***
Честно говоря, Намджун не знал, что он тут делал. Нет, точнее, он знал, но не совсем понимал. Припарковав свой байк на стоянке возле полицейского участка, он слез с него, повесил шлем на руль и поправил волосы, глядя в зеркало дальнего вида. Ветер слегка трепал его зимний короткий пуховик-непродувайку, но ему было очень тепло. Правда руку нещадно саднило, кровь просачивалась сквозь наспех наложенную повязку и он, простояв на стоянке ещё немного, стараясь придумать причины своего визита, хотя они были уже не нужны, наконец, зашагал по направлению к зданию. — Простите, а где я могу найти доктора Ким Сокджина? — спросил он у дежурного в главном фойе. — А вам не сюда, — молодой человек в полицейской форме удивлённо посмотрел на посетителя. — Вам нужно обойти главный корпус и дойти до третьего — у них там морг и свой отдельный вход, — он показал рукой в какую сторону следовало бы идти, и Намджун, коротко поблагодарив, последовал совету. До третьего корпуса он добрался довольно быстро, хотя тот находился довольно далеко: Ким прошёл мимо двух больших зданий, соединённых между собой коридорами, крупными шагами и оказался на месте своего назначения. Около низкого и небольшого здания находилась парковка с несколькими машинами, на которой он подметил довольно знакомую Toyota, а на большой табличке он прочитал, что это именно то, что надо, и поспешил спрятаться от пронизывающего ветра в поскрипывающих полотнах дверей. Здесь было не такое большое фойе, а за небольшим столом в углу зала сидел, кажется, дежурный. Пилот быстро поклонился и повторил свой вопрос, получив вразумительный ответ и инструкции, как добраться до кабинета главного патологоанатома инчхонской полиции. С каждым шагом боль в руке увеличивалась, кажется, Намджун забыл выпить хотя бы какое-нибудь обезболивающее. Рина явилась сегодня утром за оставшимися своими вещами, которые когда-то давно оставила в его квартире. Он несколько раз пытался её вразумить, но девушка наотрез отказывалась его слушать, несколько раз толкнув его, задевая пальцами повреждённую руку, прекрасно зная, что та ещё болела. Несколько лет стабильных, пусть и странных отношений, закончились по глупой причине. Намджуна это несколько напрягало, но особого значения этим событиям он не придавал, он не боялся одиночества, новую девушку он найдёт легко и быстро, поэтому он отпустил стюардессу с тугим пучком волос на голове, практически сразу забывая, как её звали. Оказавшись в знакомом коридоре, он нашёл нужную дверь, но войти не решался какое-то время. Что он скажет доку? Зачем он пришёл? Потому что ему было одиноко, потому что его бросила какая-то стюардесса, или потому что его рана открылась? А может, потому что он соскучился по парню, которого он начал считать своим другом? Намджун вздохнул, набирая воздуха в лёгкие и постучался костяшками пальцем по деревянной поверхности двери. — Войдите, — послышался приглушённый голос и Джун толкнул дверь от себя, делая большой шаг внутрь. Сокджин стоял спиной к нему, что-то разглядывая в своём большом стеллаже во всю стену кабинета, перебирая тоненькие корешки книг и шурша упаковкой выпечки во второй руке. Пилот разглядел на нём широкие чёрные джинсы, огромный розовый свитер, за который цеплялись свободно свисающие рукава белого халата, к слову, опять испачканного чьей-то кровью. Он захлопнул дверь, пытаясь привлечь к себе внимание, больной рукой аккуратно расстёгивая молнию на своей куртке. Громкий хлопок двери отвлёк Джина от дел, и он повернул голову на звук. На идеальном лице молодого мужчины скользнуло удивление, стоило ему увидеть в своём кабинете Ким Намджуна, скидывающего со своих больших плеч верхнюю одежду. Он засунул обратно тоненькую книжку на полку, сминая длинными пальцами пустой полиэтиленовый пакет от какой-то сладости, и нахмурился, посмотрев, что пилот уже кинул свою одежду на его маленький потрёпанный диванчик. — Привет, — Намджун прокашлялся, принимаясь закатывать рукав серого свитера. — Привет, — ответил ему Джин, ускользая в другой конец кабинета. — Что ты здесь делаешь? — Пришёл за помощью, — он коротко пожал плечами. — Но я же попросил приходить раз в два-три дня, — судмедэксперт выкинул в мусорное ведро под рабочим столом мусор и выпрямился по струнке. На открывшемся участке руки пилота он отчётливо увидел, как сквозь небрежную повязку просочилось много крови, пропитывая бинты насквозь. — Что случилось? Почему порез опять открылся? — он подскочил к Намджуну, схватил того за руку и разглядывал увеличивающееся багровое пятно. — Сегодня утром приходила Рина, задела случайно, — пояснил Ким, немного млея от прикосновений прохладных пальцев Сокджина. — Задела случайно? — переспросил патологоанатом, сдвигая брови к переносице, потянув пилота к чайному столику и усаживая его на кресло. Случайно или не случайно, значения особого не имело, но, видимо, доктору это было интересно. — Она пришла за своими вещами, несколько раз толкнула меня, и я её скрутил. Вот рана и открылась, — он наблюдал, как Джин выудил откуда-то аптечку, и примостился на столик вместе с ней. Доктор принялся аккуратно разрезать полотно бинтов со стороны, где раны не было. — Толкнула тебя, такого здорового парня? — Сокджин выкинул окровавленную ткань и осмотрел руку, крутя её своей ладонью, медленно промакивая ватным тампоном выступающую кровь. — Слабо верится, — хмыкнул он, продолжая свои действия. Намджуну в принципе тоже слабо верилось. Но такова жизнь. Она всегда говорила ему, что он ей нравился, даже несмотря на наличие любовницы всё то время, что они встречались, он ей верил и даже начал думать, что она ему тоже нравилась. Почему и когда что-то пошло не так, Джун не знал, ведь месяц назад, в день, когда он случайно стал свидетелем убийства, всё было хорошо. Она была хорошей, секс с ней был хорошим, отношения в целом были довольно неплохими. А сейчас он сидел в кабинете полицейского патологоанатома с располосованной окровавленной рукой, и разглядывал красивого парня напротив. Наверное, именно в тот день всё и пошло наперекосяк. Сокджин очень нежно обработал место пореза, как можно аккуратней набрызгал антисептика, мягко промазал участок кожи заживляющей мазью, безумно трепетно дуя на кожу, чтобы Намджуну было не так больно. Он, конечно же, удивился его появлению в своём кабинете, сердце затрепетало при его виде, а руки задрожали. Эксперт пытался унять дрожь в руках и коленях, пока сидел на чайном столике, не поднимал взгляда на объект своей влюблённости и молился, чтобы тот ушёл отсюда как можно скорее. Он был абсолютно не готов увидеть Намджуна сегодня. Ни завтра, ни послезавтра, желательно никогда больше. — В следующий раз или приходи в четверг с утра, или иди в больницу, — сказал пилоту Джин, закрывая свою аптечку. — Но я не хочу идти в больницу, — Намджун откинулся на кресло, расслабляясь и принимая удобное положение. Кресло вроде старенькое, кое-где потрёпанное от времени, но такое удобное. — Скажешь, что сам порезался, — дал совет Джин, укоризненно смотря в ответ. Цепкий взгляд напротив пробирался, кажется, под кожу, а по спине ползли мурашки. Он кое-как сдерживал себя, чтобы не прогнать к чертям этого парня из своего кабинета и из своей жизни. — Иначе медсёстры сообщат о домашнем насилии в полицию. — Ты не понял, — пилот внимательно разглядывал чужое лицо, пытаясь уловить любые изменения в нём, — я хочу приходить только сюда. Это против правил. Нельзя быть таким. Сокджин закатил глаза, стараясь выглядеть естественно, вскочил с насиженного места, чтобы вернуть аптечку на место. Стоя в другой стороне кабинета от разомлевшего пилота в его кресле, он судорожно думал, как в срочном порядке избавиться от пилота прямо сейчас. Но в голову ничего не приходило, а наоборот, разум заполонили лишь мысли, как остаться с ним рядом подольше. Он вздохнул, возвращаясь к Намджуну и присаживаясь обратно на чайный столик, поймав взгляд тёмных глаз. — Как отдыхается в целом? — спросил он, скидывая болтающийся на его плечах халат с себя. — Кстати об этом, — отозвался пилот, прикрывая глаза, — подписка о невыезде же скоро перестанет действовать и надо выходить на работу. А так не хочется, — он хрипло рассмеялся. — Если хочешь, попроси у Чонгука выписать тебе ещё одну подписку, — улыбнулся Джин, сложив испачканный белый халат на своих коленях. — Он не откажет. — Точно можно? — встрепенулся Намджун. — Хотя нет, мне нужно заработать все деньги мира. — Зачем тебе столько? — очередь эксперта сипло захихикать. — Не знаю, — пилот пожал плечами, зажмуриваясь. — Отец всю жизнь говорил мне, что я должен хорошо зарабатывать, чтобы прокормить свою семью. Но он умер, так и не увидев своих внуков, представляешь? — И почему же ты до сих пор не женился? — Джин сжал губы, пробегая взглядом по расслабленному лицу Кима, понимая, что ему и правда рядом с этим парнем делать нечего. Точнее, ему категорически нельзя быть вместе с ним. — Ну, — Намджун повёл плечом, устремляя взгляд в сторону, — сначала хотел пожить для себя, потом остепенился и начал искать ту самую. Думал, Рина станет такой. Но и она меня бросила. Вот если бы ты был девушкой, ты бы бросил меня? — Нет, — резко и неожиданно ответил судмедэксперт, поздно понимая саму суть заданного вопроса. Но это было чистой правдой. Если бы он только был девушкой и влюбился в Намджуна так же, как и сейчас, ни за что и никогда бы не отпустил его. Чувства, что разгорались каждый раз, стоило им увидеться вновь и вновь, болезненно росли и скребли сознание. Кажется, даже сам он уже не в силах помочь самому себе. Намджун молчал и смотрел, не отводя взгляда от больших и чёрных глаз патологоанатома, пока тот смущённо молчал, а кончики его ушей наливались красным цветом. Он сглотнул, его словно потянуло вперёд — чуть привстав, он протянул руку и коснулся правого уха, осторожно и почти невесомо, ощущая, как горит чужая кожа, обдавая жаром воздух. Джин испуганно дёрнулся, открывая глаза ещё шире, почти впиваясь взглядом в чужие. Джун отчётливо чувствовал, как доктор задрожал, увидел, как его губы плотно сжались, как на подбородке образовались мелкие складочки, а в уголках глаз скопилась влага. Это абсолютно не то, что он предполагал увидеть. — Правда? — спросил он севшим голосом. — Может быть, — ушёл от ответа Джин, откидывая от себя чужую руку, шмыгая носом и вскочив на ноги. Его халат упал ему прямо в ноги, но это было не важно. Важным были действия пилота здесь и сейчас. — Уходи и больше не приходи, — бросил он, желая спрятаться от пристального взгляда, и остановился около окна, крепко обнимая себя. — Хорошо, — Намджун встал, опустил рукав свитера и покинул кабинет полицейского патологоанатома, не забыв захватить свою куртку. Уже на улице, стоя на парковке, он поднял глаза к начинающему темнеть небу. И что это было?***
По обыкновению своему Хосок был очень активным парнем, ему всегда хотелось компании, ему всегда было скучно одному. Особенно сейчас, когда он вынужден проводить время в гордом одиночестве в своей большой вилле. Минги как уехал вчера утром, так больше и не приезжал, только позвонил вечером и сегодня утром. Молодой спортсмен расхаживал по своей гостиной, скрестив руки на груди и судорожно думал, как бы ему свинтить в город и прогуляться без лишних глаз. Его шёлковый халат, накинутый поверх теплой пижамы, цеплялся за подлокотники дивана и кресел, пытаясь остановить своего хозяина, но Чон был непреклонен. Идеи били фонтаном, генерируя самые безумные и отчаянные, но звонок мобильного телефона прервал поток мыслей. Хосок метнулся по лестнице вверх и ввалился в свою просторную спальню, успев поймать падающую каждый раз от резко открывающейся двери свою награду со стеллажа. Телефон нашёлся на тумбочке рядом с ежедневником. Гонщик недоумённо посмотрел на экран, где светилось имя далеко не его драгоценного менеджера. — Что-то случилось, Намджун? — сразу спросил он, как только поднял трубку. — Давай выпьем? — Без проблем. Приезжай, — на том конце послышалось грубое мычание и звонок прервался. Чон ринулся вниз по лестнице, намереваясь найти кухарку. Та находилась на кухне, читала какой-то журнал и готовила ужин. Он поздоровался с престарелой женщиной и попросил её приготовить много закусок к вину и соджу, потому что скоро к ним приедет гость. Чон выскочил в коридор, на секунду задумавшись о чём-то, но потом запахнул свой халат и тихо расхохотался. Вот и повод побыть не в одиночестве, который образовался сам по себе. Фонтаны мыслей отложены до следующего раза, а сам генератор своих идей поспешил переодеться хотя бы в спортивный костюм, а то негоже встречать гостей в пижаме. Когда Намджун показался на его пороге, уже приближалось время ужина. Хосок осмотрел задумчивого друга с ног до головы, впустил в дом и усадил в гостиной на кресло. — Какой-то ты грустный, — он протянул пилоту бокал с виски. — Я не понимаю, что происходит с доком, — начал Намджун, сделав глоток из бокала. — С Сокджином? — уточнил Хосок. Отлично, настало время проявить себя. У него были друзья давным-давно, до карьеры, но даже тогда их взаимоотношения не доходили до утешений друг друга, а сейчас перед ним сидит его новый друг, заявившийся к нему в душевных муках. — А что с ним? — Я думал мы сможем с ним подружиться, он кажется нормальным парнем, — Ким вздохнул, прижимая бокал к губам и нахмуриваясь. — Но он меня постоянно отталкивает. — Сокджин и правда хороший парень, — Хосок пожал плечами, вспоминая, как этот самый Сокджин рассказывал свои дурацкие шутки, громко смеясь и заражая своим озорным смехом окружающих. — Вот и я о том же, — пилот выдохнул, устраиваясь в кресле подобней. — Приехал к нему сегодня на перевязку, а он меня испугался, не ожидал, а потом обработал руку, поругал и выгнал. — Он же тебе руку вчера обрабатывал? — удивился гонщик. Он подцепил свой бокал с виски, поклонившись помощнице с кухни, которая принесла поднос с закусками. Хосок сделал глоток обжигающей жидкости и блаженно откинулся на спинку дивана. — Обрабатывал. Но из-за Рины рана открылась. — Она приходила к тебе? Почему ты пустил её? — За вещами, — Намджун отпил ещё виски и словил укоризненный взгляд друга. — Ну да, она отпиралась, но я всё равно трахнул её. Мне нужна была разрядка, а прощальный секс самое то. — Ты головой думать умеешь или только членом, Намджун? А если она на тебя заявление напишет? — Чон нахмурился, с некоторой злостью смотря друга. — Не напишет, — хмыкнул пилот. — Я ей пригрозил. Хосок, всё так запуталось, — он допил виски и поставил пустой бокал на журнальный столик перед собой. — Вроде бы чувства угасли, но трахать эту бабу так хочется, что чешется всё. — Ты же с ней давно? — пилот согласно кивнул. — Может быть, именно поэтому ты не хочешь её отпускать. Найдёшь другую, и тебя сразу же отпустит. — Нужно срочно выходить на работу, — пожал плечами Намджун. Бокал с вновь налитой жидкостью оказался в его ладони быстро. Виски обжигал горло, разнося тепло по венам. Он прикрыл глаза, а на его губах расплылась лёгкая улыбка, потому что воспоминания нахлынули внезапно — смущающийся непонятно от чего доктор был настолько манящим, что в душе всё переворачивалось. Ким встрепенулся, принимая сидячее положение. Неужели? — Мне надо с кем-нибудь заняться сексом, — выпалил он. — Что? — Хосок окинул друга непонимающим взглядом. — Я говорю, поехали в бар и подцепим девушек, — пилот поднялся на ноги. — Одевайся. Гонщик, в общем-то, не стал сопротивляться, он как раз хотел оказаться в городе и развеяться. Он быстро переоделся в обтягивающие джинсы, не дающие и поводов мыслить о том, что же они скрывают, — всё и так было видно прекрасно: крепкие бёдра, худые коленки и тонкие лодыжки; и белую футболку, заправив её за пояс. Намджун оценивающе осмотрел друга и кивнул ободряюще. Вечер обещал быть вполне сносным. — На твоём байке? — спросил Хосок, стоя в лёгкой куртке около чёрного мотоцикла, сверкающего в тусклом свете лампы. — Ссышь? — улыбнулся ему пилот, кидая шлем гонщику в руки. — Ты же выпил, — он поймал шлем и сразу его надел, защёлкивая карабин. Хосок не боялся, он сам гонщик, но Намджун ведь был подвыпившим и ему хотелось верить, что до клуба он доберётся живым. — Чуть-чуть, — Ким завёл мотор и устроился на сидении. — Садись давай. Чон пожал плечами, перекинул ногу и уселся поудобнее, хватая пилота за плечи. Они ехали по вечерней трассе на достаточно большой скорости, пейзаж мелькал у него перед глазами, но Хосок не думал об этом. Он любил этот драйв, всё прожигающее чувство скорости, хватающее за горло так крепко, что дыхание перехватывало. Адреналин повышался, а на лице расплывалась довольная улыбка. Его новый друг хорош, его байк практически новый, поэтому быстро набирал высокую скорость. Хосок откинулся немного назад и развёл руки в разные стороны, крича во всё горло. Намджун впереди хмыкнул, выжимая педаль газа ещё. Гонщик прокричал ему название бара, а тот ему кивнул — как понял Хосок, пилот это место знал. Припарковав байк у самого известного клуба в Инчхоне, двое парней вальяжной походкой вошли в помещение. Намджун был даже рад своему новому знакомству, ведь их пропустили довольно легко и быстро, опознав в посетителе знаменитого гонщика. Пилот и спортсмен заняли самый крайний столик около танцпола, подозвав официанта, чтобы заказать выпивку. — Что будешь пить? — спросил Кима Чон, когда к ним подошла миниатюрная официантка. — Виски, — пробасил Намджун, скидывая с себя куртку, морщась от боли, пронзившей руку. Он аккуратно коснулся рукава, вспоминая, как доктор усердно обрабатывал рану. Пилот не знал, почему в его мыслях постоянно всплывал этот момент, но знал точно — ему нужно срочно разобраться в себе. Именно поэтому он здесь. — Окей, — бросил ему гонщик. — Виски и мартини, милая принцесса, — он повернулся к девушке и улыбнулся ей широко. Официантка расцвела в улыбке, записала заказ и быстро скрылась с глаз. Когда заказ оказался на столе Хосок не понял, но он очень внимательно наблюдал за красивыми руками девушки, что принесла им выпивку и стояла сейчас рядом с ним. Её глаза сверкали в темноте, иногда поблёскивая от ярких лучей света с танцпола, завораживая Чона своим великолепием. Он протянул ей руку, сжимая поданную в ответ ладонь, нежно поцеловал в тыльную сторону. — Я, конечно, ни на что не намекаю, — прощебетал он, слегка приподнимаясь, чтобы донести свои слова чётко и ясно. — Но можно узнать Ваше имя, миледи? Ёнми, так представилась девушка-официант, смущённо улыбнулась и спустя пять минут знакомства прошептала: — Моя смена заканчивается через полчаса. Хосок расплылся в ещё более широкой улыбке, выпуская чужую ладонь из своей. Вечер действительно обещал быть продуктивным. Он давно хотел выбраться из удушающего его дома, вдохнуть свободу полной грудью и улыбнуться внешнему миру. Главное, чтобы Минги не узнал.***
Ким с упоением смотрел, как танцевали девушки, выпивая алкоголь бокал за бокалом. Хосок тихо хихикал с подошедшей к нему симпатичной официанткой в то время, как пилот зацепил взглядом высокую и стройную танцовщицу. Её длинные, чёрные как смоль волосы, развевались от движений, задевая рядом танцующих, её худые бёдра двигались в такт громкой музыке, а тонкая талия выписывала будоражащие сознание пируэты. Намджун опрокинул в себя последний бокал с виски, бросил Хосоку пару слов, который в свою очередь останавливать друга не стал, и направился на танцпол. Его большая рука легла на изгиб талии, чувствуя, как от прикосновения по всему его телу прошёлся ток, концентрируясь внизу живота в тёплый узел. Девушка развернулась к нему, и Ким утонул в черноте её глаз, отдалённо напоминающие чьи-то чужие, но такие знакомые. Она ему улыбнулась пухлыми губами и прижалась поближе, обвивая руками его шею. Пьяный Намджун наплевал на всё, схватил упругие ягодицы, сжимая, притягивая девичьи бёдра к своим, давая понять, чего он хотел бы именно сейчас. — Шалунишка, — послышался сладкий голос сквозь туман крышесносного возбуждения. Как они вдвоём оказались в номере придорожного отеля, он уже плохо помнил. Ким лишь упивался страстными поцелуями, хватая своими мягкие губы девушки, прихватывая передними зубами, царапая и облизывая. Тело под ним откликалось на ласки, выгибалось в пояснице, а с губ срывались тихие постанывания, именно так, как ему хотелось в этот момент. Намджун нетерпеливо срывал одежду, касаясь разгорячённой кожи, хаотично прижимался губами куда придётся. Имя девушки ему абсолютно не интересно знать. Даже когда он остервенело двигался в ней, вырывая из её горла хриплые вскрики. Даже когда она целовала его в ответ, шепча, что он великолепен. Даже когда её волосы сексуально разметались по подушке или по его груди, оказавшись на нём сверху. И тем более, когда под зажмуренными от удовольствия веками всплыл образ доктора с краснеющими ушами, дрожащего и широко открывшего свои большие глаза. Её имя ему вообще не важно, потому что сейчас ему стало важным только имя одного конкретного человека. Отпуская своё возбуждение, нарастающее с каждым таким появлением полицейского судмедэксперта в его потускневшем сознании, и выпуская, наконец, из своих объятий искусанное и исцелованное женское тело, Намджун краем сознания понял, что сколько бы раз он не говорил, что геи и би — люди отвратительные, теперь он готов капитулировать. Ведь, занимаясь сексом с девушкой, он думал о парне.