Нет ограничений

— Что ты задумал? Кофе из кружки Кенни выплеснулся на светлый ковёр и оставил темное пятно на мягком ворсе. Кенни возмущенно смотрел на Леви, обещая взглядом убить его. — По-моему, очень даже неплохо. Леви повернулся к маленькому зеркалу и задорно посмотрелся в него, пожав плечами — стрелки поверх розовых теней были нарисованы идеально ровно. На скулы также были нанесены легкие румяна под цвет персикового блеска. Другой реакции от дяди он не ожидал, но эта — ничего, первая же была похуже. В сто раз примерно. Постепенно Кенни смирился с некоторыми его странностями, но не одобрял их. Он выкидывал его подводки для глаз трижды, но Леви упорно покупал новые и демонстративно выходил с подведенными глазами на кухню на следующее утро. Кенни — его опекун. Были и другие родственники, но Кенни слишком хорошо их знал и дальновидно переехал на другой конец страны. — Я не выпущу тебя из дома в таком виде, — Кенни подпер плечом дверной косяк. — Ты представляешь, что с тобой произойдёт, если ты так выйдешь на улицу? — М-м, — Леви сделал оборот на крутящемся кресле, — я могу найти себе папика? — Ну и дурь у тебя в голове, — сморщился Кенни. Леви постарался сделать максимально невинное лицо, поджал губы и приподнял уголки бровей. — Я ее не курю. — Посмел бы еще. Кенни потоптался на месте, осматриваясь: тесная комната, залитая солнечным светом, была обклеена плакатами без разбора, дверцы шкафа были раскрыты, бесстыдно демонстрируя свалку одежды, на письменном столе стоял компьютер, окруженный хламом. Хламом назывались коллекционные фигурки, банки из-под энергетика и детского вишневого сока, стопки комиксов и провода, словно клуб змей. На самом деле, Леви умел быть чистоплотным, но случалось это с прозрением после просмотра видео на ютубе, в котором вещали о залоге продуктивного дня. К слову, после уборки его продуктивность обрывалась, он любовался чистой комнатой, довольный собой, а потом вываливал вещи из коробок на застеленную кровать. Но Кенни никогда не обращал внимания на это. — Что делал? — Рисовал. — Так долго? — Ну, у меня проблемы. Мои рисунки должны вызывать эмоции, но пока что они вызывают только мои слезы. — Прибрался бы, что ли… — буркнул Кенни чисто формально. — Когда-нибудь, — пообещал Леви и потянул руки в разные стороны, зевая. — Ты вообще спал сегодня? Даже твой раскрас не убрал синяки под глазами. Чем ночью занимался? Вряд ли только рисовал. Леви вновь пожал плечами и покрутился на стуле. — Пересматривал Еву. — Ну-ну, — хмыкнул Кенни, подошел к нему, схватил за ворот растянутой футболки и подтолкнул к ванной. — Умойся поживее и иди есть. Время видел? Опоздаешь, а возмущенные звонки из школы упадут на меня. Леви вырвался из хватки и зашел в ванную. Серая помятая футболка доходила ему до середины бедра, он купил ее на зимней распродаже и, если бы одежда не имела свойства впитывать запахи, носил бы ее постоянно. Ему нравились большие мешковатые вещи, скрывающие его худобу. Он был недоволен своим телом: худощавое, низкий рост, излишне плавные линии для мужчины. По правде говоря, ему не нравилась вся его внешность целиком. Блеклая, белое лицо, серые глаза, черные волосы — словно генетика решила совсем не заморачиваться. Поэтому он добавлял себе красок косметикой, порой рисуя на своем лице целые картины, рисовал и на шее, и на руках. Мысль превратить тело в полотно казалась заманчивой и здравой. Но Леви прекрасно понимал, что объяснить это будет трудно, и потому в таком «неподобающем» виде ходил только по дому. Ворчание и цоканье Кенни можно стерпеть, а вот удары от мускулистых хулиганов — уже сложнее. Еще раз зевнув, Леви принялся стирать с лица косметику, а потом почистил зубы. Наручные часы показывали, что если он не успеет одеться и проглотить завтрак за пятнадцать минут, то огребет неприятностей. На ходу натягивая худи с группой Metallica, которую ни разу в жизни не слушал, он забежал на кухню и недоуменно посмотрел на тарелку с яичницей и беконом. — Это что? — ткнул он пальцем. Кенни читал новости, листая пальцем по экрану планшета, и повернулся к нему. — Ослеп? — А как же наш вегетарианский завтрак? — Какой завтрак? — повысив голос, спросил Кенни. — Наш. Вегетарианский. Мы договаривались! Леви опустился на стул и с сожалением посмотрел на поджаристый бекон. — Малой, я уже понял, что ты с прибабахом у меня, но границы же должны быть. Перестань дрянь читать в интернете и ешь эту чертову яичницу с беконом! — Я скину тебе печальную статистику о животных в Фейсбук, — пообещал Леви и, взяв тарелку, выкинул ее содержимое в урну. — Заметь, что ради твоего удобства я кое-что делаю, а ты ради моего — нет. — О чем ты? — Кенни потянулся за солонкой. Кружась по кухне, Леви сооружал себе новый завтрак: молоко из холодильника и тост с клубничным джемом. Это был ужасно приторный джем, от которого могло свести челюсть, но он стоил дешево, поэтому Кенни его покупал, а Леви им давился. — Об убогом Фейсбуке. Там сидят только такие старперы, как ты. И такие, как я, которые угождают старперам. — Невелика жертва. А теперь жуй и бегом в школу. Скоро собрание, не хочу там слушать жалобы. — Тогда тебе лучше не посещать их, — Леви откусил большой кусок тоста. — Тогда тебе лучше напрячь мозги и сделать так, чтобы тебя не выгнали, — Кенни встал из-за стола и потрепал его за макушку. Увернуться от его руки Леви не удалось. — Но ты же заступишься за меня? — он жалобно округлил глаза. — Конечно, и ты нагло этим пользуешься, — вздохнул Кенни. — Я просто не хочу, чтобы ты запорол свое будущее. Леви вспылил, покраснел до кончиков ушей и бросил недоеденный тост. Через сорок минут начнутся занятия, а в метро он предчувствовал сильную давку. Подхватив потрепанный рюкзак и надев не менее потрепанные кеды с разноцветными шнурками, он повесил его на одно плечо и выбежал за дверь. Шнурки изначально были белыми, но у Леви выдался скучный вечер наедине с разноцветными фломастерами, поэтому шнурки пострадали. Солнце слепило глаза — апрель выдался жарким, пыльным и стрессовым. До конца учебного года было еще три месяца, а учителя вовсю наводили панику о том, как они отстают от программы. Но это еще полбеды: Леви отставал от учебы вообще. Если рассматривать рейтинг оценок как пласт Земли, то оценки Леви были где-то на дне Марианской впадины. Он не считал себя глупым, мог даже поднапрячь извилины, отложить просмотр аниме на пару деньков и заняться уроками, но у него просто были другие приоритеты. Поступление в колледж — это обыденно и не практично, обучение стоило сотни тысяч, а Леви уже нашел способ интересного и хорошего заработка. Он пронесся до станции сломя голову, залетел в последний вагон и, слушая орущую музыку в наушниках, начал смотреть на то, как за окнами проносились высотки, стекла которых отражали солнечный свет. Было душно из-за плотного скопления людей, но еще хуже — никто из них словно никуда не торопился. Приехав на нужную остановку, Леви нетерпеливо растолкал всех локтями и выбежал наружу, ловя в спину оскорбления. В общем, это был обычный день без папика и здоровой менталки. Неожиданное везение в виде поломанного звонка в школе помогло ему скрыть свое опоздание на десять минут. По пути в кабинет он заметил Эрвина и Зика, смотрящих друг на друга издалека с настороженностью. Ну, как, заметил — в Эрвина он влетел, а Зика чуть с ног не сбил. — Простите, — пробормотал он. Они бросили на него сначала растерянные, а потом свирепые взгляды, но Леви ни на секунду не задержался и ринулся в кабинет. Краем глаза он увидел, как Зик уходил, а Эрвин оставался на месте и внимательно смотрел ему вслед. В тот момент адреналин хлынул по венам — он чуть не стал свидетелем ссоры двух спортсменов. А спортсмены обычно очень вспыльчивые. Когда-то Эрвин и Зик играли в одной команде, но потом что-то их оттолкнуло друг от друга. Об этом ходило множество слухов, но ни одного правдивого. Они тщательно скрывали свои несогласия, но со временем их вражда стала публичной. Впрочем, Леви до нее не было никакого дела, он смотрел достаточно выпусков «Остаться в живых», чтобы не лезть ни в чьи разборки. Войдя в кабинет запыхавшимся, он грузно опустился на свое место и едва успел положить перед собой помятый учебник, как зашел учитель. — Ты чуть не опоздал, — шепнула ему Петра, сидящая впереди. Леви ткнул кончиком карандаша ей в лопатки. — Я врезался в Эрвина и Зика, прикинь? — Что? — Петра развернулась к нему. — Они были вдвоем? Снова ругались? — Нет, просто разговаривали. Странно, да? — Не страннее того, что ты пришел целым. В прошлый раз Эрвин задал сильную трепку Порко за то, что тот полез к нему. Ты опять пялился на него? Леви притворился, что что-то ищет в рюкзаке. Петра — его друг. Друг, пожалуй, даже важнее семьи, потому что вряд ли семья будет скидывать гейские фанфики. В этом и есть преимущество их дружбы. Петра терпит Леви, Леви терпит Петру, а вдвоем они погрязли в фандомах и пресвятом слэше, а как известно, слэш — лучший клей. — Учитель! Петра уткнулась в учебник, а Леви сонно зевнул. Предстояло выдержать час унылого рассуждения о промышленном перевороте в Англии. Но Леви знал, как скоротать время с пользой. Сидя в крайнем ряду посередине, он пользовался выгодным положением на всю катушку — достал из рюкзака блокнот с карандашом и принялся рисовать. Быстрыми штрихами он создал контур человека и положил тени. Его глаза вдумчиво смотрели на бумагу, язык нервно облизывал тонкие губы. Рисовал Леви давно и так же давно перешел на диджитал-арты. Ему наскучило рисовать просто картины, и однажды, повздыхав на арты и скриншоты манги из «Пинтереста», он решил создавать кое-что более пикантное. Проще говоря — обнаженка, на которую был спрос. Иногда простая, иногда с сюжетом. Порой арты превращались в мини-комиксы, но редко. На это не оставалось ни сил, ни времени. Это, пожалуй, было самым необычным его опытом. И нечего лукавить, поначалу Леви испытывал сильное смущение от своего занятия, но донаты довольно быстро выбили из него чувство стыда. Деньги позволили ему не отказывать себе в приятных ежедневных мелочах. Какой дьявол смог бы сопротивляться замечательному кофе на вынос и возможности заказывать дешевые штуки на интернет-распродаже? Раз в пару недель Леви с удовольствием проверял строку донатов на сайте после публикаций. Он не ожидал, что дело будет прибыльным и ему по вкусу, но комментарии переубедили его. Затем на него посыпались заказы более интересного характера. Очень часто анонимные пользователи, скрывающиеся под аватаркой с подмигивающим котенком, кратко давали ему понять о своих кинках, а в остальном предоставляли полную свободу действий. Леви воспринимал заказы как вызов и рисовал по ночам, в ущерб учебе и всему остальному, честно говоря. Удовольствие прибавлял и тот факт, что ему до безумия нравилось, что никто не знал, чем он занимается. Получив доступ к сокровенным мечтам части населения, он чувствовал себя посвященным в большую тайну и упивался этим чувством. Особенно его радовал пользователь под ником «R_139». У него не было необычных кинков, по крайней мере, он не поставил галочку напротив некрофилии и игр с иголками, но он был один из немногих, кто малость продумывал сюжет и беспрерывно обсуждал его с Леви. Диалоги с ним порой длились часами напролет, до наступления рассвета, когда синее небо становилось бледно-голубым и перьевым, как и сегодня. Леви часто зевал, подперев щеку кулаком, но наброски не прекращали появляться на страницах. Вдруг — стук в дверь. Все сидящие в кабинете резко подняли головы на вошедшего Эрвина, тянущего край рукава черной толстовки. Его друзья, Майк и Найл, жуя жвачку, недоуменно переглянулись между собой. — Простите, — безразлично прохрипел Эрвин учителю и опустился на свое место, небрежно кинув рюкзак на пол. В кабинете послышались мечтательные девичьи вздохи, которые Эрвин игнорировал. Прямо-таки удивительно, что с такой внешностью он до сих пор не нашел себе пару. Девушек этот факт огорчал, а Леви он давал надежду. Эрвин сидел неподалеку от Леви, но они никогда не общались толком. За два года они лишь раз перебросились словами, и то, Леви уронил стул ему на ногу и пришлось извиняться. Тогда он чуть от страха не поседел — вся школа знала, что компания Эрвина не чуралась громких разборок, которые заканчивались яркими синяками. Поэтому сегодня утром он так побледнел из-за встречи с ним. Тут было место не страху, а какому-то странному напряжению. В общем, с общением не задалось. Что-то Леви мешало общаться, и не только с Эрвином, но и с другими. То ему было уныло сидеть в компании эко-энтузиастов, то он так и не понял, как играть в баскетбол, то шарахался от очень раскрепощенных ребят, хотя втайне им завидовал. Сидеть в своей зашторенной комнате перед светящимся волшебно-голубым экраном ноутбука было привычнее и уютнее. В жизни других он участвовал виртуально, пролистывая сторис, пока сидел в вагоне метро. Эрвин задумчиво постучал карандашом по парте, игнорируя болтовню Майка, и вдруг обратился к нему: — Пс, — шепнул он. Леви быстро захлопнул блокнот. На его лбу выступила испарина. — Что? — с опаской спросил он. — Эм, ничего, — Эрвин резко отвернулся. Леви пожал плечами только. Этот урок был смешанным. То есть, его посещали ребята разных возрастов. Это было причиной присутствия Эрвина, который был старшеклассником, и не простым — он играл в футбол и имел мозги, чем уже опровергал стереотип о красивых качках. Эрвин был умным качком, даже вежливым, если не считать драк, и девушки льнули к нему. Но никто не видел, чтобы он с кем-то обжимался после уроков в раздевалке. Леви иногда засматривался на него, не понимая, как ему удаётся быть… таким. Должно же быть что-то в нем не так? Может, он был полным нулем в плавании или по вечерам плакал над песнями Ланы Дель Рей? Было забавно представлять, что после того, как Эрвин кому-то навалял, он смотрел сентиментальные сериалы. Леви немного задержал взгляд на Эрвине, но уже через секунду забыл о нем, вернулся к рисованию и зевнул. Было бы круто, очень круто, выспаться хоть один раз за две недели, а для этого ему было нужно закончить хотя бы наброски сегодня. И за листом с карандашом в руке, переходя из кабинета в кабинет, школьный день пролетел почти гладко и незаметно, Леви с удивлением откликнулся на поднявшийся шум, когда после последнего урока все принялись скидывать вещи в рюкзаки и болтать. Сегодня его ни разу не потревожили, не спросили и не всучили внеплановую проверочную работу — он чуть не уверовал. — Ты опять тайком пялился на него, — Петра мечтательно вздохнула и положила щеку на парту. — На кого? — Леви встрепенулся. — Тебе показалось. — Мне не может казаться, я гадаю на Таро. — Это ничто не подтверждает! — Зато твои вздохи и глаза все подтверждают. Будто бы я не понимаю. — Поверь, я не могу быть интересен ему, — утвержал Леви. — Почему? — спорила Петра. — Попробуй поживи с моими характером и рожей и тогда все поймешь. Смутившись, Леви быстро собрался, попрощался с Петрой и вылетел в коридор, а затем пронесся по ступеням вниз, сбив математика с ног. И ни капельки он не жалел об этом инциденте — нечего валить его тестами каждую неделю. Можно считать, что учитель огреб карму. Школьный бетонированный двор заняли скейтеры — ребята в грязных кедах, многие из которых прокололи уши и носы и украдкой курили, поворачиваясь спиной к окнам школы. Леви иногда катался с ними, но подружиться не получилось. Возможно, их отпугнули его красные губы, которые он однажды забыл стереть, или то, что за красные губы он разбил одному из них нос, кто знал? Из-за утренней спешки Леви забыл скейт, поэтому удрученно направился к выходу, а не к спортивной площадке. Но внезапно ему в спину свистнули. Он весь напрягся и сжал кулаки. Ох, его охватило раздражение, уж больно хорошо он знал значение этого свиста. Леви не струсил и спокойно развернулся к толпе ребят с легкой ухмылкой на губах, но предпочел бы дойти сегодня до дома без травм. — Эй, ты, — парень по имени Порко, засунув руки в карманы широких штанов, нагло ему улыбнулся. — Сегодня не при параде? И пальцем обвел губы под едкие смешки друзей. Среди них был Зик, он тоже смеялся, скривив губы, и развязной походкой шел вперед. Леви приподнял брови, держа рукой лямку рюкзака. Сердце начало биться быстрее, кровь припала к его лицу, подарив нервный румянец. Только этого ему не хватало! — Помада, — Зик подкрадывался ближе, как волк, увидевший отставшую от стаи овцу. — Не порадуешь своим красивым личиком? Его компания, шедшая позади, громко рассмеялась, скалясь на Леви. Леви пятился назад, понимая, что с агрессивной толпой он не справится. А еще он отлично понимал, какие последствия его ждут за развязанный язык, но когда ему было не плевать на это? — Ты так часто вспоминаешь обо мне? — он притворно улыбнулся, а затем грозно сдвинул брови к переносице и заговорил грубым голосом. — Полгода прошло, а ты все никак не придумаешь новое оскорбление. Мудак, — последнее слово он едко выплюнул. Порко, мгновенно озверев, засучил рукава кофты и бросился на Леви. Он только и ждал сигнала и ярко улыбался, довольный подвернувшейся удаче. Леви не успел даже рюкзак убрать или как-то защититься — первый удар пришелся под дых. Леви согнулся, схватившись за живот, и засипел. Рюкзак слетел с его плеч. В глазах потемнело, и он пошатнулся. Он никогда не был силен физически, но ярость охватила его и заставила забыть о боли. Он кулаком проехался по скуле Порко. Тот упал, а Леви — на него, яростно колотя по всему, что попадалось под руку. Порко покраснел и зафырчал, отбиваясь от него. Другие не смели подойти к ним и оценивающе наблюдали, подбадривая Порко. Зик присвистнул: — Знаешь, Леви, ты как маленькая собачонка. Агрессивно лаешь, но тебя легко заткнуть. — Собачонка — это Порко, — Леви плюнул Порко в лицо. — Заткнись! — кулак Порко попал в подбородок Леви. Кажется, Леви услышал хруст, но он не остановился. В нем бился страшный гнев, и Леви думал лишь об одном — как бы больше причинить боли Порко. Плевать на все, он хочет на нем отыграться, он хочет отдать ему должное. — Отвали от меня! — Леви перехватил его удар и вмазал по скуле второй раз, не замечая, что у самого щека покрылась ссадинами. — Смотрите, что у него в рюкзаке! Леви испуганно замер и затрясся от начавшейся тошноты. В голове пронеслась тревога, и в ушах отозвались бешеные удары сердца. На мгновение его парализовал страх. Порко победоносно посмотрел на него, скинул с себя и резво подбежал к столпившимся парням. — Не отвертится теперь. Хэй, ты ходишь в школу чисто на парней пялиться? — он брезгливо вытащил старый рисунок и поднял над головой. — Дай глянуть, — Зик казался удивленным и вырвал из рук Порко рисунок. Его глаза пробежали по листу, и в них заблестело что-то подозрительное. Зик скомкал рисунок и мотнул головой. — Слухи оказались верными, Леви. Знаешь, теперь тебя вряд ли пустят в мужскую раздевалку. Поднявшись на ноги, Леви подлетел к стае и попытался вырвать у них свои вещи. Кто-то подхватил его под руки и не давал пошевелиться. Он вырывался, но безуспешно — руки больно заломили за спину и коленом ударили в живот. Леви почти не чувствовал боли, его сжигали изнутри ненависть и обида — его личное беспардонно обнажили и обсмеяли. Это было гораздо хуже любой физической боли. Парни с улюлюканьем вытаскивали из рюкзака блокноты с рисунками, разглядывали их, тыча пальцами, и гоготали, не забывая морщиться. Леви щемило сердце. — Сколько обнаженки, это твои кинки, да? — Зик развернул к нему скетч с двумя нагими мужчинами, державшимися за руки. — У тебя ненормальный ко мне интерес! — ехидно произнес Леви, дергаясь в попытке выбраться из хватки. — У меня? К тебе? — Зик ткнул в его сторону пальцем, усмехаясь. — Много чести… Эрвин, чего тебе надо? Майк? Зик поправил очки на переносице. — Как дела, Эрвин? — Извини, обрадовать ничем не могу. У меня все прекрасно. Все побелели и обернулись, когда подошел Эрвин, с невозмутимым видом оглядывая происходящее. Ничто не выдавало его волнения, а может, он и правда был равнодушен к потасовке. Голос его был тверд и убедителен, как и весь вид: — Кто-то настучал на вас, и сейчас придут учителя. Лучше вам уйти по-быстрому. Бросьте его, я сам с ним разберусь. — Побыстрее, — добавил Майк, не допуская возражений и стоя позади Эрвина. Между губ у него была зажата сигарета, серебряная сережка в носу поблескивала. Одной рукой Майк что-то сжимал в кармане и посматривал на Эрвина, ожидая какого-то сигнала. От Эрвина исходила опасность, она холодком прошлась вокруг компании и лишила их доли уверенности. Леви ощутил, что хватка слабеет, и на минуту забыл, что его рисунки лежат на виду у всех. Последняя фраза Эрвина напугала его до чертиков. Леви помнил утренний инцидент. Мысленно он уже попрощался со всеми и подписал завещание (коллекцию банок от энергетиков он обещал Петре, компьютер для Кенни, а остальной хлам куда угодно, но не эпилептикам). Сердце заколотилось сильнее — и когда он успел заслужить столько внимания к своей жалкой персоне? Зик с самодовольной миной медленно приблизился к Эрвину и мотнул головой, убрав со лба волосы. — Когда нас что останавливало? — нараспев спросил он. — Эрвин, хочешь переговорить лично? — Вас могут выгнать накануне экзамена, — терпеливо объяснял Эрвин, нисколько не впечатляясь показной храбрости. — Придется остаться на второй год. А еще я не советую заставлять меня повторять что-то дважды. Как правило, такие споры заканчиваются моей победой. Компания испуганно заморгала, а Зик упрямо смотрел в глаза Эрвина. Леви со злорадством заметил в них страх и еще раз дернулся, но безуспешно. Блокноты и развернутые листки, вырванные из тетрадей, сиротливо валялись на бетоне рядом с раскрытым рюкзаком. Картина была жалкой, и от нее становилось мерзко, словно не рюкзак выпотрошили, а его душу. Рисунки были сокровенной тайной, и вот, ее раскрыли и обваляли в грязи. Эрвин сжал кулаки и сделал шаг вперед, но Майк перехватил его запястье и что-то сказал ему немым взглядом. Было видно, что Эрвин уступал ему очень неохотно. — Ладно, парни, — Зик повернулся и снисходительно сказал компании, — забейте на него. Эрвин, — он слегка наклонил голову набок, — еще увидимся. Леви выпустили, и он упал коленями прямо на асфальт. Джинсы пропитались алыми пятнышками крови. Стая уходила, потеряв к нему всякий интерес, один лишь Порко оборачивался и скалился. Леви рассвирепел, забыл про рюкзак и бросился им вдогонку. — Придурки! — крикнул он, надрывая горло. — Я вас прикончу! Я прекрасно знаю, что у вас на флешках есть! Думаете, вы лучше меня?! Да вы все латентные! Вдруг Леви кто-то задержал, схватив за край кофты. Леви обернулся, увидел Эрвина и удивленно замер, забыв про недавний страх. Похоже, он не коленями ударился, а головой. — Я сам разберусь! — не соображая, крикнул он. Его никак не отпускал приступ агрессии. В глазах горели огоньки жгучей злобы. Однако парни всё отдалялись к горизонту, а Леви подняли в воздух, перекинули его худую тушку через плечо и куда-то понесли. Опешив, Леви застучал кулаками по спине невозмутимого Эрвина, которому его вес был нипочем. Майк рассмеялся, глядя на его растерянное лицо, и, сделав последнюю затяжку, кинул сигарету и придавил ее подошвой. — Отпусти меня! Поставь на землю! — Леви забрыкался. — Ты слышишь?! Не трогай меня! Я хочу закопать Зика! Ты слышишь, Зик?! Ты ублюдок и мудак! Ты сорвал комбо! У тебя в жизни ни на кого не встанет, и ты не будешь никому нужным! Тебя не возьмут даже в Макдональдс! — Он занят, он идет нахрен, — усмехнулся Эрвин. — Но можешь продолжать, мне даже нравится. Что еще кроме импотенции? — Нафига ты такой громкий? Эрвин, заткни его, — Майк сжал уши руками. И тут Леви вспомнил, почему Эрвин заставил Зика оставить его, и затрепыхался сильнее, как мотылек, бьющийся о стенки банки. Теперь-то точно надо было бежать без оглядки, иначе Кенни обнаружит на пороге племянника в виде праха в вазе. — А теперь завались, — Эрвин крепче сжал его. — Сюда идут учителя, и у нас будут большие проблемы. Мне это прям не надо, лады? — Оставь его, а то он отколотит тебя, и кто тогда отыграет нам матч? — предложил Майк. — Окей. Эрвин отпустил Леви у рюкзака и сам собрал все блокноты и листы в аккуратную стопку. Леви стоял в полной растерянности, чувствуя себя отвратительно уязвимым и сгорая от стыда. В его серых глазах выступила влага, и по щеке скатилась маленькая соленая капля. Он стыдливо вытер ее рукавом и растерянно принял от Эрвина рюкзак. Худшим в этой ситуации было то, что его застали не кто-нибудь, а Эрвин и Майк, перед которыми он немного млел. Они видели его рисунки? Точно видели. У них не было ни шанса не разглядеть творения Леви, которые он создавал тайком. — Вроде все, — Эрвин попытался заглянуть ему в лицо, но Леви резко отвернулся и натянул на голову капюшон. — Много тебе досталось? — спросил Майк. — Расслабься. Нос не сломан, пофиг. Разве что может быть искривление, но так даже лучше. — Искривление? — Леви прикрыл нос ладонью. — Тебя станут больше уважать, — продолжал Майк. — Кто? — Все. — Ой, нафиг надо. Я упаду завтра с лестницы и вправлю его обратно. Леви затрясся то ли от накатившей ярости, то ли от неожиданности. Уж не такого спасения он ждал — он думал, что его размажут по стенке как минимум, но точно не соберут за него рисунки. У него, случаем, не сотрясение мозга? — Все нормально, — буркнул он, жмурясь от уходящего красного солнца. — Я могу подвезти тебя, — предложил Эрвин. — Не надо. — У меня байк. — О, — Леви обернулся, — с этого и надо было начинать. Ему определенно следует заскочить на днях на рентген головы. Эрвин радушно кивнул в сторону изгороди, отделявшей территорию школы от шумной улицы, по которой мчались машины с включенными фарами. Майк одобрительно ему кивнул, похлопал по плечу и куда-то двинулся, мгновенно позабыв про Леви. — Тогда пойдем. И, мне кажется, тебе не стоит проходить мимо них в одиночку, если ты не умеешь быстро бегать. Леви пожал плечами и пошел за ним, прижимая к себе рюкзак и пытаясь побороть стыдливость. Вжав голову в плечи, он слушал Эрвина, не разбирая слов. В общем-то, было не важно, что он говорит. Леви понимал, какие насмешки его ждут завтра и какие сообщения он сегодня получит, и это убивало и без того слабое желание приходить в школу. Эрвин, заметив его понурость, никак ее не прокомментировал и помог ему сесть на байк. Леви надел рюкзак, обхватил Эрвина руками, прижавшись влажной щекой к его спине, и с удовольствием вдохнул специфический городской воздух.