***
Зеницу до жути боялся высоты, поэтому яростно цеплялся за Иноске, как за спасательный круг. При каждом дуновении ветерка, который слегка раскачивал кабинку, он все крепче сжимал в руках ткань футболки Иноске. Тот же спокойно сидел и смотрел в окно, наслаждаясь видами. — И чего ты такой паникер? — спросил он, когда Агацума в очередной раз буквально вжался в сиденье. — Расслабься хоть чуть-чуть. Не упадем мы никуда, и ветер нас не сдует. — А вдруг? — Да не бывает такого, — отрезал Иноске, убирая за ухо отросшие темные пряди, выбившиеся из хвостика. — Разве что колесо может внезапно остановиться. Только и всего. Зеницу бросил на него испепеляющий взгляд. — Вот уж успокоил, спасибо! — Всегда пожалуйста, — невозмутимо ответил Иноске. — Ну и куда ты отсаживаешься? — Подальше от тебя, — буркнул Агацума, пытаясь не обращать внимание на качку и пересесть на соседнее сиденье. — Ну и зачем? Зря стараешься. Сейчас ветер подует и обратно плюхнешься. — Не плюхнусь! Но через пару секунд он снова сидел рядом с Иноске и обиженно смотрел в окно кабинки. И больше всего его бесило, что тот оказался прав. — Ты похож на нахохлившегося воробья, — прыснул Хашибира. Зеницу недовольно фыркнул. Вот только с воробьем его еще в этой жизни не сравнивали. — Да ладно, не злись. Уже почти приехали, — спокойно произнес Иноске. Зеницу осмелился посмотреть вниз и убедился в словах своего неугомонного компаньона. Кабинка находилась близко к земле. Внезапно их довольно-таки ощутимо тряхнуло. Зеницу чуть было не завопил от неожиданности и метнулся к сидящему рядом Иноске, едва не повалив его на сиденье. — Воу! — вскрикнул тот, пытаяясь свободной рукой удержать равновесие, а другой Зеницу, который чуть ли не повис на нем. — Аккуратней! Я, конечно, сильный, но всему есть предел. Особенно в кабинке. Спустя пару секунд, Зеницу успокоился, сделал пару глубоких вдохов и, осознав, в каком положении они сейчас находятся, отстранился от Иноске, слегка покраснев. Тому, видимо, вообще было ровно. Потому что Зеницу не заметил ни капли смущения в его взгляде или на его лице. Для Иноске все было в порядке вещей. Даже если на тебя чуть ли не прыгает от страха твой друг. И даже если ты его крепко обнимаешь. Когда они вышли из кабинки, Иноске сказал: — Знаешь, а я был бы не против прокатиться еще раз. Мне понравилось. — О, нет, — простонал Зеницу, — больше я в это адское приспособление ни ногой. Хочешь — катайся, но без меня. Он взглянул на Хашибиру и увидел в его пронзительных зеленых глазах то ли разочарование, то ли что-то еще. Одним словом — непонятное. Но Иноске быстро снова стал самим собой и сказал: — Давай в магазин зайдем и булки купим. Есть хочется. Зеницу согласился. Он тоже был не против перекусить. Особенно после такого стресса. Они сходили в магазин, купили все, что хотели и направились в парк. — Завтра снова в школу идти, — устало произнес Зеницу, развалившись на скамейке. — Неохота. — Угу, — промычал Иноске, доедая булку. — Еще опять рано вставать. Дежурить. Скорее бы закончился этот ужасный учебный год. Хочу каникулы! — Не ной, — ответил Хашибира с набитым ртом. — Все будет нормально, как и всегда. — Наверное. По-крайней мере, надеюсь на это. Зеницу и Иноске еще немного погуляли, а потом разошлись по своим домам.***
— Рубашку поправь, — равнодушно бросил Зеницу, стоя на следующий день возле ворот школы. — А то запишу в черный список. Очередной неизвестный ему ученик согласно кивнул и покорно сделал то, о чем просили. Зеницу вздохнул и взглянул на часы. До конца его мучений оставалось потерпеть всего пятнадцать минут. Иноске сегодня куда-то запропастился. Обычно он уже ошивался невзначай рядом с ним в это время. Ему просто нравилось доставать Зеницу и отвлекать его своими вопросами и рассказами. Тому приходилось слушать своего назойливого собеседника и при этом еще вовремя делать замечания по поводу внешнего вида. Агацуме в такие моменты иногда казалось, что у него обострились слух и зрение, да и вообще в целом все пять чувств одновременно. И открылось шестое. Сегодня же без Иноске было спокойно. Но и при этом немного скучно. Время тянулось как суперклей по какой-нибудь модельке автомобиля. — Сними эту серьгу в носу, — сказал Зеницу, лишь мельком глянув на очередного нарушителя. — А то запишу в список. — Че ты сделаешь? — донесся до него грубый голос. Зеницу похолодел и медленно повернул голову чтобы посмотреть на причину своей скорой смерти. Его сердце уже начало выделывать кульбиты и метаться словно птица в клетке. Рядом с ним стоял какой-то широкоплечий брюнет, выше его на целую голову. Он насупился и грозно смотрел на того, кто осмелился сделать ему замечание по поводу внешнего вида. Зеницу не мог припомнить такого персонажа. Уж он то видел почти всех учащихся этой школы. А этого здоровяка впервые. Наверняка это был хулиган, который был только только освобожден от домашнего ареста. — Ну так че ты мне сделаешь? — спросил он с ехидцей в голосе и смачно сплюнул на газон. Зеницу передернуло от отвращения и страха. — Я представитель комитета морали, — начал он. Если уж играть свою роль, то до конца. — И я сказал, чтобы ты снял свой пирсинг. Это нарушение школьных правил. — А если я скажу, что мне глубоко пофиг на твои правила? — Ну тогда я запишу тебя в список нарушителей, — ответил Зеницу, пытаясь придать своему голосу твердость. — И тебе будет прямая дорога на ковер к директору если этого захочет наш главный член комитета. — Слушай, пацан, тебе что, проблемы нужны? — спросил его брюнет, небрежно поправляя чуб на своей голове. — Давай ты меня спокойно отпустишь и дело с концом. Комитет, шмомитет. Кому это сейчас сдалось? — С таким явным нарушением я не могу пропустить тебя! Извини, — уже немного уверенней ответил Зеницу. Брюнет вздохнул, поддел носком тяжелых черных кроссовок камешек и пнул его в сторону. — Ну что ж, — спокойно произнес он, — я правда давал тебе выбор. С этими словами он резко выбросил правую руку вперед и заехал Зеницу ровно по носу. Тот сразу скорчился за мгновение и упал на землю, пытаясь сдержаться чтобы не завопить от дикой боли в переносице. Перед глазами все плыло и качалось, но он почему то был уверен на подсознательном уровне, что сейчас в него прилетит еще один такой же сильный удар. «Он отбитый. Наглухо отбитый. Отбитый. А я умираю! Умираю тут!», — лихорадочно думал Зеницу, пытаясь отползти и успеть прикрыть голову руками, чтобы не схватить от этого идиота не только перелом, но еще и сотрясение мозга. Но что удивительно его никто во второй раз не тронул. Зеницу внезапно услышал удары с правой стороны от себя. Кое-как открыв глаза и пытаясь игнорировать кровь, которая вовсю уже капала на жилетку желтого цвета, пропитывая ее, он увидел ту еще картину. По земле катались сцепившиеся друг с другом брюнет и… — Иноске! — заорал Зеницу не своим голосом. Он вскочил и предпринял попытку разнять разбушевавшуюся драку, не обращая внимания на свою полученную травму, но Хашибира, восседая на противнике, его грубо оттолкнул. — Уйди! — крикнул он остервенело и снова принялся колотить лежащего на земле брюнета. Выглядел Иноске дико в этот момент. По-звериному. Таким Агацума его еще не видел. Он, конечно, слышал одним ухом, что Иноске дерется. И дерется хорошо. Но ему казалось, что это были лишь слухи. Мало ли… И вот сейчас Хашибира прямо перед ним нещадно избивает его обидчика. Зеленые глаза будто помутились, и в них не было ни единого признака адекватного поведения. Рубашка порвана (и когда только умудрился), на лице фингал, и видно не один, на костяшках кровь противника. Зеницу словно в замедленной съемке смотрел, как брюнет через силу поднимается, сплёвывает кровь на траву и бьет Иноске в живот. Тот задыхается от боли и пытается отступить, при этом не забывая держать стойку. Тут в Зеницу словно что-то вспыхнуло ярким пламенем. Точнее стрельнуло ярко-желтой молнией в голову и прошлось по всему телу, наполняя его невиданной до этого момента решимостью. Он, не помня себя от злости, кинулся на враждебного брюнета, забыв о том, что недавно валялся на траве и чуть ли не скулил как побитый щенок. Такого поступка Зеницу никогда бы раньше не сделал. Он прежде всего кинулся бы защищать себя. «Иноске то за что? За что ему то?», — кружилось у него в голове, хотя он прекрасно понимал, за что Хашибира отхватил. Но он то не просто так! Он защищал Зеницу, а не по своему хотению кинулся с кулаками! Большинство ударов Агацумы, конечно, пролетало мимо, он никогда не был спецом в драках, но его захлестнула какая-то нечеловеческая эйфория, когда хулиган завопил от боли. Скорее всего Агацума в этот раз попал и хорошенько влепил ему в челюсть. Потом его самого приподняли над землей и нехило так врезали в ответку под дых. Зеницу начал хватать воздух ртом, словно рыба и одновременно пытался разглядеть, что там происходит с Иноске. Тот, видно, сделал секундную передышку и опять ринулся в драку. — Не надо, — прохрипел Зеницу. — Иноске… Но тот, конечно, его не слышал. И Агацума прекрасно это понимал. Он краем глаза заметил, что из школы уже чуть ли не бегут их классный руководитель, Танджиро (на лице которого был написан неподдельный страх) и главный член комитета морали, на ходу поправляя свои очки, болтающиеся на носу. Зеницу нашел в себе силы подняться на ноги, схватил свой рюкзак, валявшийся неподалеку от ворот и подбежал к Иноске, лицо которого было почти все в крови. Однако он, можно сказать, выиграл и теперь победоносно возвышался над поверженным соперником. — Пойдем, — хрипло сказал Зеницу и потянул его за руку. Иноске продолжал стоять и рвано дышать. — Пойдем говорю! — прикрикнул на него Зеницу и настойчивее потянул его за собой, не забыв при этом захватить и рюкзак Иноске. Он, наконец, покорился, и Зеницу побежал из школы (откуда только силы взялись?), таща за собой рюкзаки и Хашибиру. — Куда мы? — сипло спросил Иноске, вытирая кровь, вовсю текущую из носа. Прохожие озирались и недоуменно, даже с испугом, смотрели на них. — Домой. Ко мне, — ответил Зеницу. — Ко мне…ближе. Прогуляем сегодня. К черту все это. — Довольно странно слышать такие слова от члена комитета морали, — произнес Иноске. В его голосе послышались прежние ехидные нотки. Это был хороший знак. — Скорее уже от бывшего члена комитета. Вряд ли меня за такое по голове погладят, — ответил Зеницу, убедившись, что их оставили в покое и переходя на шаг. — Тут ты прав.***
Дома дедушки не оказалось, и Зеницу облегченно вздохнул. Хорошо, что ему не пришлось видеть их испачканные в крови лица. Нервы целее будут. — Иди в ванную, — бросив ключи на полку сказал Зеницу, — умойся. На тебе сейчас живого места нет. Она прямо по коридору и налево. — А сам то, — ответил Иноске, все еще пытаясь остановить кровь, хлещущую из носа. — У самого не лучше. Но все-таки послушно побрел в ванную, и вскоре оттуда послышался шум воды. Зеницу мельком увидел свое отражение в зеркале, висевшем в прихожей, и ужаснулся. Действительно тот еще видок, хотя у него кровь уже успела засохнуть. Бандюган какой-то — не иначе. Агацума искренне надеялся, что он или Иноске не накапали на бежевый коврик около входа. Но проверять некогда — необходимо было найти аптечку. Зеницу метнулся на кухню. Обычно она стояла на верхней полке среди упаковок с чаем, но в этот раз ее там не оказалось. Агацума чертыхнулся. «Ну почему когда мне что-то нужно, этого не оказывается на месте?!» Тогда он решил проверить в комнате деда. И не ошибся. Аптечка стояла рядом с кроватью. Наверное снова искал таблетки от давления и забыл убрать на место. Когда Зеницу вышел из комнаты, он увидел, что Иноске (уже умытый и спокойный) сидел на диванчике в гостиной, придирчиво рассматривая порванную рубашку. — Видимо, зашить не получится, да? — спросил он, когда Зеницу подошел ближе. — Естественно. Одни лохмотья остались. Причем грязные. — Плохо. Придется матери придумывать объяснение где я так умудрился. — Ты лучше подумай, как будешь объяснять появление двух фингалов на лице, — ответил Зеницу, усаживаясь напротив. — С этим будет попроще. Иноске ощупал опухший глаз и щеку и тут же слегка зашипел от боли. — Да не трогай ты, — Зеницу несильно стукнул его по руке. — Не буду, мамочка, — ехидно ответил Иноске. Агацума проигнорировал выпад в свою сторону. — Теперь я пойду умоюсь, ладно? Сиди здесь. — Куда я денусь. Не сбегу же. — Кто тебя знает. Зеницу направился в ванную. Смотреть на себя еще раз не хотелось. И так знал, что там все плохо. Он быстро стянул с себя жилетку и рубашку и выбросил в стирку. Затем, немного подумав, отправил туда и свои штаны. Все равно те были в пыли и грязи из-за того, что он успел хорошо поваляться на газоне. Умывшись и переодевшись в домашнее, Зеницу вышел в гостиную. Иноске послушно сидел на прежнем месте. Агацума взял аптечку и подошел к нему. — А где твои родители? — спросил Иноске. — Уехали в командировку. Я сейчас живу с дедушкой, — ответил Зеницу, доставая из аптечки перекись. — Но он вроде бы сейчас в гостях у друга. — Понятно, — протянул Иноске. — Скучно тебе без родаков? — Я как-то привык. Он смочил ватный диск и решил сначала обработать царапины у Иноске на локтях и костяшках. — Давай сюда, — сказал он, придвинувшись ближе. — Да ладно, щипать же будет, — наморщился Хашибира. — Пусть лучше само заживет. — Ну ты чего? Значит как кидаться в драку так он сразу готов, а как потерпеть маленькую… — Щипе-ет! — взвыл Иноске, отдергивая руку. — Да сиди ты ровно! — заорал Зеницу, пытаясь обработать покалеченные места. — Не хочу! — Сиди я сказал! Задолбал! — Говорю же: само заживет! — Я тебя сейчас пришибу, понял? — не выдержал Зеницу и едва сдерживался, чтобы не отвесить своему спасателю мощный подзатыльник. — Тогда ничего не заживет! Иноске похоже выдохся и устал спорить, потому что через пару минут он расслабленно полулежал на диване и корчил недовольные рожи, пока Зеницу с тщательностью и аккуратностью медсестры обрабатывал царапины. — Вот и все. Вопил только больше, — сказал он, выкидывая использованные ватные диски в мусорку. — И сними-ка ты эти лохмотья. Давай я дам нормальную футболку. Матери прямо скажешь, что выкинул. — Маловата для меня будет. Ты же ниже. Зеницу закатил глаза. — Спасибо, что еще раз напомнил. Агацума достал из аптечки мазь. — А это зачем? — Чтобы фингалы быстрее зажили, — ответил Зеницу. — А щипать не будет? — Слушай… — Просто ответь. — Не будет. — Тогда ладно, — ответил Иноске, успокоившись, и закрыл глаза. Зеницу аккуратно помазал фингалы, чтобы не причинять еще большую боль Хашибире, при этом снова отметив, насколько симпатичен все-таки был этот парень. Длинные ресницы, светлая кожа, на которой так четко виднелись багряные разводы. «Эх. Такое лицо испортил. Мудак», — злобно подумал Зеницу, вспомнив того брюнета. Снова захотелось повторить свой подвиг и всечь ему по самое не горюй. — Ты все? — спросил его Иноске. — Я же сейчас усну. — Подождешь, — спокойно ответил Зеницу. Хашибира наигранно зевнул. — Я так и не сказал тебе спасибо, — произнес Агацума. — Спасибо за то, что вступился за меня. — Не за что. Тем более я всегда хотел навалять этому придурку. Давно уже кулаки чесались, — ответил Хашибира, усмехнувшись. — А я не ожидал от тебя, что ты на него потом набросишься. Видел бы ты свой удар в челюсть со стороны. Воух, я бы не хотел быть на его месте. Наверное, ему придется после этого посетить хорошего травматолога. — Ты меня перехваливаешь, — ответил Зеницу. — Я не настолько силен, как ты. — Конечно. Ведь никто не может быть таким сильным, как я, — произнес Иноске. Зеницу засмеялся. Стабильность. — Ну вот я тебя и подлатал, — сказал Агацума, убирая мазь обратно в аптечку. — Раз уж мы сегодня решили прогулять… — Мы? — …то давай посмотрим какой-нибудь фильм, — ответил Зеницу, игнорируя вопрос Хашибиры. — Э, нет. Стой. — Что еще? — Меня то ты подлатал, а вот себя, — Иноске бесцеремонно указал пальцем на больную переносицу. — Там всего лишь небольшой синяк, — ответил Агацума, хотя в душе он знал, что врет. Ведь болел нос жутко. — Давай я тоже помажу тебе, — сказал Иноске, доставая мазь из аптечки обратно. — Может не надо? — Сам меня за такое ругал! — нахмурился Иноске. — Ну… Если тебе не сложно. То давай. Иноске начал в свойственной ему манере неаккуратно наносить мазь на нос Зеницу. Хотя стоит признать, что хоть он и больше просто РАЗмазывал мазь по лицу, чем НАмазывал, Иноске был как никогда аккуратен. Он будто бы делал это все невесомо. — Переборщил, — наморщившись сказал Зеницу, когда Иноске в очередной раз намазал слишком много мази. — Потерпишь, — безаппеляционно заявил Хашибира. Зеницу посмотрел на его сосредоточенное лицо, нахмуренный лоб и пристальный взгляд. А затем рассмеялся. — Ты чего это? — удивленно спросил Иноске. — У тебя такое выражение лица, будто бы ты сейчас математику решаешь, — ответил Зеницу. — Да? Я и не заметил. Просто не хочу, чтобы тебе было больно. Зеницу и Иноске на секунду замолчали. — И чтобы ты потом не ныл, — добавил Хашибара, слегка щелкнув его по носу. — Ты!..Ты! Зеницу разозлился сам не зная на что. «Только Иноске может испортить такую атмосферу! Стоп! А о какой атмосфере вообще идет речь?» Он подскочил со своего места. Иноске недоуменно посмотрел на него. — Ты чего подорвался? — поинтересовался он. — Пойду отнесу аптечку назад, — буркнул Зеницу. — А. Ну давай, давай. Я пока включу твой ноутбук, — сказал Иноске, потянувшись за ним. — Может тебе все-таки принести футболку? — спросил Зеницу, еще раз взглянув на Хашибиру. Выглядел он и вправду как бандит с большой дороги. Да и дедушка скоро придет. Мало того, что они оба с огромными «фонарями», так еще и этот образец непослушания сидит на диване в порванной рубашке. Будущая картина маслом — пиши, не хочу. Называться будет — «два деби…». — Ну тащи, — сдался наконец-то Иноске, перебив мысли Зеницу об искусстве и картинах. В итоге Агацума нашел более менее растянутую футболку оранжевого цвета и всучил ее Иноске. — А цвета получше не нашлось? — спросил он, сбрасывая с себя рубашку и открывая немногочисленные, но довольно заметные шрамы на теле. В частности на спине. — Кто это тебя так? — спросил Зеницу, не отводя взгляд от Хашибиры. — Что? — Там, на спине. Иноске постоял пару секунд молча, а потом выдал: — А. Я и забыл про них. Ну короче тут все и сразу — детские драки, косячные случаи, драки в подростковом возрасте, колючая проволока. — Я даже спрашивать не буду как так вышло с последним, — простонал Зеницу, накрыв лицо ладонью. — И правильно, — усмехнулся Иноске. Агацума, неосознанно, с жалостью провел пальцем по самому большому из шрамов. Иноске вздрогнул от этого прикосновения. — Зеницу? Тот не отреагировал, продолжая пялиться и водить пальцем. — Эй, можно мне уже одеться. Или ты еще не насмотрелся? — Что? А, тьфу. Да бога ради! — вспыхнул Зеницу, чуть ли не испуганно отдергивая руку. «И что это нашло на меня?» — А рубашку куда? — спросил Хашибира. — В утиль. — Жаль. — А что поделать. Такова жизнь. Агацума оставил Иноске искать фильмы, а сам по привычке выбросил порванную рубашку в корзину с бельем. Потом он остановился, удивляясь своему поступку. «Да ладно. Потом выкину. Или постираю и порву на тряпки. Сойдет полы мыть». Зеницу махнул на рубашку рукой и пошел обратно к Иноске. — Ну что, — спросил он? — Первый пошел? Начнем с фильмов?***
Во время обеденного перерыва Зеницу позвонили. — Кто это? — спросил Иноске. Он лежал, нагло облокотившись о Зеницу, заставляя того чувствовать себя немного неловко. Он вообще сегодня себя в принципе целый день чувствовал себя немного неловко. — Не знаю. Сейчас гляну. Агацума оторвался от экрана ноутбука, взял трубку и взглянул на дисплей. Звонил Танджиро. Зеницу решил ответить и из телефона сразу послышался обеспокоенный голос его друга. — Зеницу! Вы куда сбежали?! Зачем? — Все в порядке. Мы у меня дома. — Надо было пойти в медпункт! Ренгоку был очень зол на вас. Да и я тоже зол! Не сказать ни слова и просто сбежать! А еще тебя теперь скорее всего снимут с поста представителя комитета морали. Ты об этом знаешь? В душе Зеницу был счастлив от данной новости. Его надежды оправдались. Нужно было всего-то, оказывается, устроить драку, чтобы тебя выпинули оттуда. — Да. Знаю. И поверь мне, я не сильно расстроился. Иноске фыркнул, подавляя смешок. Из телефона послышался тяжкий вздох. — Ладно. Главное скажи мне, с вами все в порядке? Может мне зайти к тебе после клуба? — Нет, не нужно. Все окей. Иноске я подлатал. Да и себя тоже. — Боже мой, Зеницу. Какой ты, оказывается, тоже… Танджиро еще раз вздохнул. — А что будет с тем хулиганом? — спросил Агацума. — Не знаю. Скорее всего исключат. У него и так было слишком много промахов, я узнал у Ренгоку. В любом случае в школе он вряд ли появится в ближайшие две недели. — Понятно. — Я рад, что с вами все в порядке, — сказал Танджиро. — А теперь мне надо бежать. — Удачи. — Что, беспокоится? — спросил Иноске, потягиваясь. — Ага. Такой вот он. С детства, — ответил Зеницу, убирая телефон на полку. — И как только нас терпит. — Тяжеловато, наверное, — улыбнулся Зеницу. Они посидели еще час, и Иноске решил вернуться домой. — Завтра увидимся, — сказал он, обуваясь. — Сегодня я математикой позанимаюсь сам. — Мне не сложно прийти к тебе и помочь, — ответил Зеницу. — Нет, сегодня я побуду самостоятельным, — улыбнулся Иноске. — Надо же когда-то начинать. А завтра приходи как обычно. — Ну что ж… Как скажешь. — Спасибо за футболку, — сказал Иноске. — Я постираю и верну. — Можешь оставить себе, — махнул рукой Зеницу. — Все равно она мне большая. — Правда? — Да. Иноске на секунду замешкался. — Хорошо. Зеницу еще раз посмотрел на побитое лицо Иноске и сказал: — Поправляйся. — Да я и не помирал. Они попрощались, и Зеницу закрыл за ним дверь, думая как теперь рассказать деду, что он подрался, прогулял школу и весь день бил баклуши.