Дарт Блэйд: Путь к Тёмной Стороне.

Думаю, не стоит говорить, что после эдакого "провала" их с Восьмым миссии Гранд-Инквизитор был весьма... недоволен. Причём это ещё мягко сказано. Из-за чего, как нестранно, Инквизиторам полагалось наказание за их холатность и намерено "наплевательское" отношение к отданному приказу — и Коррус ПОЛУЧИЛ "взбучку". Что же до Восьмого? — спросите вы — и я вам отвечу: ни для кого не секрет, что ГЛАВНЫМ в их команде был как раз таки Девятый, из-за чего, как нестранно, Восьмой отделался лишь выговором, учитывая то, что вся ответственность, по сути, возлагалась на самого Корруса — в конце концов, как не крути, но Теурон — стратег... И со своей задачей он не справился. Но тем не менее, как бы то ни было, освобождение Набу от влияния Альянса Повстанцев, точно так же просто НЕ МОГЛО остаться незамеченным. Из-за чего чужое наказание было отнюдь не таким суровым, каковым должно было бы быть изначально: пусть джедая Инквизиторы и не смогли отыскать, но всё же они сумели избавиться от тех, кто одним лишь своим присутствием отравлял сектор своей ранкоровой... пропагандой; этими идеями и "идеалами", что приносили Набу лишь хаос и неразбериху, но... Было и ЕЩЁ кое что, что просто НЕ МОГЛО покинуть чужие мысли, как бы он, Терен, не старался. И то, как нестранно, были чужое фото и полученная по нему информация: Клинн... — вновь вспоминая изображение чужой голограммы, пронеслось в голове имперца. — Кто бы мог подумать, что он, старший офицер Клинн: человек, прославившийся своей беспринципностью, безкопромиссностью, своими взглядами, ежовыми рукавицами и... безоговорочной преданностью своим идеалам и Империи, хотя бы КАК-ТО был связан с членами Альянса Повстанцев? КАК это вообще возможно? — в который раз спрашивал себя мужчина, отказываясь в это верить и... каждый раз ловя себя на мысли, что... это всё же было правдой. По всей видимости у Клинна было весьма НЕОДНОЗНАЧНОЕ прошлое, как бы ему не хотелось этого признавать. И сейчас, вновь прокручивая в голове всё то, что ему удалось узнать о чужой персоне, Коррус чувствовал... злость, непонимание, смятение — он метался из стороны в сторону, просто НЕ ЗНАЯ, как ему поступить. Ведь с одной стороны была Империя, которой он поклялся жизнью, и которую пообещал себе защитить и служить ЛЮБОЙ ценой, что бы от него не потребовалось. Но вот с другой же... С другой стороны был он, Клинн — этот ворчливый, наглый, с завышенным эго старикашка, которому порой было просто НЕВОЗМОЖНО угодить, и по вине которого сам Теурон когда-то чуть было не упустил возможность всей своей жизни. Но в то же время и тот... благодаря которому он, Коррус, сейчас ВООБЩЕ был здесь: человек, что наставил его на верный путь; тот, под чьим крылом и были ВСЕ начинания Девятого. И как бы неприятно и даже БОЛЬНО не было это признавать, но... Клинн действительно МНОГОМУ научил его, как, собственно, стал для него и тем, кто ПОСПОСОБСТВОВАЛ его пути в качестве имперского солдата. Этот старик дал ему цель, к которой Терен идёт и по сей день: Клинн... был С НИМ в тот самый день, когда ВСЁ, что было дорого Коррусу, сгорело в пламени огня тех бандитов, той повстанческой и наемнической... погони. Если бы не он — Терена бы здесь не было. И сейчас, словно бы чувствуя в груди тяжёлый, раскаленный чуть ли не до красна кусок металла, пальцы Инквизитора сжались в кулаки от этой самой... неопределённости, от этих метаний из стороны в сторону. Но как бы ему не хотелось этого признавать, но в какой-то мере, если убеждения Клинна каким бы то ни было образом связаны с идеями членов Альянса Повстанцев — он может нести для Империи определённую угрозу... от которой, ЗНАЯ об этом, абсолютно КАЖДЫЙ имперец должен и даже обязан ПРЕДОТВРАТИТЬ её или, по крайней мере, предупредить о ней. Но в то же время это значило тюремное заключение подозреваемого до выяснения всех обстоятельств. Как, собственно, и лишение Клинна его звания и места в имперских рядах. Из-за чего, проще говоря: от слов Корруса сейчас зависило ВСЁ дальнейшее будущее Клинна. И что САМОЕ отвратительное — Теурон даже НЕ ЗНАЛ, правдивы ли его домыслы и СТОЯТ ли они какого либо внимания. Ведь если данное фото более не имеет к тому, кого он знает, НИКАКОГО отношения — если всё это осталось в прошлом и что тот безповоротно, ОКОНЧАТЕЛЬНО выбрал сторону Империи... Теурон может просто промолчать, словно бы того, что ему "посчастливилось" узнать, не было и вовсе, но... Если он это сделает — Девятый подвергнет жизни людей под чужим командованием риску, как, собственно, нарушит с десяток имперских протоколов и, что не менее важно, нарушит то, во что все эти годы верил. Терен чувствовал себя так, словно бы сейчас находился между молотом и наковальней, хоть внешне по нему этого и не скажешь. Он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО нуждался в совете: Коррус хотел ПОГОВОРИТЬ об этом с кем нибудь. Но в том-то и дело, что подобного человека здесь не было. В конце концов, с Гранд-Инквизитором они, мягко говоря, не особо ладили, да и, будем честны, чужой ответ был вполне очевиден. Что же до Восьмого: то его кандидатуру Инквизитор исключил СРАЗУ же. Причём дело тут даже не в доверии или его отсутствии, а в бональном понимании того, что... он не особо дельный советчик, причём это ещё мягко сказано: всё таки порой Восьмой действует СЛИШКОМ импульсивно и иррационально. Так что, получается, подобного человека: у которого Терен мог бы просить совета в его жизни не было. И не то чтобы это так сильно тяготило его, но, будем честны, сейчас кто-то подобный был бы ему весьма кстати: кто-то, кто НЕ ОТНОСИТСЯ ни к Альянсу Повстанцев, ни к той же Империи; эдакая НЕЙТРАЛЬНАЯ и незаинтересованная сторона... Хотя почему это? — вдруг спросил себя Коррус, остановившись. — Нет, это неправда, ведь... Всё же БЫЛ один человек, что попадал под эту "категорию": тот, кто жил лишь для себя, из-за чего, как нестранно, будет говорить лишь исходя из своих СОБСТВЕННЫХ мыслей и логики. Как, собственно, и тот... кому он, Девятый, доверяет безоговорочно. И то был Трэйес. И да, отвечая на ваш вопрос, всё это время Теурон ПОДДЕРЖИВАЛ с ним связь, давно смирившись с тем самым осознанием, что Геллэн стал для него... кем-то большим, нежели просто знакомым, коего он навещал. Он стал для него... другом: надёжным, преданным и, что БОЛЬШЕ всего удивляло мужчину, бескорыстным. Хоть он ДО СИХ ПОР и не мог понять того, каким именно образом во всём том, в чём погрязла Галактика, Трэйес остаётся... таким. Таким НЕПОЗВОЛИТЕЛЬНО добрым и в чем-то даже наивным, что порой имперец невольно закатывал глаза, слушая очередное нравоучение старика о том, что хорошо, что плохо. Но, как бы то ни было, Геллэн, как удалось понять Инквизитору, всегда отличался своим мышлением, из-за чего, как нестранно, можно было рассчитывать на чужой ответ, что, возможно, поможет ему сделать выбор. Выбор, к которому САМ он пока был не готов: в конце концов, какая бы неприязнь не терзала имперца по отношению к Клинну и тому, что он когда-то сделал и ЧУТЬ не сделал, но... в какой-то мере тот был частью эдакой семьи Корруса, с которой всё и началось. И лишь ПОЙМАВ себя на этой мысли — Терен коротко фыркнул — в жесте этом проскользнула ирония. — Ведь, как не крути, но из их так называемой "семьи", которую Теурон помнил даже сейчас, остались скорее всего лишь они трое: Клинн, Наллус и он сам. Подумать только, как же порой всё меняется. Но поняв, куда именно могут завести его думы, Девятый коротко тряхнул головой, отгоняя их в сторону. После чего двинулся к одному из ангаров, в коем и стоял его истребитель: ему нужно было подумать — и всё для себя решить. А здесь, как нестранно, сделать это будет весьма проблематично. Из-за чего, взбираясь в кабину своего истребителя, Теурон проложил курс к системе своего старого друга... * * * Из-за чего сейчас, оказавшись в давно знакомой ему системе, Терен оглянулся, покидая свой транспорт: перед его взором предстал всё тот же город и имперский комплекс, чуть смещенный от обломков когда-то существовавшего ДО него. А за прошедшее время обстановка здесь стала куда лучше, чем было в ПЕРВЫЕ дни его, Корруса, пребывания здесь — это радовало. — хмыкнул про себя тот, глядя на снующие по теперь уже ОЖИВЛЕННЫМ улицам фигуры, вот только... Было и что-то, чего всего какие-то недели назад Девятый здесь не видел. И понять, что именно, оказалось довольно таки легко: то были фигуры имперских солдат, чьих белых силуэтов конкретно в ЭТОТ раз на улицах города было в РАЗЫ больше. Что именно заставило их удвоить патрули? — мысленно спросил себя мужчина. — Неужели в системе ВНОВЬ объявились члены Альянса Повстанцев? Или, может, в ближайшее время сюда должен прибыть довольно высокопоставленный человек, а дополнительные патрули — лишь так, мера предосторожности? Гадать можно долго. — понимал имперец, сразу же двинувшись в сторону красных лесов. — Но он прибыл сюда с ИНОЙ целью, так что с этим он сумеет разобраться и позже. В конце концов, будь это НАСТОЛЬКО важно, Терен — он в этом уверен — скорее всего увидел бы на знакомых улицах не только обычных штурмовиков, но и солдат специального подразделения, чью форму когда-то носил и сам... Глядя на зависшую над столом голограмму карты, в коей легко угадывались очертания городских улиц и почти что и вовсе позабытых лесных троп, взглядом юноша то и дело возвращался лишь к ОДНОМУ знакомому и казавшимся таким крохотным здесь куполу знакомого дома: когда-то давно Трэйес сказал ему о том, что его стремление присоединиться к рядам повстанцев было плохой и БЕССМЫСЛЕННОЙ затеей, и после этого, как нестранно, их пути разошлись, но сейчас... Сейчас, ВПЕРВЫЕ за эти годы, наконец, вернувшись домой, парень невольно ловил себя на мысли, что какие бы ярость и гнев он не испытывал в тот момент, когда старик отказался улетать с ним, но... он всё равно хотел его видеть. В конце концов, как не крути, но они... всё равно остаются семьёй. И хоть чужих альтруистических взглядов юноша не разделял и вовсе, но кое в чём Трэйес оказался прав: его план по освобождению одного из плененных когда-то Империей окончился ничем — и сейчас его, юноши, изображение, как нестранно, красовалось на розыскных пластинах Империи. А на вопрос о том, что же именно подтолкнуло его ВНОВЬ явиться сюда — я отвечу: правосудие и справедливость. Когда-то давно эту систему у них пытались отнять Республика и их верные собачонки — Орден Джедаев, но в конечном итоге это удалось тому, о чьём существовании и формировании никто даже и не догадывался — Империи. И, как нестранно, не он один помнил те времена, когда его дом принадлежал Союзу Сепаратистов, и, что немало важно, может и не сразу, но они ВЕРНУТ всё на круги своя. И хоть методы тех, кто и ВЫТАЩИЛ и даже СПАС юношу и близких ему друзей из той передряги, были тому не по нраву своей прямолинейностью и жестокостью, но... отчаянные времена, как известно, требуют отчаянных мер. Из-за чего сейчас, глядя на отъехавшую с характерным шипением механическую дверь, парень не удивился возникшей в её проёме фигуре: — Ну и как там твой "имперский друг"? — уточнил тот: в конце концов, будем честны, но доверять имперцам было очень и очень опасно. А с его неприязнью к чужим солдатам подобное недоверие было весьма обоснованно: то, что они сделали, не забывается. — В добром здравии, недоверчивый ты наш. В конце концов, купить можно любого. Главное — знать, что предложить. — фыркнул мужчина в броне, подходя к голо-столу: фигуры в точно таком же облачении послушно расступились перед ним. Из-за чего, вставив в порт стола крохотный чип карты, тот отошёл, глядя на вспыхнувшие красные точки по всему городу на голограмме перед собой. — Как он и обещал: все патрули этих ведроголовых болванчиков. Всегда пожалуйста. — ухмыльнулся тот, глядя на нерешающегося перевести взгляд к его лицу юношу. После чего вновь обратился к своим людям. — Итак, план остаётся тем же: избавляемся от потрулей здесь, здесь и здесь. — Аслан указал на некоторые из точек перед собой. — Всё нужно делать быстро, точно и без лишнего шума. Разумеется до поры, до времени. Что же касается взрывчатки: то одна прекрасная боевая леди — говоря о известной чужому отряду мандалорке, с коей и была заключена эдакая сделка: следуя которой, та за определённую сумму кредитов должна была прикрепить пару "взрывчатых сфер" вблизи имперского комплекса и посадочной площадки. — Внезапно начала думать — и ОТКАЗАЛАСЬ от сотрудничества с нами. — Жаль потраченных кредитов — невольно пронеслось в голове мужчины, учитывая то, что сумма действительно была отнюдь немаленькой. А на вопрос о том, что же именно заставило Дайр — ту мандалорку, отказаться от чего-то подобного, учитывая её "промысел": ответ довольно таки прост — понимание того, что Аслан был с ней "не до конца честен". В чём именно? А в том, что будучи членом Безымянной Гильдии, как и все собранные им здесь люди, в какой-то мере он пошёл ПРОТИВ Сарака: человека, что и СТОИТ во главе этой самой гильдии и всего Астероида. А как известно, Сарак Трэйн отнюдь не из тех людей, что прощает "дела" за своей спиной. Особенно если те имеют ТАКОЙ масштаб. Предводитель Безымянных НИКОГДА ничего не забывает — это знают все. Как, собственно, и та же мандалорка, что является эдаким завсегдатаем астероидной базы. Чужая обитель — эдакий плывущий по прасторам космоса островок нейтралитета, что и является тем самым связующим между одной стороной и другой: для Сарака ничего не имеет значение так, как безопасность своей станции и самих её посетителей и жителей. А то, что собирался сделать Аслан, как раз таки и входило в число того, что могло НАРУШИТЬ этот самый нейтралитет. И вставать ПРОТИВ Сарака мандалорка, как нестранно, отказалась, понимая, что в лучшем случае ей будет НАВСЕГДА закрыт путь на Астероид, в худшем же... Чтож, об этом лучше не думать, учитывая то, что чужая станция была обителью всех самых различных отраслей бандитов: от обычных пиратов и контрабандистов до самых опасных и не очень охотников за наживой. Из-за чего, вновь возвращаясь в действительность, Аслан протянул сумку со взрывчаткой юноше перед собой. — Так что поэтому эту честь я предоставляю тебе. — и, думаю, не стоит говорить, что то была не просьба. Из-за чего парень и принял протянутую ему сумку, уже видя то вспыхивающий, то вновь на мгновение гаснующий тусклый красный свет диодов из неё. — После начавшегося хаоса и неразберихи нам точно так же понадобишься ТЫ: пока имперцы будут заняты — ты проведёшь нас самым коротким и безлюдным путем к их комплексу, из чьих камер мы кое кого вытащим, а после... — ...Избавим этот сектор от присутствия Империи. — закончил за него парень, на что тот благосклонно кивнул: — Верно. — согласился Аслан. — Но это будет после, когда мои люди доложат о своей готовности. После чего, вновь и уже БОЛЕЕ детально обговорив КАЖДЫЙ свой шаг, наёмники разошлись: кто-то просто отдыхать и ожидать дальнейших указаний своего предводителя, а кто-то же готовиться к "завтрашнему дню". Ну а что же до юноши: то тот, как нестранно, был готов, понимая, что пусть жертв действительно было не избежать, но так было нужно; Империя нагло ОБМАНЫВАЛА их — всех тех людей, что были здесь. И пусть ради освобождения данного сектора и ПРИДЁТСЯ создать видимость того, что всё происходящее здесь было дело их, ЖИТЕЛЕЙ, рук, но... Это была вынужденная, но ОБОСНОВАННАЯ мера. В конце концов, порой чтобы бороться против своего противника просто недостаточно ПОНЯТЬ его — нужно на какой-то момент СТАТЬ одним из них. Главное — не потерять ту самую черту, что отделяла тебя самого от того, против кого ты боролся. Но что же касается Аслана: то он, как и БОЛЬШИНСТВО находящихся на Астероиде, был наемником, охотником за наживой — человеком, что ради звона кредитов пошёл бы на всё. Чем, собственно, не стыдился. В конце концов, как известно, хочешь красиво жить — умей вертеться. А богатства на Астероиде ценяться как нельзя больше тех же самых хваленых чести и "доброты". Но в том-то и дело, что Сарак так не считал: пожалуй Трэйн был одним из немногих наёмников, — пусть и в прошлом — что вместо горы кредитов выбрал бы безопасность своих людей и их жизни. От одного осознания которого самого Аслана даже воротило. Для него это было самым ЯВНЫМ проявлением слабости: он просто НЕ МОГ понять того, как именно человек с такими убеждениями умудряется не то что сохранить власть на станции полной самых ОТПЯТЫХ негодяев, но и добиваться их уважения и страха. В его понимании Сарак уже ДАВНО не был тем, чьего имени так боятся: он — всего лишь пережиток прошлого. И кто знает? Возможно в не таком уж далёком будущем Астероид СМЕНИТ своего предводителя. Но, вновь возвращаясь в действительность: касаемо того, что именно Аслана подтолкнуло к действию за чужой спиной; то, как нестранно, были кредиты. ОЧЕНЬ много кредитов. Так что да, как вы уже, наверно, догадались, сражаться против Империи за "просто так", "во имя свободы", ни он, ни его люди, просто не стали бы, но... Этот мальчишка и сборище оборванцев, коих они и спасли пару лет назад, — их с ними пути и планы ЗНАЧИТЕЛЬНО отличались: ведь в то время как парень и его друзья прибыли сюда с целью ОСВОБОДИТЬ свою родину с такой... глупой, невыполнимой и просто БЕССМЫСЛЕННОЙ целью вернуть некогда царящие здесь порядки сепаратистов, сам же Аслан со своими людьми прибыл сюда с иной; он... был здесь по поручению Империи. Да, вы не ослышались: именно ИМПЕРИИ, как бы запутанно и даже АБСУРДНО это не звучало. По крайней мере его наниматель представился её представителем. Но, собственно, какая ему, Аслану, разница, верно? В конце концов, кредиты — есть кредиты: их ценность не меняется в зависимости от того, из чьих именно рук они были получены. И сумма была очень и ОЧЕНЬ "удовлетворительной". Его люди должны были обставить всё так, словно бы причинённый городу ущерб был делом рук недовольства самих же горожан... с подачкой Багрового Рассвета — таковым было ГЛАВНОЕ условия их нанимателя. И если же вам интересно мнение самого мужчины: то Аслан считал, что кому-то — будь тот имперцем или кем бы то ни было ещё — был просто ВЫГОДЕН всё больше и больше разгорающийся за эти годы конфликт между самой Империей и союзом синдикатов. Да оно и неудивительно: этот шатхий "нейтралитет", если, конечно, его ВООБЩЕ можно так назвать, между обеими сторонами, что с каждым днем обрастал всё новыми и новыми паутинами трещин, рано или поздно должен будет расколоться на жалкое крошево осколков; война с Багровыми неизбежна — это знают все, хоть невольно и пытаются ОТТЯНУТЬ этот момент, боясь тех самых последствий, что когда-то всей Галактике пришлось пережить во времена Войн Клонов. Ведь, как не крути, кто бы что не говорил, но порой Галактика СЛИШКОМ мала, чтобы вмещать в себя сразу ДВЕ стороны: в конечном итоге должна остаться лишь одна; и либо то будет Империя, либо же Багровый Рассвет. И если тот, кто и заплатил Аслану за его "работу", действительно является имперцем — по всей видимости они точно так же понимали, что избегать этого... "конфликта" просто-напросто не было смысла: нужно было лишь... справоцировать Багровый Рассвет — ПОДТОЛКНУТЬ его к действию. Хотя, учитывая риск подобного плана, возможно чужой наниматель не относился ни к Империи, ни к тому же союзу синдикатов... Но это неважно. — тут же мотнул головой Аслан: он никогда не был любителем всех этих интриг. — Куда важнее то, что после выполнения поставленной задачи они должны успеть вовремя покинуть сектор, дабы никто, а в особенности Сарак, не узнали об этом... "происшествии". Из-за чего, вновь обратив свой взор к голо-карте перед собой, мужчина вновь сверился с путями отхода... * * * И сейчас, наконец, добравшись до чужого жилища, губы имперца невольно растянулись в улыбке, лишь завидев впереди знакомую сгорбившуюся фигуру и что-то бубнящего на чужие слова R3: — А я говорю этого будет достаточно... — о чем-то споря со старым астромехаником, воскликнул Геллэн, на что дроид возмущённо замахал своей металлической ручонкой. Но, лишь завидев за чужой спиной фигуру в чёрном, тот примолк, указав ею в сторону Корруса, из-за чего старик обернулся. — Терен?.. Вот это сюрприз. Хоть бы предупредил о своём визите. Рад тебя видеть. — Взаимно, Трэйес. — подходя ближе, изрёк мужчина, с готовностью приняв чужие объятия, хоть и весьма осторожно. — Заладил "Трэйес-Трэйес". — махнул на него рукой тот. — Вечно твоя излишняя официальность. И когда ты будешь меня звать просто Гелл?.. Да хотя бы Геллэн. — Ко всему моему уважению, но скорее всего никогда. — помогая R3 выбраться из спидера — двигатели дроида, как выяснилось, не работали от слова СОВСЕМ — признался Теурон. — То, что Вы когда-то для меня сделали, не даёт мне права обращаться к Вам как бы то ни было иначе. И в понимании Корруса это действительно было так: когда-то давно Трэйес спас его, помог многому научиться и даже что-то для себя понять, как, собственно, и... удержал его, Девятого, от жестокой и роковой ошибки, когда разум его заволокли ярость и гнев. Так что подобное обращение к чужой персоне было НАИМЕНЬШИМ признаком уважения, которое имперец мог проявить к Геллэну. Что, собственно, старик знал, из-за чего в который раз лишь усмехнулся, качнув головой: всё таки мальчишка неисправим. Из-за чего сейчас, опустившись напротив имперца, тот заговорил: и разговор их был... обо всём и ни о чём сразу; Трэйес расспрашивал Девятого о произошедших за это время новостях, о том, что вообще происходит ЗА пределами их системы и в жизни самого имперца — и Теурон открыто отвечал; поведав тому о положении в Галактике, о своих новых успехах и... недавней миссии. К своему глубочайшему удивлению заметив, как... лицо Геллэна расслабилось, стоило ему упомянуть о своём провале в поимке "джедая". Разумеется это немного... задело, но учитывая чужое отношение к чему-то подобному, и вовсе не удивило. И да, отвечая на ваш вопрос: Трэйес ЗНАЛ о том, что Коррус уже достаточно давно является членом Имперского Инквизитория. Как он это принял: чужую сущность и его связь с так называемой Силой? Довольно спокойно, словно бы... догадывался об этом. Но, скорее всего, дело было в том, что... ему было всё равно: Трэйес, не смотря на вскрывшуюся даже для самого Корруса правду, видел в нём того самого преданного себе и своим убеждениям юношу, чья сущность для него не изменилась и вовсе. Чему, собственно, Девятый был благодарен, понимая, что его отношение точно так же не изменилось. И хоть Терен понимал, что Геллэн почти НИЧЕГО не знает о Силе и её проявлении, кроме как того, что когда-то существовали те, кто и обучал чему-то подобному — джедаи, но тем не менее эдакая... стабильность, если, конечно, данное слово здесь вообще уместно, была ему, Теурону, даже приятна, но... Вновь возвращаясь в действительность: как бы то ни было, но всё рано или поздно заканчивается — и ему точно так же придётся прервать этот разговор; в конце концов, прибыл сюда Коррус отнюдь за другим. Что, собственно, и сказал Трэйесу, от коего просто не могли укрыться лёгкие нотки дилеммы в чужом голосе и слабый щелчок его пальцев: — Ну что же, говори. — попивая из кружки, проговорил Гелл, протянув точно такую же и самому Терену. Вот только к губам поднести её тот так и не решился, глядя в этот мутный горячий напиток, — чем бы он не был — всматриваясь, казалось бы, в своё собственное отражение в нём. — Не торопись: обдумай всё, поразмысли. Времени у нас полно. — Это ВЫ так думаете. — зная, что после произошедшего контроль Гранд-Инквизитора над ним, над Девятым, станет ЕЩЁ более... жёстким, проговорил мужчина, зная, что в лучшем случае ему было бы лучше вернуться через пару часов. И именно это подтолкнуло имперца говорить: в конце концов, обдумать и переварить полученную информацию он сумел давным-давно. Из-за чего, глубоко вздохнув, Терен заговорил, поведав старцу о недавно полученных данных и о том, что именно они за собой несли. Из-за чего, выслушав чужой рассказ, Геллэн, наконец, произнёс: — Насколько я знаю, подобные задания и их выполнение — нечто ОБЫДЕННОЕ для тебя. — проговорил тот, по себе зная, что именно под собой подразумевает жизнь солдата. — Но не будь тот человек, о котором ты говоришь, ВАЖЕН для тебя — что-то мне подсказывает, что ты о нём даже не заговорил бы. Я ведь прав? — Отчасти. — кивнул ему Коррус, и САМ не до конца силясь понять, что именно он испытывает к Клинну. — Этот офицер, о котором я говорю, он... В чем-то недольновиден, резок, груб, иногда даже труслив... но всегда исполнителен и ЗНАЕТ цену своему слову. Именно ОН научил меня одному простому правилу: цель должна быть выполнена ЛЮБОЙ ценой. Даже если ради этого придётся пойти на то, что тебе не по нраву. — Я говорю не об этом, Терен. — вдруг качнул головой Трэйес. — Ты позволяешь себе говорить о нём лишь в лице своего офицера: человека, под чьим командованием ты когда-то был. Но уважение к нему как к командующему и привязанность как к человеку — это две абсолютно разные вещи. — И что же я должен по Вашему говорить, Трэйес? — взор светлых глаз скользнул к чужому лицу — в голосе мужчины проскочили нескрываемые нотки... вызова: Коррус НЕ ПРИВЫК говорить с кем-то о... привязанностях. Почему? Честно говоря, он и сам не знал. Наверно потому что тот же Клинн учил его тому, что всегда нужно говорить коротко, ясно и чётко: без лишних слов и информации — лишь то, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО было важно. И разговоры об... этом Девятый таковыми не считал. Но лишь поняв, с какой именно интонацией прозвучали его слова, имперец отвёл взгляд в сторону. — Прошу прощения. На что Геллэн лишь грустно усмехнулся, продолжив так, словно бы и не слышал его непроизвольной грубости: — Я не знаю. — вдруг сказал он, разведя руками, из-за чего бровь Инквизитора скептически дернулась ввысь. — Лишь тебе самому ведомы эти слова, как бы странно это не звучало. — но понимая, что подобное было просто НЕПОНЯТНО Теурону, тот поспешно пояснил. — Хотя бы на мгновение ПЕРЕСТАНЬ думать об этом человеке, как о своём командующем — как об одном из имперских офицеров: подумай о том, что именно ОН заставляет тебя испытывать. Вспомни что нибудь связанное с этим человеком, что поднимает в тебе хотя бы КАКИЕ-ТО эмоции: будь то страх, гнев или радость. Как ты любишь делать: анализируй — найди то самое "верное решение", за которым явился сюда. Из-за чего, стоило чужому голосу притихнуть, Теурон еле подавил в себе желание прыснуть: ведь, как не крути, но он прибыл сюда за ОТВЕТАМИ, за СОВЕТОМ, а не за новыми испытаниями и вопросами, но... Всё таки, если задуматься, Трэйес был... прав: ты должен полагаться лишь на СЕБЯ и свои силы; в конце концов, порой в нужный момент не всегда близкие тебе люди могут оказаться рядом. Да и, будем честны, ПОКА его, Геллэна, советы Девятого ни разу не подводили. Из-за чего, сконцентрировавшись на своих чувствах, имперец прикрыл глаза, стараясь на это самое короткое мгновение ОТБРОСИТЬ всё то отношение к Клинну как к имперскому офицеру — и... понять, что он испытывает к нему самому: И первыми ощущениями были... РАЗДРАЖЕНИЕ к чужой твердолобости и упертости, к его невообразимому упрямству стоять на своём до конца, даже если тот знал, что был неправ. Гнев по отношению к его, Клинна, трусости перед Грантом потерять свои доброе имя и карьеру: злость от того самого понимания, что в тот момент, когда тот был ему так НУЖЕН — Клинн... послушал не того, кто был прав и служил ему годами верой и правдой, а того, кто нагло клеветал, но в то же время и того, кто стоял ВЫШЕ них. Коррус испытывал ЯРОСТЬ к этому ранкоровому... старикашке, что чуть было не разрушил ВСЁ, к чему Теурон так долго шёл, встав у него на пути: если бы не Адмирал, если бы не Траун... Но так же Инквизитор к своему глубочайшему изумлению понял, что чувствует... нечто приятное и тёплое к этому человеку, что словно бы где-то трепетало в его груди — та самая... привязанность, о которой говорил Трэйес. Та самая, что и ВЫЗЫВАЛА у Девятого такую неопределённость и... страх за чужие жизнь и судьбу, если его слова вдруг окажутся ошибочны... Или же наоборот правдивы. — тёмная кожа перчаток на его сжатых кулаках чуть скрипнули: — Вспомни что нибудь самое яркое: — видя выступившую меж чужих бровей морщинку, сжатые в кулаки пальцы, сказал Трэйес. — Что нибудь, что НАСТОЛЬКО отпечаталось в твоей памяти, что оно одновременно вызывает целую бурю и ураган внутри тебя. Что нибудь, что, возможно, забыл он, но НИКОГДА не забудешь ты. — У меня нет таких воспоминаний. — ничуть не задумываясь, произнёс мужчина, распахнув глаза, так как УЖЕ, анализируя свои чувства к чужой персоне, ОЩУТИЛ тот самый доселе неведомый ему ураган чувств... Ураган, которого он... испугался, не веря, что ВООБЩЕ после тренировок Гранд-Инквизитора способен испытывать столько всего ОДНОВРЕМЕННО: страх, гнев, ярость, печаль, даже некие моменты... радости. Это было черезчур. — невольно пронеслось в его голове. — И в какой-то мере это было опасно: в конце концов, неконтролируемый поток эмоций может привести к такому же неожиданному всплеску и выбросу Силы с его стороны, как то было прежде. — Так не бывает, Терен. — усмехнулся старик. — Подумай ещё: вспомни хоть что-то, что заставило тебя пойти не в имперский комплекс, дабы задержать этого человека, а прийти СЮДА, ко мне. В конце концов, если бы подобных воспоминаний не было — ты бы и САМ сюда не явился. И, будем честны, но эти слова застали Инквизитора... врасплох, ведь он понимал, что это и вправду было так: если бы Клинн был ему безразличен — он бы не моргнул и глазом, чтобы сдать полученную у тви'лечки информацию против старшего офицера в надлежащие руки. Из-за чего, то открывая, то закрывая рот, словно бы силясь что-то ответить на подобную... "наглость", Девятый лишь сипло выдохнул, ненадолго замолчав, ведь... На ум приходило лишь ОДНО воспоминание, что и вызывало все те противоречия: — За прошедшие дни, думая о том, что мне довелось узнать, я всё чаще и чаще ловлю себя на мысли, что... порой в голове проскальзывают моменты нашей с Клинном первой встречи. — признался мужчина — перед взором вновь заплясали языки пламени и вздымающиеся к самому небу чёрные шлейфы дыма от горящих домов... Как, собственно, перед глазами его встали и фигуры в белом, а затем и знакомая в СЕРОЙ форме, лицо которой было пусть и незначительно, но всё же моложе, в то время как седины на чужой голове было намного меньше. — Я был тогда ребёнком: на наш город, наш дом, напали эти... бандиты — эти наемнические ублюдки, охотники за наживой. — голос имперца дрогнул в холодной ярости и ненависти. — Они... убили их: моего отца, друзей, наших соседей — ВСЕХ. И всё это было ради какой-то жалкой кучки... этого повстанческого отребья, которое наш город хотел защитить. — потому что так было "правильно". — мысленно фыркнул мужчина, чувствуя, как поперёк горла встал ком гнева при одном лишь этом воспоминании. — Но когда же дошла очередь до меня: когда один из наёмников приставил дуло бластера к моему лбу... Я не помню, как и что именно тогда произошло, но уже через мгновение я вдруг понял, что меня кто-то ведёт. И переведя взгляд на сжимающие мою руку пальцы — я увидел его: одного из имперских штурмовиков. — казалось бы в носу вновь появился запах пыли и пепла: та самая обреченность и страх, что накатывали на Терена... Но в то же время и то приятное, непередаваемое чувство... безопасности, что он испытал, сжимая руку в тёмной коже перчаток. — Казалось, словно бы в тот момент не было НИЧЕГО, кроме ведущего меня к имперскому шатлу штурмовика и... офицера, что стоял впереди, окружённый точно такими же солдатами в белом. Это был Клинн. — вспоминая то, как мужчина отдавал один приказ за другим, веля своим людям разгребать обломки — и искать выживших: помня, как чужой лающий говор чуть ли не бил по ушам, говорил Теурон. — Спасший меня штурмовик что-то говорил ему, о чем-то твердил, указывая в сторону, на что Клинн... — Инквизитор невольно усмехнулся. — ...Одним лишь жестом велел ему убираться куда подальше. Но затем... Затем он опустился на одно колено передо мной: тогда мы и... познакомились. Именно отряд Клинна спас меня в тот день: если бы не его люди, если бы не он — меня бы здесь не было. — Вот значит: твоё самое яркое воспоминание. — в голосе Трэйеса скользнули нотки сожаления: ведь, будем честны, но от одного лишь осознание, что именно ЭТО приходит в голову Корруса при одной лишь мысли о ком-то ему дорогом, заставляло в груди что-то болезненно сжиматься. Но Девятый внезапно качнул головой: — Нет, это лишь его часть. — пояснил он. — Самым, как Вы выразились, ярким воспоминанием, связанным с Клинном, пожалуй, для меня является... то, как он держал меня за руку: тогда, в детстве, когда вёл на борт своего шатла. — словно бы вновь ощутив крепкую хватку чужих пальцев, пояснил имперец — взгляд его устремился к языкам пламени в костре напротив. — Я ему тогда сказал, что хочу быть как они: хочу быть как те штурмовики из его отряда. Это, наверно, был первый и последний раз, когда он так широко мне улыбнулся. Но в то же время и не посмеялся этой "глупой, детской мечте", что засела в моей голове в тот самый миг. Клинн лишь... взял меня за руку, после чего, ведя на борт своего шатла, говорил, что "Всё будет хорошо" — и не соврал. А спустя всего какие-то пару месяцев я попал в Имперскую Академию. — и, думаю, не стоит говорить, что кто либо ещё просто НЕ МОГ ему, Терену, в этом помочь тогда, учитывая то, что после произошедшего в их системе у него никого не осталось. Да и, как нестранно, временное присутствие того же Клинна в Академии невольно, но всё же наталкивало Корруса даже ТОГДА на эти мысли. Именно ЭТО было тем самым воспоминанием, что одновременно и вызывало у Девятого то самое противоречие, что от одного лишь этого осознания словно бы связывало его по рукам и ногам, не давая сделать шага ни в сторону Империи, ни в сторону того же Клинна... Как, собственно, не давало этого сделать даже СЕЙЧАС, после этого разговора. — Но тем не менее это ничего не меняет: в прошлом, и возможно даже сейчас, Клинн связан с одним из членов Альянса Повстанцев; одним лишь своим присутствием КАЖДУЮ новую секунду он несёт определённую угрозу. А угрозу принято устранять: следуя протоколу, я обязан рассказать обо всём выше стоящим лицам и предоставить им доказательства чужой... "вины". — Вины за то, что он когда-то давно, ещё ДО основания Империи, связался не с тем человеком? — не остался в долгу Трэйес, из-за чего мужчина перед ним на мгновение отвёл взгляд в сторону. — Будущего не дано знать даже джедаям, мальчик мой. И тот, о ком ты говоришь, точно так же не знал, чем именно всё это обернётся. Но посмотри на это с другой стороны: — вдруг сказал тот. — Следуя твоему рассказу, та женщина, тви'лечка, не питала каких либо тёплых чувств к изображенному на голо-снимке человеку, в то время как сам же тот, о ком ты говоришь, является имперским офицером уже очень и очень давно. Не значит ли это, что он... УЖЕ выбрал сторону? Если бы захотел — он мог бы давно присоединиться к Альянсу Повстанцев, выдав им ваши данные, но вместо этого остался верен Империи. Разве имеет значение то, что произошло так давно? — Не исключено, что Клинн может быть их, повстанцев, агентом. — задумчиво предположил Инквизитор. — Если подумать, весьма удобно, учитывая его статус. — Ты не слушаешь, Терен... — Нет, как раз таки наоборот. — не дал ему договорить имперец — в голосе скользили лишь холодные металлические нотки: ни какой бы то ни было злобы и раздражения, как, собственно, никаких нахальства и вызова. — Когда-то давно Вы мне сказали, что прошлое на то и прошлое: чтобы оно БЫЛО, чтобы его ПОМНИТЬ — и УЧИТЬСЯ на его ошибках. И доверять при подобном риске пусть даже человеку, которого я когда-то знал, я не намерен. — после чего, поднимаясь, понимая, что на этом их с Геллэном убеждения ВНОВЬ разошлись по разные стороны, Инквизитор отставил полную кружку в сторону. — Благодарю за беседу, Трэйес: она помогла мне многое понять и сделать определённые выводы. После чего развернулся, притянув эфес своего копья, что до этого стояло у одного из столбов деревьев — бескар оружия покорно "прыгнул" в руку своего хозяина. Но прозвучавшие из-за спины слова заставили остановиться: — Когда-то давно я был... сепаратистом. — неожиданно сказал старик, из-за чего Коррус на мгновение впал в ступор. И да, будем честны, учитывая то, что данная система раньше входила в Союз Сепаратистов, мужчина и вовсе был не удивлён тому, что здесь могли остаться люди, желающие возвращения... прежних порядков, но Трэйес... Это было... неожиданно. Но, пожалуй, то, что и вызвало у имперца подобную реакцию было одно единственное осознание, что именно скрывалось под чужими словами: в Войну Клонов сепаратистами себя называли не только те, кто был предан Конфедирации Независимых Систем, но и те, кто... служил в их рядах. А учитывая то, что большую часть времени чужие "солдаты" были... машинами: дроидами — не нужно быть гением, чтобы понять, что... по всей видимости Геллэн был кем-то БОЛЬШИМ, нежели обычным солдатом... Одним из тех, кого Империя не только сажала в тюрьмы, но и за тяжесть их "преступлений"... казнила. По крайней мере после окончания войны: — Кто Вы? — понимая, что шутить о подобном тот бы не стал и вовсе, напрямик спросил Коррус, дивясь тому, насколько хрипло прозвучали его же собственные слова, ведь... Сейчас от чужого ответа зависило многое, от чего, казалось бы, в ушах застучала кровь от быстро бьющегося сердца. И только ОДНА мысль крутилась в его, Терена, голове: Лишь бы тот был обычным офицером, ведь если это было не так — имперский протокол велит Девятому поступить... иначе: угроза должна быть... ликвидирована; что бы под этим самым словом не подразумевалось, но... Теурон этого не хотел. Не хотел... поступать так, как в случае "неправильного ответа" от него того потребуется. Ведь, как не крути, но Трэйес был СЛИШКОМ стар для того самого приговора, что сулит ВСЕМ выжившим офицерам Союза Сепаратистов. Хотя, будем честны, была и ИНАЯ причина подобных страха и смятения: а именно — то что Коррус перестал отрицать давным-давно; Геллэн был его... другом. Очень близким: тем, кто когда-то его спас и ПОЗАБОТИЛСЯ о нём, не взирая тогда на разгорающуюся стараниями повстанцев ненависть к имперским солдатам. Но так же Трэйес всегда был... рядом в нужный момент: всегда наставлял его на верный путь, стараясь уберечь от серьёзных и непоправимых ошибок. Как, например, пытался это сделать сейчас: рассказав о своём прошлом, тот, по всей видимости, хотел... показать Терену, что тот поступает неправильно — и Клинн для него кто-то точно такой же дорогой, как и сам Геллэн. Да, скорее всего это было так, ведь Трэйес, не смотря на свой безобидный вид, был отнюдь не дураком, и знал, что прибегая к подобному риску — он может навлечь на себя беду. Как, собственно, знал и то, что Терен НИКОГДА его не сдаст имперским войскам, чем, собственно, и решил воспользоваться, надавив на эту самую... привязанность. И по мнению самого же Инквизитора это было просто... непозволительно и НЕИМОВЕРНО жестоко и в какой-то мере даже... подло: дать ему то самое знание, что теперь при КАЖДОЙ их новой встрече будет просто РАЗРЫВАТЬ его изнутри. — и как раз таки это самое осознание и ВЫДАВАЛО в чужой личности... тактические нотки, как и умение манипулировать, что, собственно, имперец заметил много лет назад. Когда-то давно в прошлом Трэйес был не обычным солдатом — это было ясно как день. Из-за чего, вновь задавая вертящийся на языке вопрос, мужчина ощутил, как тот словно бы ОТКАЗЫВАЛСЯ его слушаться, не желая получать на него ответ. — Кто Вы на САМОМ деле? На что, к своему удивлению, лишь услышал короткий вопрос: — Что ты знаешь о бывшем губернаторе данного сектора? — глубоко вздохнув, спросил старик, глядя в тёмную спину. — То, что новости о гибели Генерала Гривуса дошли до него и всех близлежащих систем слишком поздно. — ответил имперец, вспоминая ту самую информацию, что изучал, прибыв сюда ещё в качестве штурмовика специального подразделения. — Как и новости о распаде Республики и формировании Империи... — Это неправда. — вдруг качнул головой старик, отведя взгляд: так... стыдливо, словно бы... перед его взором вновь возникли образы давно минувших времён. Из-за чего R3, словно бы уловив состояние своего хозяина, в миг оказался рядом, что-то пиликнув. На что сам Геллэн лишь отмахнулся от него: мол, всё в порядке, продолжив вновь. — Губернатор остался здесь из своих гордости и бонального нежелания верить в очевидное — в то, что привычному для него и его людей миру пришёл конец. Империя не вела разговоров с приверженцами Союза Сепаратистов — и он это прекрасно знал, но тем не менее надеялся ОТСТОЯТЬ свой дом, свои убеждения, свою свободу и безопасность своей... семьи... — старик горько усмехнулся. — Но не смог сделать ни того, ни другого. — Да, лишь прибыв сюда, я читал отчёты многолетней давности: — поворачиваясь к нему, изрёк Девятый. — Не смотря на численное преимущество наших солдат, осада системы велась несколько часов, как и наземная атака, пока штурмовики не взяли город. Лишь тогда, когда солдаты специального подразделения встали у входа главного здания, губернатор на условиях сохранить город в целости и сохранности, сдался — и вышел добровольно. Насколько я знаю, сейчас он находится в одной из имперских тюрем. О его состоянии мне неизвестно. — А ты как всегда предусмотрителен к месту, в котором проведёшь достаточно много времени. — грустно хмыкнул старик, вновь вернувшись к теме их разговора. — Да, всё верно: отчёты империи не солгали — всё было так... Но это лишь ЧАСТЬ той самой истории, а что происходило в его кабинете, за дверьми главного здания, об этом вашим людям неизвестно даже сейчас. — Вы были в тот момент там, с ним? — Хуже: Я был тем, по чьей вине и произошла та осада. — сердце Корруса пропустило удар. — Я был тем, по чьей вине Империя чуть было не превратила эту систему в пустынный кусок скалы. И, думаю, не нужно быть гением, чтобы понять, что же именно подразумевалось под чужими словами: он, Трэйес... и есть губернатор. Точнее когда-то БЫЛ им — и говорить это вслух было излишне. Из-за чего мужчина перед ним сглотнул образовавшийся в горле ком — взгляд светлых глаз скользнул к знакомому лицу, которое... Которое конкретно СЕЙЧАС и вовсе казалось... чужим, незнакомым: словно бы он, Коррус, наконец видел ИСТИННОЕ лицо Геллэна, что всё же сбросил с себя ту самую маску, что носил КАЖДЫЙ день; ВНЕ зависимости от того, перед ним ли был Терен или же нет. Казалось бы ВПЕРВЫЕ Девятый увидел его... настоящего: впервые увидел то, что тот представляет из себя на САМОМ деле, но... Почему-то если по отношению к тому же Клинну имперец ощущал некую дилемму, эдакое смятение и бональное НЕЗНАНИЕ того, как будет поступить лучше, то конкретно же к Трэйесу мужчина испытывал лишь... настоящий, неподдельный интерес: к его прошлому, к его истории и новоявленной для него, Инквизитора, личности. Разумеется, он чувствовал и злость, но вызвана она была не только тем самым осознанием, что... перед ним сейчас находится не кто иной, как сепаратист, причём не абы кто, а в прошлом губернатор, но и гнев от того, что... Трэйес решил показать "неправильность" его намерений... таким рискованным и с другой стороны даже жестоким для самого Корруса путем, учитывая его преданность Империи и её протоколам, но с другой же... Если на это посмотреть с ИНОЙ стороны — не нужно быть гением, чтобы понять, что для Геллэна это точно так же было проявлением... НАИВЫСШИХ показателей доверия и... заботы: если бы тот не доверял Коррусу — он бы никогда не поведал ему о своём прошлом и уж тем более не старался бы его таким образом... защитить от себя самого; от своих ошибок и последующих за ними последствий. Из-за чего, стараясь не думать об эдаком... пусть и обоснованном "двуличии" сидящего перед ним, имперец опустился перед чужой фигурой, сцепив руки перед собой: — Что тогда произошло? — напрямик спросил он. — Как именно в имперской базе данных в одной из тюрем может быть указан человек, который сейчас находится передо мной? Каким образом Вам удалось избежать... правосудия? — Таким, который не пожелаешь даже и врагу. — словно бы... стыдясь встретиться взглядом с чужим, старик понуро опустил голову. И Коррус покорно молчал, неподвижным каменным извоянием ожидая ответа на свой вопрос. И за всем этим молчанием: за потрескиванием костра перед собой и то и дело доносящихся откуда-то из красной листвы леса за его спиной звуках Инквизитор вновь невольно ощутил... это. Этот страх поведать кому-то о чем-то настолько постыдном, это... раскаяние, что, казалось бы, чуть ли не ПОЖИРАЛО его, Трэйеса, изнутри, каждый новый день своими маленькими, отвратительно острыми когтями оставляя в груди всё более и более кровоточащую рану, от которой каждое мгновение своего... одиночества он начинал захлебываться всё больше и больше. Коррус ощущал ту самую... вину, которую... Которую, к своему удивлению, он понял, что ощущал когда-то и сам: вина от того самого осознания, что... он не смог. Раскаяние от того, что в нужный момент, когда он ДОЛЖЕН БЫЛ что-то сделать — он этого не смог: то самое осознание, что... в нужный момент с кем-то просто НЕПОМЕРНО дорогим его просто не оказалось рядом. Из-за чего при одной лишь этой мысли, при этом мимолетном чувстве, что, казалось бы, ОБА они так долго старались похоронить в себе, сейчас дало о себе знать как никогда — Девятый прерывисто вздохнул, тут же тряхнув головой, стараясь отгородиться от этой самой боли как можно плотнее. Перед взором невольно встали знакомые лица: Вран, Зара, Кай... Все те, за чью гибель Теурон когда-то винил себя... Спустя какое-то недолгое время, наконец, поняв, кто ДЕЙСТВИТЕЛЬНО был повинен в чужой смерти, но... Именно это — Сила, и дала имперцу понять, что... когда-то Трэйес потерял кого-то столь же дорогого: кого-то НАСТОЛЬКО близкого, что порой от одного лишь воспоминания о нём хотелось рвать и метать. Но так же Терен ощутил и его немые, но такие жгучие... гнев и ярость, что... Коррус понял, что нечто подобное он мог время от времени "видеть" внутри абсолютно КАЖДОГО Инквизитора, что подпитывал себя ими, но... Здесь было нечто другое: что-то, от чего в груди, казалось бы, был камень неподъемного груза. Из-за чего, чуть дернув головой, тем самым РАЗРЫВАЯ ту самую связь Силы между ним самим и Трэйесом, Инквизитор вновь неподвижно смотрел в одну точку, ожидая продолжения. И вот, наконец, собравшись с мыслями и словно бы что-то для себя решив, Геллэн заговорил вновь. — Когда-то давно я был таким же, как и тот, о ком ты говорил — Клинн: горячим, импульсивным, резким и самоуверенным. Я никогда не шёл на поводу ни у превышающих нас по силе противников, ни у стоящих ВЫШЕ меня, что понимали это. И когда мне говорили отступать или сделать то, что опустит меня в глазах моих людей: как солдат, так и тех, кого я был обязан защищать — я всегда делал по своему. И всегда возвращался с победой. Даже если это сулило мне неприятности. — и вновь Геллэн усмехнулся... — Я был предан Союзу Сепаратистов: их убеждениям и правилам, всему тому, за что они борятся и какой мир хотели построить. Как ты Империи. — но в то же мгновение эта самая усмешка в миг соскользнула с его губ. — И даже тогда, когда до нас дошли вести о гибели Генерала Гривуса и распаде Конфедерации Независимых Систем, я был уверен в том, что произошедшее было лишь волей случая: в том, что это было лишь очередное поражение в одном БОЮ, а не во всей войне, но... Я ошибся. — R3, грустно пиликнув чужим словам, подъехал ближе. А через мгновение перед Коррусом и вовсе появилась проекция голограммы, того, что, по всей видимости, происходило в тот день: он видел проносящиеся над улицами города СИД-истребители, видел шедшие по ним отряды в белом и то, как один за другим дроиды сепаратистов падали, сраженные точными выстрелами. Трэйес продолжил. — Я старался защитить нашу систему и её людей так, как мог, и так, как того требовалось от МЕНЯ. Даже когда шансы на победу иссякали прямо на глазах: мы были в меньшинстве, и как бы я не старался — все наши каналы связи просто... молчали; словно бы в тот самый миг Союз Сепаратистов перестал существовать. — он пытался вызвать помощь, но... никто не пришёл — пронеслось в голове Девятого, чьи пальцы сжались сильнее. — Это было... ужасное чувство — невольно хмыкнул про себя тот: осознавать, что где-то там, недалеко, были твои союзники, но в то же время и понимать, что... никто из них не придёт на помощь. Причём не только потому что бонально не успеет, но ещё и потому что... никого из них не осталось. — И скорее всего так оно и было, но я упорно не хотел верить в обратное: мне, как бы абсурдно и даже глупо это не звучало... казалось, что ещё немного — и придёт подмога. Гордость, самоуверенность и страх всё потерять мне просто НЕ ДАЛИ увидеть очевидного. Того, что понимали все... Того, что понимал один из приближенных ко мне Генералов... Мой сын. — и при одной лишь этой фразе что-то внутри словно бы щёлкнуло в Трэйесе: что-то, что впилось холодной иглой в самого Корруса, перехватив дыхание. Вот оно — тот самый источник боли, гнева к себе и вины перед... ним, что испытывал Геллэн, и что не давало ему... смотреть на мир так, как он когда-то смотрел на него прежде, будучи солдатом. То, что изменило его мир в одночасье. — До сих пор помню, как он, Грей, вбежал в мой кабинет: как испуганно и зло кричал, веля мне сесть на свой шатл — и лететь так далеко, как это только возможно... А я, дурак, всё твердил и твердил о том, что мы просто ОБЯЗАНЫ выиграть этот бой: твердил, что если придётся — я лучше умру, чем сдамся врагу. Думаю ты и сам знаешь, что в послевоенное время рисковать было излишне, и всех "непокорных" ждала лишь одна участь. А значит и меня самого. Это был, есть и ВСЕГДА будет мой дом, Терен, и я просто НЕ МОГ сдаться, ведь если бы это было так — всё то, за что мы боролись, оказалось бы напрасным. Но, как выяснилось, таковым оно и было. — Что произошло? — Коррус затаил дыхание. — А то, что мой сын СЛИШКОМ хорошо меня знал. — чужой голос дрогнул. — Он знал, что я буду стоять на своём до самого конца, и поэтому... Поэтому когда я повернулся к нему спиной — я ощутил удар по своему затылку, а затем в глазах померкло: в ушах эхом отдавался его голос; "Позаботься о внуке" — это были ПОСЛЕДНИЕ слова, что я слышал от Грея. — Трэйес прерывисто выдохнул, словно бы что-то внутри него, казалось бы ВСЁ его естество просто НЕ ХОТЕЛО переживать этих чувств вновь, но... Он продолжил — гологрмамма перед Коррусом сменилась, показывая растрепанного, со сведенными за спиной руками мужчину, которого... вели штурмовики в чёрном. Почти точно в ТАКОЙ ЖЕ броне, что была и на нём, Терене, самом во время их первой с Трэйесом встречи. — Когда же я очнулся, то понял, что нахожусь не там, где должен был: в каком-то незнакомом для меня месте. По приказу Грея его люди вынесли меня ЗА пределы главного здания, и по всей видимости, следуя указаниям своего Генерала, собирались со мной ПОКИНУТЬ систему. Но не успели. Лишь поняв, что именно случилось, я вырвался из их хватки — и побежал обратно, УЖЕ зная, что план Грея не предвещал НИЧЕГО хорошего... — в глазах предательски помутнело. — Но когда же оказался там... было уже поздно. Лишь потом, от тех, кому он и отдал приказ, я узнал о том, что именно он задумал: Грей вышел к имперцам безоружным, он... представился им моим именем, сказав, что сдастся лишь с тем условием, если солдаты Империи не тронут местных — и они это сделали. Его забрали. — казалось бы, внутри Терена при чужом рассказе что-то ударило: что-то, что словно бы заставляло в груди что-то болезненно сжиматься. — В тот момент я хотел вцепиться одному из ваших людей в горло, хотел рвать и метать, хотел кричать так громко, чтобы голос охрип. Грей был одним из лучших, всегда был самоуверенным упрямцем — этому он научился у меня, и наверно поэтому я всегда был с ним так... холоден и строг... Но это ещё не значит, что я его не любил. Вот только жаль, что я понял это слишком поздно. Знаешь, какими были мои ПОСЛЕДНИЕ слова, которые я ему сказал? — Трэйес многозначительно взглянул на Корруса, что ожидал чужого ответа. — "Ты жалкий трус" — когда он сказал, что этот бой нам не выиграть. И сейчас, спустя столько лет, я невольно так и продолжаю вспоминать эти слова: то, с какой холодной злобой и безразличием к нему, Грею, они были сказаны. Я мог сказать или сделать что угодно: мог сказать то, чего почти никогда не говорил ему даже в детстве... Как и мог послушать его — и сейчас, возможно, ВСЕ мы были бы... вместе. Именно ЭТО самое страшное и болезненное из всего того, что может быть — осознание того, что ты мог поступить иначе, мог сделать совсем ИНОЙ выбор — и всё было бы подругому... Но не сделал этого. — дроид подле него грустно пиликнул. — Я хотел вызволить его: хотел ВЕРНУТЬ Грея как никогда, но... Это бы значило то, что мне придётся подвергнуть свою жизнь и жизнь внука опасности: у него не осталось НИКОГО, кроме меня, Терен: ни матери, ни отца. И в отличие от меня он ВИДЕЛ то, как солдаты Империи уводят члена его семьи: именно поэтому он порой бывает таким грубым и острым на язык. И не смотря на всё моё желание вернуть Грея, я понимал, что... должен позаботиться о том, кому это было действительно нужно. Я поклялся его защищать — и я это сделаю. — и вот, наконец, взор его глаз встретился со светлыми напротив: в глазах Трэйеса стояли... слезы, но при всём при этом и НЕПОКОЛЕБИМАЯ уверенность в своих словах и действиях; та, что Коррус видел у имперских солдат перед тем, как те, надевая шлемы, шли в бой. — В тот день Грей спас не только нас, но и весь город: его жертва не должна быть напрасной. Лишь благодаря ему, благодаря тому, что он сделал и тому, что случилось, я многое понял. Ненависть поражает ненависть: и она, то самое желание отомстить — это не что иное, как яд, что медленно, но верно отравляет не только нас, но и всех тех, кто нас окружает. Этот круговорот может продолжаться бесконечно, но если кто-то сделал тебе больно — это ещё не значит, что в ответ ты должен отплатить ему той же самой монетой. Этот цикл очень и очень сложно, но всё же ВОЗМОЖНО остановить: и выход из него — обычное прощение. Из-за чего Теурон невольно дрогнул: — О каком прощении может идти речь после того, что с Вами сделали?! После того, что сделали с близкими Вам людьми? — искренне не понимал он, хоть конкретно сейчас речь касалась не только сепаратистов, но и самой Империи. — Неужели Вы простили тех, кто забрал Вашего сына? Тех, кто лишил Вашего внука отца? — Ненависть лишь усиливает страдания и делает нас слабыми, Терен. — произнёс тот, увиливая от ответа. Но одного единственного проявления Силы Теурону вполне хватило для того, чтобы понять, что ответ на его вопрос был "Нет" — и это было ясно как день, хоть и... он чувствовал, как Геллэн ВСЕМИ силами пытается следовать своим словам. Но оно и неудивительно: такое не прощают, но... Кое что в его ответе было чистой правдой: Трэйес предпочёл ненависти и мести... заботу. Заботу над тем, ради кого его сын и пошёл на такой отчаянный шаг, стараясь защитить. Трэйес действительно ЛЮБИТ своего внука... но почему-то от этого самого осознания в горле Корруса встал ком... гнева. В конце концов, даже после чужого рассказа Терен не считал, что тот ВООБЩЕ заслуживает подле себя такого человека, как Геллэн. Но старик, видя его нахмурившиеся брови, недоверие и искреннее непонимание, вдруг произнёс. — Я это к чему рассказаю: пойми, Терен, прошлое есть абсолютно у КАЖДОГО из нас; кто-то вспоминает о нём с ненавистью, кто-то с любовью, а кто-то и вовсе предпочитает о нём молчать. У кого-то оно более "удобное", у кого-то менее. Но в любом случае нас определяет не оно, а те поступки, что мы совершаем СЕЙЧАС. Я сепаратист, Терен: всегда им был. Ты — имперец: штурмовик, солдат специального подразделения, Инквизитор. А Клинн пусть и был когда-то близок с той женщиной, но разве это как-то повлияло на то, кто он СЕЙЧАС? Мир не делится на чёрное и белое: не делится на хороших и плохих; в каждом из нас есть и светлая, и тёмная сторона. И я не говорю о том, что прошлое следует забыть: разумеется нет, но... Если мы так и будем опираться на то, что БЫЛО — у нас не будет будущего. Понимаешь? — Мне... нужно об этом подумать. — честно ответил Девятый, поднимаясь. Но прежде, чем покинуть чужую обитель, тот всё же застыл, спросив. — И всё же одно мне понять не дано: те люди, что по данным R3... увели Вашего сына, были имперскими солдатами специального подразделения, — и теперь Теурон понимает, почему именно тот мальчишка, внук Геллэна, так смотрел на него. — Такими же, как и когда-то я сам. ПОЧЕМУ Вы помогли мне тогда: ПОЧЕМУ спасли, если знали, кто я? — Потому что из-за того, что когда-то кто-то похожий причинил нам боль — не должны страдать те, кто к этому не был причастен. — словно бы это было очевидно, легко произнёс старик. — Я спас тебя, потому что мог. Вот и вся правда. Из-за чего, лишь кивнув ему, имперец на прощание бросил: — Благодарю за ответ. — после чего направился прочь: в конце концов, после случившегося ему лучше надолго ВНЕ Инквизитория не задерживаться. Ну а насчёт того, что ему поведал Трэйес: то... теперь у Корруса было то, над чем стоит задуматься. И если же РАНЬШЕ Инквизитор почти всё для себя решил, сделав выбор между долгом и привязанностью в пользу Империи, намереваясь поведать ей о прошлом одного из её офицеров, то вот сейчас... Сейчас его мнение изменилось. И да, отвечая на ваш вопрос: Терену было неимоверно трудно поверить, что Геллэн когда-то был подобен Клинну; такой же надменный, самоуверенный, горделивый. Честно говоря, мужчина и ВОВСЕ не мог представить его таковым, ведь он знал Трэйеса как раз таки другим: оплотом тех самых спокойствия и рассудительности, той просто непозволительной... доброты и веры в тех, кого он даже ещё не успел узнать, но... Как выяснилось, чему-то подобному была причина: Гелл изменился, потому что УЧИЛСЯ на своих ошибках, он стал таким, потому что... нашёл ту самую грань — золотую середину между ошибками прошлого и тем, чтобы оставить его позади. Вот только урок этот дался ему НЕПОМЕРНО дорогой ценой, пережить которую дано отнюдь не каждому... А смог бы... и он САМ пережить что-то такое и не испытывать сжигающей и заполняющей всё его нутро ярости и ненависти? — вдруг задался вопросом Теурон... Тут же ответив на него. — Возможно, но это было бы очень и очень трудно. Даже почти невозможно. В конце концов, такое не прощают. Коррус бы не простил ТОЧНО, но... Кем бы Терен не считал членов Конфедерации Независимых Систем, как бы не ровнял сепаратистов с теми же повстанцами и обычными мятежниками, но... рассказ Геллэна, его откровение — оно, к глубочайшему удивлению имперца... НЕ ПОМЕНЯЛО какого либо его, Девятого, отношения к Трэйесу: он... так и продолжал быть для Корруса тем, к кому он мог обратиться в трудный момент, тем, кому он доверяет, и тем, кого считает кем-то... близким и даже дорогим. И именно это Геллэн старался донести до него: неважно то, что было, важно то, как мы на это смотрим СЕЙЧАС, и как именно мы можем поступить. Когда-то давно Клинн, несомненно, был СВЯЗАН с той тви'лечкой, но сейчас... Сейчас это просто перестало иметь значение: как для неё, Клинна, так и для самой Империи в целом. И да, кое какие выводы для себя Коррус всё же сделал: а именно — то что... пожалуй голо-фото тви'лечки не следует кому либо показывать. Что же до неё самой: то, будем честны, но шансы того, что ей удастся покинуть камеру одной из имперских тюрем были крайне малы. Из-за чего, получив тот самый ответ на свой вопрос, сделав для себя выбор, Девятый вновь держал курс к Имперскому Инквизиторию... Следуя по одной из улиц, фигура в плаще остановилась у одной из стен, глядя на оживленный и полный гомона и людей рынок. Подумать только. — невольно хмыкнул себе под нос тот. — А ведь они даже и не догадываются, что их ждёт. И несомненно, хоть не только он, но и другие из "Безымянных" считали план Аслана довольно... жестоким, но тем не менее, то был их промысел: и как захочет их наниматель — так оно и будет. Радовало хотя бы то, что эти жертвы не будут напрасными... По крайней мере для их кармана. А на вопрос о том, что же именно тот сейчас делал на рынке — я отвечу: ждал. Ждал человека, которому и обещал так великодушно "помочь". Из-за чего, лишь заслышав подле себя тяжёлые шаги, охотник за наживой даже не обернулся, облокотившись о стену подле себя: — Так какие у тебя новости? — особо не церемонясь, спросил его "друг", точно так же делая вид, словно бы они не знакомы и вовсе. Что, по сути, так и было. Из-за чего наёмник, вновь прокрутив меж пальцев крохотный чип, опустил руку к чужой, быстрым, почти незаметным и непринужденным жестом вложив тот в ладонь мужчины: — Вся информация здесь. — пояснил он. — Но если говорить коротко: один из твоих нанял наших людей для того, чтобы передать вам одно... послание. Что, заметь, сделать было довольно таки проблематично и опасно... — К делу. — поторопил его тот, из-за чего фигура в плаще усмехнулась: — Совсем скоро сюда прибудет Багровый Рассвет. Насколько мне известно, Дозор Смерти. — коротко и ясно изрёк он, из-за чего рядом раздался прерывистый вздох. Ведь, будем честны, но абсолютно ВСЕ знали, чем именно заканчивается "визит" хотя бы ОДНОГО из синдикатов. — Но это ещё не всё: Империя и так, как известно, не славится своей... праведностью, о которой так любит говорить, но, как ты, мой дорогой друг, наверно знаешь, чтобы иметь преимущество в бою — нужно для начала разведать обстановку. — мужчина обернулся к своему "собеседнику", заглянув в его, казалось бы, побледневшее лицо — Багровые среди этих ведроголовых болванчиков, а может и даже среди офицеров: они смотрят и наблюдают. И когда сюда прибудут их истребители, будь уверен, и сама Империя не сможет защитить не то что ВАС, но и самих СЕБЯ от тех, кто затясался в их ряды. — после чего, обходя мужчину, охотник за наживой хлопнул того по плечу — из под тёмного одеяния показались тёмные, с синеватым отливом пластины брони. — Так что в ближайшие пару тройку дней советую доверять только себе. Всё подробно указано в данных чипа: донеси это до своих... собратьев. После чего удалился, оставив мужчину одного. А на вопрос о том, кто же именно это был — я отвечу: разумеется, хоть власть и контроль над системой были в руках Империи, это ещё не значило, что в самом городе не было тех, кто следит за порядком не только на его УЛИЦАХ, но и ВНУТРИ него самого. И тот, с кем говорил "Безымянный", являлся одним из тех, кто старался поддерживать относительный мир среди местных жителей, из-за чего и имел в нём довольно большое влияние. И именно это им, их нанимателю, и нужно было — человек, которого БЕСПРИКОСЛОВНО слушают: тот, кому БЕЗОГОВОРОЧНО верят. Чего же именно наёмники пытались добиться этим и какова была правдивость их слов? Я отвечу: разумеется, изначальной их целью было вызволение того самого человека, о коем им говорил их наниматель. И кем бы он не был, но учитывая то, что именно они должны были сделать, по всей видимости цель их миссии была ВЕСЬМА необходима. Но, несомненно, то что им поручили сделать было НЕ ТОЛЬКО для отвлечения внимания, но и для чего-то... большего. И да, что же касается всего сказанного охотником за наживой: я отвечу — то ВСЕ те слова, всё то, что тот поведал ему — это было одной сплошной ложью. Багрового Рассвета в данной системе не было и в помине, как, собственно, и того, что те "замышляли". Всё это нужно было им лишь для того, чтобы посеять НЕДОВЕРИЕ среди местного населения к имперцам, что их защищают. Они пытались добиться их страха и паранойи, в котором те будут жить ближайшие дни, боясь даже ВЗГЛЯНУТЬ в сторону патрулирующих улицы штурмовиков. И то же самое, как нестранно, им нужно было "передать" и хотя бы одному из имперских офицеров: поведать им о том, что от их разведки — что узнали СЛИШКОМ много — и Багровый Рассвет, поняв это, решил избавиться от ненужных глаз. Из-за чего имперцы только и успели сделать, что "подстраховаться", наняв первых попавшихся охотников за наживой, дабы те доставили информацию вовремя — поступило срочное сообщение, которое нужно было доставить СТАРШЕМУ офицеру. Рапорт о том, что в данной системе, среди местного населения, присутствуют лазутчики Дозора Смерти, и если не поторопиться — совсем скоро сюда прибудут сами истребители Багрового Рассвета. И даже если данная весть просто НЕ ДОЙДЁТ до старшего офицера — это ещё не значит, что об этом не узнают ДРУГИЕ солдаты империи: в конце концов, как не крути, но слухи имеют особенность неимоверно БЫСТРО распространяться... И обрастать новыми, НАМНОГО более интересными подробностями и деталями, что было им только на руку. Сегодня — это будет лишь искра недовольства и недоверия друг к другу, но завтра же она перерастает в настоящий пожар, что будет распространяться всё дальше и дальше. Это словно цепная реакция, где КАЖДЫЙ считая другого виноватым побуждал его на точно такую же ярость и ненависть. Всё таки, как он и думал, и как невольно вслух предположил Аслан: совсем скоро господство над Галактикой останется в руках лишь ОДНОГО; либо Империи, либо же Багрового Рассвета... * * * И сейчас, проверяя очередной присланный ему, Терену, отчёт от его же собственных людей, коих он сумел, так сказать, завербовать в самых посещаемых собой местах, взгляд мужчины быстро перескакивал с одной строчки голограммы на другую, в надежде увидеть хоть что-то, что его "заинтересует". Но, увы, почти все "рапорты" были лишь о мелких вандализмах и "детских" хулиганствах, что, собственно, было отнюдь не тем, что Девятый планировал видеть. Ему нужна была информация о Альянсе Повстанцев, но пока, как вы уже поняли, те словно бы... залегли на дно. И, честно говоря, это и вовсе было неудивительно. — Теурон, невольно поймав себя на этой мысли, непроизвольно щёлкнул пальцами. Почему он считал это чем-то обычным и даже ожидаемым? А потому что, как не крути, но за эти годы он сумел избавиться от ДЕСЯТКОВ повстанческих баз и укрытий: Терен, можно сказать, гнал эту ранкорову... погонь всё дальше и дальше, невольно заставляя их чувствовать себя загнанными зверьми. Коих сам Инквизитор и СЧИТАЛ таковыми. И порой, как известно, отчаявшееся и загнанное в угол животное бывает просто чрезмерно неуправляемым и непредсказуемым, так как ему попросту нечего терять, но... Это было скорее про тех же охотников за наживой или синдикатов, нежели про тот же Альянс Повстанцев: в конце концов, как Коррус и предполагал, видя чужое поражение, то, с какой ЛЁГКОСТЬЮ Империя берет над ними, повстанцами, верх — люди, что так верили в своих "освободителей", увидев их слабость и эту... ничтожность просто ПЕРЕСТАЛИ надеяться на них; перестали вступать в их ряды, перестали им верить. Или, проще говоря, с каждым новым днём у Альянса Повстанцев становилось всё меньше и меньше сторонников и союзников: тех, на ком и держится вся их... система. И именно поэтому, лишь ПОНЯВ это: поняв то, что у Империи имеется информация из их зашифрованной базы данных, — те ненадолго попрятались. В чём, собственно, Теурон и винил себя, понимая, что то как раз таки было по ЕГО инициативе. Из-за чего, как нестранно, понимал и то, что в БЛИЖАЙШЕЕ время повстанцы, скорее всего, не покажутся и вовсе. И да, более благоразумно было бы просто подождать, пока те САМИ не выползут на свет, но, будем честны, сейчас Альянс Повстанцев старался не высовываться как раз таки для того, чтобы продумать новую тактику, залечить свои раны — и собраться с новыми силами. Чего, собственно, допустить было просто нельзя. Ведь если те... испугались — это было тем самым признаком, которого так долго ждал Терен: признаком того, что ещё немного, всего какие-то пара точных ударов по их главным базам и командным центрам — и Альянс Повстанцев просто НЕ СМОЖЕТ подняться вновь. Но, как нетрудно догодаться, для начала их нужно было найти, что, честно говоря, было довольно... проблематично. Из-за чего, глядя на сменяющие друг друга голограммы перед собой, то и дело переводя взгляд на коммуникатор на своей руке, Инквизитор даже и не заметил, как к нему подошли со спины — на плечо легли пальцы в темной коже перчаток: — Я занят, Восьмой. — не оборачиваясь, лишь уловив ту самую... тяжесть чужого присутствия за собой, проговорил мужчина, но... В этот раз эта самая тяжесть была... не такой: словно бы... обволакивающей и заставляющей невольно напрячься. Хотя чему он, собственно, удивляется? Ведь, как не крути, подобное чувство он ощущал в присутствие абсолютно КАЖДОГО Инквизитора: у кого-то больше, у кого-то меньше. — Так что если ты не против, я бы предпочёл отложить последующий разговор до более подходящего момента. Но в ответ ему послышался лишь лёгкий женский смешок, из-за чего имперец тут же напрягся, хоть УЖЕ понял, кто именно это был: — Ты немного промахнулся с номером, Девятый Брат. — Седьмая усмехнула той самой мысли, что в каком-то смысле смогла застать "Коммандера" врасплох. Но уже спустя какое-то мгновение раздалась её знакомая, почти невесомая поступь — тонкие пальцы провели по чужому плечу, плавно переходя на грудь и точно так же, словно бы ничего и не было, в миг соскользнули с тёмных пластин: — Тебе что-то нужно, Седьмая? — напрямик спросил Коррус, заводя обе руки за спину — голова его чуть склонилась на бок, глядя на девушку сверху вниз. И да, отвечая на ваш вопрос: то, пожалуй, наиболее коммуникабельные — в "хорошем" смысле — Инквизиторы, как удалось узнать имперцу, являлись как раз таки Восьмой и Седьмая. Разумеется, друзьями им не быть никогда, но всё же иметь благосклонно расположенного к твоей персоне человека рядом было весьма полезно, но... Что же касается отношений конкретно с СЕДЬМОЙ: то... Коррус отнюдь не один раз замечал, что та испытывает к нему некий... интерес. Который, к слову, в определённые моменты имперец и САМ испытывает по отношению к ней. Что именно это было за чувство? Теурон, увы, не знал. Но понимал, что нечто подобное он ощущал при их самой ПЕРВОЙ встрече: некое... грубо говоря, родство; что-то, что их словно бы объединяло. И как ему вскоре удалось понять, то была Сила, что непроизвольно, чувствуя напротив кого-то СХОЖЕГО с тобой, начинала твердить об этом, говоря, чтобы он, Терен, обратил на это внимание, но... Было и кое что ещё: то самое уважение, а порой даже и ВОСХИЩЕНИЕ её, Седьмой, навыками ведения боя, следя за которой во время тренировок, Девятый невольно ловил себя на мысли, что... чужие движения были быстрыми, резкими, но в то же время и плавными, как... некий танец, чтобы сбить противника с толку, а затем выпад. Подобный тому, что использую... змеи. Её движения, грация, что то и дело проскальзывали в них, они невольно... гипнотизировали: особенно в тот момент, когда он, Коррус, НАМЕРЕННО акцентировал на них своё внимание, стараясь как можно лучше запомнить её технику боя. И несомненно, что-то... ВЛЕКЛО Девятого, например в той же толпе, смотреть именно на СЕДЬМУЮ, нежели на кого-то другого. Чем именно было вызвано что-то подобное, мужчина, увы, не знал. Возможно тем, что они с ней, как и с тем же Восьмым, имеют довольно тесные и, можно сказать, "дружеские" отношения. А возможно дело было в той самой миссии, что общим воспоминанием надолго, если не навсегда, осталось в их памяти. Причин было много, но, как нестранно, его, Терена, с Седьмой ничего не связывает, так что и думать об этом ему просто нет смысла. И девушка, словно бы уловив эту вечную беспристрастность в чужом тоне, холодный взгляд светлых глаз, лишь коротко улыбнулась, отступив: — Нет, ничего. — отвечая на чужой вопрос, сказала та. — Я отправляюсь на миссию, так что, завидев тебя, я просто решила... попрощаться перед отлетом. В конце концов, удел Инквизиторов довольно... опасен. Кто знает, когда мы увидимся вновь, верно? — Думаю не менее, чем через пару часов. Или дней. — особо не вдаваясь в подробности, изрёк Девятый, двинувшись рядом с девушкой. В конце концов, учитывая то, что именно находилось в приоритетах Инквизитория, об отданном ей приказе можно было легко догадаться. — О, мне так приятно, что ты веришь в меня, Девятый Брат. — хмыкнула Инквизитор, двигаясь по направлению к ангарам. — Но, думаю, эта миссия может весьма затянуться. Всё таки Астероид не славится своей... собранностью и порядком. — Это верно. — согласно кивнул имперец. И хоть прежде Коррус там не бывал и вовсе, но тем не менее он немало слышал об этом... пристанище бандитов, охотников за наживой и попросту всего отребья, собранного по Галактике. — Но насколько мне известно, Империю там не жалуют. — и это действительно было так, хоть официально астероидная база была нейтральной территорией абсолютно для ВСЕХ, кто был ВЫНУЖДЕН остановиться на её просторах или же хотел приобрести что-то... нелегальное. Но, как нестранно, с Империей Астероид вёл дела очень и очень редко, учитывая то, что большая часть его жителей и постоянных "посетителей" была объявлена в розыск самой Империей. Но внезапно Коррус вдруг спросил. — Не боишься? Это прозвучало больше так, словно бы Теурон... ДРАЗНИЛ Седьмую, о чём и свидетельствовал прищур его глаз. На что Инквизитор, хмыкнув, вздернула подбородок ввысь: — О, мой милый, милый Коммандер, бояться нужно не мне. — произнесла девушка, приближаясь к своему истребителю. Но прежде, чем ступить на его "борт", та остановилась, обернувшись к Девятому. — Или я не права? Она заглянула точно в глаза напротив, что точно так же неотрывно смотрели в её собственные: — Как мне удалось узнать: один Инквизитор бывает опаснее и продуктивнее дюжины солдат. — ничуть не медля ответил Терен, много раз убеждаясь в этом ЛИЧНО. Но видя открывающийся люк чужого истребителя, Девятый, не задумываясь, протянул руку по направлению к Седьмой. Что, чуть помедлив, вложила в чужую ладонь свои пальцы. — И всё же порой самоуверенность может стать для нас самообманом. Так что советую быть настороже. Проведя Инквизитора к самому люку, сказал Коррус, тут же заведя руку за спину, стоило пальцам девушки соскользнуть с его собственных. И да, отвечая на ваш вопрос: в подобном жесте Инквизитор не видел НИЧЕГО такого, о чём можно было бы волноваться или то, что в нём был какой-то скрытый смысл, нет. Скорее имперец это делал по эдакой привычке. Если, конечно, данное слово здесь вообще применимо. — Я учту. — отвечая на чужие слова, ответила Седьмая, скрываясь за механическим люком своего "шатла", напоследок махнув Инквизитору за своей спиной рукой. И сейчас, глядя на всё дальше и дальше удаляющийся истребитель, Коррус развернулся, вновь было потянувшись к инструментрону на своей руке... И в тот же момент тот коротко пиликнул, издав сигнал о том, что с ним хотят связаться, и... Сигнал поступал с системы, в которой находился... Трэйес?.. — мысленно переспросил себя он. И да, отвечая на ваш вопрос: то был сигнал, полученный от одного из имперцев, находящегося в данной системе, коего Терен "завербовал" как своего агента ещё будучи членом Отряда Смерти. О чём сейчас, собственно, не жалел. Из-за чего, нажав на одну из кнопок на своей руке, Коррус смотрел на то и дело подрагивающую голограмму одного из младших офицеров: — Коммандер Коррус! Сэр!.. — юноша словно бы вытянулся по струнке, лишь завидев знакомое лицо. — Я... — Докладывай. — понимая, что за этими словами последует эдакое приветствие в виде представления их друг другу, как того требует протокол, прервал его Инквизитор. Из-за чего офицер на мгновение стушевался, по всей видимости не ожидая чего-то подобного. — Коротко, чётко, быстро и по делу. Это приказ. — Так точно! — имперец словно бы очнулся, заговорив... И от каждого его нового слова внутри Корруса, казалось бы, всё похолодело: во рту пересохло, словно бы до этого он набрал в него песка, в то время как пальцы будто бы и вовсе онемели, не желая слушаться. Теурон с трудом, но всё же сглотнул образовавшийся в горле ком от подкативших к нему... опасений и даже... страха. Не было какого либо гнева, который хотя бы некими отголосками, но мужчина всё же ОЩУЩАЕТ, получая данные "отчёты" о нападении на имперских служащих или попросту их владения. Сейчас был лишь... страх. Настоящий, холодный, мерзкий страх за жизнь ОДНОГО единственного человека, что сейчас находился... там — в самом центре событий. А на вопрос о том, что же именно Инквизитору доложил имперский офицер — я отвечу: он ему рассказал о том, что Багровый Рассвет начал наступление... * * * Глядя на опустевшие и порой даже ПОЛЫХАЮЩИЕ от разразившегося на них огня от взрывов улицы, Аслан, стоя на краю крыши одного из самых высоких здесь зданий, невольно усмехнулся, в очередной раз ловя себя на мысли, что как это, оказывается, бывает... ЛЕГКО стравить одного с другим: достаточно лишь ОДНОГО единственного слова и последующего за ним слуха, чтобы погрузить целый город в разруху и огонь. И да, как наёмники и предполагали, когда связанное с Багровыми недоверие друг к другу достигло своего пика — и ни эти ведроголовые болванчики, ни сами жители города не могли спокойно находиться в обществе друг друга, боясь с ОБЕИХ сторон наличия шпионов Дозора Смерти — это, происходящее здесь, было лишь делом времени. И этот момент, наконец, настал. И да, отвечая на ваш вопрос: нужного их нанимателю человека, так сказать "под шумок", им УДАЛОСЬ вытащить из камеры и попросту из самого имперского комплекса без каких либо проблем. И сейчас, убедившись в том, что как первая, так и ВТОРАЯ части плана были успешно выполнены, охотник за наживой махнул своим людям рукой, давая немой приказ уходить. Что, собственно, те и сделали: надев на голову шлемы — на своих ранцах взмыв ввысь, к серому, затянутому тучами пепла и дыма небо... И сейчас, продвигаясь по опустевшим улицам, на которых то и дело можно было заметить тела павших в бою штурмовиков и местных жителей, Коррус к своему глубочайшему удивлению... не увидел НИ ОДНОЙ фигуры Дозора Смерти, о коих ему успели поведать: Коммандер, что со своим отрядом сейчас следовал по пятам за его спиной, рассказал о докладе своих солдат, что якобы в самом начале этого... хаоса, во время вспыхнувшего в один миг зарева взрывов, видели то и дело устремляющиеся ввысь, подальше от огня, на своих ранцах фигуры в мандалорской броне. И в любой иной ситуации имперец предположил бы, что те могли оказаться обычной группой охотников за наживой, но учитывая ту самую информацию, что попала в их, Империи, руки, касаемо среди местного населения агентов союза синдикатов, это было маловероятно. Да и к тому же, подобных совпадений почти не бывает... Вот именно, что ключевым словом здесь было "почти". — невольно пронеслось в голове Терена, что словно бы... ощутил что-то. Здесь... было всё отнюдь не так просто,как то казалось на первый взгляд — он это знал. Точнее ЧУВСТВОВАЛ. В конце концов, какими бы подлецами и ублюдками не были члены Багрового Рассвета, но... они никогда не действовали так глупо и опрометчиво: в конце концов, то, что здесь произошло, больше походило на дело рук пиратов, нежели на синдикат, что охватывал почти такую же часть галактики, что и Империя. Это было... СЛИШКОМ мелко и открыто для них: у Багровых, как известно, БЫЛИ ресурсы — и они этого никогда не скрывали. Так зачем, спрашивается, им сдалась эта система? Ради завода по добыче топлива? Что-то Коррусу подсказывает, что чего-то подобного уже, непосредственно, в ИХ "арсенале" было как раз таки вдоволь. Может быть тогда ради того, чтобы... заявить о себе? — спросил себя Инквизитор, тут же ответив на это. — Но зачем? Ведь, как не крути, но если бы Багровый Рассвет решился бы дать Империи отпор и заявить "право" на ОСТАЛЬНУЮ часть Галактики — они бы НИКОГДА не вступили в бой открыто: ПЕРВЫЙ же их удар был бы нанесён по тому месту, отсутствие которого всерьёз ударит по социальному или экономическому положению Империи; по тому месту, что выиграет для них время и даст преимущество, дабы застать своего противника врасплох. По крайней мере так на их месте поступил бы Теурон. Но раздавшиеся откуда-то спереди, из-за одного из поваленных контейнеров выстрелы заставили вынурнуть из своих мыслей — штурмовики рассредоточились, ныряя в первое попавшееся укрытие. И сейчас, выглядывая из своего укрытия, Коррус к своему глубочайшему удивлению в нападавших увидел... местных. Но... почему? — не понимал он, вспоминая события многолетней давности. — Он ведь сделал ВСЁ, чтобы то, что когда-то произошло, не повторилось вновь. Почему они нападают на них? Почему местные обернулись ПРОТИВ Империи, если... раньше считали её своими защитниками?.. Но опаливший щеку выстрел, что пронёсся в миллиметре от лица мужчины, заставил Инквизитора вновь оказаться за одним из контейнеров. Это неважно. — тут же мотнул головой имперец, отгоняя поток совершенно НЕНУЖНЫХ ему сейчас мыслей. — Гораздо важнее было то, чтобы спасти попавших между молотом и наковальней солдат, а так же и тех жителей, что сейчас прятались по своим домам. И если те, кто стреляют по ним, выбрали сторону синдиката или же... являлись одними из них: эдакими шпионами, разведчиками — что же, они САМИ выбрали этот путь и САМИ виноваты в том, какое наказание понесут за неправильный выбор... Сидя за углом одного из зданий, мужчина прижимал руку к раненому плечу, то и дело отстреливаясь от белых фигур, одна из которых сейчас повалилась прямо перед ними. Крифф! — мысленно выругался тот, чувствуя запах паленой ткани и... крови — плечо словно бы онемело от заряда бластерного выстрела. — Их слишком много. — проговорил один из его товарищей, помогая тому перебраться в НОВОЕ укрытие, видя, что "имперцы" обходят их с ДРУГОЙ стороны — где-то позади вновь раздался взрыв, с которых всё и началось. — А вдруг это не Багровые? Вдруг это НАШИ солдаты? — вдруг предположил мужчина. — Может нам следует... — И как ты это поймёшь? — хрипло проговорил он. — Выйдешь вперёд и спросишь, Багровые они или нет? Да даже если они тебя СРАЗУ не превратят в решето, неужели ты думаешь, что они, эти... бандиты из синдикатов, ответят "да"? Это глупо. И да, разумеется, он ПРЕДПОЛАГАЛ, что среди окруживших их штурмовиков и БЫЛИ те самые, НАСТОЯЩИЕ солдаты Империи, но даже если и так, те просто НЕ ЗНАЛИ о нахождении в их рядах членов Дозора Смерти, некоторых из которых они, местные, видели и САМИ за несколько мгновений до раздавшихся в городе взрывов. Но, увы, проверить чужую "подлинность" они просто не могли. Как, собственно, не могли и отдать систему союзу синдикатов, зная, чем именно это чревато... Но вдруг дрогнувшие контейнеры, что и защищали их от чужих выстрелов, заставили мужчин невольно отпрянуть, изумленно глядя на то, как те стремительно оторвались от земли, оставив абсолютно ВСЕХ их без защиты. И сейчас, переведя взгляд на фигуру в чёрном с вытянутой вперёд рукой, мужчина на мгновение — или даже БОЛЬШЕ, чем на мгновение — потерял дар речи... Которого ситху вполне хватило для того, чтобы легко взмахнуть рукой вновь, из-за чего зависшие до этого над их головами контейнеры с силой впечатались в одну из стен, с не менее оглушающим грохотом вновь опустившись на землю... И вот, глядя на НЕОЖИДАЮЩИХ чего-то подобного... "повстанцев", мятежников или даже агентов Дозора Смерти, Инквизитор заговорил: — Сложите оружие — и сдайтесь. Это приказ. — в голосе скользнула сталь, из-за чего все понимали, что любое иное действие приведёт отнюдь не к самым приятным последствиям. — Если вы этого не сделаете — мы будем вынуждены... Но раздавшийся всполох чужого выстрела заставил имперца быстро выбросить руку вперёд — и не зря: заряд выстрела одного из "мятежников" отскочил от бескара его копья. В изумленных глазах стрелявшего — совсем ещё юнца — проскользнули... страх и неверение: неверение из-за того, что только что произошло, и страх не только за СВОЮ жизнь, но и... ужас за жизни тех, кто сейчас находился рядом с ним и... безопасность своей... семьи — Терен это чувствовал точно и ясно. Как, собственно, и то, что ощущал сейчас... абсолютно ТО ЖЕ самое: страх и опасение за жизнь... Трэйеса, что мог оказаться не в то время не в том месте. И это самое осознание: той самой ВОЗМОЖНОСТИ этих... событий, того, что с каждой новой секундой риск опоздать наростает всё больше и больше, было вполне достаточно для того, чтобы махнуть второй рукой в сторону мятежников, отдавая немой приказ: "Огонь" — коему штурмовики повиновались. Раздались выстрелы — а через мгновение тела местных повалились на пыльную землю, но... Благо он отдал приказ перевести бластерные винтовки в холостой режим: они были живы; в конце концов, как не крути, но среди них могут оказаться весьма "занятные" личности, что и ответят им на пару вопросов. И вот, разделив отряд прибывших с ним солдат, Коррус двинулся по направлению к давно знакомому ему дому... И раздающиеся оттуда взрывы, выстрелы и... словно бы звон ударов по чужой броне, УЖЕ не предвещали ничего хорошего. И снова удар, а за ним тот же гулкий, протяжный звон, что сам Инквизитор отнюдь не один раз слышал во время своих с Восьмым тренировок, когда чужой удар приходился по его шлему. Разумеется, сейчас он звучал НАМНОГО менее тихо, но этот звук, будем честны, не забудешь никогда, но... Сразу за ним раздался выстрел. И сейчас, выбежав по направлению к "полю боя", Коррус, не медля, активировал лазер копья, как, собственно, сами солдаты за его спиной наставили свои винтовки в сторону незванных гостей... И лишь завидев их Инквизитор и вправду сначала спутал тех с мандалорцами из-за чужой брони, но... Это были не Багровые, как, собственно, и не члены Дозора Смерти, о чём свидетельствовали цвета чужой брони. По которой в большинстве случаев и можно было определить ту или иную принадлежность одного из синдикатов. Броня Дозора Смерти имела красно-чёрный узор, в то время как те, кто находился перед ними, имели почти что бесцветные, то ли с синим, то ли с фиолетовым отливом металлические пластины, из-за чего можно было сказать наверняка, что те НИКАК не относились к синдикату — это были... охотники за наживой? Но слыша звуки схватки: эти удары и выстрелы, Коррус ожидал, что увидит здесь солдат Империи, что боролись против этих... бандитов, но... К его глубочайшему удивлению, Девятый увидел лишь две фигуры напротив друг друга, одна из которых, без шлема, сейчас повалилась на землю у чужих ног — в груди красовалась всё ещё дымящаяся рана... Оставленная тем самым наёмником, что стоял напротив него, так и продолжая сжимать в вытянутой по направлению к нему руке бластер. И сейчас, глядя на оружие в чужих пальцах, на его рвано вздымающиеся плечи после непродолжительной, но по всей видимости нелёгкой схватки, на то, с какой опаской он перевёл взгляд со своего "товарища" на имперцев и куда-то в сторону — Девятый невольно проследил за его взглядом... из-за чего сердце пропустило удар, ведь... он увидел его... что-то тихо хрипящего Трэйеса, что прижимал руку к ране в своей груди. В этот самый миг казалось, словно бы мир перед ним пошёл трещинами, рухнув в одночасье звенящим крошевом осколков, оставив после себя лишь... тьму пустоты, в которой был лишь он и сам Геллэн. Ноги словно бы стали ватными, из-за чего мужчина и не заметил, как сделал шаг... А за ним другой. И так ещё, ещё и ещё, пока не сорвался на бег. Инквизитор видел то, как фигура наёмника точно так же было рванулась в его сторону, но раздавшиеся со стороны штурмовиков выстрелы заставили его остановиться и попятиться. И сейчас, наконец, оказавшись возле тела Трэйеса, глядя на его быстро вздымающуюся грудь и побледневшие губы, Инквизитор положил руку в тёмной перчатке на чужие пальцы, стараясь сделать хоть... что-то: он хотел, чтобы эта рана исчезла, хотел, чтобы с Геллэном было всё хорошо. Но видя, как фигура в "мандалорской" броне на своём ранце быстро взмывает ввысь, Коррус, поддавшись некоему порыву... остановить его, заставить заплатить за всё, что тот сделал, за то, что сотворил с... ним, сжал копьё в своей руке сильнее, замахнувшись — бескар его оружия коротко блестнул, отразив красную полосу своего же лазера, но... Девятый промахнулся, из-за чего лазер лишь полоснул по чужому ранцу. Но даже этого вполне хватило для того, чтобы один из чужих двигателей коротко вспыхнул — фигуру охотника за наживой унесло куда-то в сторону: он потерял управление. Из-за чего, как нестранно, и был вынужден приземлиться где-то там, за горизонтом красных вершин, оставив за собой тёмный шлейф дыма: — За ним! Схватить его! — зло приказал Девятый, чувствуя, как КАЖДОЕ слово даётся с неимрверным трудом, заставляя чуть ли... не захлебываться от разрывающих его ненависти, ярости и... страха. Чьему приказу штурмовики и повиновались, ринувшись по направлению оставленного в небе следа. Ну а что же до Терена: то сейчас, чувствуя, как руки его чуть потряхивает, как где-то в груди болезненно, до жгучей боли и нехватки воздуха сжимается, так и грозясь вывернуть его наизнанку, заставить кричать, мужчина, лишь заслышав что-то невнятное позади себя, вновь обернулся к Геллэну, быстро опустившись к нему. — Трэйес! Одно лишь имя, но с каким же сейчас трудом оно ему далось. И, к своему глубочайшему изумлению, Коррус вдруг понял, что прежде... НИКОГДА не испытывал чего-то подобного. Даже тогда, много лет назад, когда в ЭТОЙ же самой системе пали Вран и Зара. Трэйес был жив, но рана... Она была слишком серьёзной: в груди, почти что у самого сердца. И то, что имперец испытывал СЕЙЧАС было СОВСЕМ иным: и хоть он смотрел в побледневшее лицо того, кто ещё дышал, но... Что-то внутри Теурона словно бы надломилось в этот самый миг, так и наровясь рухнуть, открыв своё нутро для чего-то... иного, отвратительного, чему-то, что... казалось бы, всё это время чужое присутствие НЕ ДАВАЛО вырваться из этих самых оков. — Терен?.. — почувствовав под головой чужую руку, что приподняла его голову, Геллэн, наконец, сумел различить черты знакомого лица, что плыло перед его взором. — Молчите, Трэйес. Не говорите. — понимая, что так он только потеряет ещё нужные ему силы, изрёк имперец: он старался, чтобы его голос звучал жёстко и убедительно, но... Почему-то конкретно сейчас, в самый неподходящий момент, он дрогнул — слова прозвучали будто просьба или даже мольба. В глазах что-то защипало. Но, понимая, что времени на что-то подобное у него не было, Теурон, приказав самому себя собраться, вновь обернулся к оставшимся за его спиной солдатам, громко сказав. — Медика сюда! Живо! — из-за чего один из штурмовиков в миг повторил чужие слова по внутренней связи шлема. Из-за чего Терен вновь повернулся к Геллэну. — Держитесь: совсем немного — и сюда прибудет медик; он Вам поможет. — Не думаю, что он... успеет, сынок. — тихо, почти неслышно прохрипел тот, из-за чего к горлу вновь подкатили еле сдерживаемые злоба и... это отвратительное чувство неизбежности, факту которого имперец просто ОТКАЗЫВАЛСЯ верить: — Не говорите так: — так же тихо произнёс Инквизитор, глядя в помутневший, почти невидящий взор. — Всё будет хорошо: Вы выкарабкаетесь; мы Вам поможем... Обещаю. На что старик лишь вымученно усмехнулся: — Не давай пустых... обещаний, Терен... — каждый новый вдох давался ему с неимоверным трудом и даже свистом. — Сделай одолжение — и... порадуй старика, ладно?.. — Трэйес, молчите... — но его слова так и остались без внимания. — Запомни кое... что: не позволяй злобе и ненависти... взять над собой верх. — говорил он, из-за чего лицо Геллэна перед взором Корруса поплыло, заставляя сжимать чужую руку сильнее, в надежде хотя бы немного облегчить чужую боль или же просто... быть рядом? Эта детская наивность, что пока он, Терен, здесь, рядом с ним — всё будет хорошо... — Всё это... ведёт лишь к страданиям: как с твоей стороны, так и... с чужой. Не трать силы на пустую... злобу: не повторяй моих... ошибок... Геллэн рвано вздохнул, часто задышав, а спустя мгновений и вовсе раздался кашель: — Держитесь! Помощь скоро придёт. Ещё немного!.. — и снова кашель: хлюпающий, словно бы... захлебывающийся. Из уголка губ, вниз по щеке, скатилась алая "бусина", очертив тёмную дорожку. — Нет-нет, Трэйес, ну же!.. Держитесь... — но произошедшее после заставило кровь Корруса ЗАСТЫТЬ в жилах, а по телу пробежать дрожь: помутневший взор обратился к затянутому серыми тучами небу... А затем же закрылись — мелко вздымающаяся грудь опустилась и застыла, пальцы, сминающие до этого опаленную всполохом выстрела одежду, разжались. Казалось бы в этот самый миг исчезло ВСЁ: штурмовики за спиной Инквизитора, доносящиеся со всех сторон звуки, чужие голоса; был лишь оглушающим стук собственного сердца в ушах, которое, казалось бы, так и наровило то ли лопнуть, то ли и вовсе остановиться. Собственный голос казался чужим: сначала одну, а затем и вторую щеку обожгло. — Геллэн, я ПРОШУ Вас, пожалуйста... Не надо!.. — мужчина сжал чужое плечо, чуть встряхнув того: он хотел вновь увидеть его пусть и помутневший взгляд, хотел вновь услышать хриплый голос, да хотя бы вздох, но... Не было ни того, ни другого, из-за чего, казалось бы, в грудь что-то впилось, подобно клубку сжимающихся в ней змей, что ОДНИМ разом впились в него своими клыками-иглами. И вместе с этой самой болью, от которой хотелось кричать, рвать и метать, пришло и осознание, что... Осознание, что... — Нет, нет... Папа... И вновь вниз по щекам, глядя в это неподвижного, словно бы спящее лицо, прочертив мокрые дорожки, опустились горячие капли, которых, казалось бы, Теурон не замечал и вовсе. В глазах всё помутнело, но... более он не издал и звука: в этот самый миг внутри не было... ничего; лишь... пустота, словно бы что-то, что до этого ЗАПОЛНЯЛО её, просто... исчезло. Исчезло навсегда и бесповоротно. Что-то, что словно бы вобрало в себя ВСЁ то, что Коррус когда либо испытывал — и... открыло путь чему-то другому. Чему-то, что сейчас, словно бы ощущая это отсутствие чего-то близкого ему, той самой... преграды, что, наконец, исчезла — начало постепенно выползать наружу, обволакивая и заполняя то, чего уже... не было. Что-то СЛОМАЛОСЬ в этот миг — то, название чему Теурон не мог дать — и на смену ему пришло иное. То, что заставило плечи дрогнуть, стоило за спиной раздаться чужому голосу, что для Инквизитора стал чем-то до невозможности отвратным: — Отпусти меня, вы, ведроголовые вонючие вампы!.. — по всей видимости раненый охотник за наживой оказался... весьма живуч. Хотя учитывая его экипировку это было неудивительно.... Но в то же время это было просто до ОТВРАТА иронично: что этот ублюдок, этот... бандит ВЫЖИЛ, а человек, который этого ДЕЙСТВИТЕЛЬНО заслуживал... — пальцы Инквизитора сжались в кулаки; имперец поднялся. Из-за спины раздался звук удара, наёмник выругался, зло прорычав. — Варр!.. Ещё хоть пальцем меня тронь — и я убью вас ВСЕХ!.. Но уже спустя мгновение голос охотника за наживой оборвался — с уст его сорвался хрип, из-за чего держащие его штурмовики непонимающе переглянулись. Но лишь завидев напряженную, поднятую ввысь руку стоящего к ним спиной Инквизитора, те в миг разжали свою хватку, из-за чего уже в то же мгновение ноги наемника оторвались от земли — мужчина бессильно схватился за горло, которое словно бы ИЗНУТРИ сжимали невидимые пальцы. Но всё было тщетно: чужая хватка усилилась, из-за чего перед глазами охотника за наживой заплясали звёздочки, что стремительно начинали расплываться, образовывая одно большое тёмное пятно. Кадык больно впивался в горло, в то время как затылок и вовсе отозвался ноющей наростающей болью: Всего одно движение. — сжимая пальцы своей руки всё сильнее и сильнее, пронеслось в голове Девятого. — ОДНО единственное движение, что отделяет его от того, чтобы свернуть чужую шею; чуть надавить — и этот... убийца получит по заслугам. Глаза мужчины закатились, губы посинели от нехватки воздуха, в то время как ноги его жалобно задергались. Скорбь, тоска, потеря... безысходность и неверение, что стремительно перетекали в гнев, ярость... ненависть — такое опасное и непредсказуемое сочетание. Причём как для его обладателя, так и для ОКРУЖАЮЩИХ его — и это понимали все: как Коррус, чей разум сейчас, казалось бы, отдавался лишь лёгкими, почти неслышными для него сквозь бурю навалившихся эмоций отголоском, так и для самих имперских солдат, что невольно попятилась, понимая, что страшнее Инквизитора в гневе может быть лишь такой же Вейдер. Ну а что же до Корруса, спросите вы — и я вам отвечу: он хотел сейчас лишь одного — мести. Хотел... не просто свернуть чужую шею: имперец хотел РАЗОРВАТЬ этого ранкорового сына, хотел швырять его из стороны в сторону до тех пор, пока тот не превратится в обычную тряпичную куклу. Теурон хотел отомстить этим... выродкам, этой погони за того, кого они... отняли у него: за хорошего... ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошего и как никого другого ЗАСЛУЖИВАЮЩЕГО права на жизнь человека: одного из тех, кого во всей Галактике можно сосчитать по пальцам; но так же Теурон хотел отомстить за... близкого ему человека и друга. — и от одной лишь этой мысли перед взором вновь встала горячая пелена: но если же тогда, какие-то недолгие, но казавшиеся Девятому бесконечно длинными мгновения назад, то были слезы скорби и невыносимой, разрывающей ВСЁ его нутро на части БОЛИ, то конкретно же СЕЙЧАС это были слезы... бессилия от того самого осознания, что... он просто НЕ СМОГ ничего сделать; осознания того, что он... опоздал. Если бы он поторопился, если бы прибыл сюда на пару мгновений РАНЬШЕ — Трэйес сейчас был бы... Но нет, — чуть повернув голову в сторону охотника за наживой, губы имперца сжались в тонкую полоску. — Это были так же слезы еле сдерживаемой ярости и злобы... Того самого гнева, который он хотел выплеснуть на того, кто этого заслужил по праву. Но в последний момент то самое осознание, что где-то там, на самом краю его разума словно бы пряталось от этого самого урагана эмоций, наконец дало о себе знать: тот, кто сейчас находился в его руках — он был НЕ ЕДИНСТВЕННЫМ, и, как нестранно, по всей видимости не относился к одному из синдикатов Багрового Рассвета. Это были обычные охотники за наживой, из чего следовало, что их кто-то нанял. Но кто именно и с какой целью — им предстоит узнать с чужой "помощью". Но потом... Потом, когда этот "некто" станет Империи бесполезен — он, Коррус, ЗАКОНЧИТ начатое, а сейчас... Рука Инквизитора быстро опустилась, из-за чего мужчина за его спиной точно так же рухнул на пыльную землю, хватая ртом воздух — по опушке раздался лай чужого кашля, от которого, казалось бы, совсем скоро чужое горло раздерёт в клочья. — Взять его. — голос Инквизитора на удивление прозвучал довольно тихо. Из-за чего уже спустя мгновение штурмовики, повинуясь, подхватили мужчину под руки, поднимая на ноги. — В комплекс его. — Сэр, докладываю о том, что почти все мятежники были взяты. — вдруг проговорил Коммандер, слушая отчёт по внутренней связи шлема одного из своих людей. — Потери? — коротко уточнил мужчина — голос отдался хрипотцой. — Большие: местных штурмовиков и офицеров застали врасплох прямо на улицах. — докладывал тот. — Много погибших, но ещё больше раненых. — Коммандер ненадолго примолк, словно бы вслушиваясь, что, скорее всего, так оно и было. После чего вновь обернулся к фигуре в чёрном. — Запрашивают дальнейших указаний. Говоря, по всей видимости, о тех солдатах, что находились в самом комплексе, штурмовик выжидающе взглянул в сторону Девятого. А на вопрос о том, почему те запрашивают приказа не своего старшего офицера, а именно его, Инквизитора, я отвечу: а потому что, как не крути, но о его, Терена, присутствии уже знают. Как, собственно, большая часть имперцев знает и то, что элитная часть имперской разведки или проще говоря Инквизиторий НИКОГДА не является в то или иное место просто так: и раз он, Девятый, здесь — значит на то была веская причина. И по всей видимости так думал и старший офицер комплекса. В конце концов, когда на территорию сектора влетает шатл или истребитель Инквизитория — дело офицера становится и делом самого Инквизитора — это было... негласное правило, которому подчинялось большинство. Как, например, то было с солдатами специального подразделения, Отряда Смерти: взять того же Виенна, что по званию хоть и стоял НИЖЕ того же Клинна, но в то же время голос как раз таки ГРАНТА имел НАМНОГО большее влияние, чем то было у старшего офицера. Но, вновь возвращаясь в действительность: Коррус, Силой притянув к себе своё копьё, целенаправленно двинулся обратно, в сторону города. Эти люди — когда-то он ОТКРЫЛ им глаза, показав, кем именно на САМОМ деле являются их хваленым и всеми любимые "спасители", показал, что лишь ИМПЕРИЯ может дать им то, чего они так истинно желают, лишь ОНА может понастоящему обеспечить им светлое и безопасное будущее, но они... Они СНОВА встали на путь тех, кто, по всей видимости, обещал им нечто большее. Вновь по ИХ вине сегодня пали ДЕСЯТКИ имперских солдат, что, рискуя своими жизнями, а порой даже и ЖЕРТВУЯ собой, защищали их. И пусть те выбрали сторону не Багрового Рассвета, но кого-то ПОДОБНОГО им... Несомненно, Трэйес МНОГОЕ знал, как, собственно, и многому его, Корруса, научил, но... Всё таки в чем-то тот да ошибся. А именно: в том, что люди меняются — это неправда. Он, Коррус, и САМ когда-то думал, что эти люди... изменились, верил в то, что произошедшее тогда больше НИКОГДА не повторится, но... Сегодня ему удалось понять обратное: мы должны помнить прошлое не для того, чтобы просто учиться на его ошибках, но и для того, чтобы отсеить эту погонь от тех, кто действительно нуждается в нашей помощи или тех, в ком нуждаемся мы сами. И прощение — не более, чем ошибка, которую мы допускаем из раза в раз, изо дня в день... Ошибка, которую Теурон когда-то и совершил по отношению к этим людям. А он как человек, от чьих действий зависят чужие жизни, просто НЕ ДОЛЖЕН их допускать — и не допустит... БОЛЬШЕ не допустит. Всё таки Гранд-Инквизитор был прав: сожаление, сострадание, милосердие — всё это делает нас слабыми, уязвимыми для этих самых ошибок, от которых потом приходится страдать всем. А от слабостей принято избавляться. Из-за чего, остановившись, Инквизитор, понимая, что тот, кто им и ПОВЕДАЕТ о случившемся здесь: о том, кто именно и зачем они сотворили нечто подобное — находился сейчас в их руках. Как, собственно, понимая и то, что в ком-то другом просто... ОТПАЛА необходимость, имперец через плечо бросил: — Пленные нам ни к чему. Убить их. — глаза Инквизитора полыхнули золотом. — Всех до единого. Пусть знают, каково будет наказание за измену... * * * Слушая шелест листвы, завывание ветра где-то там, над головой, как и хлопанье крыльев некой птицы на одной из её ветвей, женщина уже которую минуту спокойно сидела на одном из камней, вновь стараясь вернуть своё сознание в небытие медитации, но... После произошедшего сделать это было не так уж и просто: всё было почти что как тогда, за пару мгновений до вынесения Приказа 66; Она слышала чужую мольбу, дрожащий голос, словно бы на СВОЁМ собственном лице ощутила горячие, чуть ли и вовсе не обжигающие дорожки слёз. Асока чувствовала, как сердце подскочило к самому горлу, встав поперёк него отвратительным пульсирующим комом, не давая свободно дышать. Она словно бы СЛЫШАЛА тот самый немой крик где-то глубоко внутри, что отдался волной Силы, заполнив образовавшуюся... пустоту чем-то... густым, непроницаемым, тёмным: тем, что стремительно, подобно камню, утянуло куда-то на дно. И то была она — Тёмная Сторона. — в этом не было сомнений, но... Те самые ярость, скорбь, гнев... ненависть — они были такими же сильными, подобно разразившемуся и пожирающему абсолютно ВСЁ на своём пути пожару, чей огонь, казалось бы... выжег всё то, что когда-то... этому самому некто не давало ДО КОНЦА окунуться в эту самую тьму, но сейчас... Это было подобно тому, что когда-то случилось и с.. Энакином. Но раздавшийся где-то над головой гул двигателей вновь заставил тогруту вернуться в действительность, взглянув ввысь: А он быстро. — поднимаясь, невольно подумала она, направившись в сторону знакомого шатла. И сейчас, глядя на его опущенный люк, на эмблему Феникса на чужом борту, Тано в приветствии улыбнулась ступившей на траву эдакой поляны фигуре: — Рада тебя видеть, Кэнан. — проговорила Тано, приблизившись. — Взаимно, Асока. — так же кивнул ей Джаррус, следуя за девушкой. — Как Джейсен? — вдруг спросила та. — Сила в нём так и не проявилась? — Пока нет. И сомневаюсь, что проявится. — зная, что принадлежность к ней появляется в юном возрасте, честно ответил Джаррус. В конце концов, Джейсену уже двенадцать: и если Сила не даст о себе знать СЕЙЧАС — скорее всего тот и вовсе... не расположен к ней. Но, честно говоря, Кэнан даже думал, что... оно и к лучшему, учитывая то, что происходит в Галактике. Так Джейсен будет хотя бы в относительной безопасности. Но вспоминая слухи, которые дошли до его ушей, мужчина невольно поинтересовался. — А как тот малыш-родианец. С ним всё в порядке? — Один из Инквизиторов с помощью Силы ввёл мальчика в сон — и разбудить его было довольно нелегко. — ответила женщина, подходя к самому краю обрыва, садясь на один из камней, подставляя лицо под солнечные лучи. Что сделал и сам джедай, опустившись рядом с ней: это место было таким тихим, нетронутым и спокойным, словно бы не было ни Империи, ни борьбы против неё. Чего-то подобного: такой... наполненности, спокойствия и... тепла Кэнан не чувствовал уже давно. Просто ИДЕАЛЬНОЕ место для той самой школы, которую, по словам той же Асоки, планирует когда нибудь обустроить юный Скайуокер для будущих падаванов. Девушка продолжила. — Сейчас с малышом всё хорошо, но... Он в смятении и непонимании: мальчик взглядом постоянно ищет свою мать. Он скучает по ней. И как раз таки из-за того самого сна Инквизитора мальчик ничего не помнит: ни того, как оказался в другом месте, ни того, что произошло с его матерью. И возможно это к лучшему, если эти слова здесь вообще применимы. Да, не применимы. Но по крайней мере от плохих, просто УЖАСНЫХ воспоминаний его невольно отгородили. И сейчас, молча слушая шелест листвы, оба джедая прикрыли глаза, словно бы наслаждаясь этой самой тишиной спокойствия... Но уже спустя пару мгновений та была нарушена: — Но ты ведь просила о встрече не для того, чтобы поговорить об этом? — сразу же понял мужчина. — В сообщении ты говорила, что разговор не терпит отлогательств. Как и то, что хотела бы поговорить о нём ЛИЧНО. В чём дело? Зная, что Асока просто НЕ СТАЛА бы просить встречи, не будь это так серьёзно, поинтересовался джедай. На что та согласно кивнула, открывая светлые глаза — и во взгляде её скользили задумчивость, настороженность и даже толика неуверенности: — Пару часов назад я кое что ощутила. — пояснила Асока. — Некую волну Силы: отголосок немого крика ярости и боли, источник которых мне неизвестен. И в ПРОШЛЫЙ раз я чувствовала нечто подобное, когда Энакин... — она глубоко вдохнула через нос, медленно выдохнув, возвращая себе ту самую невозмутимость. Кэнан внимал молча, зная, что именно та хотела сказать. Из-за чего через какие-то недолгие мгновения тогрута продолжила. — Тогда Энакина Скайуокера не стало — и на его место пришёл Дарт Вейдер: и что-то схожее я ощутила и сегодня. — она взглянула на Джарруса. — Сила, как бы странно это не звучало, перестраивается: подстраиваться, Кэнан, и ощутить это, по всей видимости, можем лишь мы. То, что случилось сегодня — этого НЕ ДОЛЖНО было произойти. И это действительно было так: ведь после случившегося, дабы убедиться в этом, Асока связалась с Люком, дабы спросить его; не ощутил ли он того же всплеска Силы, что и она сама. И к её удивлению, как Скайуокер, так и Оби-Ван, ответили "нет" — словно бы ничего и не было. Но Тано ЗНАЛА, что это было не так: она ПРОАНАЛИЗИРОВАЛА свои чувства — и пришла к тому самому выводу, что поведала Кэнану... И не ошиблась: Так как джедай вдруг призадумался, неожиданно сказав: — Знаешь, я... ТОЖЕ что-то ощутил сегодня. — признался тот. — Будто бы... некий взрыв, рождение чего-то НОВОГО: как ты и говоришь, того, чего НЕ ДОЛЖНО было бы быть. Что-то изменилось, и Сила подсказывает мне, что не в лучшую сторону. — после чего, вспоминая об их с Тано общем знакомом, вдруг спросил. — Стоит ли связаться с Эзрой? — А что он сделает? — вдруг спросила она — и действительно: что? — Думаю в этом нет необходимости. Нужно будет прислушаться к Силе — и наблюдать. — А потом? — Не знаю. — поднимаясь, честно ответила Асока. — Это будущее для нас закрыто. И единственное, на что им сейчас оставалось надеяться, так это на то, чтобы этого всплеска Силы не ощутил... он — тот, кто когда-то и склонил Энакина Скайуокера на Тёмную Сторону... * * * И сейчас, уверенно шагая по одному из коридоров имперского комплекса, Инквизитор, казалось бы, и вовсе не замечал расступающихся перед ним и отрядом специального подразделения за его спиной, штурмовиков и офицеров, что невольно перешептывались, пытаясь понять: что здесь могли забыть солдаты смерти во главе Инквизитора. Один из офицеров встал на пути чужого отряда: — Вам сюда нельзя: с какой целью Вы... — но одного взмаха рукой вполне хватило, чтобы тот был прижат Силой к одной из стен, подобно надоедливому насекомому, на которого не следует обращать даже внимания. А на вопрос о том, что же именно побудило Девятого явиться сюда, в... свой РОДНОЙ комплекс, в стенах и коридорах которого для него и начался путь солдата империи — я отвечу: слова Геллэна, его история — когда они побудили в Терене... ЛОЖНОЕ решение поставленного перед ним вопроса. Он хотел ПРОМОЛЧАТЬ о том, что ему удалось узнать о личности и прошлом Клинна: ведь как ему поведали; то что когда-то было не должно иметь значение к тому, как тебе поступить СЕЙЧАС, но... Как сегодня удалось понять Инквизитору: прощение — это ошибка, слабость и попросту ненужный мусор. Ведь если бы он когда-то не простил тех людей, если бы поступил ПРАВИЛЬНО — Трэйес, все те имперские офицеры и солдаты были бы сейчас живы. И Клинн, как нестранно, в будущем может принести не менее явные и серьёзные проблемы: как для своих людей, так и для Империи в целом. Такой человек, как он, НЕ ДОЛЖЕН стоять во главе комплекса — это было ясно как день. А как с ним поступит Империя — это уже зависит от него самого. Из-за чего сейчас, нажав на кнопку панели двери, из-за чего та послушно отъехала в сторону, отряд Инквизитора беспардонно вошёл в чужой кабинет, встав перед выходом из обители офицера тёмной стеной. Из-за чего сам Клинн от такой неожиданности в миг вскочил на ноги, изумленно глядя на солдат специального подразделения и их "Коммандера"... Чьё лицо он узнал сразу же: — Коррус?! Что ты здесь?.. — но лишь завидев его форму, это странное... оружие в чужих руках, как и холодный, но в то же время... РЕШИТЕЛЬНЫЙ взгляд, что УЖЕ не сулил ничего хорошего, голос офицера прозвучал уже БОЛЕЕ громко: с явными нотками возмущения и настороженности. — Что происходит?! — Офицер Вилисс Клинн, Вы обвиняетесь в сокрытии информации о своей косвенной связи с членом Альянса Повстанцев — и ныне ЛИШАЕТЕСЬ звания старшего офицера... — как того требовал протокол, говорил Инквизитор, видя, как чужое лицо стремительно меняется: из удивленного становясь гневным, а затем напуганным. — Да как ты смеешь?!. — старик было сделал шаг из-за стола, из-за чего штурмовики за чужой спиной как по команде навели на него дуло своих винтовок, вынуждая вновь остановиться. Девятый продолжил: — Попрошу Вас последовать за мной: Вы отправитесь в камеру до дальнейшего выяснения обстоятельств. — Ты совсем с ума сошёл, Коррус?! — в своей излюбленной манере злобно рявкнул тот. — Что, власть в голову ударила? Я служил в имперских рядах задолго ДО того, как ты дорос носить шлем! Я служил Империи верой и правдой долгие годы: так какое ты, спрашивается, имеешь право меня обвинять в чем-то подобном? Да если бы я был одним из этих фанатиков — меня бы здесь ВООБЩЕ не было. Где доказательства, ТК-4971?.. — Привести. — не сводя глаз с этого знакомого, но теперь уже гневного лица, приказал мужчина, зная, что так просто тот не сдастся: и он об этом позаботился. Из-за чего спустя какие-то мгновения в кабинет вошли ещё двое солдат в чёрном, один из которых, пнув пленную по ногам, заставил её рыкнуть, опустившись на колени. И сейчас, лишь ЗАВИДЕВ эти рыжие лекку, светлые, но... помутневшие от сыворотки правды глаза, эти острые скулы, лицо Клинна побледнело — кадык предательски скаканул ввысь, в то время как рука поднялась к воротнику, словно бы что-то нащупывая, в попытке сохранить контроль. И, думаю, не стоит говорить, что хоть чужая реакция была и не так видна, как хотелось бы, но её было ВПОЛНЕ достаточно для того, чтобы понять: эти двое были знакомы. И от самой же тви'лечки имперец знал в каком именно плане. — Заключенная под номером 58993: Лар'а Фа'ен; известная под позывным Знамя; один из предводителей ныне уже несуществующей повстанческой деятельности Набу; приговорена к пожизненному заключению... — Чего ты хочешь добиться этим представлением? — вновь проговорил Клинн. — Привёл сюда какого-то... инородца, и сейчас пытаешься... — ...Но за особо тяжкие приступления против Империи и приведённые доказательства её вины мне удалось добиться для неё СМЕРТЕЛЬНОГО приговора. — словно бы и ВОВСЕ не слушая чужих слов, продолжил имперец — копьё его коротко затрещало, от чьего звука офицер перед ним невольно дрогнул: лазер отбросил на лицо красные блики, а затем и вовсе оказался приставлен к спине тви'лечки — золото глаз ситха метнулось к бледному лицу напротив. — Но Вы можете ИЗМЕНИТЬ моё решение, Клинн: всё зависит лишь от Ваших слов. — голо-фото, что Теурон достал из своего кармана, послушно взмыло ввысь, направившись в сторону старика. Из-за чего тот, неуверенно протянув руку по направлению к нему, всё же взял данный ему предмет... Сглотнув образовавшийся в горле ком. — Разумеется, Вы можете отпираться и говорить, что на снимке изображены не Вы, но база данных говорит об обратном. Конечно, до суда над Вами может что нибудь... измениться. Так что я бы хотел услышать Ваше признание ЛИЧНО: Вы ПОДТВЕРЖДАЕТЕ, что когда-то были связаны с одним из предводителей метяжа Лар'ой Фа'ен? Подтверждаете, что в случае признания заключённый 58993 будет ПОЛЕЗЕН суду в качестве свидетеля? За спиной Инквизитор маячил "шарик" дроида ID9, чей глаз камеры пульсировал красным. Скажите правду или она умрёт — ТАК на самом деле звучали слова Терена, и Клинн, благо, НЕ БЫЛ дураком, чтобы этого не понять. И сейчас, одной рукой держа голо-фото, а пальцами второй то и дело поглаживая эдакую "медаль", что все эти годы и была тем самым единственным, что напоминала ему о былом прошлом, теперь уже БЫВШИЙ офицер переводил взгляд со снимка на осунувшееся и успевшее состариться лицо тви'лечки перед собой: той, которую он когда-то... любил. И любит ДО СИХ ПОР, хоть в их последнюю встречу ему и пришлось сделать так, чтобы... и она, и сама Империя думали и считали обратное. Из-за чего, видя эту нерешительность, не услышав каких либо слов, пальцы в тёмной коже перчаток сжались сильнее на эфесе копья — алый лазер придвинулся БЛИЖЕ к спине напротив: — Приговор будет приведён в исполнение. — имперец, что до этого неотрывно следил за выражением знакомого лица, замахнулся, УЖЕ зная, каков будет исход: — Нет, стой! — Клинн сделал пару уверенных шагов к нему, вынуждая остановиться, из-за чего уже приготовившаяся к боли и мгле пустоты женщина приоткрыла свои глаза, удивлённо глядя на имперца перед собой, что поднял руки ввысь. — Не надо: я... признаюсь; Лар'а Фа'ен... когда-то была моей супругой. — Я слушаю. — бескар копья вновь звонко звякнул о металлическое покрытие пола, но лазер так и не потух. — Что Вас заставило принять сторону Империи и отказаться от сотрудничества с Альянсом Повстанцев? Или же Вы ИЗНАЧАЛЬНО были в сговоре с членами повстанческого движения? — Нет, я никогда не был на стороне Альянса Повстанцев... — стараясь, чтобы голос звучал как можно более ровно, говорил офицер. — Я Вам не верю. — ID9 оказался подле своего "хозяина", внимая каждому слову. — Ладно! Да, в начале я... вступил в ряды Империи лишь за тем, чтобы... Лишь за тем, чтобы... — взгляд его тёмных глаз вновь скользнул к лицу тви'лечки. — Чтобы спасти близких мне людей. — вдруг признался он, из-за чего помутневшие глаза в изумлении расширились. И вот, глубоко вздохнув, старик продолжил, понимая, что пути назад уже нет. — Когда Империя только-только начала прибывать в отдалённые миры — я понял, что... привычным порядкам настал конец: и мы могли либо остаться со СТАРЫМ миром, но за дверьми одной из камер, либо же... приспособиться — и жить в новом. Я стал одним из имперских офицеров для того, чтобы... предупреждать тех, кто был с ней не согласен о скором прибытии её солдат. Я стал одним из них, чтобы... защитить свою жену: в конце концов, когда человек числится в базе данных как один из членов имперских сил — не могут даже и ПОМЫСЛИТЬ о том, что один из членов его семьи является одним из повстанцев и мятежников, но... Продлилось это недолго: каким-то образом Империя УЗНАЛА о том, что Лар'а собирает людей — и послали туда штурмовые отряды. — Но Империя не узнала о том, кем был для неё Клинн. — мысленно прыснул Теурон, продолжив слушать. — Их застигли врасплох: большую половину схватили, кто-то же пал в бою, но некоторым, как Лар'е, удалось бежать — и она предлагала мне сделать ТО ЖЕ самое, отправившись с ними. — старик взглянул на имперца перед собой с явным вызовом. — Но как видишь, Коррус, я сейчас стою перед тобой. Я ВЫБРАЛ сторону — и не жалею об этом. — Но Вы забыли упомянуть о том, что отказались лететь с ней, так как были заняты её следами. — вдруг сказал Терен. — Вы, грубо говоря, расчистили повстанцам дорогу, чтобы они смогли безопасно уйти. Вы выставили себя ПРЕДАТЕЛЕМ в их глазах: сделали так, чтобы Ваша... супруга Вас ненавидела. Сделали так, чтобы она НЕ ВЕРНУЛАСЬ за Вами, подвергнув себя риску. От каждого нового слова Инквизитора как Клинну, так и самой Фа'ен, становилось всё больнее и больнее: офицеру от того, что ему когда-то ПРИШЛОСЬ изобразить себя чудовищем и отвратительной вомп-крысой, а тви'лечке от пришедшего к ней осознания, что... человек, которого она ВСЕ эти годы ненавидела, которого считала ПРЕДАТЕЛЕМ, сделал всё это и в конечном итоге остался в рядах Империи для того, чтобы... защитить... её. Это было подобно удару ножом в спину: для них обоих. И стоило последнему слову соскочить с уст солдата в чёрном, офицер, чей взор вновь обратился к этому знакомому, но теперь уже... ненавистному лицу, в котором, казалось бы, что-то... изменилось, делая его... чужим до неузнаваемости, тихо процедил: — А как бы поступил ТЫ, будь на кону жизни тех, кто дорог ТЕБЕ? — спросил он — пальцы на "подарке" тви'лечки, что та вручила ему много лет назад, сжались сильнее. — У меня не было выбора. На что Коррус, понимая, что он получил ВСЁ, что ему было необходимо, сделал шаг по направлению к Клинну, остановившись напротив него. После чего так же тихо, чтобы его слова донеслись лишь до ушей бывшего офицера, произнёс: — Выбор есть всегда. Только Вы сделали не тот. — но после последовал один единственный взмах — лазер полоснул по чужой груди, из-за чего тело тви'лечки повалилось на бок. — Лар'а! — Клинн подскочил к ней, но... было уже поздно: удар чужим лазером пришёлся точно по сердцу; быстрая и... почти безболезненная смерть. — Как я и сказал: приговор будет приведён в исполнение. — Инквизитор безразлично обошёл склонившуюся над телом фигуру, словно бы не слыша знакомого ему голоса и той самой мольбы, что звучала в нём. — Схватить. Из-за чего солдаты в чёрном направились к офицеру. — Ты бессердечный ранкоров сын! — старик рванулся к нему, но в тот же самый миг был схвачен одним из штурмовиков. — Я рассказал ВСЁ, что ты хотел! Ты обещал ПОЩАДИТЬ её! Ты!.. — Я сказал, что от Ваших слов зависит то, какой я вынесу приговор. — не оборачиваясь, бросил тот. — Вы рассказали всё что мне было необходимо, так что её дальнейшее присутствие в суде над Вами было бы... излишне. — Ты чудовище! — зло выкрикнул он — в глазах встала пелена бессилия и злобы. — Если бы не я — тебя бы здесь ВООБЩЕ не было!.. Нужно было оставить тебя на том пепелище! Это прозвучало с такой злобой и яростью, с таким отчаянием, что казалось, словно бы КАЖДОЕ его слово было пропитано ядом. Но как раз таки это и было больнее всего для Клинна: что тот, кого он вырастил, тот кого он учил и даже порой воспитывал, стал тем, кто принёс второму близкому ему человеку погибель. Это был удар, от которого ноги просто не хотели держать: удар, от которого казалось, что ещё немного — и воздух просто откажется поступать в лёгкие. Ну а что же до Корруса: то он, как нестранно, сделал для себя сегодня несколько важных выводов. КАЖДЫЙ провинившийся будет наказан: и каждое наказание будет равно его вине. Так заключенная 58993 понесла то, что должна была за гибель сотен имперских солдат. Что же касается Клинна: то его вина была МЕНЕЕ очевидна, и всё же была. Ему грозит тюремное заключение: какой именно срок — Теурон, увы, не знал. И сейчас, глядя в красный, удаляющийся от него затылок, до Клинна донеслись чужие слова: — Ничего личного, Клинн: — мужчина так и не обернулся к нему. — Как Вы меня и учили; служу Империи...