Второй Нефрит

Ухватив Цзян Чена за рукав его шикарного костюма и немного смяв его своей напористой, но мягкой хваткой, Цзэу-цзюнь увел их в относительно тихое место. Им надо было срочно поговорить, так как Лань Сичень не был уверен, что сможет справиться с навалившимися на него неприятностями самостоятельно. Цзян Ваньинь уже несколько лет являлся его якорем, его тихой гаванью, с которым он мог быть самим собой и не играть роль чрезвычайно собранного, серьезного омеги. Не став ходить вокруг да около, Лань Сичень мрачно проговорил: – Я беременный. Цзян Чен нахмурился. Он не понимал, почему Первый Нефрит не рад этой новости, разве рождение детей не было смыслом жизни омег? – Как я вижу, ты не очень воодушевлен этим. Что не так? Лань Сичень усиленно потер виски пальцами. Он не был противником детей, нет, но сам родителем становиться не собирался, как бы его муж не уговаривал. – Все дело в том, А-Чен, что эта беременность незапланированная. Я не хочу становиться отцом, вот поэтому, мне нужна твоя помощь и быстро, пока мой супруг не узнал ничего. Цзян Чен поднял бровь и грубо спросил: – То есть, ты хочешь сказать, что собираешься попросить меня помочь тебе избавиться от ребенка, и Не Минцзюе ничего не знает? – Он наклонился и заглянул в глаза нефриту. – Ты уверен, что это обдуманное решение? Ведь если твой супруг узнает обо всем, и тебе, и мне будет очень плохо. Лань Сичень обхватил себя ладонями. Да, он очень хорошо обдумал свое решение и не собирался от него отказываться, даже если Цзян Ваньинь не станет ему помогать. Поэтому, твердо посмотрев в глаза Цзян Чена, подтвердил: - Это обдуманное решение. Важно другое. Ты согласен пойти на это со мной? Цзян Чен страдальчески вздохнул. От того, какой дорогой он решит сейчас пойти, зависит его судьба. И это он не преувеличивает. – Ты понимаешь, что я не могу ответить на твой вопрос прямо сейчас? Мне нужно взвесить все риски, с которыми мы можем столкнуться, а их будет много, ты ведь знаешь? Во-первых, ты – один из самых значимых омег в нашей стране, следовательно, всегда под прицелом общественности. Во-вторых, ты из клана Лань, и не просто состоишь в нем. Ты – прямой наследник, это ещё хуже, поскольку теперь под прицелом не только общественности, но и своего брата с дядей. В-третьих, и самое важное из наших проблем – ты муж Не Минцзюе, который сделает из меня отбивную, если мы хоть где-нибудь оставим следы. В-четвертых, ты знаешь хоть одного врача, согласного провести аборт? Цзян Чен взлохматил волосы. Обхватил ладони Цзэу-цзюня, сжал их в неловкой попытке утешить. Слова были излишни. Лань Сичень понял все. Он не один в своей борьбе, человек которому он доверял все свои секреты и в этот раз его не подвел. Заслезились глаза. Первый Нефрит сморгнул их как можно быстрее. Нельзя чтобы кто-то заметил его подавленное состояние. Он должен выглядеть идеально, образцом для подражания, ничего не должно его волновать, он должен быть собранным и хладнокровным. Отыгрывать свою, навязанную семьей, роль. Сзади раздалось громкое, явно демонстративное покашливание. Лань Сичень вздрогнул и вырвал свои руки из ладоней Цзян Ваньиня. Обернулся. Там, недовольно сложив руки на груди, стоял его младший брат. – Объяснения будут? – при этом Лань Ванцзи буквально испепелял взглядом своего сотрудника. Подойдя к ним, он задвинул брата за свою спину и гневно произнес: – Не забывайтесь, господин Цзян, и не портите себе репутацию ухлестывая за замужними омегами. – И, не дав Цзян Чену даже возможности произнести оправдательную речь, удалился, буквально волоком таща брата за собой. *** Ханьгуан-цзюнь агрессивно дыша и стараясь взять себя в руки, продвигался к помосту, чтобы произнести последнюю за сегодня речь, периодически оглядываясь, чтобы проследить, что его старший брат идет за ним и не отстает. Как же он был зол сейчас и с радостью бы высказал Цзэу-цзюню всё, что о нём думает, но, к сожалению, для него, они находились на важном благотворительном вечере и не могли позволить себе его испортить и пошатнуть репутацию семьи. Забравшись на помост и взяв микрофон в руки, Ханьгуан-цзюнь произнес благодарственную речь, не забыв упомянуть всех спонсоров состоявшегося мероприятия. Разобравшись со всеми необходимыми формальностями, Лань Чжань посмотрел на брата, который все это время стоял подле него, не осмеливаясь отойти ни на шаг, словно он понимал, как опрометчиво и грязно вел себя, словно осознавал свою вину. – Я бы сказал тебе, как разочарован твоим поведением, но не сделаю этого. – угрюмо поведал он Лань Сиченю. Цзэу-цзюнь от этих слов лишь улыбнулся и мягко произнес: – Но ты уже сказал это, брат. Лань Ванцзи задохнулся от гнева. Как мог его брат быть таким легкомысленным! Как мог флиртовать с другим альфой у него на глазах, как мог держать его за руки?! Сичень подошел ближе и успокаивающе положил руку на его плечо. – Брат, пожалуйста, не злись. У тебя уши горят. Обещаю, этого больше не повторится. – он сжал плечо брата сильнее, как бы уговаривая того успокоиться. Лань Сичень, конечно, понимал чувства Ванцзи, но совершенно не собирался придерживаться правил своей семьи. Хватало и того, что он вышел замуж за Не Минцзюе, хотя сердце его плакало о другом мужчине. Но, волею судьбы, его истинным оказался Чифэн-цзюнь – министр государственной безопасности Китая. Тот был завидным холостяком и, Лань Сичень был уверен, что любой другой омега мечтал оказаться на его месте. Да он бы и сам с радостью отдал свадебное кольцо, но у него не было выбора, ведь он родился в клане Лань, и очень сожалел об этом. Лань Ванцзи, не сводивший с него взгляда, заметил, что настроение его брата изменилось, став каким-то грустно-задумчивым. – Дома поговорим. – голос Ванцзи смягчился, но все еще был довольно строг. – И не думай, что это сойдет Цзян Ваньиню с рук. Больше я не позволю вам оставаться наедине. И отдал распоряжение окружающей его охране увезти Цзэу-цзюня домой. К мужу.