***
Ночной Инчхон завораживал своими огнями. Улицы освещались тёплым светом фонарей, вывески на зданиях светились нежным неоном. Особым украшением ночи была полная луна в безоблачном звёздном небе. Предрассветные улицы пока ещё пустынны, и Чонгук беспрепятственно пересекал мигающие перекрёстки на своей маленькой Kia. Сидевший на переднем пассажирском сидении Тэхён молчал. Чон потянулся было включить радио, но передумал. Он бы не сказал, что тишина его напрягает, но в компании малознакомого человека было немного не по себе. Ким молча шёл за ним по коридорам участка, вышел следом из здания, протопал за ним на парковку и, немного поколебавшись, сел на переднее сидение, когда инспектор открыл перед ним дверь. Молча, но слегка покрасневшие чужие щёки в полумраке салона автомобиля Чонгук разглядел отчётливо. Выезжая из ночного Инчхона на трассу, Чон всё же нарушил нависшую тишину. — Где Вы живёте? — спросил он тихо, но человек рядом вздрогнул. Тэхён назвал адрес. Чонгук склонился над приборной панелью и принялся забивать адрес в навигатор. А стилист украдкой следил за движением его рук. Широкие мужские ладони, длинные красивые пальцы, аккуратно остриженные ногти. Пальцы правой руки проворно бегали по кнопкам навигатора, и уже скоро Тэхён рассмотрел на мониторе свой адрес. Скоро он будет дома. Наконец-то, он сможет отдохнуть и прийти в себя после сегодняшнего. — Инспектор Чон, — решился задать вопрос Ким, и, дождавшись вопросительного мычания, выдержал паузу. — Можете ли Вы узнать, улетел ли Пак Сонхва в Англию? — Насколько я знаю, все самолеты задержали на какое-то время, — отозвался Чонгук, не отрываясь от дороги. — Поэтому я и прошу, — почти шёпотом. — Почему сами не можете его спросить? — Боюсь, что задушит, — Чон, услышав эти слова, усмехнулся. — Так он Вам бывший парень или всё же настоящий? — Бывший, сто процентов. Мы расстались полгода назад, — Тэхён расслабленно выдохнул. Рассказывал о Сонхва сейчас и ему казалось, что так он скинет ненавистную привязанность к этому парню. — Надеюсь, он всё-таки улетел, и я отдохну. Я правда устал от него. — Он не отпускает Вас? — Чонгук повернул руль, сворачивая на другую дорогу, ведущую в Сеул. Тэхён кивнул. Отвечать словами совсем не хотелось. Но инспектор молчание принял за положительный ответ. Спустя полчаса ночной Сеул приветствовал их непривычным для Чонгука сильным ярким светом. Он осторожно рулил, потому что здесь дороги были заполнены в пять утра плотнее, чем в Инчхоне, светофоры работали в штатном режиме. Чон внимательно слушал наставления навигатора, всё ближе и ближе приближаясь к дому Тэхёна. Ким это понял, когда увидел знакомые дома своего района. Он бросил взгляд на наручные часы полицейского, стрелка которых показывала чуть больше пяти утра. Конечно, мысль, возникшая у Тэхёна в голове в эту секунду, показалась ему самой абсурдной на свете, но так хотелось её озвучить. И когда Kia Чона припарковалась возле подъезда, в котором находилась квартира стилиста, он решился озвучить этот вопрос: — Может, переночуете у меня? — и закусив губу, опустил взгляд перед собой. — В каком смысле? — Чонгук приглушил двигатель и потянулся к ремням безопасности Кима, чтобы расстегнуть. От заданного вопроса он замер с занесённой рукой и поднял взгляд на своего пассажира. — Ну, — замялся Тэхён, — сейчас ранее утро. Понимаю, это звучит бредово, но я не хочу отпускать Вас одного после бессонно проведённой ночи. Вы ведь устали, наверное. — Очень мило с Вашей стороны, — пробубнил Чон, нажимая кнопку на чужом ремне безопасности, а другой рукой на своём. Тэхён, услышав лязг второго ремня, повернулся к Чонгуку и вопросительно посмотрел на него. — Я согласен, — ответил тот. Ким быстро вынырнул из салона, аккуратно закрыв за собой дверь. Чон же вышел следом, запирая машину на замок и нажимая кнопку сигнализации. Он поёжился, ведь всё ещё был в форме, и она совсем не грела в холодное весеннее утро. Быстрыми шагами он последовал за Кимом, желая побыстрее оказаться в тепле. Квартира свидетеля небольшая, но очень уютная. Чонгук, скинув ботинки, поклонился жилищу и прошёл вглубь, следуя за хозяином. Тэхён зашёл на кухню, поставил чайник и предложил Чону сесть на стул, а сам ушёл в спальню. Он оглядел свою большую кровать — после бурно проведённой ночи на ней ещё лежала грязная, с засохшими белыми пятнами простыня. Парень сбросил свой пиджак на стул и кинулся стаскивать бельё. Он одной рукой потянул особо заляпанный угол простыни к себе, замечая, как гость прислонился к косяку двери и внимательно разглядывал комнату. Может быть, Тэхён зря пригласил к себе человека, с которым познакомился буквально несколько часов назад, но он правда волновался за него. Мысленно сгорая от стыда, он как можно быстрее сгрёб постельное бельё в кучу. Чонгук понимающе хмыкнул, обошёл комнату, разглядывая интерьер. Пока тот вертел головой в разные стороны, Ким схватил скомканную ткань и быстрыми шагами засеменил в сторону ванной комнаты. Чонгук направился следом. Наблюдая, как Тэхён запихивал простынь в корзину для грязного белья, Чон успел осмотреть помещение ванной. Но следов пребывания в этой квартире двоих человек он не обнаружил. Только одна зубная щётка, одно полотенце для лица, одна пара тапочек. Стилист прошмыгнул мимо него, услышав свист чайника. Чонгук тоже последовал за ним. Ким продолжал молчать, разливая чай по кружкам — молчал, накладывая шоколадное печенье на тарелку — молчал. Инспектор, наблюдая за действиями хозяина жилища, тоже молчал. Он согласился переночевать тут потому, что действительно устал сегодня, и его действительно могло бы не хватить на обратную дорогу до дома. — Живёте один? — внезапно нарушил тишину Чонгук. Тэхён кивнул. Он совсем не ожидал, что ему станут снова задавать вопросы о его личной жизни. — Я смогу выполнить Вашу просьбу только в понедельник, — Чон осторожно пил горячий чай. — Напишите мне имя, возраст и рейс. — Хорошо, — стилист было вскочил со своего места, чтобы найти свой блокнот и вырвать оттуда лист для того, чтобы записать нужную инспектору информацию, но Чонгук его остановил. — В воскресенье скиньте мне смс. Листочек я могу потерять, — Ким сел обратно. Он, озадаченно хлопая глазами, смотрел на то, как человек напротив абсолютно спокойно пил чай, не прикасаясь к печенью. Чонгук через несколько глотков горячего напитка достал из нагрудного кармана форменной рубашки смартфон и протянул собеседнику. — Запишите номер. Парень аккуратно взял протянутый ему гаджет, обменял номера телефонов и в чужом записал себя, как Ким Тэхён. Рука чуть не дрогнула поставить рядом смайлик. — Если он Вас насилует, напишите на него заявление, — вдруг проговорил Чонгук, и снова отпил из кружки остывающий чай. Тэхён нахмурился. Он не знал, относится ли то, что делает Сонхва, к изнасилованию. Всё вроде добровольно. — Нет, просто, — он на секунду задумался, — я не могу дать ему отпор. Даже, когда я сопротивляюсь, его это только больше распаляет. Я не такой сильный, как он, и поэтому каждый раз отдаюсь в его руки, как какой-то влюблённый подросток. — Вы любите его? — Нет! — Тэхён вскочил. — Уже давно нет. Чон не нашёл, что ответить. Он молча допил свой чай и подождал, пока хозяин квартиры подготовит ему спальное место на диване. Чонгук благодарно кивнул Киму, принял душ и забрался на диван в чём мать родила, зарываясь в тёплое одеяло. Тэхён же постелил себе свежее постельное бельё, принять душ у него не хватило сил, поэтому он, надев на себя пижаму, забрался на кровать, рухнул на мягкие подушки, даже не укрываясь одеялом. Он полностью измождён этим днём. Сначала Сонхва утром занялся с ним сексом два раза, потом Тэхён прождал его в аэропорту почти три часа, увидел своими глазами убийство и убийцу, пробыл всю ночь в полицейском участке. Ким при мысли об инспекторе полиции, что сейчас спал на его диване, расплылся в дурацкой улыбке. И он это сделал сквозь подкравшийся к нему сон.***
Чимин на пальчиках ног прокрался по коридору своей квартиры. Он аккуратно взобрался на кровать в спальне и, стараясь не разбудить спящего на ней человека, нырнул под одеяло. Пак прижался к тёплому телу своего любимого хёна. Чимин влюблён в него ещё со школьной поры, а произошло это на заднем дворе школы. Юнги выглядел растрёпанным, в подранных спортивных штанах, шаркал шлёпками по асфальту и лениво тащил за собой мешок с мусором, и сердце Чимина в тот момент затрепетало. В груди зажгло ещё сильнее, когда школьный хулиган развернулся, успешно закинув пакет в бак, и посмотрел на стоявшего неподалёку парня. Цепкий взгляд скользнул по вычищенной форме младшеклассника, по его новым кедам и рюкзаку, который лежал на земле. А ещё этот взгляд вскользь мазнул по двум парням стоявшим по обе стороны от перепуганного парнишки. Чимин во все глаза смотрел в ответ, пытаясь попросить взглядом помощи. И он её получил. А после остальные хулиганы приставать к Паку боялись, рискуя быть побитыми грозным Мин Юнги. Чимин стал ходить за старшеклассником хвостиком, желая подружиться и сблизиться. Но тогда он и предположить не мог, что спустя столько лет добьётся взаимных чувств, будет лежать вот так в одной постели с тем самым школьным хулиганом и целоваться с ним до изнеможения. — Что ты там ворочаешься? — пробурчал Юнги, сгребая Пака в крепкие объятия. Журналист подчинился большим рукам и уткнулся в изгиб шеи любимого парня, прижимаясь к его груди плотнее. Он достаточно быстро провалился в сон, уставший за эти сутки, полные волнительных событий. Юнги аккуратно заправил выбившуюся прядь волос за ухо парня и коротко чмокнул в лоб. Пусть завтра Юнджи закатит истерику, но сейчас его любимое чудо сладко сопело рядом с ним, и Юнги, расслабившись, отдался сну без остатка. Чимин впервые за неделю проснулся выспавшимся. Он сладко потянулся, ощущая шершавую ладонь на своем животе, и сладко засопел, понимая чья это рука. Пак повернулся на левый бок. Юнги умиротворённо спал, иногда похрапывая и во сне машинально поглаживая его рукой. Когда Чимин повернулся полностью, тот тут же обнял его рукой за талию и притянул ещё ближе к себе. Он поддался порыву и чмокнул Мина в губы, невесомо и нежно. Чимин провёл ладонью по щеке, потёр большим пальцем скулу хёна, накрутил на свой палец короткую белую прядь. Он готов был визжать от восторга и переполняющих его нежных чувств к Юнги. Так долго он жаждал этого долгожданного момента. Когда Юнги выпустился из старшей школы, Чимину стало одиноко и грустно. Он кое-как доучился, продолжая грезить о школьном хулигане в дранных спортивных штанах, с растрёпанными, как смоль, чёрными волосами и пристальным взглядом. Пак отвергал всех подходивших к нему, чтобы признаться, девушек и даже парней. Он в глубине своего сердца похоронил тогда свои чувства, пока не встретил Юнги в одном из коридоров администрации Инчхона. Тот тогда улыбнулся ему, и Чимин ощутил на себе, что такое приступ тахикардии. Мин изменился так же, как и сам Пак. Не такой дерзкий и ленивый, вытянувшийся и перекрашенный в блонд, щеголявший в полицейской форме вместо старых спортивок. Вот только взгляд не изменился, всё также пытливо смотрел в ответ. Чимин спустя те семь лет, что они не виделись, стал смелее, немного наглее и, как он думал, ещё сексуальнее. Он сразу же навязал себя Юнги, не принимая возражений. Всё время слушая в свой адрес ворчливый бред старшего, парень только лишь шире улыбался. Ему надо было восстановить это общение во что бы то ни стало, и Чимин разошёлся не на шутку. — Ты таким раньше не был, — как-то раз услышал он очередное ворчание от Юнги. — Я завоюю тебя, Мин Юнги, — ответил ему Чимин и поймал полный недоумения взгляд. С тех пор он стал намекать Юнги о своих чувствах и даже пару раз ляпнул напрямую. Но тот был упёртым, продолжал нагло игнорировать любые знаки внимания от Чимина. Но до определенного момента. До того раза, когда Пак попал в серьёзную аварию полгода назад. Он ехал на очередное интервью в такси, и в них врезался другой автомобиль, внезапно выскочивший на встречную полосу. Когда парень очнулся после операции, первое, что он увидел — обеспокоенное лицо Юнги, по щекам которого текли слёзы. Он тогда смог лишь слабо улыбнуться, а Мин придвинулся ближе и прошептал такие заветные слова. Чимин аккуратно выскользнул из-под тёплого одеяла, натянул на себя первую попавшуюся футболку и, шлёпая босыми ступнями по полу, направился на кухню. В планах было приготовить завтрак, хотя стрелка на часах показывала три часа дня. Он поставил чайник на плиту. Пак мурлыкал себе под нос песенку, пока разбивал яйца, взбалтывал их венчиком и сворачивал омлет на сковороде слой за слоем. Рисоварка громко запищала, её звук раздавался на всю квартиру, и парень, перепугавшись, подлетел к ней и принялся нажимать на кнопку, чтобы выключить. Но дурацкая кнопка не срабатывала и противный писк уже начинал раздражать. Чимин шикнул и нажал на другую кнопку. Крышка с громким чпоком опрокинулась, знатно обдавая лицо Пака паром. — Блять! — вскрикнул он. — Что делаешь? — послышался за спиной хриплый голос. Чимин развернулся на звук и замер. Юнги стоял в одних трусах, чесал ягодицу и сладко зевал. Его глаза ещё не совсем открылись, а на голове целое гнездо из белых прядей. Он подошёл к Чимину, на ощупь чмокнул того в губы, и отстранившись, чуть больше приоткрыл один глаз и вопросительно посмотрел на Пака. — Завтрак, — отозвался Чимин. — Садись, всё уже почти готово. Юнги почесал другую ягодицу, кивнул и присел на один из стульев. Он задремал на время, ожидая пока Чимин накроет на стол. Пак управился довольно-таки быстро, разбудил парня и сел напротив него. — Юнджи точно не будет обижаться? — спросил он, ковыряясь палочками в омлете. — Пообещала мне, что не будет. К ней Холли с ночёвкой должна была прийти, — Юнги отправил кусок омлета в рот и, причмокивая, принялся лениво жевать. Чимина всегда это забавляло. Сонный Юнги был таким очаровательно-милым, что Паку хотелось кричать об этом на весь мир. А ещё ему хотелось заявить на всю страну, что начальник полицейского участка Инчхона теперь его парень. Чимин долго к этому шёл и достиг своей заветной цели. — Кстати, я до сих пор не простил тебе кое-что, — он решил задеть Юнги, поймав на себе вопросительный взгляд одного единственного открытого глаза. — Почему ты сказал, что любишь меня так поздно? Я бы не страдал все эти сраные годы. — Прости, — снова извинился Юнги. Хоть он и ворчал, но вину за собой чувствовал и поэтому извиняться будет ещё долго. Он ещё в школе прекрасно заметил влюблённые взгляды младшего, и последние пять лет, которые они общались довольно плотно, тоже всё видел и понимал. Но если в школе он банально не знал, как реагировать на мальчугана из младших классов, везде таскающегося за ним, то, когда они снова встретились, ему было не до отношений с Паком, потому что потеря родителей в авиакатастрофе и забота о маленькой Юнджи отнимали всё его свободное время. Но авария с Чимином будто дала ему пощёчину. Там, в больнице, когда он ждал окончания операции, а Юнджи нежно гладила его по спине, он понял, какой он дурак. Непроходимый дурак. Чимин нравился ему ещё со школы, нравился ему все эти пять лет, и он значит для Юнги гораздо больше, чем он думал на самом деле. Сестра, конечно, посмеялась над братом, но сказала пару важных для него в тот момент слов, и он, ощущая поддержку единственной родственной души, подполз к очнувшемуся Чимину и прошептал: «Ты нравишься мне пиздец как. Хуй отвяжешься от меня теперь, пацан» и, отстранившись, поймал счастливую улыбку и услышал хриплое: «А я и не хочу» в ответ. Когда Чимин мыл посуду после вкусного завтрака, Юнги ещё пил кофе. Но идея, всплывшая в его голове при виде Пака в его старой растянутой футболке, заставила его, наконец, пробудиться. И не только его. Он безшумно опустил кружку с недопитым кофе на стол и, словно тигр к своей добыче, подкрался к парню со спины. Тот слегка вздрогнул от прикосновений к оголённым бёдрам и неосознанно прильнул спиной к груди старшего. Юнги зарылся носом в затылок журналиста и прижал его крепче к себе, давая тому понять, что сейчас последует довольно занимательное продолжение. Чимин протянул руку и выключил воду. — Чего ты хочешь? — спросил он тихо. — А ты? — вопросом на вопрос ответил Мин, ощущая, как Чимин жмётся к нему своей задницей. Он потянулся чуть вперёд и нежно прикусил мочку уха, в которой болталась маленькая серёжка. — Но, Юнги, сейчас день, — пытался отнекиваться Чимин. — Так даже лучше, я рассмотрю всего тебя в подробностях, — хмыкнул мужчина и развернул Пака к себе лицом. Он поцеловал улыбнувшегося Чимина, который тут же ответил на поцелуй, углубляя его. Юнги ладонями оглаживал бока парня, сминая любимые пухлые губы и играя с его языком. Пак обвил руками крепкую шею, прижимаясь к нему так близко, что кожей чувствовал сердцебиение старшего. Мин подхватил Чимина под ягодицы и, не разрывая поцелуя, понёс того в спальню. По пути они пару раз врезались в стены, посмеивались и возвращались к страстным поцелуям. Чимин обнял Юнги ногами за талию и, когда оказался на постели, прижал его к себе сильнее. — Прекрасное сегодня утро, — прошептал Юнги, чуть отстраняясь. Чимин несдержанно хихикнул, показывая своему парню пылающие огнём щёчки. — Завтрак с тобой, и потрахушки с тобой. Просто охуенное начало дня. — Юнги, — взвизгнул Чимин, зарываясь лицом в изгиб локтя своей руки. — Не говори таких смущающих вещей. — И не послушаюсь даже, — наигранно усмехнулся тот, цепляя пальцами края футболки, чтобы стянуть её с Чимина и отбросить в сторону. Подтянутое тело младшего манило к себе так, что Юнги ощутил неприятную тянущую боль в области паха. Хватит терпеть, пора уже сделать это. Он полгода ждал, а когда пять недель назад они всё-таки начали официально встречаться, ждал снова. Пришло время сделать этого парня своим раз и навсегда. Чимин в умелых руках хёна тихо постанывал. Юнги ласкал шершавыми ладонями его грудь и соски. От прикосновений рук старшего по коже репортёра пробегала приятная дрожь, его парень целовал нежно и влажно в губы, в скулы, в шею и ключицы. Одаривал поцелуями запястья и ладони, прошёлся горячими губами по плоскому животу и пупку. В общем, всё, что делал Юнги с ним, нежное, ошеломляюще приятное и доводило Чимина до помутнения рассудка. Ему уже наплевать на то, что день уже в самом разгаре. Он дарил себя без остатка, отзываясь на нежные ласки старшего, целуя в ответ туда, куда смог дотянуться. Пак скользил ладонями по плечам и ключицам хёна, целовал шею Юнги, зарываясь пальцами в волосы на его затылке. Он крепко прижал Юнги к себе, и тому пришлось почти лечь на него, придавливая к кровати. И Чимин томно выдохнул в ухо любимого. Сквозь ткань боксеров они чувствовали возбуждение друг друга. Мин, осторожно целуя в губы и нависая сверху, опираясь ладонями в матрас, почти невесомо подвигал бёдрами вперёд и назад. Чимин под ним замер, резко разорвал поцелуй, и с его губ сорвался первый протяжный стон. — Ну, я же говорю, отличное время для секса, — услышал он над ухом хриплый шёпот Юнги. Его тело дрожало от возбуждения, он стонал, несвязно мычал, что-то пытался шептать на ухо Юнги. Мин долго мучить их обоих не стал, опустился ниже и стянул боксёры Чимина вниз, облизывая губы при виде полностью обнажённого любимого парня. Лучи солнца нежно прогревали половину комнаты, пробиваясь сквозь неплотно задёрнутые шторы, пуская тонкие солнечные зайчики по комнате, в которой и без того было жарко. Пот стекал по спине Юнги, скатывался по бокам, капая с тазовых косточек на простыни или пропадая в ложбинке ягодиц. Он двигался размеренно, заполняя Чимина собой, одаривая поцелуями его шею и скулы, пока тот метался словно в агонии, запрокидывал голову, подставляясь под горячие губы любимого, крепко держался за изголовье кровати, громко стонал, в порыве страсти произносил чужое, но уже такое родное имя. При каждом движении по комнате разносились шлепки бёдер о ягодицы, слышалось рваное дыхание обоих, сладострастный скулёж Чимина и хриплый предоргазменный стон Юнги. Они долго шли к этому этапу их жизни. Это финал того, что каждый из них ждал около тринадцати лет, и начало более глубоких и доверительных отношений.***
Kia инспектора заехала в открывшиеся ворота и припарковалась в небольшом дворике маленького двухэтажного дома в пригороде Инчхона. Чонгук вынырнул из салона и зацепил рукой стопку с аккуратно сложенной своей формой с переднего сидения. По пути в дом он улыбался сам себе, вспоминая это утро. Конечно, Чон не привык ночевать в незнакомых ему местах, но сегодня он спал очень хорошо. Ким Тэхён казался ему немного странным, зачем-то рассказал о своей ориентации и бывшем парне первому встречному, но вызывал некое доверие. Чонгук ключом открыл входную дверь и ввалился в коридор. Он снял ботинки, закинул форму в стиральную машину и задержался у небольшого зеркала в ванной. На нём были свободные штаны на резинке, большая футболка, а на голове кепка. Чонгук усмехнулся. Когда сегодня днём он проснулся от шума на кухне, то не сразу понял, где он. Но воспоминания быстро вернулись к нему, стоило скользнуть взглядом по вошедшему в гостиную парню. Тот был растрёпан, одет в пижаму с забавным принтом и, казалось, совсем не замечал спящего гостя. Чонгук поднялся на диване, слегка откинув одеяло в сторону, он зевал и потирал заспанные глаза. Затем окинул взглядом замеревшего на месте Тэхёна и приветливо улыбнулся, обнажая красивые зубы. Чон прекрасно понял, что парень смутился, увидев, что Чонгук спал голышом на его диване. Ким покраснел, поспешно отвернул голову, тихим, слегка хриплым спросонья голосом, пожелал Чону доброго утра и быстро ретировался из помещения. Чонгук не стал отказываться от одежды, которую ему предложил Тэхён, и переоделся в неё прям при нём, смущая парня своим идеальным прессом, упругими бёдрами и ягодицами. В принципе, Чон никогда не отличался скромностью и запросто мог переодеться перед другими парнями или даже девушками, учитывая, что некоторые девушки у них в участке вели себя как самые настоящие мужики. Но в тот момент Чонгуку было забавно следить за реакцией парня, он наслаждался чужой неловкостью и смущением, ему неожиданно для себя понравилось дразнить стилиста. Чонгук прошёл в небольшую кухню, достал контейнер с салатом и сел за стол. Он размеренно жевал помидоры, выковыривая их из общей массы, и раздумывал. Это дело сразу показалось ему весьма необычным: бизнесмен возвращается в родную страну, и его убивают из пистолета прямо в аэропорту, не дав даже родные места увидеть. Чонгуку это кажется очень странным, ведь этот человек, как рассказал Пак Чимин, жил в Америке последние десять лет, развивая там свой бизнес, так кто же мог желать ему смерти? Одновременно с этим Чонгук ощущал лёгкий трепет. Он обожает свою работу, но больше всего любит раскрывать необычные дела, любит разгадывать загадки. Хоть он и должен был пойти в отпуск в понедельник, но он твёрдо решил, что расследованием займётся сам, кому-то ещё не позволит и притронуться к делу. Поэтому он схватил телефон и набрал номер Юнги. Чонгук долго пытался дозвониться до своего начальника, начиная нервничать и беситься, но Юнги, наконец-то, ответил на вызов. — Что? — он тяжело дышал, а на заднем фоне была слышна какая-то возня. — Если ты меня прервал из-за какой-нибудь мелочи, я тебе задницу надеру, — прошипел Юнги, пытаясь отдышаться. — Хён, ты там кросс что ли бежишь? — не понял Чон. — Я хотел сказать, что займусь убийством Кана сам, лично. Отпиши его мне. — Ты, блять, позвонил мне в пять вечера субботы, чтобы это сказать? — возмущённо запыхтел Юнги на том конце трубки. — Юнги, — услышал Чонгук знакомый голос, похожий на голос Пак Чимина, и слегка скривился. — Пошли всех, как ты умеешь, и иди сюда. — Ох, да, котёнок, — отвлёкся его начальник на секунду. — Короче, Чонгук-а, без обид, иди на хуй. Я трах… в смысле, занят, — и сбросил вызов, не дожидаясь ответной реакции. — Какого...?! — закричал Чонгук, вскакивая и убирая трубку от уха. Но пришедшее следом сообщение немного успокоило его. Мини-хён: «Подай мне рапорт в понедельник.» Чонгук выпил чая, съел одно яблоко, переоделся и вышел пробежаться по округе. А завтра он решил съездить к маме в Ансан и сообщить ей, что поездка на море отменяется. Она, конечно, обидится на сына, но она всегда знала, как он любит свою работу. Чонгук уверен, она улыбнётся ему и погладит по волосам, так, как делает это всегда, подбодрит его и опять начнёт причитать о том, что её сын самый красивый на свете мальчик.***
Стоя в ограждённом коридоре аэропорта, Сокджин вскинул руку, раскрывая ладонь и глазами измеряя расстояние. Он кивнул самому себе и нарисовал ещё пару штрихов в своем большом альбоме. Не сказать, что Джин не доверял Сану, но фотографий места происшествия ему могло быть мало. И поэтому сейчас он штриховал карандашом лист в альбоме, вырисовывая на нём брызги крови. Эксперт медленно, раз за разом измерял своими ладонями расстояния, что-то метил на листе и каждый раз задумывался. В том, что пистолет, которым застрелили двоих мужчин, был с глушителем, сомнений не оставалось. Но с какого расстояния был совершен выстрел? Первый или второй, это очень важно понять, потому что, если Джин где-то налажает, Чонгук сожрёт его живьём. А тот бывает довольно опасен в гневе. Сокджин вздохнул и снова вскинул руку, взглядом окидывая засохшие пятна крови. Он стоял здесь уже два часа, в свой законный выходной, и рисовал место преступления, пока руководство аэропорта не устранило важные улики. Ким хоть и запретил вчера это делать, но не был уверен в порядочности администрации этого здания. — Доктор? — позвал его чей-то голос, и Джин обернулся. За полосатой лентой стоял Ким Намджун, одетый в гражданскую одежду, с большой папкой в руках. Эксперт, увидев знакомое лицо, нежно улыбнулся и рукой подозвал его к себе. Пилот вздрогнул, осмотрелся по сторонам и аккуратно пролез под лентой, направляясь к мужчине. — Что Вы здесь делаете? — Работаю, — ответил Сокджин, возвращаясь к своему занятию. Намджун выгнул бровь в непонимании и обратил внимание на большой альбом — там виднелись штрихи, в которых слегка улавливалась картина этого коридора. — В субботу? — подал голос пилот. Джин обернулся к нему и окинул заинтересованным взглядом. Тот был в светлой футболке, заправленной в свободные чёрные джинсы, которые подчёркивали статную фигуру мужчины, а в руках, помимо папки с какими-то документами, он держал объёмную чёрную куртку. — А Вы почему здесь в субботу? — он выделил последнее слово, возвращаясь к своему занятию. — Заносил своё постановление о невыезде. Заодно взял отпуск без содержания, — Ким облокотился спиной об угол и заинтересованно смотрел на судмедэксперта. Тот не был в своём рабочем комбинезоне, а в голубой оверсайз рубашке, которая свисала поверх узких тёмно-синих джинсов, небрежно заправленных в утеплённые кроссовки, но бессменный белый халат всё так же болтался на его плечах. Намджун заметил красные пятна на его подоле и поёжился. — А вот, что делаете здесь Вы — загадка. — Не загадка, — отозвался Джин. — Рисую место преступления. — Зачем? Ваш напарник вчера тут всё сфотографировал. Щёлкал и щёлкал своим фотоаппаратом, раздражал только. Сокджин хихикнул. Сан действительно раздражал, когда фотографировал. Он удовлетворённо захлопнул свой альбом, поняв, что зарисовал всё, что хотел, и развернулся к собеседнику. — Не хотите кофе? — предложил Джин. — Хочу, — отозвался пилот и оторвался от угла. Эксперт улыбнулся краем губ и схватил лежащее на полу своё стёганное пальто, отряхнув его от пыли. Они покинули огороженный лентами коридор, спустились на первый этаж терминала и завернули в кофейню. Джин заказал себе капучино, а Намджун — крепкий американо со льдом. Усевшись за самый дальний столик в углу зала, пилот пил кофе не спеша, наблюдал в панорамное окно за людьми, снующими туда-сюда, кто с чемоданами, кто с сумками, одни или с семьями, друзьями, а вот Джин не мог оторвать взгляда от человека напротив себя. Красивый разрез глаз, ярко очерченный контур губ, ямочки на щеках, которые было видно, даже когда он просто что-то говорил, большие руки и длинные пальцы. Этот мужчина ему нравился. — Что Вы думаете по поводу убийства? — задал вопрос Сокджин, нарушая нависшую тишину. — Не знаю, — честно признался Джун. — Я за того пацана больше перепугался, чем за мужика, словившего пулю в голову. — За Чимина? — переспросил эксперт, а Намджун кивнул утвердительно. — Я думаю, есть человек, который о нём позаботится, — ехидно подметил он, вспоминая обеспокоенного Юнги. Только слепой бы не увидел его переживаний. Джин хитро улыбнулся, он всё-таки слишком хорошо знал своего друга. — В каком смысле? — не понял пилот. — В смысле, парень есть у него, — эмоции, появившиеся на красивом лице Намджуна, позабавили бы Джина, но он попридержал свои мысли. — Так он гей? А я-то думал, что за мужик звонил ему. — Чимину кто-то звонил? — не унимал своего любопытства Ким. Хотя он понимал, о ком сейчас идёт речь, не зря же Юнги задержался в участке допоздна, хотя совершенно спокойно не мог делать этого в пятницу. — Да, — Намджун допил свой кофе и поставил пустой стакан на столик. Джин неосознанно выдохнул, и человек напротив это заметил. — Он спросил, что с ним случилось, и я рассказал ему. До сих пор не знаю, правильно ли я поступил. — Правильно, — Сокджин пытался пить свой кофе медленно. Он хотел продлить время за беседой, наслаждаясь обществом красивого пилота. — Простите, — Джун достал из кармана зазвонивший телефон и ответил на звонок. Судмедэксперт не хотел бы подслушивать, но Намджун никуда не ушёл, по-прежнему находясь за столиком. — Да, дорогая, — спустя пару минут услышал Джин. Он вскинул голову и тут же наткнулся на взгляд Намджуна. Тот смотрел внимательно, изредка моргая. — Нет, милая, — отвечал он человеку на том конце провода, и Ким уже готов был встать и уйти, но пилот обхватил его запястье рукой. — Конечно, любимая, я куплю хлеб по дороге домой. Когда Намджун закончил разговор и отпустил чужое запястье, Джин глубоко вздохнул. — Нехорошо врать на допросах, — проговорил он, прокашлявшись. — Вы, вроде, сказали, что не женаты. — Не женат, но заниматься сексом необходимо для здоровья, — ответил ему Джун. — Вы не знали? Вы же доктор. — Я не доктор, — чуть надув губы, сказал Джин. А Намджун непроизвольно залип. Ни одна девушка в его жизни не имела таких соблазнительных и пухлых губ, которые были у этого парня. — Я патологоанатом-судмедэксперт, я трупы вскрываю. — Отличная работа, — усмехнулся Джун. Он встал и выбросил свой стаканчик в урну. — Ваши пациенты не ворчат при каждом удобном случае. — Это точно, — засмеялся Сокджин, выкинув и свой стакан. Он направился к выходу следом за Намджуном. — Самая лучшая работа для человека с медицинским образованием. Знаете, я иногда задумываюсь, а правильный ли я путь выбрал, — он продолжил разговор, пока они шли к выходу из здания, накидывая по пути верхнюю одежду. — Когда я был студентом, я не знал какое направление мне выбрать, но когда в моей жизни появился Юнги, я решил стать судмедэкспертом. — Почему? — поинтересовался Намджун, пропуская Джина вперёд, придерживая широкие двери. Тот коротко кивнул ему в благодарность и, сжимая в руках свой большой блокнот, шагнул на улицу, где начали опускаться сумерки. — В его глазах горела страсть к полицейскому делу. Он всегда говорил мне, что хочет защищать людей от преступников, ловить гадов и лишать их свободы, — Джин звонко засмеялся, а Намджун только улыбнулся. Такая себе мотивация, на самом деле. — А я всегда спрашивал его — почему? А он только плечами пожимал и улыбался загадочно. Но я особо не задумывался тогда об этом. Я окончил университет, получил специализацию, которую хотел, и пришёл работать в полицию. Через несколько лет пришёл и Юнги. Его глаза всё также горели азартным огнём, он работал не покладая рук, сутками напролёт. Когда старик Ли уходил на пенсию, то выдвинул кандидатуру Юнги на замещение своей должности. — Его утвердили? — Намджуна завлёк этот спонтанный рассказ от нового знакомого, он медленно вышагивал рядом с ним, приближаясь к месту, где стоял его мотоцикл. — Не сразу. Наверху поворчали немножко, мол, он молод, но Юнги не был бы Юнги, если бы не завалился к ним туда с этими своими горящими справедливостью глазами и не поразил бы их своей пламенной речью. Я рядом стоял, у меня уши вяли от тех его эпитетов, — хохотал Сокджин, вспоминая прошлое. — И вот уже два года как, мой лучший друг — мой начальник. Они притормозили около чёрного, сверкающего своим вычищенным корпусом, мотоцикла. Эксперт заметил про себя, что они отошли довольно далеко от места, где стояла его машина, и теперь ему придётся идти через всю огромную парковку аэропорта. Он машинально похлопал ладонью по карману пальто, нащупывая в нём свои автоключи. — Ну, будем прощаться, док, — улыбнулся эксперту Намджун, протягивая ему руку. Сокджин протянул руку в ответ, ощущая как длинные пальцы обхватили его ладонь. Пилот оседлал свой байк, надел шлем, завёл ключом зажигания своего зверя, и тот, взвизгнув тормозами, резко тронулся с места, оставляя ошарашенного Джина одного на парковке. — У него ещё и байк, — прошептал он сам себе, пронаблюдав, как фигура Намджуна исчезла за поворотом. — Пиздец.