«некоторое время спустя»
Время словно застыло, показывая утро, день, вечер и ночь одновременно Природа отважилась показаться во всех своих наикрасивейших проявлениях сразу... Солнце высоко в небе, но, по состоянию небосвода, день скорее близился к закату: оранжевые яркие переливы, где-то слегка темнее по тону, где-то светлее, и даже местами белёсые и кремовые, скручиваются и переплетаются в сказочные узоры, будоражащие воображение... Стайки серых маленьких воздушных облачков, что иногда набегали на розовое полуденное солнышко, вновь прыгнули на не такое яркое и тёплое, как мы к нему привыкли летом, небесное светило, и на мгновение стали будто бы шоколадными... Греющее, но не палящее, оно вновь выплыло из-за туч и в компании с занавесью летних ночных ярких звёзд вновь засверкало и заблистало, как неописуемой красоты огромный драгоценный камень... Всё вместе создавало атмосферу мистики, упокоения, безвременья и небытия, ...до невозможности совершенного необыкновения и сказки. Хочется тянуться к этому небу руками, чтобы убедиться в его реальности и окунуться в его красоту... Лучше бы время и взаправду остановилось... И не только за тем, чтобы лицезреть эту завораживающую панораму...***
Наши герои, такие же прекрасные, как и вечный чудной закат, сидят в центре громадного и запутанного лабиринта... Ходы из кроваво-красного дёрна призывают прогуляться по себе, желая показать таящие в себе секреты, запутанные и петляющие узкие дорожки... Поначалу легко проходимые безопасные тропы, обязательно откроют все тайны, но потребовав платы, под конец станут чужими, дикими, непроходимыми... Обязательно заманят наивных и неосмотрительных путников в нежданные душные тупики-терновники... Сейчас эти цветущие растительные коридоры больше напоминают пламя, только, в отличие от настоящей огненной стены, оно статично, неподвижно, словно оно мертво.. но на самом деле эта алая изгородь, поистине дышащая жизнью, просто старается вести себя тихо и не мешать нашим друзьям. Стремится не нарушать этот особый момент тишины, безмятежности и невозмутимости...***
Под зелёной яблонькой с матовыми ароматными спелыми плодами стоят два плетёных старомодных кресла и небольшой, под стать сиденьям, чайный столик, при своих размерах сумевший расположить на себе различные сладкие угощения посредством удобной многоярусной филигранной подставки из хрусталя. Друзья наслаждаются спокойным, на ощупь, майским деньком: это только их день; один из многих, но принадлежит только им двоим; ни у кого более на свете нет и не может быть такого... Слабенький, но всё равно освежающий ветерок, пусть и слегка, но шаловливо задевает кружевную белоснежную скатерть, сейчас же, под действием тёплых оранжевых и красных оттенков, кажущуюся скорее.. персиковой... (как и Инки) — подмечает Ошибка в своих мыслях, — (такой же светлый, как и всегда, но в то же время нежный и.. будто сотканный из шёлка. хочу до тебя дотронуться, но у меня никогда не получится... как же смешно... душа просто не на месте... знаешь, возможно тебе ни единожды говорили об этом, но я тоже скажу: в тебе всё идеально, начиная от резвой инфантильной мегаловании и заканчивая.. эх, наверно вечность мог бы любоваться тобой... но ты слишком незыблем и недосягаем для меня, словно божество, или.. это невероятное, сказочное небо...). Мягкая, не призывающая к разговорам, тишина совсем не напрягает молчаливых собеседников; пусть и тихонько, но атмосфера разряжается деловитым жужжанием любопытной пчелы и изредка тихим и осторожным звоном посуды. — Хороший шоколад, — расслабленно сказал Эррор, не нарушая безмолвия, а лишь обогащая его своим спокойным, мягким и почтительным тембром. Аромат этого напитка... Как же он его любит. А под ногами мягкий салатовый газон... Скелет невесомо шаркает голыми стопами по пушистой, слегка щекочущей травке и наслаждается идиллией... Лучше, чем сейчас – и быть не может... Ничто на свете не смогло бы омрачить нашего, до необыкновения, блаженного с синими полосами на лице. Разрушитель счастлив: доволен своим заключение, ведь Создатель сидит перед ним и словно освещает всё вокруг своим естеством; он здесь – такой серьёзный, рассудительный, внушающий благоговение... — Да, неплохой, — отпил из чашечки, и так же легко и утончённо подтвердил Инк. Сделав многозначительную паузу, вновь уже громче поинтересовался: — Так как тебе этот мир? — глубокомысленно окинул Создатель критичным взглядом очередное своё творение, а именно всю ту красоту, что окутывала наших героев, скрашивая их пребывание в Антипустоте. Разрушитель отставил чашку с блюдцем в сторону и опустил «глаза» на пчёлку, что так привлёк тонкий аромат красивой синей розы в вазе. Цветок чудесным образом нарушал все законы физики, ибо не перекрашивался в грязные оттенки коричневого под действием морковного неба. Было впечатление, что розочка с её ярким цветом на самом деле и не из мира сего... ( «Живу то будущим, то прошлым. Воспоминаньем и мольбой. Я без тебя сто жизней прожил. И лишь мгновенье.. был с тобой...») — Эррор мысленно вспомнил стихотворение из человеческой истории, а после потерянно, и даже печально, ответил: — Мне нравится, ... и д-даже очень, нооо... — тут Эрри поник ещё больше, — Ты всё равно не в силах создать то самое... — и прикрыл глазницы, словно сдерживая позыв к слёзам. Как же ему неприятен этот вопрос Создателя, ведь он означает, что... — Есть ещё пожелания? ...Мне казалось, я уже достаточно хорошо знаю твои предпочтения. Ты можешь просить что угодно. Ты же знаешь, мне не составит труда, — спокойно, ласково и по-доброму улыбается Творец, будто бы и не видя такую очевидную скребущую тяжесть на «сердце» приятеля. — Останься, — быстро, но не требовательно произнёс Эрри, не открывая глаз. Он даже зажмурился посильнее и поджался в целом, — Останься здесь ещё.. ненадолго... — сказал тихо и спокойно, а мысли его кричали: (ПОЖАЛУЙСТА! ОСТАНЬСЯ СО МНОЙ СЕЙЧАС!.. УМОЛЯЮ!!!) — П-прошу... — прозвучало достаточно сдержанно, но практически на грани разоблачения: это был буквально крик его души... Подлив себе ещё из фарфорового гладкого чайничка, Создатель обратил на себя всё внимание Глючного. Он спокойно позвал его по имени, но при этом очень серьезно и холодно глянул на своего собеседника: — Д-да... Кажется.. да, — словно разгадав невербальные сигналы, кивает Ошибка скелету напротив. Глюк сглотнул и быстро без желания открыл глазницы, этим самым показав свою готовность. Но он не был готов к этому... Это происходит уже в который раз, но.. Эррор так и не смог свыкнуться... — Хорошо. Если так, то... Ответь мне, — и Красочный задал свой роковой вопрос:— «Как ты думаешь, почему ты здесь?».
(чтобы.. я умер здесь? страдал, как ты бы того желал? сходил с ума в одиночестве? не мешал тебе и твоим странным планам, ни коим образом не подчиняющимся моему пониманию? чтобы больше не смог стирать всё то, чем ты так сильно дорожишь? чтобы играл в твои глупые игры?! чтобы.. усердно, из раза в раз.. ждал тебя...). — ...Чтобы.. я развлекал лишь только тебя одного нашими философскими беседами?).. — лукаво улыбнулся тёмный, но вмиг ещё больше погрустнел, зная, что это с вероятностью больше половины – неправильный ответ. Такой же неверный, как и те предположения из мыслей... И действительно: немного погодя, Инки в отрицании покачал головой... — Что ж. Жаль. Ты снова не угадал, друг мой, — невосторженно и сухо произнёс Хранитель и сделал последний глоток из чашки, осушив её полностью: — Мне пора, ..Разрушитель, — светлый, шурша красивым длинным одеянием в пол, поставил чашечку на блюдце, что было на столе. Похожая богатая одежда, вышитая златыми нитями, покоится и на Стирателе. (понятно... ты снова уходишь...) — Куда на этот раз?..""" — сказал тёмный непринужденно настолько, насколько это было ему подвластно с его теперешним эмоциональным состоянием, то есть.. паршиво, — (что-то опасное?.."""). — Не знаю, — пожал плечами Творец. В силу своего миловидного внешнего облика и слегка неудобной одежды, Инки неловко и поспешно во все кости подбирает длинные расклешенные рукава, дабы не задеть ими нежный и хрупкий чайный сервиз, намереваясь наконец, как можно скорее выбраться из-за стола. (не знаешь, или не хочешь говорить?.. ты. уходишь. СНОВА. и снова же ты уходишь... нет. просто сбегаешь!) — отчаяние захлёстнуто Глючного с головой. Расстроенный Эррор смотрит на Инки в упор, не понимая, почему скелету нужно уйти именно сейчас, ведь всё же было хорошо и ничто не предвещало расставания... Ошибка уже не скрывает своего разочарования; все эмоции досконально прописаны на его лице. Эррор за Инком следом подскочил со стула. Под властью эмоций, вышло резко и неконтролируемо: Разрушитель, как ему и положено по его природе – всё разрушать, задевает чашу рукавом неудобной длинны, и она переворачивается, расплёскивая шоколад и пачкая скатерть с шёлковым одеянием Ошибки. Никто из скелетов не обращает внимание на эту ненужную мелочь. — Цвет настроения синий, — притормозив, безэмоционально, но звеняще произносит Инк. Его челюсти были сомкнуты в этот момент. Он бросил такой же пустой, но с непрерывно меняющимися добрыми зрачками, взгляд на прекрасную розу в вазе. — Ц-цвет?.. То есть? О чём ты?! — непонимающее вопрошает Глюк, всё с той же мучительной и невыносимо жгучей горечью в голосе. — Внутри мартини, а в руках бикини, — неизменно продолжает Художник. — Эээм? Это.. очередная странная подсказка на загадку?.. — недоуменно бросает до невозможности огорчённый Ошибка, и тут всё резко белеет.***
Остался лишь лёгкий, но отчетливый.. волнующий и неповторимый запах синей неоновой розы... Такой пьянящий, сладкий, почти приторный.. и в тоже время близкий и родной, словно прямо в объятиях... Ни с чем не спутать... Эрри медлительно и нехотя расклеивает зудящие, утомленные и мутные глазницы: в эктозрачки с силой бьёт привычный белый свет Антипустоты... Вот анатомические круглые отверстия попривыкли к белизне, и огонёчки могут спокойно показать себя: перед полуприкрытым воспалённым рассеянным взором скелебро белоснежная пуховая подушка; какая же она мягкая... Ошибка прижал мешочек к себе только сильнее и жадно вдохнул знакомый цветочный аромат. Рассеянно разглядывая её, Разрушитель почуял и знакомое амбре: от спинки дивана слегка отдавало уксусом и чесноком: (ыыых... дурацкие огурцы... из-за вас почти не слышу её запах...). — Под песню «Синий иней», она так чувствует себяяя богиииней», — раздаётся где-то неподалеку... Тёмный, не отлипая от удобного пухового мешка, неспешно и осторожно повернулся на другой бок: перед глазами Глючного, в пяти-семи метрах от дивана стоит по-прежнему ряженый в платье Радуга: он то нагибается к псевдокамню, то вновь встаёт, собирая рассыпанное бельё. В его виде нет ничего необычного: лишь знакомая собранность, тонкость и отточенность движений, плюс неплохо сидящее на нём рабочее платьишко горничной чуть пониже колена... Образ завершался тапками классик-Санса. Раскопкам подверглась та самая куча, что с недавних пор не даёт спокойно и шагу ступить, предварительно не споткнувшись за какое-нибудь её составляющее... Эрри сменил фокус зрения. На придиванном кофейном столике притаился скромный букет в вазоне. Сам горшок ничем не примечателен, но вот растение... Нет. Не роза. И это не цветок, а целое ярко-синее облако. Перед Ошибкой предстало множество маленьких неоновых(?) цветочков... (~~~> однолетнее растение — Лобелия (Lobelia) в значении: «Враждебность» ~~~>) — на секунду показалось и быстро пронеслось мимо. Эррор больше никак не прокомментировал горшкового попаданца. — «Всеее предрассудки ееерундааа...!.. Цвет настроения синий! Внутри мартини, а в рукааах бикини. Под песню «Синий иней», Она так чувствует себя богиней...», — негромко, но голосит знаменитый певец. — Хм. Это просто песня.. А я уж, было, подумал совсем шарики за ролики заехали... — очень тихо произнёс всё ещё очень сонный скелет, попутно размышляя, спит он, или всё-таки уже очнулся, при этом одной рукой потирая отверстия для глаз. Эррор никак не отмечает того, что по его костяным щекам продолжают безмолвно скатываться тёплые солёные слёзы... По ощущениям ничего особенного: просто, будто бы от недосыпа чешется лицо. Вот оно перестало зудеть, до конца просохнув от солёной воды. Эррор неторопливо сделал себе круговой массаж под глазницами в районе скул и полностью проснулся. На душе было как-то пусто и неприятно... При этом желания вставать совершенно нет: кости ломит, когда Глючный шевелится, словно они умоляют Эррора не вставать раньше намеченного времени. Тут чёрный немного приободряется. Скелебро находит в себе силы и отлипает от чистой(?) подушки, приняв положение сидя. При этом Эрри накрыт чистым ароматным одеялом: — Это же «цвет настроения!» Тц… Люблю эту песню. Ясно. Ты заскучал и решил снова послушать радио, прямо как во второй раз... Очень тихо.. но я всё же услышал Киркорова... И чистые простыни... И всё же, несмотря на моё поведение, ты продолжаешь обо мне заботиться... М-да... -_-". Не своими тихими словами, а просто от того, что Хранитель обернулся на уже не спящего, Разрушитель и выдал себя: — О! Эрри! Уже проснулся? Блин. Быстро ты... И десяти минут не прошло... В-выспался? Или я разбудил тебя? Извини... Если это из-за меня – я не хотел... — скелет понуро опустил голову, сдержанно, но всё же неистово скручивая тряпку в руках; его лица не видно. — Всё ЭТО сплошной сон. И он никак не хочет заканчиваться... — еле слышно процедил Глючный, хлопая опухшими глазницами. Семи минут сна было катастрофически мало... Но услышав звенящий голосок скелетика напротив, Стиратель полностью проснулся и отрезвился. Видя перед собой сплошные унижение и раскаяние, Ошибка, с виду раздраженный, но на самом деле довольный с ходу извинившимся и чуть ли не валяющимся в ногах Инком, скрестив руки на груди, продолжил: (...надеюсь, на этом всё. в конце концов... уже достаточно оттягивать неизбежное... и без того всё слишком уж затянулось...) — Ты закончил уже с этим своим наигранным концертом? Не наигрался ещё? — (достаточно уже всего этого цирка. хватит) — Когда собираешься восвояси? А? — достаточно громко пробухтел Глюк. Словно ОН здесь босс, Эррор, не вылезая из-под одеяла, сидит уже в вызывающей позе: одна нога спущена на пол, лодыжка другой опущена на колено первой. — Концертом? — Чернильный задумчиво потирает подбородок, — Ой блииин... Тоочно... — протянул Создатель-часто-забыватель, что-то да всё-таки припомнив... — Что? Осознал всю глубину своей невероятной тупости? Прекрасно. Теперь тебе есть чем гордиться, — не зная зачем ему это, Эррор продолжает так ненавистные ему разговоры ни о чём. (~под песню «Синий иней» она так чувствует себяяяя богииинееей~) — прикрыл Стиратель глазницы, повторяя слова песни. Звуки музыки явно идут его душевному состоянию на пользу: скелет откинул затылок на вертикальную половинку дивана-книжки, всё же расслабляясь. Кости за это действо ему очень благодарны. — Постой. Ты назвал меня невероятным?!.. — не веря в услышанное, остановился Инки с огромной кипой белья в руках; удивлённо заглядывается на приятеля. Только его большие глазёнки из-за горы тряпок и видно. (~цвет настроения СИНИИИЙ~) — братец открыл «глаза»: — Нет, только твою тупость. Не вырезай так понравившиеся тебе слова из контекста -_- — сказал, как отрезал, — (...ну какой же ты хлипенький на вид. и не скажешь вовсе, что всемогущий.. и неубиваемый... а в платье так вообще как из сахара...). — Слышь? Аморфное тело... Не надорвёшься тягать такие тяжести?) — с надменным взглядом брякнул Эррор, а после громко зевнул, забыв прикрыть рот рукой, так что на обозрение всем присутствующим показались все пять языков. Если Ошибка и собирался помочь, что конечно мало вероятно, то его, в данный момент, совсем непослушное ленивое сонное тело навряд ли бы согласилось что-либо делать. Радуга, в свою очередь, с ещё большим интересом посмотрел на обладателя, по всей видимости, самого крупного аппетита из всех возможных Сансов (и правда, зачем ему столько языков?). Параллельно он на мгновение задумался о своём... Ну а после выпалил: — О! Уже хорошо! Вот так ещё потренируешься делать комплименты окружающим, и можно будет спокойно выпустить тебя в общество! — воскликнул Страж, вслушиваясь уже в новую песню, не переставая быстрее предыдущего складировать и фасовать одёжу. Скорость Инка никак не повлияла на качество: всё также, по-прежнему, аккуратно; если особо не придираться – кучки идеальны. — И нет, мне не тяжело. Ни.. капельки... — сказал Инки, проходя мимо Разрушителя грациозной непринужденной походкой, перетаскивая что-то там в своих руках (не важно), шелестя развивающимся подолом юбки...~ (а на вид будто прям счас на#бнешься! и тоже мне: такой занятой и деловитый... пфф. и ты хотел сказать «обществу Сансов на растерзание»... ну да – ну да. говори ты уже прямо в конце концов... и кончай мельтешить перед глазами!..) — при всём этом провожает Инка оценивающим взглядом: — Чё ты сделал из меня невесть кого??? Будто я необразованный какой, — (вот говнюк... ну ничего... насраааать). — Так что там с твоим уходом и серьёзным-?.. — Ошибка не задал вопрос полностью, давно уже обратив внимание на слова песни, в данный момент играющей на фоне: — «Yo listen up, here's the story About a little guy that lives in blue world And all day and all night and everything he sees is just blue Like him, inside and outside Blue his house with a blue little window And a blue Corvette And everything is blue for him And himself and everybody around 'Cause he ain't got nobody to listen. to listen. to listen… — I'M BLUE DA BA DEE DA BA DAA!!!..». — Как же ты затрахал меня со своим беременным Блуберри!!! 💢💢💢💢 — гневно вырвалось внезапное для Художника, но ТАК порядком наболевшее у тёмного скелебро. Он терпел эту песню целых 34 секунды! Последнее и самое громкое «blue» стало последней каплей. Инк даже подпрыгнул на месте от неожиданности, чуть ли не роняя бельишко. Медленно и озадаченно повернувшись на Эрри, белый скелебро тут же стал громко отчитываться, оскорбленно отпираясь: — Но Эррор! Мы точно ПОДОБНОГО не делали!.. — подумал Чернильница о ТОМ САМОМ ПРОЦЕССЕ зачатия, — Тем более что я и он... — мило лепечет Художник, но его перебили... — Д-да неужееели?! Блу ЭТО! Блу ТООО! Надоело! БлуБлуБлу! За-ма-НАЛИ! — и сам Эррор удивился бурной защитной реакцией Инка. Чёрный скелет осуждающе перебил другого, а после недолгой заминки снизошёл до нормального отношения: (минутку. вы с Блу.. ЧТО???..) — Ну? Что ты там говорил?"" — заключенный Саня, хоть и угрюмо, разрешает вставить словечко своему собеседнику. — ...Откуда ты знаешь, что Черника беременен?"" Откуда?.. Этого не может быть... ОН тебе сказал??? А мне не говорил... — было бы логично расстроиться, что друг не посвятил его, по всей видимости, в страшную тайну, но Страж на вид нисколько не расстроился. И даже больше: он вполне себе улыбается, ведь на самом-то деле, ребёнок – чудесная новость! — Больно надо мне трещать с ним... Да и это очевидно! И нет в этом ничего необычного! И к гадалке не ходи! Ктооо ещёёё будет жрать маринованные огурцы с мороженым? Никто! Только брюхатые! Не тормози в моём доме. А то вдруг это заразно -__- — недовольно сказано на одном дыхании: (и ты снова не ответил на мой вопрос... 💢) — тут Страж хотел было что-то ответить на это, но не успел: — Тааак. Молчии. Даааже не спорь со мной, — спокойно поставил на этом точку наш всезнающий. Инк послушно и рта не открыл. Чернильница оперативненько продолжил усердствовать над вешалками, продолжая петь вместе с радио, ведь пение – не разговоры с Эррором. Вот так и закончился их бессмысленный разговор. — «I'm blue da ba dee da ba daa. Da ba dee da ba daa, da ba dee da ba daa, da ba dee da ba daa…», — не заканчивает своего хода композиция, как и поющий с ней вместе Творец. (…Ыыыыых...) — Эй ты! Организм! Что там с твоим посредственным уходом? Мне нужны тишина и покой... — насупился Глючный, желая наконец развязки и конца этой «блудаедливой» песни... Последнего скорее даже больше. Создатель развернулся на Ошибку, предварительно отложив одежду в сторонку, и со всей серьёзностью выдал: — С ним ничего. Я не уйду...