VII. Битва за малое

Ниэльс мнется еще с полминуты, а потом наконец начинает: — Перед тем, как задать мой вопрос, мне следует кое-в-чем признаться… Вас это может разгневать и… Я пойму. В общем, я и Сильви… Питер с умеренным интересом наблюдает за потугами юного рыцаря признаться в своем грехе. В конце концов король отпивает глоток из своего бокала и решает избавить бедолагу от необходимости озвучивать свою вину. — Вы стали близкими настолько, насколько это происходит между теми, кто дал друг другу клятвы верности перед лицом Аслана, — спокойным голосом заканчивает за него Питер. Рыцарь испуганно вскидывает голову, несколько округляя глаза в удивлении: — Откуда…? — осевшим голосом начинает. — Я случайно видел, как ты покидал ее спальню рано утром и вы оба одевались на ходу. Щеки Ниэльса вспыхивают пунцовым и он на миг прячет лицо в ладонях: — Простите… — Я тебя не осуждаю, — будничным тоном продолжает Верховный король, — но, умоляю, больше никогда так не делай. Как бы сильно ты не опаздывал — одевайся за закрытой дверью, чтобы, если тебя кто застанет покидающим ее покои утром — ты мог бы соврать, что просто заглянул пожелать ей доброго утра. — Питер бросает на подавленного Ниэльса многозначительный взгляд. — Ведь если бы вместо меня вас застукал мой брат — он убил бы тебя на месте. И я не уверен, что мне чисто физически хватило бы времени прибежать вниз, чтобы за тебя вступиться. — Спасибо, но… Я должен быть в состоянии сам себя защитить, — тихо отвечает рыцарь. Питер ухмыляется: — Ты слишком уважаешь Эдмунда, чтобы поднять на него меч, даже в случае самозащиты. Ниэльс вздрагивает, поднимает удивленный взгляд на Питера, а затем медленно кивает: — Вы правы. Питер тихо смеется, отпивая еще один глоток: — Ты хотел что-то у меня спросить? — Да, — Ниэльс делает глубокий вдох, — уже несколько дней мы не можем… Эм-м-м… Мы начинаем, но Сил жалуется на боль… Там… Я явно что-то делаю не так. Верховный король мастерски сохраняет абсолютно спокойное лицо, видя, насколько тяжело дается такой откровенный разговор Ниэльсу. Аслан, насколько же он счастлив, когда дети приходят с подобными вопросами к нему, а не к другим, пока еще толком ничего не соображающим, детям. Видя спокойный, внимательный взгляд короля, Ниэльс немного успокаивается и смелеет: — Я хотел бы ей помочь, но я понятия не имею, как. А она никогда не решится спросить у лекаря, ведь тогда все откроется… Это моя вина… Питер понимающе кивает: — Хорошо. Я задам несколько вопросов, возможно — неудобных. Ниэльс кивает, внимательно смотря на короля в ответ. — Как часто это происходит между вами? — осторожно спрашивает Питер. Рыцарь задумывается всего на мгновение: — В среднем — четыре-пять раз в день, — Ниэльс испуганно наблюдает взлетевшую вверх бровь короля, — это мало? Неправильно? Питер откашливается: — Нет, Ниэльс, в любви не бывает понятия «неправильно». Все просто индивидуально. — король мысленно корит себя за то, что не справился с мимикой и снова спугнул мальчишку. Приветливо ему улыбается перед тем, как продолжить. — Ты много времени уделяешь предварительным ласкам? Рыцарь задумывается, слегка мрачнеет: — Зависит от времени… Вечером — да, но в другое время дня… Когда как… — Я думаю, в этом причина. Ниэльс смотрит в ответ озадаченно: — В этом? Питер снова откашливается: — Я понимаю, что вами иногда… Нет, достаточно часто, одолевает страсть. Но дело в том, что если молодому человеку достаточно иногда едва ли не считаных секунд, чтобы, экхм… Прийти в готовность, то леди нужно гораздо больше времени. — Ох… — Рыцарь мрачнеет еще больше, о чем-то задумываясь. — Я ее не так сильно привлекаю, как она меня? Не рассмеяться от умиления или хотя бы не выдать тень улыбки от столь наивного умозаключения стоит Его Величеству просто титанических усилий: — Нет, Ниэльс. Это природа. И Сильви ничего не может с этим поделать. Думаю, ты уже заметил, что леди нужно больше времени, чтобы дойти до пика, чем тебе? — Я думал, что это так, потому что я, пока что, очень плохой любовник… Питер успевает вовремя заткнуть себе рот кулаком. Король прикрывает глаза и мотает головой: — Нет, это не так. Просто женщинам нужно больше времени, чем нам, чтобы прийти в состояние готовности и, точно так же, больше времени, чтобы достигнуть финала. — О-о-о… — растерянно протягивает юный рыцарь. — Я не могу быть уверен на сто процентов, но скорее всего, проблема Сильви… Как бы тебе объяснить… Когда ты укладываешь свою леди на ложе, очень важно, чтобы она была достаточно… — Питер кривится. — Извини за грубость — влажной. Иначе ты ей там… натрешь и там образуется ранка. — Ох… — лицо Ниэльса становится откровенно подавленным. — И как же ей теперь с этим помочь? — Зачастую, если оставить леди в покое где-то на неделю, ранка сама заживет. Если нет — скажешь мне, я найду лекарство, не привлекая внимания. — Спасибо… — растерянно протягивает рыцарь. А затем тихо добавляет, — на целую неделю? Верховный владыка закатывает глаза: — Да, если ты хочешь, чтобы Сильви выздоровела. Тем более, есть альтернативные способы… — Я знаю, — чуть громче, чем следовало, выпаливает рыцарь. Питер с облегчением кивает. Его не может не радовать мысль, что сейчас не придется вдаваться в подобные подробности. Ниэльс наконец делает первый глоток из своего бокала, едва заметно морщится: — Спасибо Вам. Рыцарь встает на ноги. На лице читается явное облегчение. — Тебе спасибо. Ниэльс вопросительно смотрит на Питера. Тот ухмыляется краешком рта: — Заранее спасибо. Думаю, когда у моих мальчишек возникнут подобные вопросы — они скорее придут к тебе, нежели ко мне. И я знаю, что ты не откажешь. Ниэльса так и подмывает ответить королю, что по крайней мере его старший сын в подобных наставлениях уже давно не нуждается, но он всего лишь сдержанно кивает в ответ. Сам рыцарь пока еще не решился рассказать кронпринцу… Хотя тот явно что-то подозревает, потому что последние две недели Ниэльс настолько измотан, что уже на середине тренировки едва ли не валится с ног. Обычно никогда не нежничающий со своими рыцарями Роберт уже дважды порывался отправить Ниэльса к лекарю, но Ниэльс каждый раз рассказывал убедительные сказки о том, что он просто не выспался из-за плохих снов или шума за окном. Рыцарь замирает у двери верховного короля, оборачивается к нему перед тем, как покинуть комнату: — Ваше Величество, почему… Почему Вы на меня не злитесь за то, что я сделал? Ниэльс смотрит Питеру прямо в глаза, во взгляде — искреннее непонимание. Питер медленно вздыхает: — Потому что я тебя хорошо знаю. И знаю, что ты никогда бы не пошел на такой шаг, если бы не был уверен в своем выборе. Кстати, поздравляю с помолвкой. Я рад, что ты встретил по-настоящему ту самую. Рыцарь улыбается в ответ: — Спасибо. Питер на миг задумывается, лениво потягиваясь на своем кресле: — Кстати… Я так и не спросил… Та девушка, которой ты собирался сделать предложение тогда давно… Вы виделись после? Мне просто интересно. Ниэльс озадаченно смотрит на Питера, а затем на лице его появляется широкая ухмылка. — Что? — не понимает Питер. — Вы… — Ниэльс отводит взгляд, тихо смеется. — Вы так до сих пор и не знаете? Верховный король хмурит брови: — Не знаю? Я с ней знаком? Рыцарь заразительно смеется, складывая руки на груди: — О-о-о… Мне крайне трудно представить себе человека, который бы знал ее лучше Вас. Питер подается вперед, в глазах горит возбуждение: — Я?! — Вы, — с ухмылкой кивает Ниэльс. — Постой… — Питер щурится, принимаясь перебирать у себя в голове потенциальных кандидаток. — Какая-то из леди Люси? Ниэльс качает головой. Его до ужаса забавляет реакция короля и то, с каким азартом он пытается угадать первую любовь Ниэльса. Как маленький ребенок, которому загадали загадку. — Леди Сьюзен? Нет, они все слишком старые для тебя, — сам себе отвечает Питер. — Кто же тогда служил в замке? Погоди… Эта кудрявая девочка, последняя из леди Лиры? Ниэльс снова качает головой. Питер задумчиво потирает подбородок: — Подожди, не говори! Кто же тогда у нас был… Леди Джен тоже слишком для тебя взрослые… А дальше… У Эсми тогда вообще была дриада, я не думаю, что… Питер замолкает, видя, как краешек губ рыцаря дергается вверх, а глаза — так откровенно загораются. — Дриада Вердимента? Ты собирался жениться на дриаде, когда тебе было шестнадцать?! — кривится Питер. Ниэльс смеется и трясет головой, опустив взгляд. Снова поднимает блестящие задором глаза на Питера, так невинно глядя на него из-под темно-русой челки. Питер медлит в неведенье еще несколько мгновений, а затем лицо его так картинно вытягивается, что рыцарь оказывается снова не в состоянии сдержать смех. — Нет… — ошарашенно выпаливает Питер. — Да, — тихо отвечает все еще улыбающийся рыцарь. — Тебя… Тебя тогда бросила… Моя Эсми? — Она самая. Верховный король переводит потрясенный взгляд на противоположную стену. Ему нужно время. Ниэльсу очень нравится наблюдать за таким Верховным королем, поэтому он позволяет себе задержаться еще на минутку. Питер наконец выходит из ступора, переводя на Ниэльса наигранно-скептический взгляд: — Слушай, дорогой мой… Ну и запросы у тебя! Что в ранней юности, что сейчас! — Не без этого, — со вздохом пожимает плечами первый рыцарь королевства.