VII. Битва за малое

Роберт входит в приемную короля Тристана, где его, якобы, ожидают родители. Переступив порог, кронпринц на миг вздрагивает и впадает в ступор, найдя в приемной короля Орландии всех восьмерых владык Нарнии. Те смотрят на него в упор. Кронпринц едва слышно прочищает горло, заставляя себя сделать несколько шагов вперед. Останавливается посредине ковра гранатового цвета. «Как символично», — пролетает в его мыслях. Роберт поднимает глаза на Верховного короля, который занимает самое большое кресло посреди приемной. Оно явно предназначено для короля Тристана. Что бы это все… — Отец, мама, дяди и тети, — кронпринц окидывает взглядом всех присудствующих, — чем могу быть полезен? Воздух буквально искрит напряжением. Роберт гордо вскидывает подбородок, упрямо глядя перед собой. Королева Бесстрашная поднимается на ноги: — Роберт, до нас дошли определенные слухи… И, прежде чем делать выводы, мы хотели спросить у тебя напрямую… Роберт и бровью не ведет, демонстрируя образец ледяного спокойствия: — Какие слухи, Ваше Величество? Дженни вздрагивает и теряется от обращения… Сын практически никогда не обращается к ней по титулу. Королева глубоко вздыхает, нервно теребит платье пальцами. Роберт смотрит в упор, подмечая про себя, что его мать совсем не умеет справляться с волнением. Питер улавливает растерянность своей королевы и ловит ее ладонь, чуть дергая вниз и этим призывая присесть. Роберт перехватывает взгляд отца: в отличие от матери, Верховный король спокоен, как удав: — При дворе поговаривают, что тебя видели в садах в компании королевы Гальмы. И что ты стал перед ней на одно колено и сделал предложение. Роберт? Кронпринц позволяет себе закатить глаза: — И вы поверили? — Так это неправда? — снова вскакивает на ноги королева Бесстрашная. — Роберт, да или нет? — Верховный король продолжает сверлить принца принстальным взглядом. — Нет дыма без огня! — подает голос королева Люси. Роберт фыркает: — Я просто гуглял по саду, — Роберт бросает многозначительный взгляд на тетю Люси, — и случайно встретился с королевой Иолантой. Потом, возможно, в один момент я кое-что обронил и действительно на секунду опустился на колено в ее присутствии, чтобы это поднять. Роберт замечает, как на лице тети Люси мелькает разочарование, а на лице матери, наоборот, облегчение. — То есть, ты хочешь сказать, что слухи врут? — подытоживает Верховный король. Роберт стонет: — Ну конечно! Какой идиот станет жениться в моем возрасте?! *** Столовая во дворце Анварда залита утренним солнечным светом, что пробивается из высоких окон в белых рамах. Флёр очень тихо здоровается с немногими людьми, кто уже там. Она поднялась очень рано. Во-первых, ей не спалось. Во-вторых, перед балом дел у нее не в проворот: передать письма принцессы гонцу, отправиться за покупками, обсудить все детали образа Сильви, проследить, чтобы платье было подогнано, туфельки начищены, украшения отполированы до блеска… Флёр по своей воле взяла на себя не только собственные обязанности, но и обязанности Кериды. Керида пойдет на бал с Уиллом и ей и самой нужно подготовиться. Леди принцессы берет кусочек сладкого хлеба с изюмом и опускает на свою тарелку. Добавляет несколько сочных виноградин и немного сыра. Флёр опускает на собственные коленки белую кружевную салфетку, готовясь у утренней трапезе. Тянется за заварником, чтобы налить себе чая. — Доброе утро, дядя Тристан. Флёр непроизвольно дергает рукой, разливая чай на белую скатерть. Опускает заварник обратно, так и не наполнив свою чашку. Таш, ну когда она уже перестанет так шарахаться его голоса? Леди украдкой смотрит по сторонам, прикидывая, заметил ли кто-то ее неуклюжесть. Намеренно не оглядывается назад, чтобы ни приведи Таш, не встретиться с ним взглядом. Что он вообще делает здесь в такую рань?! Она ведь специально ходит на завтрак в такое время, чтобы не пересечься… — Доброе утро, — шум отодвигаемого стула рядом с ней заставляет подпрыгнуть. Нет-нет-нет-нет… Флёр бросает на севшего рядом с ней кронпринца настолько быстрый взгляд, на который она только способна: — Доброе утро, Ваше Высочество. Почему ты непременно решил сесть здесь?! И где твой ненаглядный Ниэльс или же принцесса Эсмеральда?! Ты ведь никогда не бываешь один! — Я же просил не называть меня так, — кронпринц смотрит на нее с легким укором, на губах появляется кривоватая ухмылка. Ох, лучше бы не смотрела. Леди принцессы упирается взглядом в противоположную стену: — Мне было сказано, что во время иностранного визита каждый наш жест и слово находятся под пристальным вниманием и что мы не имеем права на ошибку. Не можем пасть в глазах представителей другого государства. Поэтому, беря во внимание то, что мы здесь не одни, мне выдалось уместным… Флёр замолкает, натыкаясь на его такой внимательный взгляд и… полную умиления улыбку. Ну вот и зачем она снова посмотрела?! Леди снова резко отводит взгляд, едва заметно трясет головой. Ну вот. Хотела продемонстрировать хоть какие-то крупицы интеллекта, а вместо этого выставила себя идиоткой. Вот уж лучше б молчала. — Забудь, — едва слышно шепчет леди, с досадой глядя на свою тарелку. Ну вот и зачем она наложила туда столько еды?! Была бы тарелка еще пустой, можно было бы сделать вид, что она уже позавтракала, и уйти. — Не знал, что ты настолько внимательна к правилам дипломатии. Тебе это интересно? Вопрос вводит в ступор: — Я… Я не знаю. Просто… Я не хочу подставить Сильви. — С твоим интеллектом и тактичностью тебе это явно не грозит. Чаю? Флёр на миг замирает. Вечно критикующий всех и вся вокруг кронпринц только что сделал ей комплимент? Взгляд падает на заварник в руках Роберта, замерший над ее чашкой. А потом Флёр замечает большие пятна на скатерти вокруг ее чашки и блюдце, которые она сама оставила. Вот это свинство… — Да, пожалуйста, — тихо отвечает леди. — Заварники в Орландиии слишком тяжелые, не для нежных дамских ручек, — с ухмылкой подмечает Роберт, наполняя ее чашку. Флёр бросает взгляд на него и густо краснеет. Он явно видел ее неуклюжесть… Таш, ну что за утро?! — Спасибо. Флер тянется за своей чашкой и случайно касается кончиков пальцев Роберта, который тоже собирался было пододвинуть ее чашку ближе к ней. — Извини, — леди резко одергивает руку. — Тебе не за что извиняться, — тихий смешок. Флёр не решается коснуться чашки. Вдруг он снова захочет… Таш, какая глупость! Роберт наполняет и свою чашку, отпивает маленький глоточек. Он всегда делает это так элегантно… Флёр видит, как дрожат собственные пальцы от переизбытка его внимания. Нет уж, если она сейчас возьмет в руки собственную чашку, то разольет все и обожжется. — Как спалось? В горле пересыхает: — Что-что? — Ты хорошо спала сегодня? — переспрашивает кронпринц. Внутри все сжимается. Это просто вопрос. — Да, спасибо… — леди едва заметно вжимает голову в плечи. — Почему ты спрашиваешь? Роберт хмыкает: — Вполне банальный вопрос для утреннего разговора, разве нет? — когда он видит на лице леди такое откровенное смущение, в глазах его проблескивает неподдельный интерес. — Возможно… В Тархистане о таком не принято спрашивать… Разве что, если ты спрашиваешь свою… — Флёр замолкает. Кронпринц склоняет голову: — Свою кого? Леди чувствует острую необходимость закрыться от него, за чем-то спрятаться. Она инстинктивно закутывается в длинную шаль, которая до этого висела на спинке ее стула. Леди изображает крайнюю заинтересованность в кувшине с молоком, что стоит на столе: — Свою госпожу, — тихо отвечает. — Вопросы о том, что происходит под покровом ночи, считаются либо нахальством, либо пошлостью. Не приведи Таш спросить такое тархиню… Ее муж или отец немедленно потребуют публичных извинений или же призовут оскорбителя смыть нанесенную обиду кровью. Роберт задумчиво молчит несколько мгновений. Флёр украдкой бросает на него взгляд, пытаясь понять, почему он не отвечает. Кронпринц бесстыдно смотрит на нее в упор, не отводя глаз. — Что? — наконец не выдерживает леди. — Ты действительно хорошо разбираешься в правилах дипломатии. Мне нравится, как ты объясняешь. — принц усаживается в полуоборота, подпирая щеку ладонью и тем самым демонстрирует свое четкое намерение не сводить с дамы взгляда. — Расскажи мне еще. Флёр изумленно распахивает глаза: — Что именно? — Об отличиях в манерах. Что мы делаем такого в Нарнии, что в Тархистане сочли бы неприличным? Флёр честно задумывается: — Да много чего… Роберт не сдерживает тихого смешка: — Поэтому вы называете нас за спиной дикарями? — И поэтому тоже… — Флёр закусывает язык, когда Роберт начинает еще громче смеяться. — Извини, я не это хотела… Роберт немного наклоняется вперед: — Например? Какие наши обычаи смущают представителей солнечной столицы? Флёр неопределенно дергает плечами: — Я часто вижу вечером, как Сильви выходит из твоих покоев… Или же принцесса Эсмеральда, когда она бывает в Кэр-Паравале… Роберт приподнимает бровь: — Мне не следует общаться с кузинами? — Нет, — вздрагивает Флёр, — конечно следует. Но на нейтральной территории… Роберт издает тихий смешок: — Любимое место Эс для задушевных разговоров — это моя постель. Хотя я терпеть не могу, когда кто-то в одежде позволяет себе разлечься на моих простынях. Флёр смотрит на Роберта округлившимися глазами: — То есть, твои кузины не просто навещают тебя в твоих покоях, но еще и бывают в твоей спальне?! Роберт пожимает плечами. — Если бы в Ташбаане прознали о подобном, ты стал бы предметом не самых приятных судачеств. Роберт ухмыляется краешком рта: — Что еще? Флёр задумчиво склоняет голову: — Расстояние. Когда нарниец беседует с леди. Вы не держите должной дистанции. В глазах Роберта мелькает искорка довольства: — Поэтому ты все утро отводишь глаза и будто бы разговариваешь со стенкой, а не со мной? Леди вздрагивает: — Что ты имеешь в виду? — Моя близость к тебе. Сейчас. Я тебя смущаю? Флёр дергает плечами: — Конечно нет! Какая глупость! Роберт хмыкает и с абсолютно невозмутимым видом отпивает глоток чая: — Что будет, если я позволю себе поцеловать руку тархини? — Если рука ее будет в перчатке, тебя отведут в сторону и доступно обьяснят, что так делать не стоит. А тархиня, скорее всего, перенесет потрясение и с ней тоже придется провести беседу о значении этого варварского жеста, чтобы она не принимала близко к сердцу. В глазах кронпринца мелькает азарт: — А если без перчатки? — Посягательство на ее честь. Чтобы сохранить свою и ее репутацию, тебе лучше немедленно просить ее руки у ее отца. — Поцелуй в щеку? — То же самое. Любой контакт губ мужчины с открытой кожей тархини — это посягательство на ее честь. — Флёр слегка краснеет. — А если не губ? — не успокаивается Роберт. — Если я, скажем, коснусь рукой ее щеки? Флёр кривится: — Слишком интимно. С какой стати тебе касаться лица не принадлежащей тебе тархини? — Может, она испачкалась и я хочу помочь? — Для этого есть слова, — отпирается леди. — Руками не стоит трогать ни в коем случае. — То есть, — Роберт снова подается вперед, — если она потеряет равновесие, мне следует позволить ей упасть вместо того, чтобы подхватить ее и предотвратить падение, только чтобы ее случайно не коснуться? Флёр запинается: — Нет, это… Я не знаю, если честно… Лучше не рисковать и сделать вид, что ты не успел ее подхватить. Так ее честь останется незапятнанной… — Но она упадет. — не отступается Роберт. — Скорее всего, повредит себе что-то, испачкает платье… Флёр разводит руками: — Значит, так и будет. — Получается, — Роберт широко ухмыляется, — если мне понравится тархиня, чтобы завладеть ее сердцем мне нужно всего лишь подстроить ее падение на глазах у публики и подхватить ее, прикрываясь незнанием местных обычаев? Все увидят, что я посмел ее коснуться и брак мне будет обеспечен? Леди теряется: — Наверное…