Змееносец

Повсюду темнота. Холодный чёрный воздух окутывает, пробираясь в лёгкие через ноздри. Тело, что раньше казалось хрупким, маленьким и беззащитным, окрепло. Кровь стала горячей. Ты делаешь вдох, не открывая глаз. Чувствуешь чьё-то присутствие за спиной. Надо бы обернуться и бежать, как того требует инстинкт самосохранения, но не можешь себя заставить. Ты словно больше не человек — нечто большее. Не способное бояться, бежать, прятаться… Открываешь глаза. Опускаешь голову и видишь под ногами кости, разбросанные в мокрой траве. Молчишь. Не можешь сказать и слова, находясь в пугающей близости от того, кто оставил для тебя эту находку. Оно шепчет за твоей спиной:  — Это ты сделала… Кладёт когтистую лапу на плечо.  — Сделала. Для меня… Сверкнула молния. Через несколько мгновений пророкотал гром. Ранее спокойное небо затянулось свинцово-серыми тучами, прогоняя солнце с его неизменного утреннего поста. Первые капли дождя скромно постукивали по величественным крышам и оконным стёклам, с каждым мгновением усиливая свой ритм. Ветер подхватывал осенний дождь, завывал, словно музыкант, слепо верящий дирижёру. Гермиона открыла глаза, уставившись в потолок. Несколько секунд она не понимала, закончился сон или она всё ещё в его лапах. Сжав кулон на груди, приподнялась. Прислушалась к шуму дождя. Он возвращал в реальность.  — Это только сон, — произнесла вслух сама себе, чтобы убедиться наверняка. Желая прогнать его остатки, вспомнила прошлую ночь с Тео. Впервые она услышала мужской стон. Он был тихий, сладкий и непроизвольный. Когда чувства накалялись, этот звук уносил куда-то далеко, в мир, где все ощущения становятся ярче самих звёзд. Её поразило то, как Тео хотел сделать ей приятно, выражая это словами, поцелуями и действиями. Он был нежен, бережен и старателен. Для Гермионы это означало только одно — Теодор Нотт совершенно точно в неё влюблён, веточки Сакуры не лгали. Ей казалось, что она чувствует его поцелуи прямо сейчас, этим холодным осенним утром, и даже сон не помог оставить их в библиотеке. Они не сразу оттуда ушли, поддавшись таинству близких разговоров. Гермиона была откровенна, солгав лишь в одном. Она поделилась своей версией той сцены в коридоре, когда потянула Драко за собой и спряталась, словно преступник. Не хотелось врать, но отчего-то всё же сделала это, сказав, что Тео она даже не заметила, а спряталась, только потому, что увидела профессора Снейпа, которому ранее нахамила. На вопрос Тео: зачем она потянула Драко за собой, Гермиона, не моргнув, придумала новую ложь: «Я это сделала, чтобы он не сдал меня ему, ты же знаешь, какой он может быть». Возможно, Тео не поверил ей, но она старательно себя успокоила, решив, что, будь это так, парень обязательно оповестил бы об этом. Выходя их библиотеки ни с чем, Гермиона предположила, что, возможно, кто-то уже был в этом месте и забрал нужные книги. Она заметила, как переменилось лицо Тео при озвучивании этой мысли. Точно он знал, кто это может быть. Но умолчал. Впрочем, она не стала его судить за это, ведь и она не была эталоном честности.  — С днём рождения! — ворвалась к ней растрёпанная Джинни. Она размахивала палочкой, из кончика которой плескались искры. Гермиона смутилась, но всё же натянула улыбку и ответила на объятия подруги. Она не любила этот день. Слишком шумный и затратный на энергию. Впрочем, была ещё одна причина, которая омрачила для неё собственное день рождения. Начало четвёртого курса. Утро её дня рождения началось с лучей палящего солнца. Совершенно неосеннего, словно кто-то на небесном своде забыл напомнить звезде о том, что лето уже прошло и настало время надевать осенний наряд. Джинни, не изменяя своим традициям, поздравила Гермиону первая. Рон с Гарри поздравили чуть позже, подарив Гермионе новые книги, о которых она давно мечтала. Парни неведомым ей образом, всегда знали, каких именно книг не достаёт в её личной библиотеке. Направляясь на урок, Гермиона не могла скрыть улыбку, ожидая тот миг, когда профессор Макгонагалл поздравит её при всём классе! Пожелает ей много приятного и похвалит за все труды, что она вкладывает в учёбу. Не дойдя до класса, она остановилась. Улыбка на лице пропала, сердце упало. Драко Малфой стоял практически в обнимку с девушкой и мило с ней перешёптывался. Гермиона не могла поверить, что видит это. Никогда она не замечала Драко в обществе девушек и, по правде говоря, мечтала и дальше не замечать. Она пригляделась. Тейя. Чистокровная, умная, красивая когтевранка с довольно известными в магическом мире родителями. Её чёрные волосы были длинные и ровные, ни единого секущегося волоска. Рост высокий, взгляд величественный. Она была как с картины «Идеальная девушка для Драко Малфоя». Они действительно смотрелись потрясающе, отлично гармонируя друг с другом. Притягивающие противоположности. Гермиона не смогла сдержать слёз, которые, не слушая её, просто стекали по щекам, пока она стояла как вкопанная, наблюдая за ними, не в силах пошевелиться. В голове невольно промелькнуло воспоминание уроков Астрономии, на которых преподавательница однажды рассказывала про гипотетическую планету — Тейя — столкновение которой с Землёй, согласно теории гигантского столкновения, привело к образованию Луны. Также и когтевранка Тейя врезалась в личную планету Гермионы, мило перешёптываясь с ней в школьном коридоре. После этого дня Гермиона часто её замечала в обществе Драко. Ревновала. Завидовала. Мечтала быть на её месте. Разговаривать с ним так же легко и свободно, как Тейя. Не бояться подходить к нему, не трястись от его взгляда. Казалось, Гермиона была больна Драко, и болезнь эта преследовала только её. Тейя не болела. Она с улыбкой отвечала на его слова. Была горда и тиха, не высовывала нос, как это часто делала Гермиона. Сравнивать себя с Тейей вошло в привычку. Она всегда проигрывала. В один момент Тейя просто исчезла из компании Драко. Гермиона не знала, что случилось, но, встречая Тейю на протяжении долгого времени, ей чудилось, что за её спиной следует тень Драко.  — Что с тобой? — нахмурилась Джинни, тут же переключив своё внимание на забежавшего Живоглота.  — Смотри, кто пришёл! — радостно воскликнула она, подхватывая осторожно принюхивающегося рыжего кота. Гермиона скривилась с напускной обидой и сложила руки на груди.  — Какие гости.  — Милый котик, — почесала ему за ушком Джинни.  — Милый, но не мой, судя по всему.  — Что ты такое говоришь?  — Он меня не любит, живёт сам по себе. Пусть и дальше живёт. Джинни закатила глаза.  — Злая у тебя хозяйка, да? Не понимает твой свободный нрав? Кот заурчал от удовольствия, послушно приподнимая мордочку, как бы направляя пальцы девушки, чтобы она не сбивалась с курса и чесала там, где ему нужно.  — Иди и ты его погладь! Это же твой кот. И он пришёл тебя поздравить. Гермиона подошла к ним и аккуратно протянула руку. Живоглот принюхался и совершенно неожиданно зашипел, обнажая клыки. Шерсть его встала дыбом.  — Замечательно! Убери отсюда эту дрянь, — вспыхнула Гермиона и отошла от кота.  — Ты с ума сошла? — с опаской оглядела её Джинни.  — Мне нянчиться с котом, который меня терпеть не может?  — Не помню, чтобы раньше замечала за тобой такие выражения. Она отпустила кота, который тут же забежал под кровать. Гермиона махнула рукой, не желая больше это обсуждать.  — Может, ты расскажешь, что у тебя и Блейза? И почему никто ничего не знал? Рон, наверное, в больничном крыле лежит, умирая от негодования. Джинни звонко рассмеялась. Присела на край постели, закинув ногу на ногу.  — У нас ничего нет. В тот раз, когда мы пили, он проспорил мне желание. Я долго думала, что бы такого попросить… И придумала! Видела бы ты его лицо, когда я сказала, что хочу пойти с ним на бал. Я думала, что он в обморок упадёт. Так забавно вышло.  — И он тебе совсем не нравится? — улыбнулась Гермиона, заметив, как заблестели глаза подруги.  — Он такой молчун, — фыркнула она, — не в моем вкусе.  — По-моему, вы отлично вместе смотритесь.  — В этом нет его заслуги, это я всех украшаю! Джинни подмигнула, и Гермиона хихикнула.  — Будем отмечать твой день рождения? — спросила она.  — Да, — неожиданно для себя согласилась Гермиона. Джинни радостно вскочила.  — Ура! Все организационные моменты я беру на себя! Она быстро обняла подругу и побежала к двери. Гермиона её окликнула:  — И не забудь взять в помощники того, кто совсем не в твоём вкусе.  — Несомненно… — вновь подмигнула ей Джинни и вышла.

***

Гарри никак не мог упаковать подарок. Бумага рвалась, лента путалась в пальцах и косо ложилась. В один момент он так распсиховался, что чуть не выкинул злосчастную коробку. Тяжело вздохнув, отложил это дело до лучших времён, с горечью осознав, что Гермиона ему не поможет. Надо покурить. Сигарета однозначно его успокоит. Возможно, пока он будет впускать в себя едкий дым, способность ловко справляться с праздничной упаковкой придёт сама собой. Дождь усиливался, ветер играл с величественными деревьями, порой казалось, что их ветви тянутся к тебе, желают коснуться. Забрать. Гарри поёжился и натянул капюшон. Выпрямил плечи, чтобы казаться больше, и подошёл к стоящей под кронами деревьев Пэнси. Девушка косо на него взглянула и выкинула практически целую сигарету в траву. На ней были чёрные брюки и чёрная полностью промокшая рубашка. Плечи дрожали, но она упорно пыталась бороться с холодом.  — Ты замёрзла? — спросил Гарри, доставая сигарету. Он с наслаждением затянулся. То самое спокойствие, что дарит смертельная привычка, поступило в лёгкие. Пэнси отрицательно помотала головой. Гарри поразился, насколько горда эта девушка. Наверняка даже на вершине снежной горы, когда ледяной ветер проберёт до костей, получив обморожение и упав в снег, она не признает, что умирает, и не попросит помощи. Он не стал больше её спрашивать ни о чём. Легко расстегнув свою толстовку, снял её и осторожно накинул на плечи Пэнси, которая наблюдала за ним с осторожностью, будто после этого действия, последует что-то ещё.  — Спасибо, но мне твоя забота не нужна, — оповестила она, не скинув при этом толстовку. Гарри улыбнулся. Что-то подсказывало, что он начинал понимать слизеринскую принцессу: не скинула — значит, понравился его жест. Не ударила по голове — вероятнее всего, его общество ей не омерзительно.  — Ну чего ты лыбишься, Поттер? — не выдержала она. Гарри вновь затянулся и поднял голову к небу, которого практически не было видно из-за ветвей деревьев, под которыми они стояли.  — Нравится, как ты выглядишь в моей одежде, — ответил он, не смотря на неё. Не видел, но знал, что она смутилась. Отдел сердечных дел получил новую порцию удовольствия.  — Дай сигарету. Пэнси требовательно протянула руку, но, чуть замявшись, добавила:  — Мои закончились.  — Ты только покурила. Гарри смерил её взглядом, усмехнувшись. Пэнси вспыхнула.  — В папочку играешь?  — Тебя так легко вывести из себя, — он рассмеялся, достал сигарету и отдал Пэнси. Задумался на мгновение, а после тихо добавил:  — Ты как я.  — О чём ты? Пэнси сильнее укуталась в толстовку, которая была для неё слишком большая.  — Ты такая же, как и я. Меня тоже легко вывести из себя. Иногда для этого даже ничего делать не надо.  — Я не злюсь по-настоящему, Гарри. Мне не хочется бить кого-то или орать. Чего не скажешь про тебя. Она затянулась и взглянула на него с беспокойством. Гарри увидел в этом взгляде Гермиону.  — Много раз я видела, как ты выходишь из себя. Порой казалось, что ты шею можешь свернуть кому-нибудь.  — И тебя это пугает?  — Напугает, если ты решишь свернуть шею мне.  — Я… я бы никогда!  — Шучу, расслабься, — она стукнула его по плечу и улыбнулась. Гарри не расслабился. Ему не понравилось то, что она сказала. Решил сменить тему, пока девушка не убежала.  — Ты простила меня?  — Нет, — даже не думая, ответила Пэнси.  — А когда простишь? Снова затяжка. Глубокая. Такая, чтобы лёгкие покрылись сажей.  — Может, я больше не хочу с тобой общаться. Сердце у Гарри кольнуло, но он не подал вида.  — Тогда не будем общаться.  — Не будем, — подтвердила она. Гарри выкинул сигарету и собрался уходить. Пэнси его остановила, быстро снимая толстовку.  — Не забудь забрать.  — Оставь себе, — твёрдо ответил, не обернувшись.

***

Гермиона направлялась на репетицию, которую запланировал директор Редмант. После неё она как самая настоящая именинница должна была нарядиться, натянуть улыбку до ушей и слушать поздравления, попутно принимая подарки. Всё бы ничего, но вот в душе у неё было пугающее безразличие. По правде говоря, она больше всего хотела, чтобы этот день закончился как можно скорее. Когда кто-то коснулся её плеча, она даже не вздрогнула, лишь лениво обернулась:  — Принцесса… Гермиона улыбнулась. Щеки вспыхнули, залившись румянцем от воспоминаний прошлой ночи. Она видела перед собой лицо Тео, но ей казалось, что оно всё ещё между её ног. Не успела она и слова сказать, как парень приподнял её подбородок и нежно поцеловал, тут же отстранившись.  — Ты теперь так будешь со мной здороваться? Тео усмехнулся и поправил рубашку.  — Могу и по-другому, но, боюсь, остальные будут не в восторге.  — Прекрати! — она снова смутилась, но не смогла прекратить улыбаться. Он наклонился к её уху. Нежно. Трепетно. До мурашек.  — С днём рождения.  — Спасибо, Тео. До места проведения репетиции они дошли вместе. Держась за руки. Практически все были в сборе. Не хватало только Драко, Пэнси и директора Редманта. Окна были закрыты, не впуская в помещение дождь. Повсюду горели свечи, создавая приятную уютную атмосферу. Гарри с Роном разговаривали отдельно от всех. Ранее они поздравили Гермиону, и даже речь сочинили! Гарри подарил плохо упакованный набор для письма. Рон книгу её любимого автора. Ещё в том году эти подарки порадовали бы, а торжественная речь вызвала смех. В этом же году никакие из этих чувств не посетили её. Джинни подбежала к Гермионе и увела её в сторону.  — Только не ругайся, — начала она тараторить, — но твой день рождения мы отметим в гостиной Слизерина. У Гермионы округлились глаза.  — Знаю, это не то, что ты ожидала. Но Блейз сказал, что это единственное место, куда Снейп не пойдёт с проверкой.  — Хорошо.  — Хорошо? — удивилась Джинни, явно ожидавшая сопротивления. Она куда-то посмотрела и хитро улыбнулась.  — Поняла! Ты не против, потому что это гостиная твоего парня.  — Он не мой парень! — запротестовала Гермиона. Но всё же поймала себя на мысли, что формулировка ей понравилась. Мой парень. Теодор Нотт — мой парень. «— Эй, с кем это Гермиона?  — Это Теодор Нотт, её парень!» — замечталась она. Джинни всё так же хитро её разглядывала.  — Свадьбу планируешь?  — А ты со своим помощником не планируешь? Гермиона рассмеялась. Джинни прыснула:  — Я свободная птица. Дверь распахнулась. Драко безразлично огляделся. Гермиона непроизвольно открыла рот. Вслед за ним зашла Тейя. Она коснулась его плеча и поздоровалась. Глаза застелил туман, сердце, казалось, разорвётся на множество кусочков. Совершенно неожиданно для себя, Гермиона сорвалась с места и подбежала к прибывшей парочке. Тейя уставилась на неё, ничего не понимая. Драко не показал своего удивления. Она тяжело дышала и пыталась что-то сказать, но мысли путались. Когда реальность наконец её настигла, поняла, что не знает, зачем вообще подбежала к ним. Проскулила:  — Можно с тобой поговорить, Драко? Он кивнул и вышел. Гермиона юркнула за ним, спиной ощущая прожигающий взгляд Тео. На нём был его привычный чёрный строгий пиджак с двумя пуговицами и удушающая, не дающая и капли свободы, чёрная водолазка под горло. Платиновые волосы аккуратно уложены, чтобы не нарушать вылизанный образ. Показной. Образ, навязанный отцом. Драко смотрел на неё усталыми глазами, ожидая. Спокойная мелодия из приоткрытой двери, которую принялся играть хор, словно звучала для них двоих и шептала: Я хочу держать твою руку. Я растворяюсь в тебе. Медленно проглядывает свет для тебя и для меня. Драко заговорил, убивая магию:  — Что ты хотела, Грейнджер?  — Почему ты пригласил Тейю? Ей хотелось плакать. Плакать от того, что она задала этот вопрос, от того, что показала, как он влияет на неё. Обнажилась. Не сдержалась. Жалкая и убогая.  — А почему ты захотела танцевать с Тео?  — Значит, у вас что-то есть? Драко улыбнулся.  — Ревнуешь?  — Мне просто интересно. Такая очевидная ложь вызвала в ней тошноту. Но что-то не давало ей уйти. Она хотела знать и за это знание готова была заплатить гордостью.  — Тебя это не касается. Это всё? Он встал в позу, сложив руки на груди. Гермиона вспыхнула.  — Нет, не всё! Я тебя ненавижу! Вот теперь всё! — практически закричала, борясь с поступившими слезами. Драко окаменел. Желваки на скулах дёрнулись, словно он не мог поверить, что слышит это.  — Серьёзно? — уже не скрывал свою насмешливую злость.  — Ненавижу всё в тебе! Твой голос, твоё лицо, твои слова! Не волнуйся, я больше никогда к тебе не подойду, ты мне противен, понятно? Драко рассмеялся. Гермиона начинала приходить в себя.  — Я возвращаюсь, а ты можешь и дальше стоят тут и орать. Несмотря на его слова, он не ушёл. Стоял и молча ждал, когда Гермиона надышится воздухом, которого ей не хватало. Слёзы всё ещё текли, обжигая щеки. Она не могла поднять взгляд, но чувствовала его запах. Когда решилась взглянуть на него, заметила, что в полностью чёрном образе Драко был один маленький изъян, оплошность, которую он не заметил. Белое пёрышко приземлилось на его водолазку, прямо на грудь в районе сердца, в которое она так желала попасть. Гермиона протянула руку, касаясь ткани его водолазки. Поймав пёрышко кончиком пальца, замерла, ощущая, как близко находится к нему. Белое пёрышко лишило страха. Забрало обиду. Секунду назад она солгала, что ненавидит, и пёрышко её выдало. Это понимали и она, и он. Драко посмотрел на неё с теплотой, которую ранее не показывал.  — Я… — начал он говорить, но его перебил подошедший Редмант. Он оглядел их и улыбнулся. Гермиона протёрла красные глаза и сделала шаг назад.  — Здравствуйте, директор, — поздоровался Драко. Редмант кивнул.  — Ну заходите, — как-то слишком ласково попросил он, подталкивая их. — Драко, ты пригласил Тейю, как я и просил?  — Да, — прозвучал голос Драко. Гермиона вбежала внутрь. Ошарашенная. Готовая провалиться сквозь землю. Сердце уже не стучало, оно погибло. Трагически пало после слов директора. Зайдя, заметила, что все смотрят на неё как на умалишённую. Подойдя к Тео, Гермиона не могла посмотреть на него, охваченная стыдом, лишь спросила:  — Ты всё слышал?  — Да, — ответил он, смотря прямо перед собой. Когда все дождались немного опоздавшую Пэнси, Редмант встал напротив сложившихся пар. Ребята из хора вместе с дирижёром ожидали команду, но, казалось, директор не сильно торопился начинать. Он что-то высматривал за их спинами, что-то, что не видели они. Нахмурившись, мотнул головой, точно отгоняя видение.  — Начинайте, — потребовал он, махнув рукой. Заиграла музыка. Элегическая мелодия со своим меланхолическим нерешительным мотивом погружала в состояние робкой растерянности. Тео галантно развернулся лицом к Гермионе. Кивнул и протянул руку. Холодный и строгий. Не похожий на себя самого, словно музыка его преобразила, открыла другого Теодора. Гермиона протянула руку, чувствуя, что это не музыка изменила его, а её слова, что он услышал, и её действия, что он увидел. Тео закружил её в механическом танце. Невозможно было обнаружить и каплю души в этих движениях. Он не смотрел ей в глаза. Держал за талию оледеневшими ладонями, точно вот-вот его пальцы треснут и расколются. Гермиона попыталась улыбнуться ему, но он не стал ловить её улыбку, лишь сделал поворот. Когда Редмант остановил их, Тео выпустил её из своих рук, кивнул в знак благодарности и вернул взгляд в стену. Гермионе так хотелось коснуться его, стать ближе, объясниться, отчаянно вглядеться в его лицо, чтобы он понял: она себя не контролирует. Ей плохо. Больно. Она запуталась. Устала. Но она не решилась этого сделать, предпочтя тихо себя ненавидеть.  — Выглядит превосходно, — похвалил Редмант, — но, мистер Уизли, вы несколько раз наступили на ногу своей даме. Рон принялся объясняться, активно жестикулируя руками. Полумна ничего не говорила, рассматривая потолок. Спустя минуту Редмант, очевидно, устал от слов Рона и, скривив лицо остановил его.  — Хватит! Повторите ваш танец ещё несколько раз. А вы, мистер Уизли, — он произнёс его фамилию более грубо и строго, — повторите шесть раз. На этом закончим. На выходе Гермиона догнала Тео и окликнула. Он нехотя обернулся.  — Да? Она замешкалась. Тихо спросила:  — Ты придёшь отмечать мой день рождения?  — Где оно будет?  — В вашей гостиной. Из-за выражения лица Тео к горлу подступил смех, но Гермиона сдержалась, прикрыв рот ладошкой.  — Если оно будет в нашей гостиной, я в любом случае там появлюсь.  — Прости меня, Тео, — не выдержав его холод, принялась говорить практически не дыша, — я не должна была вот так при тебе бежать к Драко и говорить всё то, что говорила. Это было ужасно, я понимаю. Мне жаль, что так вышло. Ты… — она замялась, — ты много стал для меня значить. Тео вздохнул.  — Разберись в своих чувствах. А пока… — он взял её ладонь и нежно поцеловал, будто прощался, — я пойду. Гермиона проводила взглядом его силуэт, который всё дальше и дальше отдалялся. От неё.