Существует иной мир.
Правят в нём Безликие.
Расколотые небеса сияют ярко-синими красками. Они впускают в себя тысячи планет. Облака, точно горы, громоздкие и тяжёлые, служат путеводителем для заблудших душ.
Безликие следят… следят за всеми.
И ждут.
Листая очередную бесполезную книгу, Гермиона поймала себя на том, что воспоминание о монстре больше не пугает её. Кулон стал обволакивать теплом, как только она поняла это, точно подавая знак, что её чувства верны. Проведя по кулону пальцем, задумалась:
«Кулон оставил в наследство Дамблдор, призрак которого являлся однажды, а он точно не стал бы вручать то, что приносит вред. Или стал бы…?»
Она махнула головой, отгоняя эти мысли. Морда чудовища промелькнула перед глазами. Он был ужасный, омерзительный. Его лик мог взорвать сердце, мог остановить дыхание.
Но он не стал причинять ей вред. Его мерзкие лапы не потянулись к шее, а клыки не вонзились в плоть.
Поклонился. Он лишь поклонился ей.
Этот жест на мгновение пробудил гордость, словно она повелительница, хозяйка. Стоит ей открыть миру оставленное в наследство украшение, все ужасные тени и существа, словно из других миров, склонятся перед ней.
Гермиона захлопнула книгу, испугавшись этих новых чувств. Гордыня ей не свойственна, отчего же она просыпается?
Потушив лампу, решительно направилась к профессору Макгонагалл, старательно готовя в голове маленькую ложь для преподавательницы.
Макгонагалл поправила очки и с подозрением оглядела Гермиону, которая теперь была не так уверена, как несколько минут назад. Глаза её забегали, ладошки вспотели. Если бы кто-то спросил о том, как выдать себя, ничего не говоря, она однозначно написала бы несколько томов с ответом.
— Повтори-ка, будь добра, для чего тебе нужны книги Дамблдора?
— При жизни он оставил мне несколько книг, но, как оказалось, там была не полная серия. Мне нужно только взглянуть на его коллекцию и найти недостающую книгу, — солгала Гермиона.
— Мне запрещено пускать посторонних в его библиотеку, — просверлила её взглядом Макгонагалл, — но ты можешь сказать мне, что это за серия и я найду для тебя недостающую.
— Когда вы сможете это сделать? — вежливо поинтересовалась Гермиона.
— Сегодня, как закончу работу, раз это дело столь важно, — тепло улыбнулась преподавательница.
— Я могу сходить с вами? Подожду у входа, чтобы больше не беспокоить вас.
— Хорошо, мисс Грейнджер. Подойдите на второй этаж к портрету «Сияющая поляна».
Сообщив автора книг, она поблагодарила преподавательницу и вышла из кабинета, с трудом сдерживая улыбку.
Теперь ей известно, где находится таинственная библиотека бывшего директора. Осталось дело за малым: вернуться туда, когда все будут спать, и найти всё, что ей нужно.
Если ответы и существуют, то они определённо таятся средь книг на пыльных полках, оставленных Дамблдором.
До встречи с Макгонагалл было несколько часов, и Гермиона решилась пойти в музыкальный зал, где хранилось множество инструментов. Некоторые из них давно не использовались, другие служили школьному хору.
Именно там они должны были встретиться с Драко и составить музыкальную программу для осеннего бала. Также их задачей было самое ужасное, вполне себе способное убить, дело — постановка танца.
Гермиона плохо знала директора Редманта, но совершенно точно была уверена, что он жаждет остановки её сердца, иначе не вынуждал бы пройти такие нечеловеческие испытания.
Сейчас Гермиона злилась на Драко меньше, чем утром. На уроках она то и дело искала ему оправдание и, как ей показалось, даже несколько нашла.
Оправдание первое: она могла ошибиться, и ему действительно не нужен её кулон, а то, что он разозлился, когда она достала его, могло быть случайностью. В конце концов, он злится постоянно.
Оправдание второе: Драко был в сговоре с Дамблдором, и ему что-то известно про кулон. Он не особо удивился, увидев монстра, а значит, он либо уже встречал его, либо знает, почему он появился. И его негодование было актом беспокойства за неё.
Оправдание третье: «Не ищи ему оправдание, а снова спроси о том, что он знает, не угрожая убить его, не подставляя палочку к горлу», — прорвалось внутреннее я, требуя поступить именно так, но Гермиона активно с ним боролась, не намереваясь ничего спрашивать у этого лживого…
— Драко? — пропищала она, отворив дверь.
Та самая злость, которая отступила и помахала ручкой, вернулась, а оправдания, напротив, отправились в дальнее плавание, стоило ей увидеть Малфоя сидящего на скамье.
Вид его не говорил о сожалении, глаза не были красны от слёз, как мечтала Гермиона. Она совершенно точно не стала бы вновь на него злиться, будь он при смерти от страданий. Или на самый крайний случай припал бы к её ногам с мольбами о прощении.
Представляя красочно эти мгновения, улыбка сама расплылась на лице, но даже её воображаемое возмездие умудрился испортить Малфой, заговорив с ней.
— Опоздала. Снова.
— Ты вообще не приходил несколько дней! Я всё делала сама. Поэтому, будь добр, замолчи.
Довольная собой Гермиона прошла к чёрному пианино, отчего-то решив, что рядом с ним ей будет спокойнее, хотя, по правде говоря, она и без этого чувствовала себя спокойно в эти минуты.
Видимо, точное знание того, что Малфой в ней не заинтересован, и им двигали личные мотивы, отрезвляло.
Какой толк нервничать, если тот, чьё сердце ты так мечтала получить, никогда тебе его не отдаст?
Раньше она жила несбыточной надеждой, засыпала, представляя его рядом с собой, по-детски пугаясь таким мечтам. В её голове он принадлежал ей, а она ему. Душа тоскливо ликовала, когда пальцы касались его волос. Гермионе нравилось воображать, что он дрожит от её близости, настолько сильна была его любовь, что мозг не мог поверить в такие чувства и вынуждал тело содрогаться, принимая их за лихорадку, от которой можешь уснуть мёртвым сном.
Драко никогда не рушил её надежды. Сохранял для неё.
Теперь всё переменилось. Неважно, что ему было нужно. Кулон или что-то ещё, он уже забрал самое ценное, что у неё было.
Больше она не хочет представлять его рядом. Не хочет почувствовать тепло его тело. Не хочет, чтобы он дрожал от любви.
Стоит ей решить попробовать закрыть глаза, чтобы на секунду вновь это увидеть, её захватила бы обида на него и на саму себя.
Гермиона больше не смогла бы в это поверить, и именно это он безжалостно у неё забрал: забрал веру.
Ещё утром она зашлась бы рыданиями, а сейчас, видя его холодные глаза, не чувствовала ничего, кроме удушающей пустоты.
Драко не спускал с неё глаз, точно читает мысли. В глубине души она этого хотела. Пусть прочитает. Узнает. Может, тогда она освободится окончательно?
— С чего ты решила, Грейнджер, что мне нужен твой кулон? — неожиданно спросил он, подойдя ближе, но не решаясь сделать последний решающий шаг к ней.
— Считаешь меня глупой?
— Считаю, что ты закомплексованная.
Гермиона настолько опешила, что рот непроизвольно открылся.
В мыслительном отделе был переполох. Работники её головного мозга погрузились в панику, не способные найти ни одного листка с колкими ответами Малфою, для которых между прочим было выделено несколько папок.
— Прости, что? — выдавила она.
— У тебя настолько низкая самооценка, что ты поверить не можешь, что я могу испытывать к тебе симпатию, — Драко улыбнулся. Но Гермиона приметила неискренность этой улыбки.
— Значит, всё же считаешь глупой, — улыбнулась она в ответ. Так же неискренне. — Что это был за монстр? — спросила язвительно, не ожидая услышать честный ответ.
— Я не знаю. Сообщил профессору Снейпу, он разберётся. Ты же не додумалась сообщить вашему декану. Небось, побежала книжки читать.
Её молчание Драко принял за свою победу. Усмехнувшись, поправил чёрный пиджак и облокотился спиной на пианино.
— Я прав?
— Нам нужно делом заниматься, а не болтать, — обижено себе под нос буркнула Гермиона.
— Значит, прав. Героическая гриффиндорка. Стоит увидеть что-то необъяснимое, бежит самостоятельно всё решать. Поттеру не рассказала? Вероятно, он уже разрабатывает план, как спасти мир от чудовища, которое мы видели.
Гермиона прожигала Драко взглядом, тяжело дышав, надеясь взорвать его силой мыслей. Его же это только забавляло, улыбка, появившаяся на лице, в этот раз была совершенно искренняя.
— Не злись, Грейнджер, ты похожа на… — он схватился за голову, не договорив, и прикрыл глаза. Гермиона по инерции подскочила к нему, не успев себя остановить.
— Что с тобой?
— Всё нормально.
Он помассировал резкими движениями лоб и сделал ровно три вдоха.
Гермиона заметила, как задрожала его рука. Должно быть, ему было невообразимо больно. После как ни в чём не бывало он выпрямился и, сжав губы, пригладил волосы.
— Тебя мучают головные боли?
— Иногда.
Тишина в комнате давила. Драко попытался подслушать, о чём говорит лекарь с его мамой, прижимаясь ухом к стене, но ничего не мог услышать. Вероятно, были наложены чары.
Это его разозлило и напугало. Не придумав ничего лучше, стукнул по стене кулаком, вымещая свои чувства.
Тяжело вздохнув, он прошёлся по комнате, потолки которой были такие высокие, что иногда он представлял, будто это небо.
Голова не болела вот уже несколько часов. Оттого он искренне не понимал, почему мать так переживает. Когда дверь наконец отворилась, Драко подбежал к ней. Скрывая беспокойство, спросил:
— Он ушёл? Всё хорошо?
Женщина нежно погладила его по голове и прижала к себе. Он не видел, но был уверен, что она плачет.
— Твоя боль не пройдёт, — всхлипывая, всё ещё прижимая сына к себе, точно гром, оповестила Нарцисса.
— Никогда? — поднял голову Драко, задавая вопрос.
— Никогда.
Гермиона растерялась. При виде боли Драко её чувства вновь вспыхивали, словно срабатывал инстинкт: защити, накорми, обогрей.
Он казался таким уязвлённым, что сил злиться на него не оставалось.
— Может, тебе нужно в лечебное крыло? — осторожно спросила она.
Драко рассмеялся. Гермиона покраснела.
— «Нам нужно делами заниматься». Твои слова?
Он схватил Гермиону и резко притянул к себе. Одной рукой обвил талию, другой взял её руку.
— Что ты делаешь?! — возмутилась она, попытавшись вырваться.
— Разучиваю танец.
Гермиона распахнула глаза. Их тела никогда не соприкасались. Сейчас же их практически ничего не разделяло. Ведомая чем-то, подстроилась под его дыхание. Драко не смотрел ей в глаза, закружив, лишь его подбородок напоминал Гермионе, что ей не привиделось: Драко ведёт её в танце.
Он был уверен и отстранён в своих движениях, точно танец всего лишь условность. Не выпуская её из объятий, мгновениями сильнее сжимал талию, вызывая дрожь. Его грудь была так близко, что пробуждалось желание положить на неё голову. Всего на секунду. На одну лишь секунду.
— Твои ноги путаются, — отрезал он, на мгновение поймав её взгляд. — И ты наступаешь мне на ботинки.
— Без музыки сложно. И я специально.
Драко улыбнулся, не сдержавшись. Остановился, но не отпустил её.
— Повторяй за мной. Раз, — отчеканил он, — первый шаг. Два — второй шаг. Три…
Забыв обо всём, Гермиона, как зачарованная, слушала его, превратившись в марионетку, и выполняла всё, что он говорит.
Кожа пульсировала от его касаний. Сердце колотилось. А живот крутило от собственных противоречий. Несколько минут назад она считала, что все её чувства остыли, а сейчас же тает, полностью отдавшись его рукам.
— Поворот.
— Не знала, что ты умеешь танцевать.
Драко хмыкнул, улыбнувшись одним уголком губ. Их глаза встретились, и мир замолчал.
Большим пальцем он приподнял её подбородок, нежно, трепетно, точно она сломается, усиль он хватку. Взгляд его был многословен: ему нравилась её дрожь, нравилось, как она замирает.
Гермиона позволила ему изучить её лицо, ощущая эйфорию от возможности сделать то же самое. Когда он повернул голову, наклоняясь к ней, всё тело стало каменным, глаза закрылись сами, а губы приоткрылись в томительном ожидании. Один миг…
— Кажется, у нас зрители, Грейнджер.
— Что? — открыла она глаза и повернула голову.
Зал находился на первом этаже. Несколько больших окон открывали вид на поле, где часто отдыхали студенты.
— Надо было завесить, — игриво бросил Драко, помахав своим друзьям. Тео и Блейз уже уходили, Гермиона увидела лишь их спины.
— Ты их видел, когда мы начали танцевать? — шёпотом спросила она, дрожа уже по другому поводу.
— Не видел.
— Нужно составить музыкальную программу. Технику танца я поняла. Соберу ребят и разучу с ними.
Точно ничего не произошло и её ничего не беспокоит, Гермиона прошла к пустому столу. Драко подошёл к ней.
— Зачем тебе Нотт, если ты хочешь целовать меня?
— Что ты несёшь? Я не хочу тебя целовать!
Лицо пылало. Она чувствовала себя униженной, будто некто с платиновыми волосами достал её сердце, подержал в руках и швырнул в окно.
Запах Драко всё ещё оставался на губах, и чувства путались. Она ощущала тревогу и стыд. Только не знала, от чего именно. Потому что их увидел Тео, или ей больно и обидно, что Драко не успел её поцеловать?
Она чувствовала его, могла касаться. Так близко… он был так близко к ней, и из-за этой близости нет сил думать и принимать верные решения.
— Я видел, как не хочешь. Ротик просто так открыла. Подышать?
— Это ты хотел меня поцеловать, я просто растерялась! — солгала она, сама веря в свою ложь.
— А если сейчас захочу, тоже растеряешься?
Он подошёл ближе, мимолётно опустив глаза на её губы, так, чтобы заметила. Гермиона перевела взгляд на окно. Голова загудела.
— Сейчас не растеряюсь.
Она схватила сумку и направилась к выходу. Глаза застелили слезы.
***
Гарри не мог найти себе место. После тренировки тело приятно гудело, но вот внутри у него была одна лишь тоска, сжимавшая грудь. Гермиона сообщила ему, что он будет танцевать на балу вместе с другими выбранными ею парами. Решение это не подлежало обсуждению. И, как бы Гарри не пытался вразумить подругу, выбора у него не оставалось.
Раздумывая, кого пригласить на бал, он мысленно отвергал все варианты.
Взъерошив волосы, представил Пэнси в красивом платье, держащую его за руку.
Это было немыслимо… прекрасно.
Вздохнув, Гарри вновь почувствовал себя полным идиотом. В конце концов, он даже не извинился перед ней нормально. Расскажи он Сириусу о своём поведении, крёстный однозначно выдал бы ему оплеуху.
— Гарри, ты чего тут сидишь? — неожиданно прозвучал знакомый голос.
— Я читал, Керри, — ответил он милой белокурой очаровательно-нежной Когтевранке.
Полная противоположность Пэнси. Никогда не грубит, не язвит, не выводит из себя. Её светлые длинные волосы, точно шёлк, обрамляли плечи, а широкая улыбка завораживающе сияла.
Именно с Керри он впервые поцеловался. Всё однозначно могло зайти дальше, если их не разделила бы невыносимая скука.
— Что читал? — поинтересовалась она, присев рядом.
— Да так. Неважно, — захлопнув книгу, которую ранее вручил ему директор и, отодвинув её дальше, улыбнулся девушке.
Керри прищурилась.
— Мне сказали проверить класс: все ли ушли. Тебя не ожидала увидеть, думала, что после тренировки ты уже давно спишь.
— Да, на меня это не похоже.
Керри рассмеялась.
Даже её смех был чудесный. Он приятно обволакивал, а привычка поправлять волосы могла свести с ума любого. Но отчего-то Гарри это совсем не трогало. И вместо приятного смеха Керри он был бы не против услышать пару оскорблений от Пэнси.
— Джинни мне шепнула, что ты будешь танцевать на балу. Пару нашёл?
— Да, — ничуть не раздумывая, ответил Гарри.
Керри скисла. Поправила волосы и разочарованно приподнялась.
— Если передумаешь, я не против. Не задерживайся, класс нужно закрыть.
Она попрощалась и пошла к двери.
— Подожди, Керри, — окликнул её Гарри, и девушка с надеждой обернулась.
— Да?
— Спасибо за приглашение.
— Не за что, — улыбнулась она и вышла.
Собравшись, Гарри решил найти Пэнси именно сегодня. Сейчас. И не минутой позже.
Долго искать ему не пришлось. В пустом коридоре, недалеко от кабинета прорицания, на подоконнике в полном одиночестве сидела Пэнси.
Одета она была не так, как обычно, что немного удивило Гарри.
Закрытая водолазка под горло, чёрные брюки, полностью скрывавшие ноги, волосы заколоты назад. Она смотрела в окно, разглядывая деревья.
— Привет, — бросил он, как ему показалось, неуверенно.
Возможности вернуться в прошлое на несколько мгновений назад у него не было, оттого пришлось смириться со своим жалким приветствием.
— Привет, Поттер, — обернулась Пэнси, оглядев его с нескрываемым безразличием.
— Я искал тебя.
— Твои способности поисковика поражают, — съязвила, снова повернувшись к окну.
— Что случилось? Ты грустная.
Гарри тихонько, коснулся её плеча. Пэнси скинула его руку.
— Я не грустная.
— Прости меня. Я поступил как идиот. Не хотел тебя обидеть. Я… правда не хотел.
Пэнси рассмеялась. Этот смех напугал Гарри. Он был болезненный, на грани, заменяющий слезы.
— Знаешь, что самое интересное? Ты не один такой, кто посчитал, что я легкодоступная. Стоит мне проявить внимание к парню, он тут же думает, как меня отыметь. С другими так себя не ведут. Ухаживают, пылинки сдувают, подбирают слова, в конце концов, влюбляются, а в меня никто не влюбляется. Возможно, я сама виновата, люблю поиграть, пофлиртовать, и это понимают не так. Но почему-то я подумала, что ты не такой. Что ты поймёшь. Я ошиблась.
— Пойдёшь со мной на бал?
Пэнси посмотрела на него удивлёнными глазами и отрицательно качнула головой. Гарри улыбнулся.
— Ты сегодня по-особенному красивая.
***
Гермиона хотела успеть догнать Тео. Успеть, пока он не надумал того, чего не было.
Хотя её мало это оправдывало. Не остановись Драко, всё, что могло быть, определённо случилось бы с её абсолютного согласия и желания.
Тео всегда был с ней честен, говорил прямолинейно, ничего не утаивая. А что же она? Чувство стыда перекрыло чувство страха. Страха, что теперь Тео откажется от неё, начнёт презирать и больше никогда, никогда не улыбнётся ей, так тепло назвав принцессой.
Гермиона перешла на бег, но остановилась, услышав чей-то крик. Обернувшись на него, замерла точно вкопанная.
Девочка лет четырнадцати витала в воздухе и кричала так сильно, словно её лёгкие сжимаются.
Гермиона не смогла отвести от неё глаз. Какая-то сила таскала девочку из стороны в сторону. Её волосы развевались, периодически скрывая лицо, на руках оставались следы от когтей и капли крови падали на землю. Она впитывала их, напиваясь вдоволь. Крик девочки перебивал вой ветра. Он был иным, его вой изнывал, требовал.
— Гермиона! — кто-то потряс её за плечи, и она перевела пустой взгляд на неизвестного.
— Профессор Макгонагалл?
— Что с тобой? У тебя шок? Ты ранена?
Девочка была уже на земле, теперь крича там. Рядом с ней был директор Редмант. Гермиона выдохнула с облегчением, заметив, что и ветер утих.
— Со мной всё хорошо.
— Когда мы пришли, ты улыбалась, — с беспокойством сообщила профессор.
— Улыбалась? — не веря своим ушам, переспросила Гермиона.
