VII. Битва за малое

Роберт первым заходит в комнату. Иоланта все ещё на полу, без сознания. Ниэльс, что появляется следующим, приседает рядом с королевой на колени и осторожно касается рукой ее затылка, проверяя, есть ли кровь. — Я успел ее подхватить… Она упала на меня и поэтому не ударилась при падении, — слегка дрожащим голосом комментирует кронпринц. Рыцарь встаёт на ноги. Ему удивительным образом удается сохранять не только спокойствие, но и позитив: — Это уже хорошо. Главный вопрос, — Ниэльс в упор смотрит на Роберта, — Она видела, что это ты ее ударил? — Н-нет… Или да… — Роберт в панике зарывается пальцами в свои волосы. — Я не знаю… — Спокойно, — Сильви нежно гладит его по плечу. — Попробуй по максимуму воспроизвести эту сцену в своей голове. С деталями. Роберт глубоко вдыхает, пытаясь этим жестом унять дрожь в кончиках пальцев. Прикрывает веки, чтоб лучше сконцентрироваться. Снова открывает глаза, глядя на Ниэльса: — Хорошо, давай так. Ты — это я, а я — это она. Сильви отступает на два шага в сторону в то время как Роберт ставит Ниэльса на то место, где он стоял сам во время происшествия. Принц честно пытается вспомнить. — Вот… Я сказал, что зимняя вишня — это очень красиво. А она… — Роберт задумывается. — Она сначала улыбнулась, ещё раз посмотрела на ветку, потом опустила взгляд на меня и, не переставая улыбаться, сделала так… Кронпринц делает шаг в сторону Ниэльса, сокращая дистанцию между ними, и опускает руку ему на затылок. Привстает на цыпочки, копируя гальмианку, устанавливает зрительный контакт с рыцарем и… Сильви взрывается новым приступом хохота. — Чего ты? — Роберт оборачивается на нее через плечо, непонимающе супит брови. Сильви всеми силами пытается заставить себя успокоиться, но получается откровенно плохо. Она снова смотрит на мальчиков: — Простите… Просто вы так забавно в этой позе смотритесь, — принцесса снова не сдерживается и затыкает себе рот, чтоб не смеяться в голос. Ниэльс сладко улыбается, переводит взгляд с Сильви на Роберта, проигрывает бровями и даже осмеливается положить руку на талию друга, приводя кронпринца в откровенное бешенство и получая за это ощутимый тычок под ребра. — Идите к гоблинам вы оба!!! — не сдерживается Роберт. Ниэльс косится на лежащую на полу Иоланту: — Нам бы поспешить. Итак, — не переставая уничижительно улыбаться, он возвращает ладонь Роберта на свой затылок. — Она на тебя смотрит, подаётся вперёд… И? Сильви вдруг перестает хихикать и подходит ближе к двери, заглядывая в оставленную ей самой щель в несколько дюймов. — Что там, Сил? — зовёт Ниэльс. — Ничего, показалось, наверное, — пожимает плечами принцесса, на этот раз плотно закрывая дверь. — Не отвлекайтесь. Она смотрит и…? Роберт округляет глаза: — Она не смотрит! Точно! Как только она положила руку на мой затылок — она закрыла глаза!!! И навстречу мне она тоже с закрытыми глазами подавалась!!! Рыцарь широко улыбается, отступая от Роберта: — Вот видишь, работает! Отлично! Ниэльс принимается придирчиво оглядывать стены. — Что «отлично»? — щурится Роберт. — Отлично — она не видела, что это ты ее ударил. — терпеливо поясняет рыцарь, замирая под большой рождественской композицией: фарфоровый щит с гербом какого-то славного тельмаринского рода, а сверху из него торчат еловые ветви с украшениями, словно это не щит, а ваза. Рыцарь пытается дотянуться до него, чтобы снять со стены, но тот висит слишком высоко. Он даже подпрыгивает — не помогает. Ниэльс с досадой оглядывается по сторонам. В другом конце комнаты — диван, на который можно было бы стать. Явно тяжёлый. На грохот, с которым он его будет сюда двигать, сбежится пол замка. Рыцарь находит взглядом принцессу: — Сил? Ты боишься высоты? — Н-нет, — принцесса делает неуверенный шаг в его сторону. — Иди сюда, — нетерпеливым тоном зовёт Ниэльс. — Я посажу тебя себе не плечо и ты снимешь мне этот пылесборник со стены, хорошо? Не совсем понимая, к чему клонит рыцарь, Сильви кивает и подходит к нему ближе. Ниэльс приседает на корточки и мягко подталкивает ее сесть себе на плечо, после чего обхватывает принцессу руками чуть выше колен и выпрямляется. Сильви охает, невольно впиваясь ладонями в его второе плечо. — Не бойся, — мягко добавляет Ниэльс, — я не дам тебе упасть, даже если потеряешь равновесие. Ты веришь мне? — Д-да, — принцесса с опаской отпускает плечо Ниэльса и тянется к композиции на стене. Осторожно снимает ее и прижимает к груди, чтобы не упустить. Тяжело. — Умница, — улыбается рыцарь, бережно опуская принцессу обратно на пол. У Роберта начинает нервно дёргаться глаз: — Ты же не серьезно? Ниэльс забирает щит из рук принцессы и беззвучно опускает на пол недалеко от головы королевы: — Вполне. Вы мило беседовали, когда эта штуковина, плохо привинченная к стене после того, как к ней добавили элементы Рождества, сорвалась и ударила Ее Величество по голове. А ты даже не успел ее оттолкнуть, так быстро все случилось. — Бред, — заторможено машет головой Роберт. Ниэльс складывает руки на груди, смотрит в ответ упрямо: — У тебя есть более умные варианты? — Нет, но это… — защищается кронпринц. — У нас нет времени, — вздрагивает Сильви. Ей показалось, что королева то ли вздохнула, то ли очень тихо застонала. — Ниэльс, план замечательный. Только одна деталь — эта штука разбилась бы от удара об пол. Ниэльс кривится, склоняясь над предметом искусства, которому как минимум лет двести: — Эм-м-м… — рыцарь закусывает губу. — Выглядит дорого. — Да, — соглашается Сильви. — Но не дороже репутации Роберта. — Аргумент, — щелкает пальцами рыцарь, поднимая фарфоровый щит с пола, отходя на несколько шагов в сторону и с силой бросая его об пол. Иоланта стонет, на этот раз громче. Роберт бледнеет, наблюдая, как она медленно двигает рукой, будто бы намереваясь дотянуться до своей головы. К горлу подступает тошнота и… Нет, настоящая тошнота. Он не может смотреть на Иоланту, просто не выдержит ее взгляда на себе после того, что он сделал. Поднять руку, мало того, что на безоружную, еще и девушку… Его сейчас вывернет. От нервов, чувства вины или же полного отвращения к самому себе. Роберт прижимает ладонь ко рту и выбегает за дверь. Не заботясь о сохранности собственных пальцев, Ниэльс резким движением передвигает несколько самых крупных черепков ближе к королеве, а после падает рядом с ней на колени. Сильви опускается на пол по другую сторону Иоланты, ласково кладет ладонь на ее щеку. Королева Гальмы с трудом размыкает веки, тянется рукой к собственному затылку. С губ срывается очередной стон. Она несколько раз хлопает глазами, пытаясь придать резкости зрению. В это время Сильви рассматривает ее: очень красивые, тонкие черты лица. Почему-то Иоланта напоминает Сильви лисичку из какой-то детской сказки. Но не хитрую и злую. Добрую. — Осторожнее, — Ниэльс помогает королеве приподняться на локтях. — Вам очень больно? — Немного, — Иоланта смотрит на них озадаченно. — Что произошло? В глазах Сильви мелькает паника и рыцарь решает взять объяснение на себя. Он смотрит на гальмианку с такой трепетной смесью заботы и сожаления, что даже у той что-то обрывается внутри: — Несчастный случай. — Ниэльс вздыхает. — Вам на голову упала декорация со стены. Видимо, крепления износились… В зале громко играет музыка, пошел резонанс, вибрации по стенам и… Вот… — Ох… — Иоланта принимает сидячее положение. Ниэльс продолжает поддерживать ее под спину. Вдруг глаза королевы наполняет ужас. — А где же… Где Роберт? Он был со мной, последнее, что я помню… Лицо Иоланты подвергается ряду метаморфоз: кокетливое девичье смущение — она почти что его поцеловала, разочарование — он не рядом, когда она приходит в себя, и… Страх. Если Роберт не рядом — ему попало ещё сильнее, чем ей?! — Он в порядке? Что с ним? — Иоланта силится заглянуть за спину склонившегося над ней рыцаря, но кронпринца Нарнии там тоже нет. Ниэльс тоже смотрит вокруг: он не заметил исчезновения друга. Глаза невольно округляются — он не придумал, что врать на этот вопрос. Сильви немедленно улавливает, как напрягается все тело рыцаря, как он теряет контроль над собственной мимикой и как забота на лице сменяется волнением. Он едва заметно закусывает губу, в то время как свободная рука сжимается в кулак. Сильви буквально чувствует, как, должно быть, болезненно ногти впиваются в кожу. — Он… — подаёт голос принцесса. — Он был здесь все время, с Вами, но как только Вы начали приходить в себя — Роберт испугался и выбежал за дверь. С ним все в порядке, его не задело упавшим украшением. На красивом лобике Иоланты появляются морщинки: — Выбежал? Почему? Сильви виновато смотрит на королеву, понижает голос: — Понимаете… Он невероятно за Вас испугался. Мы случайно проходили мимо и нашли его стоящим на коленях рядом с Вами… — Сильви кидает быстрый взгляд на все ещё растерянного, но внимательно слушающего ее враньё Ниэльса. Принцесса ближе склоняется к Иоланте, будто бы собирается прошептать ей на ухо секрет. — Я видела слезы на его глазах. А Роберт — у него очень суровая репутация, он никогда себе не позволяет такого проявления эмоций. Поэтому, когда Вы начали приходить в себя — мой брат невероятно испугался, что Вы узрите его в таком позорном виде… Ниэльсу приходится отвернуться, ибо сдержать ухмылку от подобной ереси — просто выше его сил. Иоланта же смотрит на Сильви глазами, полными сострадания и изумления: — Бедный… Зачем он так переживает? Все же хорошо! — королева предпринимает попытку встать на ноги. Рыцарь помогает ей и… В голову приходит ещё одна мысль: — Понимаете, королева, он очень сильно напуган и взволнован. Иоланта опирается о локоть Ниэльса одной рукой и поправляет волосы другой: — Из-за меня?! — Да. Ниэльс виновато смотрит своими бездонными глазами на гальмианку. Пока та внимает, Сильви в очередной раз задает себе вопрос, а знает ли сам Ниэльс, насколько экспрессивные у него глаза? Когда рыцаря переполняют эмоции — один его взгляд способен выбить почву из-под ног. Принцесса знает, что он иногда дурачится, используя подобные «запрещенные приемы», но вот сейчас… Понимает ли он, насколько сильное влияние оказывают его глаза на собеседника в данный момент?  — Но не только. — продолжает рыцарь. — Роберт уверен, что крепления декоративного щита повредили, когда добавляли к нему украшения… Вы уже знаете, что за это отвечала принцесса Сильвия… Сильви щурится, всматриваясь в лицо Ниэльса и пытается понять, к чему он клонит. — Так вот, — рыцарь с опаской смотрит на принцессу, — когда все узнают, что с Вами произошло, Сильви, скорее всего, очень сильно накажут… Роберт чувствует себя виноватым, что повел Вас этим путем. Он так сильно любит свою младшую сестру, и одна мысль о том, насколько тяжким будет наказание за неосторожность… Иоланта с ужасом смотрит на абсолютно растерянную принцессу: такая хрупкая, юная. Скорее всего, ей даже шестнадцати ещё нет, совсем ребенок. Перед глазами встаёт Роберт: милый, трогательно ранимый Роберт. Аслан, она и без того находила его невероятно красивым и привлекательным, но когда вскрылась ещё и нежность, которую он скрывает за маской суровой рассудительности… — Все узнают? — переспрашивает Иоланта. — Кто все? Ниэльс изображает на лице удивление так сильно и натурально, как только может. — Это просто нелепая случайность, — гальмианка косится на осколки фарфора на полу, — само упало в пустой комнате. Рыцарь улыбается ей с облегчением, на этот раз — не наигранным: — Мне послать за лекарем? — Нет, — Иоланта снова касается своего затылка. — Так странно… Удар, который лишил меня чувств, должен был быть гигантской силы… Но я не чувствую боли. Совсем. — королева вопросительно смотрит на рыцаря. — Только легкое головокружение и слабость… Ниэльс торопеет. Конечно. Почерк Роберта, а точнее — его личное «изобретение»: удар, чтоб лишить оппонента чувств, но при этом — не покалечить. Как говорит сам Роберт, зачем тратить силы зря, если нет цели нанести травму? Он пытался объяснить Ниэльсу: резкий, не очень сильный удар, но под определенным углом и в конкретную зону затылка. Ниэльс не уверен, что он понял, а тренироваться на живых объектах у него не было желания. — Мы проведем Вас в Ваши покои, — Сильви заботливо берет королеву под другой локоть. — Эм-м-м… Да, пожалуй, — соглашается гальмианка. — Я бы отдохнула, всего с полчаса. И, прошу, называйте меня просто Иоланта. В свободное время эти формальности ни к чему. *** Закрыв двери спальни королевы Гальмы и пожелав ей приятного отдыха, Сильви едва ли не сползает вниз по стенке от напряжения. Точнее от того, как это самое напряжение ее резко отпускает. Рыцарь бросает на нее взволнованный взгляд: — Сил? Ты в порядке? Принцесса проводит рукой по лицу, будто бы усталость на нем является чем-то физическим и ее можно просто струсить вниз: — Да… Я… Мне бы на воздух. Ниэльс кивает и они оба идут в сторону балкона, выходящего на внутренний двор замка: — Сил, это было гениально. Принцесса поднимает на него голову: — Что именно? На лице рыцаря появляется ухмылка: — Сказать Иоланте, что Роберт расплакался от волнения за нее. Сильви закусывает губу, тяжело вздыхает: — Если он узнает — он меня убьет. И за «влагу на глазах» и за то, что она теперь наверняка приударит за ним с тройной силой. Раз он уж ее до слез любит… Рыцарь не сдерживает смешка: — По-моему, Роб заслужил. Принцесса трясет головой, но при этом не сдерживает улыбки. Они достигают балкона и рыцарь открывает перед ней дверь. — Спасибо. — холодный воздух ударяет Сильви в лицо. — Твоя идея была ничем не хуже моей. Я бы не додумалась надавить на жалость, чтобы заставить ее никому не рассказывать. Ниэльс смотрит на принцессу, уголок его губ дергается в хитрой ухмылке: — Мы — хорошая команда. Я бы взял тебя в напарники, будь ты тоже рыцарем, — говоря это, Ниэльс стягивает с себя пиджак, и накрывает им плечи Сильви, оставаясь в одной рубашке. — Не надо… — вздрагивает Сильви. — Простудишься, — Ниэльс вглядывается в ночной воздух, — а я — закаленный. — М-м-м, — принцесса плотнее запахивает куртку у себя на груди. В нос ударяет терпковатый мужской парфюм. Если ему куртка до талии, то ей закрывает бедра. — Я думала, что это было раньше. Разве переезд в теплые покои на «этаже принцев» не сделал тебя изнеженным хлюпиком, как моих братьев? Ниэльс не сдерживает смешка, мысленно засчитывая всегда учтивой принцессе такой тонкий подкол: — Если бы только наш ненаглядный Роберт позволял мне до этих покоев хоть иногда доползать после… — рыцарь замолкает наблюдая, как Сильви делает шаг к краю балкона, впивается ладонями в каменные поручни и так тяжело вздыхает. — Сил? Тебе нехорошо? Принцесса трясет головой, оборачивается к нему через плечо: — Все в порядке. Просто… Терпеть не могу врать. Ложь всегда ощущается чем-то таким тяжелым внутри, будто камень. Хочется его сбросить, но я не умею… Ниэльс подходит сзади, опускает ладонь ей на плечо, едва ощутимо сжимая: — Брось, мы все иногда вынуждены лгать. Бывает даже так, что это во благо. — рыцарь задумывается, в глазах появляется задорный блеск. — К примеру, ты когда-нибудь врала мне? Сильви молчит несколько секунд, глядя на окна замка: — Да. Один раз. На лице рыцаря появляется искреннее изумление, а улыбка становится еще шире: — Сил, серьезно? И ты мне честно это сейчас говоришь? Сильви смотрит на собственные ладони: — Если бы я ответила «нет» — я бы удвоила количество ложи, которая незаслуженно обрушилась на тебя с моей стороны. Ниэльс смеется. Сильви в редкие моменты сарказма — непередаваемая картина. Его просто раздирает любопытство, но желание подколоть Сильви в ответ берет верх: — Я знаю! Это когда меня неудачно подстригли на спор этим летом, твои братья, да и не только они, нещадно надо мной насмехались, и ты единственная из сотен людей сказала мне, что считаешь мои волосы по-прежнему красивыми? Сильви хочет было поправить рыцаря, что смена его прически явно сказалась на жизнях меньшего количества людей, нежели сотни, но почему-то решает простить ему это преувеличение. Мальчишки очень любят преувеличивать и так расстраиваются, когда им указываешь на правду. — Нет. Я не врала. — пожимает плечами принцесса. — Людям свойственно говорить «некрасиво» и «мне не нравится» на новые вещи, заменившие им привычные, старые. Зачастую они даже не дают шанса этим новым вещам. Просто клеймят своим «некрасиво», даже толком не рассмотрев. — Сильви поворачивается лицом к рыцарю. — Я тогда рассмотрела и нет, Ниэльс, рыцарь Нарнии — твои волосы в тот момент по-прежнему были красивыми. Просто, по-другому красивыми. Ниэльс всматривается в Сильви, не переставая ухмыляться: — Знаешь, любопытство просто раздирает меня на куски. Мне почти что физически больно. Но я сдержусь и не стану спрашивать тебя, когда именно ты мне соврала. Чтобы тебя не смущать. Сильви выдерживает его взгляд, не разрывая зрительного контакта: — А я вообще не буду спрашивать, врал ли ты мне когда-то. Чтобы тебя не смущать. Ниэльс чуть склоняет голову на бок, вздыхает. Он все-таки надеялся, глубоко в душе, что она таки удовлетворит его любопытство. Разочарование неприятно колется внутри, от чего хочется рассмеяться. Так по-детски это все. — Пошли, — выдыхает Ниэльс, мягко подталкивая Сильви к двери, — ты совсем продрогла.