февральская весна

В комнате ничего не видно и очень холодно. Почему я здесь? - Фрэнк?~ Голос мамы. Я слышу его, но не понимаю откуда. ... - Фрэнк, сынок?~ Я так давно не слышал её... ... - ФРЭНК! - оглушающе звонко пронеслось по комнате, заставляя вздрогнуть. - Фрэнк. Иди в свою комнату и подумай над своим поведением! - голос резко стал строгим и леденящим. ... - Томас! Наш сын снова оказался неудачником! - наигранно-плаксливо всхлипнула мать. (Она ли?) ... - Томас! Поговори с ним! - продолжил требовать голос из ниоткуда. - Ох, ну за что мне это?! Хоть кто-нибудь в этом доме может меня не расстраивать? Я сжался в угол, закрывая уши ледяными ладонями и крепче зажмуривая глаза. Этого нет, это просто сон, просто мое воображение. - Ох, маленький бедненький Фрэнк! - наигранно ласковым голосом вновь заговорило что-то. ... - Ты никогда никому не будешь нужен! - неестественно засмеялась «мать», становясь с каждой секундой громче и заполняя всё помещение. Резко включился свет и стало значительно теплее. Я проснулся. За окном все ещё была ночь, лунный свет частично проникал в комнату, пробиваясь сквозь плотную ткань фиолетовых штор. Безумно хотелось пить, горло пересохло и хрипело, тело до сих пор пробирала мелкая дрожь. Я редко видел сны, но если они и приходили, то ещё долго крутились в голове. Очевидно, это был кошмар, но, как мне кажется, я не сталкивался с подобным вживую: моя мать никогда не говорила таких слов. Она, в целом, редко говорила мне хоть что-то. Но слова были очень знакомыми, болезненными, будто жили у меня на подкорке... Из окна кухни дул мягкий свежий ветер. Какие-то дети во дворе шумно спорили о чём-то своем. Был конец мая и большинство школ отпускали учеников домой пораньше. На крохотной кухне, пропитанной солнечным светом, вкусно пахло оладьями. Отец настраивал антену телевидения, что-то недовольно бубня по этому поводу себе под нос. Мама крутилась у плиты, напевая какую-то забавную песенку и иногда вытирая руки о старенький фартук. Впереди ждало жаркое лето, казалось, что всё будет хорошо. Но не у меня. Я впервые влюбился. И впервые мне разбили сердце. Это была моя одноклассница, милая девчушка с золотисто-русыми косичками, длинными ресницами и всегда солнечной доброй улыбкой. В неё было сложно не влюбиться. Помню тот момент, когда во мне проснулись те чувства, с которыми я ранее не сталкивался. Это было тепло и приятно, как бывает во время праздников, но все же по-другому. Я не знал что мне делать, не знал как правильно выразить эти чувства. Сначала я просто любовался ей издалека, восхищаясь ее лучезарной красотой. Особенно мне нравилось как она улыбалась. Это была мягкая, дружелюбная улыбка. И однажды она досталась и мне. Тогда я решился. Кажется, я видел по телевизору какой-то фильм, где мужчина признавался девушке в любви и подарил ей букет красивейших цветов. Мне показалось это логичным, ведь фильм закончился хэппи эндом, все были счастливы и влюблены. В моей голове этот план должен был сработать на все сто процентов. Поэтому я нарвал цветов в соседском дворе под недовольный возглас какой-то женщины преклонного возраста. Кажется, это были её цветы... Но не суть. И вот я, взволнованный от собственного решения и чувств, иду в класс с охапкой милых незабудок. К сожалению, то, что произошло дальше и по сей день вызывает у меня неприятные эмоции. Кэти, так звали эту девочку, увидев меня на пороге с цветами, резко замерла, а её милое личико покрылось красными пятнами. Она больше не улыбалась. Думаю, и без подробностей, понятно, что она отказала мне во взаимности. Я принял ее дружелюбие за симпатию, а ей нравился другой мой одноклассник... Этим солнечным майским днём я пришел домой совершенно разбитым и униженным. Нос щекотало, очень хотелось расплакаться. Бросив рюкзак в комнате, я прошёл на кухню, сдерживаясь изо всех сил. Мне нужно было выговориться, но, я не знал как начать, поэтому молча сел за стол. Родители не обратили на меня никакого внимания. Отец продолжал переключать каналы, мама расставляла тарелки. - Как дела в школе, Фрэнк? - Я...я влюбился в свою одноклассницу, но... - закусив губу, я старался говорить без дрожжи в голосе. - Но, это невзаимно. - всё же не смог сдержаться и заплакал, стыдливо опуская глаза на коричневый ламинат. - Ох. - смогла лишь выдать мама, переводя взгляд на отца и ожидая, что он хоть что-то скажет. В комнате повисла напряжённая тишина, лишь репортёр новостного канала вещал что-то о повышении цен. - Так, парень, - тяжело выдохнув, всё же начал отец. - да, иногда такое происходит... Давай ты сейчас сходишь в ванную и успокоишься, хорошо? - как всегда сдержанно. - Хорошо... - шмыгнул я носом и поплелся в соседнюю комнату, надеясь, что отец скажет что-нибудь ещё, когда я вернусь. Этого не случилось. Они просто сделали вид, что ничего не произошло. Я не понимал почему. Почему они ничего не сказали? Почему никто не оказал мне поддержку? В этот день я почувствовал себя не только самым одиноким человеком, но и перестал верить в этот мир. Перестал доверять ему, ожидая везде подвоха. Самое худшее последствие - я перестал верить в себя. Мне было всего лишь девять лет. После того сна я ещё долго ворочался в кровати, прокручивая это воспоминание. Я вырос, стал сильнее, недоверчивее, стал полагаться только на себя. Возможно, мои родители просто не знали как отреагировать, что сказать. По правде говоря, они уже тогда были не в лучших отношениях. Я никогда не видел, чтобы они обнимались или разговаривали по душам. Их темами обычно были политика, погода, работа и иногда я. Их отношения были на грани развода уже давно, но родители не решались на этот шаг из-за меня. Мне казалось это глупой тягомотиной, разве не проще было бы уже разойтись и оставить меня в покое? Хотя даже не знаю, что хуже: слушать их бесконечную ругань или то, какой плохой каждый из них, но по-отдельности. Поэтому ещё будучи довольно маленьким, я сделал выбор – не привязываться ни к кому и полагаться исключительно на себя. Так проще, так безопаснее. Но был ли этот выбор до конца правильным? Что если маленький Фрэнк ошибся и всё в реальном мире не так плохо, как казалось в девять лет? Может быть стоило дать этому миру ещё один шанс?