Нет ограничений

Вергилий вел Данте по аду, но Леви, чтобы испытать тот же ужас и переосмыслить жизнь, было достаточно запереться в комнате и произвести внутренний монолог. В какой-то момент он надоел самому себе и выполз в гостиную, в которой Кенни заканчивал вязание шарфа. На кой черт ему шарф в такую жарищу — Леви не спрашивал. — За последние несколько лет слоган «love yourself» стал одним из самых популярных, — заявил он, сев на широкий низкий подоконник. Кенни выронил спицы из рук. — К чему это? — У Леди Гаги есть такая песня, — продолжал Леви, незаметно отодвигая горшки цветов к краю. — У Эда Ширана. Представь, сколько блогов подняли популярность на этой теме. И что-то я не вижу толку. Я должен любить себя, но люблю свои загоны. Ха, шлюшка. Кенни угрожающе ткнул спицей в его сторону и зло сузил глаза. — Следи за языком, засранец, — потребовал он. Леви ни на секунду не напрягся и легкомысленно пропустил слова мимо ушей. — Может, я просто много думаю об этом? — дальше рассуждал он. — Много думать — часть твоего взросления. Просто не зарывайся глубоко и выбрось из головы эти слоганы. — У тебя и Петры всё просто. Закинув ноги на подоконник, Леви прислонился лбом к тонкому нагретому стеклу, глядя на уходящее алое солнце. — Вчера была профориентация. Одни врачами хотят стать, другие ведущими, третьи в Африку поедут детей спасать. Это круто, но я хочу просто… жить? Да, так. Кенни отложил вязание и серьезно посмотрел на Леви, ощутив укол ностальгии. — Ты говорил, что время пролетает незаметно. А я не хочу так. Я хочу чувствовать время и события. Я не хочу просыпаться с мыслью, что что-то упустил или мне надо идти в ненавистное место. Я хочу просыпаться и с удовольствием вспоминать свои планы на сегодня. Мне и многого не надо. Со мной будет рядом кто-то любимый, будем готовить, куда-нибудь ездить. — Поверь, — вздохнул Кенни, — это как раз много. Но нисколько не хуже, чем планы твоих одноклассников. А что твой симпатяга хочет? Леви встрепенулся и за малым не свалился на пол. Он вдруг вытянулся пружинкой и выскочил в коридор, попутно уронив с тумбочки связку ключей. — Ты куда?! — Кенни обернулся, и его брови удивленно поползли вверх. — Узнаю, что хочет Эрвин. По-моему, это важнее совместимости по знакам зодиака и его бровей с хорошей потенцией! — уже на лету закричал Леви и хлопнул несчастной дверью так, что она чуть не слетела с петель. Быстро добежав до проката, он забрался на велик и стремглав поехал к Эрвину, вооруженный целью узнать о его мечтах. А если мечты окажутся планами, то будет вовсе замечательно. Леви переживал большую нужду углубиться в себя и разложить по полочкам мысли и стремления. Эрвин был одной из его мыслей, занимавшей слишком много места. Теснота в голове мешала Леви смотреть ясно и понимать себя. Очевидно, он любил и хотел быть любимым. Он любил еще множество вещей, которые делали мир для него прекрасным. Он любил встречать рассвет, захлопнув крышку ноутбука, любил ходить рядом с Петрой и слушать ее звонкий смех, любил окрыляющее вдохновение, снисходящее на него посреди ночи и заставляющее нестись к столу. Он любил Эрвина и хотел полюбить себя, но для этого нужно было повзрослеть. Преодолев несчетные улицы и перекрестки и слыша лишь свист ветра в ушах, Леви оказался на пороге дома Эрвина, уже не чувствуя такого большого смущения, как в первый раз. Он смело нажал на кнопку звонка и от нетерпения громко затопал левой ногой. — Детка? — Эрвин открыл дверь, криво улыбнувшись, и пропустил его внутрь. — В последнее время ты полон неожиданностей. Леви подумал, что не очень хорошо, что он так нагло вторгся к Эрвину после того неловкого вечера, но он никогда не был сильным тактиком, чтобы продумывать план действий, и ничего не придумал лучше, чем просто заявиться в гости. Огромная гостиная встретила его холодом бесшумно работающего кондиционера. Эрвин кивнул в сторону широкого бежевого дивана, на котором валялся джойстик, и Леви сел на край, сжав его руками. — В приставку рубился? — Да, но надоело, — отмахнулся Эрвин. — За тобой овчарка, случайно, не гналась? Леви прислушался к собственному дыханию — и правда, будто бежал, сверкая пятками. — Летел, походу, — он сделал глубокий вдох. — Что ты будешь делать после школы? В глобальном смысле. Эрвин положил джойстик на низкий стеклянный столик и откинулся на спинку дивана. Между ним и Леви было не больше метра, но сейчас расстояние казалось огромным, будто они стояли на разных берегах. — Первый хороший вариант состоит в том, что я поступаю в колледж, — медленно и серьезно проговорил Эрвин, теребя нитки на коленных разрезах на джинсах. — Второй хороший вариант — я помру до колледжа. — Какой ты жизнерадостный. Особый случай сегодня? Эрвин показал пальцами «ок». — Ты не понял, — Леви поджал одну ногу под себя и придвинулся. — Кого-то устраивает работа со стабильным графиком и барбекю по выходным. Кто-то хочет каждый месяц посещать новые страны и работать в одиночестве. Но я не о работе, а о ценностях. В буддисты не подашься? — Во мне нет столько человеколюбия, — на губах Эрвина мелькнула язвительная ухмылка. — Не знаю точно. Мне нравится быть окруженным людьми, общее дело. Но я не карьерист. — Если я предложу тебе после школы уехать в Неаполь или переночевать в пустыне, ты согласишься? — Без проблем. — Слышать согласие от трезвого человека вдвойне приятно. — Я серьезно, — настаивал Эрвин, сминая края темной рубашки. — Если ты не прячешь внебрачных детей и судимость, то что нас держит? — Я прячу кое-что похуже — шизу, — ответил Леви и постучал пальцем по голове. И впервые задумался о том, что школу Эрвин закончит раньше, чем он. Не то чтобы это проблема, просто… — Холодный чай? — Эрвин поднялся на ноги и кивком указал на кухню. — С радостью, а то я помру от жажды, — радостно подхватил Леви и пошел за ним, стараясь шагать аккуратно и ничего не свалить. На стенах висели картины в тяжелых рамах, а на столах и в углах стояли вазы причудливых форм и сочных цветов. На вид — безвкусица, которую выкупили на аукционе за сам факт ее эксклюзивности. Может, Леви и не был экспертом, но такое в свой дом точно бы не позволил внести даже под дулом пистолета. Пока Эрвин возился с кубиками льда и лимоном, Леви запрыгнул на столешницу, болтая ногами. Он смотрел на то, как руки Эрвина ловко держат нож. Дело не в ноже, а в руках. Длинные пальцы, липкие от лимонного сока и сжимающие деревянную рукоятку. Леви был бы не прочь, если бы они вновь оказались на его ногах и не только. Момент казался подходящим. Они одни, Эрвин в хорошем настроении, пусть и в своей мрачной язвительной манере, а Леви… ну, терять было нечего. Когда ты пережил буллинг в реальности и в интернете, твои запросы браузера спалили дважды и ты дрочил в уборной кинотеатра после фильма ужасов — тут сам Бог махнул рукой и сказал «да посрать, погнали». Леви выхватил нож из рук Эрвина и резко притянул его к себе за руки. Эрвин на секунду замер, а потом двусмысленно улыбнулся и слегка сжал его бедра, отчего Леви неровно задышал. Голубые глаза источали привлекательную лукавость. Светлые волосы были взлохмачены и немного прикрывали лоб. Леви обхватил спину Эрвина ногами и взял двумя пальцами за подбородок, смотря глубоко в глаза. — Мы выяснили, какой у тебя гель для душа. Угадай мой. — Наверное, — Эрвин убрал его руку и наклонился к шее, щекоча ее горячим дыханием, — миндаль? Невольно Леви поежился. — В точку. Вообще мне нравится, когда с человеком ассоциируется один цвет, вкус, да что угодно. Даже если много лет пройдет и связь оборвется, все равно приятно вспоминать о пройденном. — Обычно это болезненно, — не согласился Эрвин. — Или дело во мне. Но после некоторых случаев на вечеринках мне фигово от одного упоминания улиц, на которых они были. — Твои родители знают о них? — Боже, надеюсь, что нет. Леви положил руки на плечи Эрвина и подвинулся ближе к краю. Эрвин не оказывал никакого сопротивления, хотя ногами Леви буквально вжимал его в столешницу. А кубики льда таяли, так и не оказавшись в граненых стаканах с лимонным чаем. — Так ты заберешь знак? — спросил Эрвин, заметив, что Леви задумчив больше, нежели обычно. — Ага, — Леви посмотрел ему в глаза, не осознавая, что его капризная настойчивость выглядит совершенно обольстительно. А слегка размазанная подводка делала его серые глаза более выразительными. — Зачем ты предложил мне кражу? — Хотел отвлечь тебя, — честно сказал Эрвин, налегая телом на него. — Тебя это напрягло? — Нет, дело в другом. Скажи, мы только друзья? — Надеюсь, вы не голодные? Вы только что домой пришли? Эрвин быстро отдалился от Леви. На кухне объявилась миссис Смит, в деловом костюме, с кучей пакетов в руках, зажав телефон между ухом и плечом. Она и не подозревала, что своим появлением чуть не довела Леви до инсульта. Его тяжелый разочарованный вздох был ее заслугой. Он поздно спохватился, что нагло сидит на столешнице. Но миссис Смит, сама тактичность, промолчала насчет этого и начала ворковать о работе и расспрашивать их обо всяком. Эрвину тоже было не весело. Леви ушел от Смитов, когда уже стемнело, прихватив с собой знак, который вызвал у миссис Смит легкий, но безмолвный шок. Отдуваться, как Леви догадывался, за это придется Эрвину без него. На следующий день испорченное настроение не покинуло его. Он был крайне недоволен всем, что только повстречал на своем пути. И ведущие прогноза погоды обманщики, и люди ужасно шумят и мешают, и кофе сегодня особо ужасный. Не просто ужасный, а особо. Видать, бариста разозлился за то, что он промолчал в ответ на его отвратительно жизнерадостное приветствие. Леви искреннее считал, что пора разрешить людям, работающим в общественных заведениях, хмуриться и ехидничать, чтобы поддержать общий дух. — Гипнозом увлекаешься? Нога Леви соскользнула с шершавой поверхности скейта, и он пошатнулся, но не упал благодаря Петре. Она подловила его за локоть и удержала. — Не подкрадывайся! — воскликнул он. — Извини, — Петра опустилась на скамейку и проследила за направлением его взгляда. — Те ребята не такие уж и плохие? — Наверное. Леви прижал скейт к себе и повернулся спиной к компании Эрвина, отдыхающей под раскидистым деревом на траве после последнего урока. — Завтра они разыграют матч, ты пойдешь? — Скука смертная, — Леви наигранно зевнул. — Зачем тогда смотрел их тренировки с трибун? — спросила Петра, и ей стало жаль Леви, когда она увидела пробежавшую по лицу искру беспокойства. — Поняла, ты не в духе. Что произошло? Кенни опять чудит? Зуб болит? Метеорит все-таки пролетит мимо? Компания Эрвина все еще сидела у корней дерева, что-то бурно обсуждая и смеясь. На них с интересом озирались, но никто не рисковал подойти ближе и встрять в разговор. Леви заострил взгляд на Эрвине и усмехнулся, заметив мешки под глазами. Надо же, какой он ответственный — впереди матч, а он не собирается сбавлять темпы в учебе. Майк что-то нашептывал ему. — Ты глупо пасуешь, Леви. Петра встала, усадила его на скамейку и подперла бока кулаками. — С этим надо что-то делать, — сказала она приказным тоном. — Ты не можешь продуть парня, который называет тебя деткой. — Нет, — упирался Леви, — не надо. И у меня фобия на инициативных людей. Я потом… — Никаких потом. Тащи свою задницу к нему и во всем признавайся! Леви поморщился от воспоминания, как он уверенно попытался закурить и как феерически провалился план влиться в компанию друзей Эрвина. Стыдоба, и только. — Пока с ним друзья, я к нему не подойду. — Ты кепки вообще не носишь? — Петра будто заполняла какую-то анкету и мысленно ставила галочки напротив пунктов о кретинизме. — Оно и видно. — Я правда выгляжу дураком? — Все гораздо хуже, ты не дурак, — Петра резко схватила его за шиворот и потянула к себе, — ты влюбился, как глупый мальчишка. А это значит, пора действовать! Основательно и до конца. — Нет-нет, на этом твоя компетентность дала сбой, — Леви вырвался из ее хватки и выставил перед собой скейт, как щит. — Пока с ним Майк, я не хочу подходить. У нас с Эрвином сейчас так все хорошо, я боюсь лишний раз пошевелиться, чтобы все не испортить. В этот момент Петра потеряла свою веру в человечество. — Лунная призма, херани его лопатой! Он не вдупляет, — молила она. Леви собрался уходить. Интуиция подсказывала, что надо бежать прочь, если твою личную жизнь решили устроить излишне коммуникабельные люди. Он сделал шаг назад, но Петра вдруг оказалась на его пути. — Запомни до первого склероза: переходить дорогу на красный нельзя, а твоя неуверенность в себе может погубить любые начинания. Так что мы идем на матч, где ты поговоришь с Эрвином! — протараторила она на одном дыхании. — И как ты себе это представляешь? — спросил Леви. — Послушай, Эрвин, небо голубое, море голубое, а ты, случаем, не тоже? Дай мне время до вечера хотя бы. Когда он будет один, без Майка и Найла. Петра задумалась и постучала пальцем по щеке. — Беда с головой. — Ага. — А ты лыбишься невпопад. — Нервишки-с шалят. Ладно, — Леви махнул рукой, — я домой. Дел много. Петра выхватила у него скейт. — Постой. Так ты любишь его? Мне начинает казаться, что дело в другом. — Я был влюблен в него давно и влюбился еще больше, когда мы стали общаться. Но теперь я сомневаюсь, что это мои настоящие чувства, а не попытки ощутить себя значимым, обретя чужое внимание. Ты не думала о том, что мы влюбляемся, чтобы полюбить себя? — Леви отобрал скейт и уронил его на землю. — Твою точку зрения только у психолога прорабатывать, — Петра печально вздохнула и подхватила сумку со скамьи, собираясь на тренировку. Вскочив на скейт, Леви помчался вдаль, щурясь от яркого солнца. Ну и деньки выдались — до одурения жаркие и забитые тревогой. После матча должен быть тест, и если Леви провалит его, то будет казнен на центральной площади, а потом пойдет в дворники, прям так, без головы, потому что папика себе не нашел. Он вообще себе никого не нашел. А если хоть где-то встречал взаимность, то зарывался в песок, как трусливый страус. Страх быть отвергнутым и показаться кому-то не таким плотно въелся в душу. Наверное, Петра была права, Леви был больным и по уши влюбленным. Кошмар. Прежде чем говорить с Эрвином, надо было поговорить со своими мозгами, а то они раскисли. Леви не заметил, как оказался уже дома. Оказалось, Кенни был не на работе, а измывался над продуктами, стоя у плиты. — Все нормально? — осторожно поинтересовался Леви, выглянув из-за угла. — Ты рано, — Кенни вытирал руки о полотенце. — Как в школе? — Все по-старому. — Если так, то это плохая новость. Малый, ты не станешь хуже, если тебя выпрут из школы, но твоя жизнь явно усложнится, — Кенни прикрыл сковороду крышкой и сел на диван в гостиной, где было заметно прохладнее. — Я все равно не собираюсь никуда поступать, — Леви присел на подлокотник дивана. Кенни вскинул брови. — Еще чего вздумал? — Пойти с тобой на матч. — Чего? Леви скатился на колени Кенни спиной. — У меня есть идея, и без тебя она не жизнеспособна, — объяснил он. — Не переживай, риски минимальны, а мы оба устроим себе жизнь. — Мы никогда не ходили на матчи, — рассеянно проговорил Кенни, но сдался под напором умоляющего взгляда. — Не скули, мы сходим. Надо же попробовать. Леви радостно вскочил на ноги и закрылся в своей комнате, а вечером заставил Кенни приодеться и даже уложить гелем волосы. Все сопротивления Кенни подавлялись детскими воспоминаниями о некупленном велосипеде. Да, шантаж, но им же во благо. — А почему ты не берешь ключи от машины? — спросил Леви, увидев Кенни у выхода. — Она нам не нужна. На метро доедем, — Кенни прыснул на себя резким парфюмом, от которого из глаз шли слезы. — Я не попрусь в час пик, — забастовал Леви и закашлялся. — Мы там точно задохнемся! Вызывай такси, если не хочешь слушать мое хныканье. Короче говоря, Леви знал точки, на которые надо давить. Кенни неразговорчив, не любил споры, обсуждения и нытье. От них у него давление скакало и желание нанять киллера переставало видеть препятствия. На такси они за десять минут доехали до школы, к которой стекались толпы со всех сторон. Заботливые родители шли поддержать своих чад — умилительная картина. Особенно выделялись девушки с помпонами, улыбчивые и привлекающие к себе внимание яркими желтыми юбками. Леви нашел среди них Петру и поздоровался с ней взглядом. И родителей Эрвина он тоже встретил и кивнул им издалека. — Займем места, — Леви потянул Кенни за собой. — Что ты задумал? — испуганно спросил Кенни. — Выглядишь больно целеустремлённым. — Точно не здравомысляще, но сойдет. Для начала нам нужно… Леви метнулся куда-то и внезапно поднес к Кенни алые цветы. — Пахнут так, что зенки в кучу. Лучше нашатыря, — прокомментировал он. — Держи. А теперь идем к математичке. Кенни вцепился в его плечо и наклонился к уху, грозно зашипев. Не было бы здесь родителей, он бы не постеснялся виртуозных метафор. — Что ты творишь? Я не буду подлизываться к твоей училке, чтобы твои оценки поползли вверх. — Конечно, это не все, и чтобы она забыла мои прогулы. Поверь, она очаровательная женщина. — Настолько, что ты прогуливаешь ее уроки, — хмыкнул Кенни. — Просто мы в разных возрастных категориях, не судьба. Кенни сдался. — Ладно, резонно. Где тут родительский комитет? — он деловито оглянулся, затягивая галстук поуже. — Зачем тебе? — насторожился Леви. — Обычно они на входе обыскивают сумки школьников и оставляют их выпивку себе. — Без комментариев. Но не забудь про очаровательную женщину. — Ты говорил, что мы оба этим вечером устроим свою жизнь. В таком случае, — Кенни подмигнул и заставил Леви покраснеть от стыда, — твоя девчонка тоже тут? С помпонами? — Дев… девчонка? Хах. Леви оттащил Кенни к забору, чтобы люди не услышали их. — Ты серьезно думал, что мне нравятся девушки после всех моих рисунков? Ну ты и наивный. Кенни пошатнулся, и Леви забеспокоился, как бы его старик не откинулся, а то тут и так душно, да и духи его… Кенни смерил его растерянным взглядом. — Ничего я не думал, просто предположил! — отмахивался он. — Ты так близко общался с Петрой. Не говори мне, что ты хочешь закадрить… — Успокойся, наш физрук меня не интересует. — Слава богу. Значит, это симпатяга твой избранник? — Он играет на этом матче, — Леви кинул взгляд на школу. — Я хочу поговорить с ним о нас. Узнать, все ли я правильно понял и могу ли на что-то рассчитывать. Ради приличия соблюди закон мелодрам и изобрази хотя бы небольшой шок. — Давай только без экспрессии, — уговаривал Кенни. — Дураков полно вокруг. Мы тоже дураки, но не гомофобные. Жди меня на трибунах, я к комитету, а то горло обсохло. Пока Кенни намеревался позаимствовать у комитета отобранную контрабанду, Леви шел к трибунам, мелко дрожа. Адреналин бил в виски, а ладони стали потными. Оставшись один, он потерял былую уверенность. Его потряхивало от одной мысли, что он подойдёт к Эрвину, с которым чуть сам не загубил отношения. В сущности, Эрвин лучше его. Умеет добиваться целей, уживаться одинаково среди взрослых и ровесников, а Леви, ну, ни там, ни тут. Пожалуй, он только и умеет, что попадать в неприятности и рисовать обнаженку. Этих навыков недостаточно, чтобы двигаться дальше. Трибуны уже разрывались от кричалок и толчков локтями за свободное место. Было шумно, яркие прожекторы освещали зеленое поле. Дух соперничества с командой из другой школы разразил нехилое противостояние — кто-то уже щедро раздал тумаков, за что учитель увел буйного с трибун. Леви нервно озирался и все время без надобности брал телефон. Ну и жуть, эти матчи. Он и тренировки-то посещал не без опасения из-за угроз Майка, а тут и без них неспокойно было. Сомневаясь, Леви остановился у лестницы. Может, стоило поговорить в раздевалке? Он тряхнул волосами и мысленно себя обругал — ну что за чушь! Эрвина не стоило волновать перед игрой, он и так ночами не спал из-за нее, судя по тому, что фиолетовые пятна под его глазами естественного происхождения. — Ты тоже здесь? От хорошо знакомого голоса Леви стало не по себе. Он остолбенел и приподнял плечи, дрожащими пальцами поглаживая пуговицы на рукавах рубашки. — Я же говорил, что тебе тут не рады. Майк и Найл оттащили его в сторону и вдавили в перегородку. Как и обычно это случалось, едва наступал страх, Леви срывало тормоза. — Матч для всех, — твердо заявил он. — Валите на свое поле, я не к вам. — Так ты не рад нас видеть? А мне казалось, что да, раз ты посещал каждую тренировку, — сказал Майк. — Да нет, что ты! Я радуюсь тебе больше, чем люди зимней рекламе Кока-Колы! Атмосфера накалялась. Шум на трибунах все усиливался. Кругом было полно людей, они перекрикивали друг друга, надоедливо мельтешили и вовсе не замечали, что в укромном углу вспыхнула вражда. По вискам Леви стекали капельки пота. Он оттолкнул Майка и сжал кулаки. — Не прикидывайся дурачком, — Найл сделал шаг вперед. — Ты нервировал нас на тренировках, а тут точно лишний. Майк склонился над Леви, дыша ему в лоб. — В чем дело? Или ты такой наивный, что думаешь, Эрвин просто подпустил тебя к себе? В Леви точно дуло ружья направили, прямиком в сердце. Его нижняя губа дрогнула. — Что? — тихо спросил он, пятясь назад. — Что ты имеешь в виду? — Перестань, — растягивая гласные, сказал Майк и весело переглянулся с Найлом, — с чего ты взял, что такому, как Эрвин, нужен ты? — Он презрительно посмотрел сверху вниз, взглядом вдавливая Леви в землю. — Мы просто решили немного отвлечься, смекаешь? Найл утвердительно закивал головой. — Ты своеобразный, Эрвин говорил. Что губы красишь, мы уже слышали, а вот другое… — и он многозначительно взглянул на Майка. — Другое? — у Леви коленки подкосились, и он чудом остался на ногах. Но внутри все болезненно сжалось от обиды. — Что он говорил обо мне? — Какая разница? — Майк пихнул его в плечо. — Но не советую подходить к нему и спрашивать, а то это будет жалко. — Ответь, — Леви дернул Майка за руку. Глаза его покраснели, и он украдкой вытер их рукавом, мысленно приказывая себе запереть эмоции в черепной коробке. Благо, в темноте не было видно, что губы его дрожат, а на лбу прорезалась морщинка. Найл устало закатил глаза, но Майк все же ответил, уже шагая в сторону поля: — Твое дело, но как по мне — ты не зря скрываешь, на чем зарабатываешь. Я видел твой блог. И Найл. Сердце Леви упало в пятки. Слова ударили по нему звонкой беспощадной пощечиной, и он инстинктивно приложил ладонь к лицу. — Откуда? — уже шепотом вопрошал он, одиноко стоя в углу. Но к той минуте Майк и Найл уже скрылись из виду и оставили Леви, полностью сокрушенного злостью и горечью. Стиснув зубы, он направился к дороге, набирая Кенни сообщение, в котором сказал, что уедет домой. Издалека до него доносилась резвая музыка с футбольного поля. Он слышал ее много раз, пока чирлидерши взмахивали помпонами и танцевали. Теперь эта музыка звучала как издевка. Дома Леви заперся в комнате и сполз по стенке на пол, закрыв глаза. Он ощущал себя преданным и разбитым. Дело даже не в том, что он не добился желаемого. Он затаил глубокую обиду на Эрвина — как тот мог так поступить? Леви доверился ему, он впервые доверился чужому человеку за долгое время, и потерпел поражение. Полный разгром его надежд. Леви связал с Эрвином новый этап в жизни, что он наконец-то перестанет сидеть целыми днями дома и общаться не только виртуально, но все вернулось на круги своя. Легкие судорожно сжимались из-за сдерживаемых эмоций. Леви старался глубоко дышать и адекватно оценить ситуацию, но не выходило. В голове водились только тяжелые мысли. Было физически неприятно от того, что Майк и остальные знают о нем то, что должно было оставаться между ним и Эрвином. Леви успел кое-что ему рассказать, может, не самое сокровенное, но важное. И он живо представлял, в каком тоне обсуждали его за спиной. Наивный, глупый мальчишка. По двери постучали. Пришел Кенни, но Леви было плевать, ведь комната была погружена во мрак. — Малый, ты куда так рано улизнул? Леви попытался придать голосу твёрдость. — Голова закружилась, — буркнул он. Кенни зашел в комнату, но не включил свет и странно посмотрел на черный комок в углу. — Бывает, — он переминался с ноги на ногу, не понимая, что делать. — А твой учитель сказал, что у тебя не все так плохо. Ты сообразительный. Если постараешься, можешь хорошо написать итоговый тест. — Ясно. Леви утер нос рукавом, и Кенни сел рядом, скрестив ноги. — Так понимаю, признание неудачно прошло? — осторожно спросил он. — Его не состоялось, — Леви обнял колени. — Вот как. Повисла тишина, разрываемая лишь шумом машин снаружи. Свет от вывесок и фар проникал в комнату и рассеивался. Было так ненормально тихо, все словно застыло, и лишь на улице шла жизнь. — Почему? — Кенни ткнул пальцем в ребра Леви. — Выяснилось, что с ним у меня бы ничего не получилось. Леви ощутил слабость во всем теле и положил голову на руки. — Ты уверен? — Кенни нащупал на ковре валяющуюся фенечку и начал ее теребить. — Даже если это так, то не надо винить в чем-то себя или думать, что не так хорош для кого-то, понял? Любят не хороших. — А каких? — вяло спросил Леви. — Всех любят, просто по-разному. Хочешь, посмотрим «Тачку на прокачку» или «Мумию»? — Нет. Мне очень плохо. Я ничего не хочу, считаю себя тупым и планирую провести ночь в самокопании, вспоминая самые ужасные моменты своей жизни под Лану Дель Рей, чтобы разрыдаться и проснуться опустошенным и злым. Извини, но я очень занят. Планы просто огромные. Кенни закряхтел, вставая на ноги, и собрался выйти из комнаты, как вдруг остановился на пороге. — Я бы помог тебе, но меня самого санитары пытаются поймать, — он улыбнулся, ожидая от Леви того же, но встретился лишь с молчанием. — Все наладится, дружище. Если что, я выслушаю тебя и дам свои старперские советы по мотивам «Клона». Договорились?