Призрак каждого тиранит,
Но когда-нибудь воспрянет
Человечность ото сна
©Уильям Блейк
– Так она... отключила свою человечность?– раздался тихий голос Елены Гилберт откуда-то из пространства за тяжелой дверью камеры, отрезавшей меня от окружающего мира. – Я бы не советовала возлагать особых надежды на то, что с человечностью я сколь-нибудь лучше, чем без нее,– сказала я как можно громче, чтобы меня услышали не только братья, но и Елена. Моя реплика осталась без внимания. – Ага. В свое время в наших кругах она звалась... Жницей. Потому что косила народ, как сама Смерть. Стефана звали Потрошителем за то, что от его жертв оставались запчасти. Шэрон брала количеством. Никогда не видел существа прожорливее. Забавно. Он не упомянул того, что я вытворяла – то, что является действительно ужасным, даже по сравнении с массовыми убийствами. От чего же вы умолчали о том обстоятельстве из-за которого обо мне гремела даже большая молва, чем из-за гор трупов в закоулках Нью-Йорка?.. – Тебе лучше уйти, Елена,– участливый тон Стефана просто раздражает. Влюбленный мальчишка. – Он прав. Даже связанная, Шэрон представляет опасность. Ей не нужно высвободить руки, чтобы причинить вред: она непревзойденна в манипуляторстве. Кэтрин гордилась бы,– под насмешливой манерой Деймона тоже просвечивает беспокойство. Так волнуются о том, что я могу наговорить их драгоценной Елене. Двое влюбленных мальчишек. – Вы хотите, чтобы я просто ушла?– да, Гилберт, просто есть законы вежливости, не позволяющие им так открыто указать на дверь, и нормальные люди понимают это без разъяснений. – Ты ничем нам не поможешь,– уговаривал ее Стефан,– К тому же... – Что "к тому же"? – Это семейные дела, Елена,– наконец-то, Деймон, хоть кто-то сказал это вслух!– Мы должны разобраться с нашей младшей сестричкой. А тебе бы я советовал разобраться со своим младшим братом. – Что не так с Джереми? Да, что не так с Джереми? – Ну, он обладает самоубийственной привычкой влюбляться в стервозных вампирш,– голос старшего брата щедро разбавлен насмешливыми интонациями.– Сначала Викки, теперь Анна... О Господи, Гилберт влюблен в малышку Анну? Умора. Слишком большая концентрация иронии в истории Мистик-Фоллса начинает становиться просто сюрреалистичной. Неужели малыш Гилберт повторил ошибку своего предка Джонатана и влюбился в вампиршу Чжу? (Как в свое время Джонатан Гилберт был влюблен в Перл, мать Анны). – Ощущение, будто я попала на съемки "Санты-Барбары",– вслух проворчала я.– Есть здесь кто-нибудь, кто ни с кем не спал? Что бы сказала об этом Брэнсон?.. Судорожный вздох Стефана при упоминании его покойной лучшей подруги. Больно, когда ножом ударяют по сердцу, правда, Стефан? У каждого свои резоны отключать эмоции. – Вот Кэтрин бы посмеялась. А, впрочем, ей на все плевать. Ты это испытал на своей шкуре, Деймон, не так ли? Деймон со свистом выпустил воздух из легких. Я не могла видеть выражение его лица, но знала, что он зол. Мне достаточно слышать твое дыхание из-за стены, чтобы знать о чем ты думаешь, братец. Сможешь похвастаться тем же? – Иди домой, Елена. А нам нужно отчихвостить мелкую стерву,– с гневным пыхтением (едва сдерживаешься, никакой выдержки, братик) проговорил старший из братьев. Пропустив мимо ушей небольшой диалог, содержание которого наверняка состояло из уговоров мальчиков не лезть и возражений девушки, я выделила время на то, чтобы осмотреть помещение. Меня притащили сюда в полубессознательном состоянии, так что я еще не успела сделать этого. Холодный подвал, голые каменные стены грубой отделки и холод, исходящий сразу отовсюду. В воздухе парила влага, характерная для таких помещений. Я находилась в центре комнаты, если это можно так назвать. Братцы позаботились о комфортабельности моего места пребывание – неудобный деревянный стул, пеньковые веревки, обхватившие мои запястья заодно с ручками стула в несколько оборотов, еще несколько мотков веревки обездвижили ноги. Сзади меня находилось подобие тюремного лежака. В углу помещения был маленький столик на котором расположили несколько шприцов с желтоватой жидкостью. По запаху стало ясно, что это вербена. И предназначалась она, по всей видимости, в качестве транквилизатора для меня. Я пренебрегла вечерним приемом крови, к тому же по моему организму еще бегала кровь, отравленная вербеной, посему я ослабла и не имела возможности разорвать путы. Я полностью во власти любимых братьев, одержимых идеями сверхконтроля. В план это явно не входило. Я услышала, как Гилберт покидает подземелье и отворяется дверь моей камеры. Я встретила родственников скучающим взглядом, склонив голову на бок. – Сэр Галахад и сэр Ланселот. Чем обязана визитом, рыцари гилбертового стола? "Ланселот" одарил меня привычной кошачьей улыбкой, закрывая за собой дверь, а "Галахад" подошел ко мне и проявил себя и впрямь так же учтиво, как знаменитый искатель Грааля. – Здравствуй, Шэрон,– промолвил он.– Веревки не слишком жмут?– и, опустившись на колено, начал поправлять их, стараясь убедиться, что они не чересчур перетягивают запястья. – Хватит притворяться, что тебе есть разница,– фыркнула я, сдув с лица черную прядь.– Сэр Галахад никогда бы не привязал беззащитную женщину к стулу, особенно к такому неудобному и с целью пыток. – Извините, Ваше Высочество Гвиневра, это единственный подходящий к интерьеру стул,– продолжил этот маленький кружок литературы Стефан, подняв брови на слове "беззащитная". – Я – Моргана, умник. – Ботаны в городе!– проворчал Деймон, закатывая глаза.– Ближе к делу. – Я слушаю: цель вашего визита? Хотите пытать меня? – Всего лишь хотим вернуть нашу сестру,– Деймон расположился у двери, подперев спиной стенку. – Я перед вами,– моя бровь красноречиво выгнулась в дугу. – Хотим вернуть тебе человечность,– поправил Стефан, закончив с веревками и поднявшись с колен. Он отошел от меня на шаг.– И даже не смей отрицать, она у тебя отключена. – Она не отключена, Стефан. Она выжжена за полтора века, омытых кровью. Она умерла уже давно и реанимировать уже поздно. – Когда в последний раз ты виделся с ней?– обратился к старшему Стефан, игнорируя мою реплику. Деймон задумался. Да, мы не виделись давно. – Лет двадцать-двадцать пять назад. В... Финиксе, кажется? Хотя, нет, в последний раз я ее видел в Нью-Джерси. – В 88-ом году, если точней,– услужливо подсказала я.– Летом. Мы с тобой повеселились на славу, Дей,– я ухмыльнулась, когда он поморщился при звуке этого прозвища.– После нашего маленького визита тот бордель окрасился кровью, помнишь, Деймон? Ты был намного веселей без человечности. Деймон смотрел на меня, не отрывая взгляда, исследуя все черты лица, черные волны кудрей и блестевшие в темноте подземелья сапфировые глаза. Я поймала себя на мысли, что делаю тоже самое – разглядываю лицо брата, так похожее на мое собственное, темные лохматые волосы и светло-голубые глаза – холодные и пронизывающие насквозь. Мы не виделись около двадцати лет. Я начала думать, что уже не узнаю его, если вдруг встречу, но нет, вот он, Деймон. Я могла выявить его в толпе с безошибочной точностью. Я давно начала забывать лицо матери и забыла, какого цвета глаза у отца, не помню их голоса. Но есть несколько человек, которых я бы не смогла бы забыть, сколько бы не прошло лет. Например, Деймон. Кол. Ребекка. Клаус с Элайджей. "Заткнись",– предостерегла я внутренний голос, продолжавший выдавать мне череду имен, вызывающих во мне слишком много эмоций. Я слишком долго сдерживала их, чтобы позволить им прорвать брешь в броне именно сейчас. – А ты?– уточнил Деймон у Стефана, не поворачиваясь к нему. Он прожигал меня взглядом, будто старался проникнуть в мое сознание и понять, что со мной не так. Стефан тем временем разжег огонь в маленьком камине и поставил одну кочергу прямо над огнем. – Сент-Луис, 1972 год,– сказал он, повернувшись к старшему.– Странно, что вообще застал ее там – она вечно "вчера была в Нью-Йорке, завтра уже в Сан-Франциско". Я часто разъезжала по всей стране по разным причинам. Одной из которых был тот факт, что за мной часто и многократно охотились, как правило, с целью уничтожить мое бренное тело с лица земли. – И тогда она тоже была без человечности,– заключил Стефан. Они с Деймоном переглянулись.– За этот промежуток времени она могла несколько раз включить и выключить ее. – Могла,– согласился второй вампир.– Что ж, будем пользоваться методикой Брэнсон? Спина Стефана напряглась при упоминании лучшей подруги. Интересно. – Он убил Лекси, а ты с ним сотрудничаешь,– подразнила я блондина.– А еще он влюблен в твою девушку. И ты не можешь не видеть этого. Я вновь повернулась к Деймону. – Деймон. Сто сорок пять лет гонялся за своими розовыми мечтами вернуть женщину, которую любил своей этой мальчишеской привязанностью. И все это, столько стараний, только чтобы обнаружить, что она и не нуждалась в спасении. И, сверх того,– мои губы изогнулись в издевательской ухмылке,– она почти полтора века спокойно ходила по земле и даже не думала о тебе. А ты столько лет страдал, лелеял план по ее вызволению. И теперь, когда все полетело в тартарары, ты умудрился влюбиться снова. Причем, в кого? В копию Кэтрин,– я изобразила самое презрительное и насмешливое выражение лица, на какое была способна.– Убожество. Я посмотрела сначала на одного, потом на другого своего брата. – При всем при том, девчонка оказалась девушкой родного брата. Братьям, конечно, нужно делиться, но я почему-то всегда считала, что конкретно к девушкам это не относится, хотя, очевидно, вы иного мнения. Я почувствовала удовольствие от созерцания братьев. Оба были на взводе. Хоть что-то же должно перепасть мне от этой ситуации. – Надеюсь, ты закончила, Шэрон,– сказал Стефан, так и не повернувшись ко мне. Все его внимание было приковано к чугунной кочерге в его руке, которую он держал над потрескивающим огнем камина. Жар пламени лизал чугун и распалил его до неоново-розового цвета – инструмент был близок к тому состоянию, к какому кузнец приводит металл перед ковкой. Что он хочет делать с этим?.. Меня терзали смутные предположения – одно хуже другого. Так или иначе, это действо не сулило ничего хорошего. – Теперь мы продолжаем наш диалог следующим образом: мы спрашиваем, а ты отвечаешь,– продолжил Стефан. Деймон так и стоял у двери, словно страж, стерегущий пленницу. То, что он уступил основную роль младшему брату казалось странным. Если дело дойдет до пыток – а именно в этом заключался главный метод Лекси, – то Деймон больше подходил для роли палача, он не отличался брезгливостью в этом плане и имел подходящие садистские наклонности. – Итак, Шэрон. Зачем ты приехала в Мистик-Фоллс? Стефан встал передо мной с раскаленной кочергой в руках. Даже на таком расстоянии я чувствовала исходящий от нее жар, прокрадывающийся сквозь ночную прохладу темницы. – Есть правила, запрещающие мне приезжать в место, где я родилась и выросла?– я бросила вызывающий взгляд на Стефана. Даже сидя привязанной к стулу, осведомленной о грядущих пытках, у меня получилось смотреть на него свысока. Будто это я хозяйка положения. Хотя все было совсем не так. И кочерга, слабо мерцающая в полутемном помещении красноватым светом – тому доказательство. С обреченным видом, как бы говоря, что ему жаль, что так получилось, Стефан схватил меня за плечо свободной рукой, а второй, вооруженной жуткой ношей, он вогнал кочергу мне в солнечное сплетение. Мне показалось, что меня временно перенесли в Ад. Мир расплавился и стал размытым маревом, его больше не существовало. Не существовало и Стефана, моего палача, моего молчаливого охранника Деймона и всей камеры в целом. Осталась только боль, разъедающая все нутро. Буквально. Ошеломляющая, сбивающая с толку, невыносимая боль. Это было так ужасно и неожиданно, что я даже не успела вскрикнуть или как-нибудь еще оповестить мир о своих мучениях. В глазах померкло, звуки перестали иметь смысл. Все мои внутренности горели и плавились, будто их прожигают кислотой, на лбу выступила испарина из-за резкого контраста температур: вокруг было прохладно, если не сказать холодно, а кочерга, пронзившая меня насквозь, была как прямиком из пекла преисподней. Запахло паленым и кровью. По моей футболке расползались два пятна теплой, липкой субстанции: одно кровавое пятно спереди, и второе со спины, откуда выглядывала часть гадостной железки. Где-то на краю сознания стал расцветать гнев, но тут же погас, как костер, на который вылили кушак ледяной воды, перерастая в холодную ярость. Безэмоциональное желание убить того, кто посмел так со мной обращаться. Чтобы не дать дальнейшее развитие гнева я попыталась совладать с болью, разливающейся по всему телу, потому что готова была закричать. Этого никак нельзя допустить. Голос Стефана казался неимоверно далеким. – Злишься?– спросил Стефан, вглядываясь в мое лицо. Его же лицо для меня было все еще затуманено.– Чувствуешь, как распаляется ярость внутри? Хочешь свернуть мне шею? Я почувствовала железный привкус во рту. Кажется, он задел мне что-то, что для обычных людей считается жизненно важным органом. Сложно сказать, ведь Стефан ударил криво, толи стараясь не задеть позвоночник, толи просто плохо прицелившись. – Ничего. За ночь, возможно, что-то да изменится,– со вздохом произнес блондин. Ладонь Стефана прошлась по моей щеке, стерев часть слез. Я даже не осознала, что лицо было влажным от слез; вполне предсказуемая реакция на такую боль. Размытый силуэт младшего из вампиров отошел к выходу. За ним ушел и Деймон, так и не проронивший ни слова, затворив напоследок дверь, оставив меня в одиночестве с треклятой кочергой и самой собой.***
Чем больше остывала кочерга, тем больше прояснялись мои мысли. Боль из адской переросла в терпимую, а кровотечение почти что прекратилось, по крайней мере, пока я не делала резких движений. Кровь на одежде остыла и заставляла ткань неприятно липнуть к телу. Как я ни старалась, привязанные руки не могли дотянуться до торчащего из меня куска чугуна. Я попыталась повернуться в одну из сторон всем телом, чтобы можно было обхватить хотя бы краешек, но меня остановил очередной приступ боли. Второй конец кочерги пробил не только мою спину, но и спинку стула, пригвоздив меня еще плотнее. Сколько я ни дергала руки, но веревки не поддавались. Я потеряла много сил, потому что давно не принимала кровь, вербена все еще циркулировала по кровеносной системе, ослабляя меня, и раскаленный до красна чугун, расположившийся между легкими, ну очень плохо сказывался на самочувствии. Я старалась дышать медленней, потому что при каждом вздохе легкое задевало вбитый в мое тело клин. Иисусе, где ваша собственная человечность?! Вы хоть представляете, какое это омерзительное чувство? Мысль была прервана виновниками всех моих неудобств. – Надеюсь, вы пришли просить прощение, пока не поздно?– слегка склонив голову в бок, спросила я.– Выньте эту вещь. Если хотите пронзить меня чем-нибудь, то стоит сразу воспользоваться деревянным колом. Я склонила голову на бок, разглядывая вошедших. – Мы твои братья, Шэрон. Мы не хотим причинять тебе зла,– со вздохом сказал Стефан, переступая порог комнаты первым. – Да ну!– фыркнула я с ноткой недовольства в голосе. Отсутствие человечности сильно помогает урезонить эмоции.– Остывающая железяка, торчащая у меня из живота, рассказывает иную историю. – Я же предупреждал тебя, что нужно запастись кляпом,– показательно громко вздохнул Деймон. Я бросила на него колющий взгляд. Мне показалось, что он слегка сжался под ним. Стефан прошел к столику в углу и взял один из шприцов. – Решил поиграть в юного медика? Проигнорировав эту реплику, он прошел со шприцом мне за спину и перекинул мои волосы с одного плеча на другое, открывая себе пространство для укола. – Не проткни мне насквозь яремную вену, будь так добр. Стефан одной рукой наклонил мне голову в сторону, чтобы правильно прицелиться, а другой сделал укол и спустил поршень. С губ слетел стон, когда ядовитый сок вербены смешался с кровью. В глазах помутнело на несколько секунд. В этой манипуляции не было необходимости. Я и так слишком слаба для... для чего бы то ни было. Горло сдавливало чувство жажды, нарастающее в математической прогрессии каждую секунду. Если это продлится еще дольше, то к моменту высвобождения я уже буду одержима идеей вырезать все население города и окрасить реки кровью. Я, конечно, преувеличиваю (наверно), но желание осушить любое попавшееся на пути существо у меня уже появилось. Не хотелось бы опуститься до охоты на кроликов. – Продолжим,– решил Стефан, когда пустой шприц был поставлен на место.– Зачем ты приехала в Мистик-Фоллс. – Потому, что до меня дошли новости о том, что наш общий родственник (не будем показывать пальцем на Деймона) уничтожил последнее звено в семейном древе. И теперь пришло время мне вновь взять в свои руки семейное дело, как единственному компетентному ребенку нашего отца. Стефан продолжил хмуриться. – Когда в последний раз у тебя была включена человечность?– подал голос Деймон. – Хм, дай подумать...– я задумчиво уставилась в потолок.– Году эдак в некогдатском. Воздух вышел из легких Деймона со свистом. – Мне казалось, что это мы должны злить ее. А не она нас. Разбирайся с ней сам, позовешь меня, когда дело дойдет до пыток. Задушевные разговоры, по правде говоря, никогда не были моим коньком,– после недолгой паузы он добавил:– По крайней мере в трезвом виде. С этой тирадой старший брат вышел из помещения. Я перевела взгляд на второго. – Один сдал, второй остался. Посмотрим, кто кого. Стефан вздохнул. – Где ты была до Мистик-Фоллса? Он пытается растормошить мои чувства? Тогда он выбрал не правильный вопросник. – В Сент-Луисе, как всегда. У меня там резиденция последние сто лет, не знаю, заметил ли ты. Огромный особняк в котором сент-луисские вампиры живут чаще, чем я сама. Я же живу в городе постольку-поскольку, это в некотором роде центральный вокзал моих железнодорожных путей, бываю там часто, но не долго. – Чем ты там занималась?– участливо уточнил Стефан. Работала третейским судьей в скандальной разборке стаи оборотней Родерика Байра и ковена ведьм Габриэля Лемарка. Это было докучливой необходимостью: не разберись я в этой ситуации они бы решили распилить город поровну ручной пилой. Каждый раз, когда я заезжаю в город, мне приходится разбираться с подобными проблемами, меняются лишь лица, просящие их рассудить – в этот раз вампиры с ковеном Алиши, в другой раз ковен Алиши жалуется о нарушении правил со стороны Габриэля или Родерика, и так много раз по кругу. Меняются поколения истцов, но тематика исков всегда остается схожей. И все проблемы, разумеется, должно решать доверенное лицо, занимающееся этим дольше, чем существуют некоторые страны, то есть Шэрон Сальваторе. И никому не важно, что она заехала сюда из Невады всего на один день, поменять масло в машине и захватить с собой вещи первой необходимости. Что бы сказал Стефан, если бы я рассказала ему об этом? Вряд ли он бы поверил. А вот в то, что меня в Сент-Луисе боятся, он охотно верил. – Убивала младенцев и приносила жертвы в честь Сатаны,– беззаботно пожала плечами.– Ну знаешь, как обычно. Стефан с кряхтением втянул в легкие воздух. Он стоял передо мной со скрещенными руками. Потом подошел ко мне и небрежным движением вытянул кочергу. Перед моим взглядом забегали маленькие фейерверки. Пока эта штука торчала из меня, мои раны успели затянуться вокруг металла, так что процесс избавления от нее сопровождался болью и неприятным чавканьем. – Давай поговорим о 80-тых годах,– предложил юноша, взяв из угла табуретку и поставив ее в метре от меня. Он сел лицом ко мне. – Почему бы и нет?– согласилась я.– Рейган. Рональд Уилсон Рейган. Я всегда была его большой фанаткой, он за словом в карман не лез. К тому же, Президент Рейган внес большой вклад в... Стефан прервал мою лекцию по истории. – Нет, 80-е года девятнадцатого века, Шэрон. Я тут же утеряла все шутливое расположение духа и похолодела. Я покинула Новый Орлеан в конце декабря 1881 года, после этого я начала длинную карьерную лестницу в статусе Жницы. Даже сейчас, без эмоций, я не переставала поражаться, до чего я могла дойти в те годы. Рядом с теми временами моя шутка про Сатану кажется детской шалостью. – Кажется, где-то тогда тебе дали твое прозвище. Мрачная Жница. Ты оставила за собой гору трупов и продолжила кровавую дорожку от Нью-Йорка до Филадельфии. А потом развезнула Ад в самой Филадельфии и ее окрестностях. Мне в этом помогали, но это мало что меняет. – Полагаю, ты тогда впервые отключила эмоции,– проницательные зеленые глаза Стефана пытались уловить все изменения в выражении моего лица.– В начале 80-ых. Почему?– Стефан наклонился чуть ближе. – Может быть нам лучше обсудить другого вампира, не умевшего совладать со своей натурой, Стефан?– мой жесткий тон был призван задеть его.– Давай поговорим про одного безымянного молодого вампира, отправившегося в городок под названием Монтерей, а покинувшего его с многозначащим прозвищем "Потрошитель Монтерея". Давай поговорим об этом... Потрошитель,– я расплылась в дьявольской улыбке в лучших традициях Кола Майклсона.– Ты разрывал людей на части, записывал их имена, чтобы снова насладиться моментом убийства позже. Не тебе меня осуждать, Потрошитель. За тобой тоже тянется кровавый след, пересекающий всю историю твоей жизни.– Я наклонила корпус ближе к Стефану и пристально посмотрела в его малахитовые глаза. Произнесла тихим, пугающим шепотом:– У каждого свои причины отказаться от эмоций. Я с готовностью подтвержу, что я – чудовище, но кто ты такой, чтобы выносить приговор? Я вновь села прямо, прижалась к спинке стула и отвела взгляд от брата, не в силах заставить себя смотреть на него. Между нами повисла тишина, были слышны лишь наши дыхания, сердцебиения и кровь, бегающая по венам – немного быстрее нормы у Стефана, и медленно и вяло у меня. Спустя несколько секунд Стефан поднялся на ноги и прошел к столу с запасами вербены. Когда он снова был возле меня он держал в руке чашу с раствором вербены. Я как можно незаметнее сжалась, предчувствуя боль. Стефан аккуратно выплеснул примерно половину содержимого на веревки, обхватывающие мое правое запястье. Болезненный эффект не заставил себя ждать, я заскулила, когда от моей кожи повалил дымок. Не дожидаясь, пока стихнет боль в одной руке, Стефан перешел на другую сторону и тем же образом смочил второе привязанное запястье. Яд тут же стал прожигать кожу, и уже левое запястье задымилось и пошло волдырями. Стефан вышел из камеры и закрыл за собой железную дверь. И снова мы остались одни, я и моя боль.***
Следующие полчаса я воевала с веревками. Тугие узлы сильно стесняли движения и от любого шевеления появлялись кровоподтеки. Я была готова взвыть, когда пропитанные вербеной веревки соприкасались с поврежденной кожей. Запястья стирались в кровь и тут же заживали, а капельки крови впитывались в веревку и оставляли железный запах, заставляя желудок скручиваться узлом. В горле пересохло и гортань сдавило жаждой – знакомые признаки желания вцепиться клыками кому-нибудь в глотку. Уже долгое время я питалась на регулярной основе, пополняя запас крови еще до того, как в этом появится необходимость. Это поддерживало меня физически сильной и давало возможность уделять сну как можно меньше времени – все равно, что подзаряжать батарейку на телефоне сразу, как только она дойдет до 90%. У этого были и минусы – я привыкла к этому и теперь, когда была лишена крови, испытывала ощущения, сходные ломке. Такое бывает, когда наркоман привык к большой дозе и вдруг резко лишился какой-либо. Я чувствовала себя выжатой и ощущала сонливость, хотя заснуть в таком положении было немыслимо. Когда я уже задремала, раздался грохот открываемой двери. Деймон заглянул внутрь камеры, улыбнулся мне и только потом зашел. – Ты просто красотка,– голосом, пропитанным сарказмом, оповестил меня брюнет. – Это низко – критиковать внешность девушки в то время как она находится в заключении. Особенно, когда ты сам ее и посадил туда. Деймон хмыкнул и спиной оперся о внутреннюю сторону двери. Пару секунд мы так и смотрели друг другу в глаза, по взгляду Деймона я поняла, что у него на языке вертится вопрос, но он не уверен, стоит ли его задавать или же нет. Я вопросительно подняла бровь. – Что случилось в Новом Орлеане?– прозвучал вопрос. На секунду я задержала дыхание, глаза удивлено расширились. Я попыталась скрыть эти эмоции сразу же, как они появились, но, думаю, он уловил их. Этого я не ожидала. Чего угодно, но не Нового Орлеана. Деймон точно нашел брешь в моей броне, Орлеан был моей слабостью, я не могла сдерживать эмоции при упоминании этого города, сколько бы лет не прошло с того момента, когда я в последний раз там находилась. – Хм, ураган Катрина, полагаю,– браво, Шэрон, просто молодец, именно так и нужно уходить от темы.– В 2005, если я не ошибаюсь. Я в это время была в Ванкувере, мало что знаю об этом. – Нет, Шэрон,– взглядом Деймона можно было бы натачивать ножи.– Ты прекрасно знаешь, о чем я. Про то, как ты меня бросила в 1869 году. – Бросила? Я не привязана к тебе, Деймон, я могу покидать тебя настолько, насколько посчитаю нужным. Ты не имеешь привилегии меня контролировать. И никто не имеет. Деймон сделал несколько шагов ко мне, вынудив меня запрокинуть голову, чтобы смотреть ему в глаза. – Мы с тобой были лучшими друзьями, ты уже забыла про это?– молвил Деймон.– Мы были неразлучны с происшествий 64-ого... и вплоть до Нового Орлеана. Никто и никогда не был мне так близок, и ты это знаешь. Мы защищали друг друга, доверяли и хранили секреты, делились всем. Я был уверен, что все будет хорошо, пока на моей стороне есть ты, моя младшая сестра, единственная, кто понимает меня... Я перебила его. – Мы не могли с тобой слишком долго находиться вместе, Деймон, и на это была причина. – Какая же? – Мы слишком похожи. Деймон вперил в меня взгляд. – А еще потому, что мы ограничивали друг другу свободу,– добавила я после секундного раздумья. В горле Деймона зародилось клокотание. – Ты так называешь взаимную поддержку? – Нет, я так перефразировала выражение "разойтись разными путями",– возразила я.– У нас были разные цели и интересы, но при этом одинаковые характеры. Мы бы разлучились, вне зависимости от того, появился бы Орлеан на горизонте или нет. Просто все ускорилось тем, что ты решил продолжить скитания, а я – задержаться в Луизиане. Я сделала свой выбор тогда, когда встретила этого обаятельного чертенка Майклсона, и ни за что бы не сделала иного. Даже сейчас, без человечности, я осознавала это. Но не Деймон. Ему казалось, что виной всему ни в чем не повинный город. Хотя мне и нравился Новый Орлеан, но не встреть я Кола и остальных Первородных, я бы никогда не решила остаться там ценой разлуки с любимым братом. Но решение было принято в тот момент, когда взгляд чьих-то хитрых глаз перехватил мой собственный, хотя я бы не признала, что это случилось именно в то мгновение. – Ответь же наконец!..– Деймон расположил руки на спинке стула с обоих сторон от моей головы, мы были лицом друг к другу. Деймон понизил голос, создав иллюзию приватности.– Что же такое случилось в Новом Орлеане? Что заставило тебя покинуть меня? Что заставило остаться там на двенадцать лет? И после чего ты была подавлена настолько, что решила искоренить в себе эмоции?.. Ни одна мышца на лице не дрогнула, но в самом же деле я судорожно пыталась придумать, чем парировать его вопрос. В этом заключался план игры: на любой их вопрос находить свой собственный, более резонный и едкий, в надежде, что они сломаются быстрее. В них, по крайней мере, оставалась жалость, во мне же это чувство спало беспробудным сном. – Это не вполне справедливо, Деймон, не находишь?– хмуро оглядела его. – Что именно?– Деймон отстранился на шаг. Он весь источал раздражение. – Почему ты отключил человечность впервые в жизни? Ты тоже пропал на несколько лет, а вместо тебя на свет явился бессердечный вампир для которого слово "совесть" – пустой звук. И знаешь что? Я никогда не спрашивала, что тогда случилось. Мне показалось, что сейчас он даст мне пощечину. Или оторвет голову. – Ты должна была спросить!– прорычал Деймон.– Так люди делают, когда им не все равно! – Нет, так люди делают, когда ставят свое любопытство превыше чьего-то личного пространства,– спокойнее отвечала я.– Я не спросила, где ты был и что случилось, потому что если бы ты хотел, ты бы сам мне рассказал. Я не лезла в твои дела, так же, как это сделал ты, когда встретил меня после Нового Орлеана. Ты не задавал вопросов и я была благодарна за это. Деймон зло щурился в мою сторону. – Да, я не спрашивал. Потому что надеялся, что ты сама расскажешь, что произошло!– прорычал он.– Ты выглядела так, будто... – Будто что?– вопросила я. – Будто у тебя было разбито сердце,– закончил предложение брюнет более мягким тоном. Я оскалилась. – Как же ты жалок, Деймон. Столько лет ты был одержим ею – жил и дышал надеждой вернуть Кэтрин. И никогда даже не допускал мысли, что чертова стерва никогда не любила тебя в ответ,– посмотрела с равнодушием и насмешливостью.– Верил, что ее сердце принадлежит лишь тебе. Она никого никогда не любила, играла чужими сердцами, как хотела. А ты сам вручил свое ей в руки и принял то, что она его безжалостно разбила, как данное. Глупец. Лицо Деймона ожесточилось и окаменело. Я растормошила острием скальпеля рваную рану у него на сердце. В наличии этой раны виноват лишь он сам. Он вышел, но в этот раз не закрыл за собой дверь. Вампир вернулся с ведром воды. В мозгу замигала красная лампочка, когда до меня дошел стойкий аромат вербены. Внутри все сжалось от ожидания скорой боли. Деймон не заставил себя ждать. Он взял ведро в руки и подошел ко мне. – Мне неприятно делать это... – Какая ложь. Деймон улыбнулся по-садистски. – Ты права. Мне это чертовски нравится. Я успела зажмуриться прежде, чем мой собственный крик ударил по барабанным перепонкам, многократно отразившись от каменных стен.***
Я потеряла счет времени и партиям отравленной вербеной воды, опрокинутым на меня. Деймон плескал эту отраву маленькими количествами, чтобы экономить. Я кричала, выла и шипела. Шипели и ожоги от соприкосновения с вербеной, кожа краснела, покрывалась ожогами и горела огнем, после чего исцелялась лишь для того, чтобы повторить этот круг вновь. Судя по моим внутренним часам, уже должен был наступить рассвет или же утро. Это означает, что я здесь по меньшей мере пять часов. Хотя казалось, будто целую вечность. Деймон в очередной раз плеснул мне в лицо немного воды с вербеной. Я зарычала от агонической боли. Сквозь пар, поднимающийся от моих ран, я не могла видеть брата, но услышала, как он грубо сквернословит. Наверное, часть попала на него. Я хрипло засмеялась и тут же зашлась кашлем. Кажется, мой организм пытается отвергнуть собственные легкие при помощи кашля. Легкие пылали огнем из-за того, что я захлебывалась этим ядом. Согнувшись пополам, я закашлялась и каменный пол окрасился кровью, смешанной с водой. Отравленные капли застревали в волосах, обжигая; я смаргивала их с ресниц. Меня бы должно тошнить от такого уровня боли, да желудок пуст. Я вообще удивлена своей возможности кашлять кровью, я думала, что ее запасы уже иссякли. – Готова отвечать на вопросы, хм?– уточнил Деймон, держа свое оружие наготове. Я показала ему вампирские клыки, за что получила особо крупную порцию вербено-терапии. Я взвыла от адской боли. На секунду в сознании проскользнул поток эмоций, чуть не вылившийся в слово. Я едва успела остановить это слово на первой букве и замаскировала это за хрипом и кашлем. Кол. Я чуть не позвала я его в полубессознательном состоянии. Не должна была. Я не знаю, сколько еще эмоций проскользнет, если Деймон узнает это имя и начнет называть его вслух. Рука отчаянно дернулась в попытке дотронуться до кулона-сердца, но от этого веревки лишь больно врезались в кожу. Я измученно хрипела-дышала в ожидании очередной части пытки. Горло горело, но сейчас я не могла точно сказать от чего: от жажды или от вербены. Мне срочно нужна кровь – я могла поклясться, что чувствую, как стенки вен трутся друг о друга, словно наждачная бумага. – А ты так же пытала своих жертв в 80-ые?– дразнил меня Деймон, позволяя заживить раны прежде, чем продолжить. – О, нет,– просипела я, тяжело дыша. Кажется, проело дырку в легком.– Я использовала скальпели и прочее медицинское оборудование. Вербена вампирам вводилась внутривенно. Даже сейчас, не имея доступа к эмоциям, я содрогалась от мыслей о том времени. Я творила ужасные вещи, даже по меркам вампиров. Если я умру и попаду в преисподнюю, то вакансия главного палача вполне может достаться мне. Если только Доктор не попадет туда раньше. В конце концов, всему тому, что я знаю, я научилась у него. – Я с трудом верил слухам, когда они до меня долетали,– вещал Деймон.– Как в это можно было поверить? Некоторые вести звучали как сводки из ада. Твое прозвище летало по вампирскому сообществу, окруженное ужасом и восхищением. Жница,– произнес Деймон, смакуя это слово. Он чуть наклонился ко мне:– Что нужно было сотворить, чтобы среди нежити, несущей смерть, тебя называли самой Смертью? Что нужно сделать, чтобы быть Монстром среди монстров? – У меня всегда были хорошие учителя в этом аспекте,– промурлыкала я (насколько это было возможно в данном положении).– А я была хорошей ученицей. Процесс начался с Кэтрин. Общение с Майклсонами из священника сделает грешника. Но настоящим монстром, Жницей, я стала, когда лишилась их. После моего визита в Нью-Йорк за мной тянулся кровавый след до Пенсильвании, где я встретила Доктора. Настоящий монстр, который слепил меня по своему образу и подобию. Сатана в людском обличье, страшный по наружности, еще более страшный в душе, Доктор оказал на меня самое пагубное влияние. И, что еще хуже, я сама пришла за учением. Я одернула себя. Нужно держаться подальше от этих мыслей, пока они не притянули за собой эмоции. – Ты и сам не ангел, Дей,– сказала я уверенно, разлегшись насколько это было возможно вальяжно.– Стыдно за гибель Лекси? Ты и так перед ней был виноват до невозможности. У нее ведь когда-то были к тебе чувства... только вот у тебя тогда чувств не было совсем. Обдурил бедняжку, поиграл и бросил. Это помимо очевидного. Деймон скрипнул зубами. Последовал плеск и я снова была подвергнута пытке вербеной. В этот раз он выплеснул все без остатка. – Приятно оставаться. С грохотом ведро приземлилось у входа, Деймон направился к выходу. Я слизала с потрескавшихся губ кровь и ухмыльнулась. Три:ноль в мою пользу.***
Несколько часов я оставалась одна. Кажется, никого не было дома, хотя мой слух в данный момент был неисправен и я не могла сказать с уверенностью. Из полудремы меня вырвали шорохи и звуки шагов – тихие, неуклюжие и неуверенные. Это был кто-то чужой. Стефан и Деймон ходили элегантно, как положено хищникам вроде нас. Дверь медленно, неуверенно открыли и передо мной предстала знакомая мне шатенка. – А вот и явилась королева Гвиневра,– надорванным голосом сказала я, глухо хихикнув на своих словах. Елена мелкими шажками подошла, но осталась на расстоянии, не приближаясь слишком близко. Она осмотрела меня с удивлением. Я выглядела не лучшим образом, но не так же пялиться. – Боишься?– уточнила я, хмыкая. – Нет,– поступил ответ после короткой паузы. – Твое сердце рванула вскачь,– я поцокала языком.– Глупая маленькая врушка. В особенности глупая, умная бы не явилась к вампиру, жаждущему вцепиться ей в глотку и выпить без остатка. Я прямо сейчас слышала, как кровь бодро бегает по ее жилам, перекачиваемая быстро бьющимся сердцем. Она – испуганный кролик, я – скованная волчица, но это не отменяло порядка вещей: скованная или нет, но я остаюсь хищником, а она – предполагаемым ужином. – Не думала, что скажу это, но сейчас ты выглядишь очень аппетитно. Я не солгала, рот наполнился слюной от запаха, заполнившего камеру – пахло ее духами, кровью смертной и контролируемым страхом. На языке появился железный привкус от предвкушения. Ее яремная вена манически пульсировала; разум отказывался прекращать рисовать картины того, как мои клыки впиваются в ее шею. Я дернулась в своих путах в попытке достичь пришедшего надом обеда. Елена испугано втянула воздух и отшатнулась от меня. Мои попытки были тщетными, я ужасно ослабла. Из горла вырвался утробный рык от нагрянувшего отчаянья хищника, не способного добраться до жертвы. Гилберт смотрела на меня в ужасе. Видимо, из-за проявившихся вен на лице и клыков. Последние оцарапали нижнюю губу, из-за чего я почувствовала вкус собственной крови. Желудок свело. – Зачем ты пришла?– еще более глухим голосом произнесла я, овладевая контролем над собой.– Вряд ли твои телохранители позволили бы тебе прийти одной. – Я сама пробралась сюда,– ответила Елена. Я практиковала целый набор ухмылок. – И Стефану не сказала?– цокнула языком.– Что же такого ты хотела узнать? Ты пришла за ответами, м? Девушка помолчала, избегая смотреть мне в глаза. Поспорив с собой, она, по всей видимости, приняла решение. – Расскажи мне больше про Стефана. Я рассмеялась. – Знание – сила, моя дорогая. За силу нужно платить. Моя плата скромная – мне нужна кровь. Я облизнула пересохшие губы. Елена скрестила руки на груди. – Разве есть какие-то гарантии, что ты не истощишь меня до безжизненного состояния?– уточнила она, приподняв бровь. Не уверена, кого она пытается из себя строить, но это презабавно. – Никаких,– пожала я плечами. Клыки то исчезали, следуя моей воле, то вновь прорезались. В следующий раз, когда я пригублю из чьей-то вены, я не остановлюсь, пока не заберу все, что смогу забрать.– Но никому ведь не будет разницы... даже Стефану. На лице Елены заиграло удивление. – Иначе бы он не держал тебя возле себя. Если бы он любил тебя хотя бы в третьей доле так, как описывает в своем дневнике, он бы внушил тебе забыть про вампиров, разбил бы тебе сердце, чтобы у тебя не возникало желания вернуть ваши отношения – и навсегда бы покинул твою жизнь. Ты бы выросла, отучилась, вернулась бы в этот никчемный городок, вышла бы замуж за Мэтта Донована, нося его ужасную фамилию и в последствии – его детей. У вас бы родились милые смуглые блондинчики, которые выросли бы и тоже стали жить в этой глуши. Ты бы жила и старела, счастливая от того, что имеешь, и никогда бы не мечтала о большем, никогда бы не мечтала сменить квотербека на вампира. Я помолчала, в горле сильно пересохло и говорить было сложно. Елена хмуро внимала моим речам. Я продолжила: – Но он этого не делает. Он продолжает вертеться вокруг тебя, подвергая риску быть девушкой вампира. Впрочем, как и Деймон. Как видишь, Святой Стефан, в сущности, не такой уж и святой. Он тоже подвластен порокам, таким как эгоизм. Посмотри на меня. Сейчас для меня твоя кровь является самым желанным яством, и это правильно, ведь я вампир, кровь – моя естественная потребность для поддержания существования. Ты забываешь, что Стефан такой же, как я. И поскольку он питает к тебе чувства, он жаждет твоей крови почти так же, как я в данный момент. Он держится день, два, три, но кто может гарантировать, что однажды он не сорвется? Как делал всегда. В конце концов. Я наклонилась чуть ближе к ней. – Пока твое сердце болит за вампира, пока ты находишься в окружении моих братьев, у этой истории не будет счастливого конца. Я снова развалилась в своем неудобном стуле, смотря на гостью из-под полуопущенных век. – Ну, а теперь, если ты не собираешься утолить мою жажду, то попрошу оставить меня одну. Я сомкнула тяжелые веки. С секунду девушка неуверенно постояла, а потом развернулась и вышла, унося за собой аромат крови. Еще несколько секунд в ушах слышался бег ее крови, а потом исчез. Я расслабилась на спинке стула, слишком усталая и вымотанная. Давненько я не чувствовала себя так паршиво. Как же хочется спать... ...но моему желанию не дано было сбыться. Маленькую эстафету пыток продолжил Стефан, сменив старшего. Интересно, он уже знает, что у меня были посетители? По его виду сложно понять. Я решила, что пока что не стоит раскрывать все козырные карты. – Здравствуй, Шэрон. Как у нас дела? Стефан вошел бодрой походкой. Значит, все-таки не знает. – Это довольно глупый вопрос, не находишь? Стефан коротко улыбнулся и поставил передо мной табурет. Усевшись на него, он воззрился на меня почти буднично. – Продолжим наши беседы. Надеюсь, тебе удобно. – Пятизвездочный стул,– похвалила я.– Если ты освободишь мне руки я напишу хорошие рекомендации. На твоем лице. Острым ножом. Используя сок вербены вместо чернил. – Боюсь это невозможно. Без человечности ты отсюда не выйдешь,– сообщил блондин. Видимо, подтекст с ножом ему и без того ясен. – Досадно. Зачем тебе это? – Хочу вернуть свою младшую сестру,– пожал он плечами. – Должна тебя предупредить, если я включу человечность, то ты будешь вызывать у меня куда больше отрицательных эмоций, чем сейчас. Тебе чисто логически полезнее моя теперешняя версия. Хладнокровная стерва сравнительно лучше, чем переполненный эмоциями монстр. Стефан посмотрел на меня так, будто пропустил все сказанное мною ранее мимо ушей. Что он скорее всего и сделал. – Хочешь о чем-нибудь поговорить? – Если ты хочешь стать психологом, то тебе стоит практиковаться с кем-нибудь полегче. Насколько я помню, в Гарварде ты был на ином факультете. – Может быть хочешь что-нибудь рассказать про свои студенческие годы,– предложил Стефан. – Только одно: Хэндсом Дэн рулит,– объявила я, показывая распальцовку. Стефан закатил глаза. Ему стоило подумать об этом дважды, прежде чем поступить именно в Гарвард. В Лиге плюща еще семь колледжей, но он выбрал мой самый нелюбимый. Он подождал несколько мгновений, силясь придумать что-нибудь, что должно иметь для меня какое-то значение. Потом он спросил: – Ты еще помнишь что-нибудь о наших родителях? Я с напускным энтузиазмом подхватила тему: – Наша глубокоуважаемая маман была стервой и ненавидела меня, отец наш был старым пьяницей и в целом мудаком. – Странно, что ты так отзываешься об отце,– сказал Стефан.– Мне казалось, что с тобой он обходился вполне хорошо. – Да, он был очень мил, когда ему нужно было загладить прошлую вину. Тебе напомнить, как нашему брату прожгли сигарой руку за воровство, которое даже не было доказано? Или как его пороли ремнем за каждый промах? – Мне кажется, что ты злишься на отца за его отношение к Деймону. Тебя отец любил. Ты получала все, что душа пожелает, он баловал тебя. Я одарила его приторным взглядом. – Бедный, наивный маленький Стеффи. Он все детство был так увлечен самим собой, что совершенно не замечал ничего вокруг. Как я говорила, Джузеппе был пьяницей. А пьяным он творил вещи, о которых ты просто не знаешь. Деймон знает. Да и помимо этого, у меня есть много причин ненавидеть их обоих, и его и мать. Если ты хочешь разжалобить меня, то в этой сфере ты ничего не добьешься. Стефан задумался еще на некоторое время. – Ты когда-нибудь любила, Шэрон? – Да,– слишком поспешно ответила я. Я надеялась, что он чувствует, как сильно я потешаюсь все это время.– Дважды. Впервые это был...– я сделала вид, будто вдруг что-то поняла.– А-а-а,– я погрозила ему пальцем, прищуря глаза.– Почти подловил. Стефан отодвинулся от меня и скрестил руки на груди. Он открыл было рот, чтобы что-то произнести, но я прервала его. Я слишком устала для всех этих игр. – Зачем ты делаешь это, Стефан?– спросила я глухо. Он на секунду замер, обескураженный моей внезапной серьезностью.– Я не хочу включать человечность. Я не хочу вновь чувствовать, вновь испытывать боль. Мне нравится быть такой, какая я сейчас. И я буду делать все, чтобы все так и оставалось. Раздались звуки шагов и мы одновременно повернулись к двери – в проходе появилась фигура Деймон. Сначала его взгляд остановился на мне, потом метнулся к Стефану. – Это все не имеет значения. Она не включит человечность. Брюнет метнулся ко мне. Прежде, чем Стефан понял его намеренья, он оказался возле меня и быстрым движением руки разорвал веревки сначала на одном, потом на втором запястье. Порванные обрывки еще не успели коснуться пола, как я освободила себя от веревок, связывающих мне ноги. Я была скора на расправу: со всей оставшейся энергией, я кинулась к камину и в следующую же секунду из живота Стефана торчала кочерга, а Деймон отлетел к стене с громким звуком ударившись спиной о камень. Оглушенный, старший вампир застонал от боли и сполз по стенке. Ноги Стефана подкосились, он встал на колени, захлебываясь кровью. Непослушными руками он ухватился за кусок чугуна, пытаясь вытащить его, но я тут же перехватила инициативу и вонзила кочергу глубже. Склонившись над ним, я прошипела ему на ухо: – Это была моя любимая куртка, сволочь. Я начала вертеть кочергу по часовой стрелке, медленно вгоняя по самую рукоять. Стефан ответил рядом хрипов. – Это был очень плохой ход, братишка, но ты использовал его, значит следующий ход – мой. Я выпрямилась и отпустила его, попутно пнув под ребра, от чего он завалился на бок. – Надеюсь, тебе нравится,– сказала я напоследок, прежде чем с нечеловеческой скоростью помчаться вон из дома, в лес. Уловив нужный запах, я помчалась за намеченной целью.***
Кемпинг – это, несомненно, хорошо для вампира, особенно в ночное время суток. Я смутно помнила, как наткнулась на мужчину, разводящего костер, и сразу же поспешила утолить жажду. Еще держа его безвольное тело за шиворот, я запрокинула голову назад, наслаждаясь долгожданным вкусом крови и вернувшимися силами, прикрыв глаза и часто дыша. Судя по всему, братья держали меня почти сутки и уже снова успела наступить ночь. Что ж, тем лучше. – Фрэнк?– спросил женский голос чуть в стороне и я тут же повернула голову в том направлении. Теперь, когда я утолила первый голод, можно и немного поразвлечься. У вампиров есть больное пристрастие играть со своими жертвами в кошки-мышки. – Фрэнк?– раздалось ближе и истеричнее. Женщина встала в нескольких метрах от меня, с ужасом созерцая страшную картину. Маленький костер бросал отблески на мое видоизмененное лицо, делая его еще более пугающим. Я отпустила смешок. Тело упало на землю. Я обратилась к женщине: – У тебя есть три минуты. Когда они закончатся я начну тебя догонять. Моя короткая речь привела ее в себя и она побежала в противоположную от меня сторону, не разбирая дороги и направления. Это будет весело. А пока нужно здесь прибраться. Кажется, где-то я видела канистру с бензином...***
Мистик-Гриль приветствовал меня куда более веселой атмосферой, чем в последний раз, когда я здесь была. Ночь привлекала куда более интересных людей. Возможно, стоит заказать какой-нибудь напиток, а затем сыграть в бильярд? Не то чтобы я такой уж мастер в этом, но... Внезапное столкновение сбило поезд моих мыслей с рельсов. – Прошу прощения, я ужасно неуклюжая,– пробормотала извинение девушка в которую я врезалась. Я улыбнулась располагающе. – Нет, что вы, это я не смотрела, куда иду,– извинилась я.– Возможно в качестве извинений я куплю вам что-нибудь выпить? Я как раз шла к бару. – Нет, не стоит... – Я настаиваю. Девушка быстро сдалась и мы подошли к бару. По внешности ей можно было бы дать лет тридцать, плюс-минус пару лет. Незнакомка выглядела, как ведьма из европейского фольклора: рыжая и зеленоглазая. Хоть она и не ослепляла красотой, но в целом лицо было приятное. Я заказала выпивку и забралась на стул перед барной стойкой, девушка расположилась рядом. Бармен (к счастью, не Донован) поставил перед каждой из нас по бокалу с бренди. – Меня зовут Дженна,– представилась новая знакомая, когда бокал со стуком приземлился перед ней.– Дженна Соммерс. Я улыбнулась. – Шэрон Сальваторе. Дженна свела брови. – Случайно не родственница Стефана Сальваторе? Улыбка сменилась ухмылкой. – Он мой кузен. Дженна рассмеялась и на секунду прикрыла лицо ладонью. – Я должна была догадаться. Ты похожа на младшую сестру Деймона,– сообщила она. Как ты близка к истине, Дженна. – А откуда вы знаете Стефа?– уточнила я, поставив локоть на бар. – Он встречается с моей племянницей, Еленой,– беззаботно сказала она. – Аа, Елена. – Ты знакома с ней? – Да, довелось встретиться в школе,– пожала я плечами.– Я новенькая в Мистик-Фоллс, вот Стефан и представил меня своим друзьям. – Так ты школьница?– ее брови взметнулись вверх, а взгляд красноречиво указал на бренди. – Деймон,– пояснила я.– Пагубное влияние и все такое. – Почему-то я даже не удивлена,– Дженна закатила глаза.– Извини, но твой кузен меня раздражает. – Деймон умеет располагать к себе,– хихикнула я.– Но, клянусь, помимо внешности и пристрастия к спиртному, у нас с ним мало общего. Это было правдой лишь отчасти, но все же. Я была более коммуникабельна, чем Деймон. Он не сознает, что это большое упущение. – Я надеюсь,– пробормотала Дженна себе под нос. А вслух добавила:– За случайные знакомства,– и подняла бокал. – За знакомства,– согласилась я и чокнула свой стакан с ее. Кажется, я уже знаю, как использую свой ход в игре.