***
— Макс, что-то ты какой-то не такой. Что с тобой, чудовище? — наша Дневная Грёза скакал вокруг меня, как всполошившаяся курица-наседка над своими яйцами, чем раздражал невыносимо. Но даже этой простой эмоции я не мог отчего-то показать на лице. Хотел бы я сам знать, что творилось со мной в последнее время. Такое спокойное, что Днями Свободы от Забот можно было подавиться материально. Чем я и занимался, засыпая почти сразу после пробуждения. Я почти ничего не ел, не гулял с Друппи, не вычёсывал своих мохнатых любимцев. — Просто не выспался. Не обращай внимания. Мелифаро аж отскочил к окну. На секунду мне показалось, что приятель, чего доброго, шипеть на меня начнёт. — Макс, ты хоть понимаешь, какой по счёту глоток бальзама Кахара делаешь за последние два дня? Любой другой бы наоборот откинулся! Я изогнул бровь и влил в себя дозу побольше, не замечая живой паники в глазах Девятого Тома.***
Видимо, коллеги почувствовали-таки неладное, раз заявились в Мохнатый Дом всей толпой, оккупируя мою спальню. Которая уже не казалась мне ни уютной, ни просто тёплой. — Макс, ты вообще нас слышишь? — Меламори, незабвенная, было взяла меня за руку, но тут же отдёрнула свои тонкие ладошки. — Грешные Магистры, Макс! Ты холоден, как лёд! — тут же ко мне подскочил Шурф, с профессионализмом врача начавший прощупывать пульс. Кажется, результат он получил неутешительный. На миг на моём лице отразились хоть какие-то эмоции, вроде я хотел, что б это были удивление и паника. Выдавив из себя хриплое «Что?», я повалился на кровать. Мой четвероногий дружок принялся вылизывать меня и громко скулить. Хотелось обнять его, зарыться в белую шерсть. Но я и пальцем резко не смог пошевелить. Кофа в углу уже послал кому-то зов, Луукфи нервно затеребил края лоохи. — Макс, — шеф сел в изголовье кровати и так ласково погладил по волосам, как не сможет ни одна мать во всей Вселенной. Невольно я даже потянулся головой за пальцами начальника. — Макс, ну что ж ты не сказал, что с тобой что-то не так? — Шеф, да ведь никто из вас не сможет ничего сделать, я прав? Даже вы, при всём своём могуществе, бессильны. Я… — осёкся всего на миг. Так страшно наконец признаться самому себе. Ведь день сегодня такой хороший, мне наконец-то стало так хорошо и легко. Почему нельзя продлить момент навечно? — Я обману её, обещаю. Или договорюсь. Смерть ведь вроде женщина… Меламори так громко зарыдала, что я, даже закрывая глаза и куда-то проваливаясь, её слышал. Я соврал — натворив практически нахаляву столько чудес, невозможно остаться безнаказанным…***
Во всех религиях всех наций на том свете человека встречает белый коридор. Что после него версии уже разные, кого черти испытывают, кому поступки за жизнь на весах взвешивают. И зачем я всё это вспомнил? Один хрен для Вершителя посмертия не бывает. Такие как я вообще должны всю жизнь остерегаться старушки с косой, искать решивших ей угодить нашим устранением и избавляться от них раньше. Но что это? Оглядевшись и прислушавшись к ощущениям, я понял, что попросту повис вверх тормашками где-то в Хумгате с торчащим из груди мечом Мёнина. Никаких ещё тяжестей, которыми должно было сопровождаться «заглатывание целиком» в исполнении смерти, похоже, вообще не предвиделось. — Так, Макс, глубокий вдох и попытайся расслабиться. Ты же не хочешь резко накликать старушку? Не хочешь. Поэтому давай дышать по заветам Лонли-Локли и думать. Но не о том, что в Ехо тебе отныне путь заказан!.. Пока я в длительном монологе утешал сам себя, моё одиночество перестало быть таковым. — Удивительное ты всё же существо, сэр Макс. Столько везения ещё никому у Судьбы выпросить не удавалось. — Сэр Маба! — клянусь, я обрадовался подкравшемуся ко мне сзади старику не хуже ребёнка, к которому пришёл настоящий Дед Мороз. Мы обнялись так крепко, словно не виделись дюжины дюжин дней и вот Судьба, упомянутая этим великим колдуном, свела нас снова. — Сэр Маба, может, вы объясните, что произошло? Пока я тут разглагольствовал в своё удовольствие, внезапно понял, что что-то с моей «жизнью» всё же не так. — Хочешь знать что? Эх, Макс… — от серьёзного тона Магистра Ордена Часов Попятного Времени меня невольно передёрнуло. — Ты под конец сотворил самое сумасшедшее чудо, на какое только был способен — оторвал то, что в вашем мире зовут «душой», от тела, «пришил» её к своей Тени и, бросив Смерти на откуп тело, шмыгнул сюда. Только учти, могущество этого чуда недолговечно и мой тебе совет, мальчик — скакнул бы ты теперь просто наугад в одну из Дверей. Не бойся так! Просто позволь Хумгату самому попытаться угодить «любимцу». — Ага, повесить на него свою реинкарнацию… Ладно, только можно мне в Мир Паука? Любую его версию, — почему-то последняя оговорка показалась мне самой важной во Вселенной. Прокатившийся тёплый ветерок определённо обозначал согласие. И стал постепенно всё сильнее и сильнее подталкивать меня в спину к одной из Дверей. — Кажется, он уже нашёл что-то подходящее. Не бойся, Макс, это лишь новое интересное приключение. Только в этот раз тебе не нужны ни трамвай, ни доперст. Только вера. — И немного удачи, — широко улыбнувшись напоследок, я расслабился и позволил потоку Хумгата унести себя, куда тот считает нужным.