Нет ограничений

До этого дня никто не догадывался, что Эрвин обладает столь широким эмоциональным спектром. Его настроение шныряло из крайности в крайность. То он злобно сверкал глазами, что его начинали сторониться, то убедительно изображал хладнокровную уверенность, что придавало всем сил, то впадал в уныние и как каторжник шел на скейтерскую площадку, где должен был дождаться Зика. Переговоры не относились к талантам Леви, но он все равно считал нужным присутствовать при разговоре. Хотя бы как гарант, что ни одна душа не вернется к Богу сегодня. — Ты не отравил его мать? — Нет. — А он твою? — Нет. — Вот видишь, база для примирения уже готова! — Ты ужасно позитивный. Как ведущие прогноза погоды. Ты не замечал, что какая бы хрень ни происходила, они говорят обо всем одинаково радостно? — Но ведь за это ты меня и любишь? — Леви ехал на доске, уверенно держа равновесие. — Конечно, детка, — Эрвин хмуро оглянул площадку сквозь сетчатый забор и сунул руку в карман джинсовки. Кроме них на площадке было полно людей, что было обычным делом в вечернее время. Настали сумерки, сопровождающиеся долгожданной влажной прохладой. Серое небо стягивали грозные тучи. А под ними стоял не менее грозный Эрвин, шарясь рукой по карманам джинсовки. Леви подкинул доску, топнув по ней ногой, и с легкостью подхватил. — Просто поверь мне, — он ударил Эрвина в плечо кулаком, — что все наладится. Если ты сам этого хочешь, то постараешься и все получится. Схема простейшая, как лохотрон телемагазинов. — Это мой последний матч, и я не рассматриваю ничего, кроме победы и виселицы, — Эрвин хлопнул по карману, достал сигарету из пачки, зажал ее губами и удивленно поднял глаза. — Спасибо. Зик поджег сигарету и убрал зажигалку, подмигнув Леви. На нем были шорты поверх спортивных леггинсов и кофта с эмблемой местного колледжа. Эрвин пристально оглядел его и зацепился за эмблему. Леви поджал губы, помня ту историю с проваленным отбором в команду колледжа. — Ты с пробежки? — спросил Эрвин, выпуская легкий дымок изо рта со сладким привкусом. — Все еще не понимаю, как тебя взяли с таким зрением. — Это только что был комплимент? — глаза Зика насмешливо смотрели через стекла очков. — Зрение компенсируют быстрые ноги и сильный удар. Зачем ты позвал меня? — Мы сошлись на том, что раз ваши матери живы, то вы не смертельные враги, — ляпнул Леви. Зик вопросительно изогнул брови и покачал головой, переведя взгляд на Эрвина: — Чувак, без обид, но за его полетом мыслей я не всегда успеваю. — Я хочу заключить с тобой сделку, — Эрвин зажал сигарету пальцами и сомнительно посмотрел темнеющее небо. — Хотя, это не совсем так. Мне нужна твоя помощь, и я готов на что угодно, чтобы ее заполучить. — Учти, что мои легкие для пересадки не годятся. — Я серьезно. — Я тоже. Леви насторожился. Это, конечно, не худший вариант развития событий, но что-то подсказывало ему, что такими темпами до компромисса они дойдут лет через десять. Однако, он заранее принял твердое решение не вмешиваться. Это не его дело, Эрвин должен был сам с этим разобраться. — Майк сломал руку, а достойной замены в команде ему нет, — честно сообщил Эрвин. — Парни хороши, если играют за себя. Ты понимаешь меня? Я хочу позвать тебя в качестве игрока на этот матч. Что бы между нами ни было, я не могу отрицать, что в футболе ты крут. Мне нужен тот, кто разнесет поле, и это ты. И ты ведь прекрасно знаешь, Зик, что я начал играть из-за тебя. Но… сейчас не об этом. Что ты хочешь взамен? Зик был ошарашен, хотя силился не показывать этого, и терзал губы зубами, потупив взгляд. Эрвин напряженно ждал ответа, давясь проглоченной гордыней. Он и не скрывал, что прежде, чем высказать эти слова, которые давно крутились в его голове, он много раз переступил через себя. Главенствующей была та мысль, что команда не должна была страдать из-за него. Иногда нужно забыть про принципы и поступить так, как требует того ситуация. Иногда нужно чем-то пожертвовать, закрыв глаза и притупив чувства, ведь ничто не достается просто так. Эрвин все это знал. — Ничего, — сказал Зик. Разочарованный вздох вырвался из Леви. — Ладно, — Эрвин отвел глаза и цокнул языком. — Я сыграю просто так. Зик снял очки и начал протирать их рукавом без всякой надобности. — Парни вкалывали, как проклятые. Они заслужили сыграть этот последний матч без проблем, — продолжил он. — А я не прочь вспомнить прошлое и размяться. — Спасибо. Эрвин протянул ему руку, и Зик без промедления пожал ее, а затем их плечи столкнулись. — Не думай, что ты заполучил меня лестью, Эрвин. — Конечно, я наврал с три короба. — Придурок. — Взаимно. Леви встрял между ними. Он не думал, что дружба между Эрвином и Зиком настанет быстрее, чем Эрвин научится отличать окно от двери, но жизнь не скупилась на сюрпризы. — Это типа мир, дружба и жвачка? Сойдет. На том они распрощались и закрепили сделку тем, что вместе угодили под дождь и около часа просидели на автобусной остановке. И кто бы знал, что ничто так не сближает, как игра в прятки от дождя. Остановку окружили неглубокие лужи, превратив ее в западню. По стеклу яростно тарабанили холодные капли. Пейзаж стал мутным и потемнел, так что ближайшие дома, высокие и низкие, стали выглядеть как одно черное пятно. Леви обожал такую погоду и высунулся бы из-под укрытия под ливень, но не хотел пропустить редкий миг, когда Эрвин и Зик запросто разговаривали, как старые знакомые. Со стороны они не видели, как изменились в этот момент. Что-то озорное и понятное отразилось в их лицах, будто не они час назад с чистой совестью могли бы заколоть друг друга. Они промокли, одежда облепила их складками, но это обстоятельство нисколько не мешало сближению. Весьма осторожному и острому, словно они были канатоходцами, чей неверный шаг привел бы к смертельному исходу. — На этом мы разошлись. Я понял, что он мной пользуется. Я и раньше об этом догадывался. Знаешь чувство, когда понимаешь, что тебя дурят, но не можешь это признать, потому что это унизительно? Не то, чтобы я привязался к Порко, нет, просто мне казалось, что без него будет сложно. В итоге все по-другому. Мне легче, не нужно ни под кого подстраиваться. Поделившись историей, Зик смущенно замолк. Для него было в новинку говорить откровенно о чувствах, но он был окружен стеной дождя, и выбора у него не было. Создалось ощущение, будто они очутились на необитаемом острове, и тогда, хочешь не хочешь, надо было получше узнать своих товарищей по несчастью. — Мерзкий тип, — Эрвин почесал кончик носа. — Он просто ищет человека, на котором можно отыграться, ведь это единственный его способ возвышения. Без других он слаб. — Паразитический образ жизни свойствен и людям, — сказал Зик и секунду спустя добавил. — Это не мои слова, я прочитал. Раньше я не думал об этой обратной стороне. Некоторые люди похожи на паразитов, им нужно к кому-то прикрепиться, чтобы чего-то достичь. Теперь я знаю об их существовании. Леви поглаживал скейт, лежащий на коленях, будто кошку. — Как вы познакомились? — внезапно спросил Эрвин. — Я не про школу, а про блог. Это очень мутная история. — Зик пролайкал все мои рисунки и придумал крутецкий сюжет для порно с тентаклями! — воскликнул Леви. Зик залился краской. — Это не так, — его глаза растерянно забегали. — Просто я… — Придумал крутецкий сюжет для порно с тентаклями, — повторил Эрвин. — Охотно верю, все зубрилы так умеют. — Я хочу убить вас. — Давай после матча. Леви встал и вытянул руку. Окружающий мир ненадолго вернул себе тона и очертания и тут же трусливо спрятался под покровом наступающей ночи. — Дождь закончился. Они разошлись: Зик побежал по лужам домой, а Эрвин и Леви двинулись в сторону торгового центра, где стояли игровые автоматы. — А он поумнел, — Леви самодовольно улыбнулся. — Это все мой совет про дрочку. — А ты им не пользуешься, очевидно, — Эрвин пихнул его. — Эй! Лучше поскорее получи права, и вообще, займись делом. Где ты теперь работаешь? — Угадай. — Незаконные уличные бои? — Заманчиво, но нет. Барменом. Знаю, это не серьезно, но для лета — самое то, и чаевых много. А потом устроюсь куда-нибудь получше, у нас ведь большие планы с тобой. — Ты? Бармен? Ты сам дал мне зеленый сигнал, Эрвин. Пеняй на себя. Пока ты будешь делать напитки и кокетничать, я притащу ноутбук и сяду за столик, чтобы строить тебе глазки. — Чудесно. Однако, на следующий день от «чудесно» Эрвина не осталось и следа. Леви не мог увидеться с ним вплоть до вечера, но по тону в переписке понял, что настроение у него хоть и боевое, но с примесью тоски-печали. Возможно, это пора было признать обычным состоянием Эрвина и не лезть к нему, но это было выше сил Леви. Он кое-как дождался пяти вечера, чтобы заставить старика завести машину и вместе поехать в школу. По пути они слушали «Kiss» и подпевали, правда, только припев, потому что его в последнее время не пел только ленивый. — Я создан, чтобы любить тебя, детка! — Леви сидя пританцовывал и тарабанил пальцами по двери. — Ты вот-вот выпрыгнешь в окно, — засмеялся Кенни, наблюдая за тем, как он подпрыгивает на месте. — Кстати, у меня к тебе претензия. Леви убавил звук. — Например? — Ты самый большой вредитель, которого я знаю. К твоему сведению, после вашей ночевки с Петрой я ходил на собеседование. Леви вжался в сидение. — Ты не умывался, что ли? — К сожалению, да, — Кенни обвел рукой свое лицо. — Я был похож на опухший розовый блин. В компании подумали, что я болен, и мне вежливо отказали. — Ну и зачем тебе такой черствый работодатель? — Леви поправил бисерный браслет на запястье. — Он без сожаления прогнал больного человека. — Ты не понимаешь, мне нужен именно такой работодатель! Строгий, без личных симпатий и без этого идиотского дружного коллектива. Дружный коллектив вообще звучит как оксюморон! А еще — печеньки! Почему они в каждой вакансии? Какой от них толк? Мне не нужны печеньки, мне нужны деньги и дующий кондиционер. Кенни припарковал машину в сотне метров от главного входа, через который проходили толпы людей. У Леви тревожно забилось сердце, словно это ему предстоит играть на поле перед сотнями, а то и тысячей пар глаз. И как Эрвин выдерживал такой стресс? — Найду пока Ури, — предупредив, Кенни направился к школьному порогу, по пути поправляя бабочку. Эпопея с галстуками закончилась, и началась новая эпоха. Сколько бы Леви ни доказывал, что на спортивные мероприятия так официально не одеваются, Кенни стоял на своем. Натер до блеска лаковые туфли, прилизал волосы и напялил черный костюм, став напоминать тайного агента. — А он классный, — Петра подошла к Леви и приобняла его, не выпуская помпоны из рук. — Эрвин играет, ты выступаешь — я чувствую себя гордым папашей, — Леви притворился, что растроганно смахивает слезу. — Выглядишь как бомба. Или гранатомет. Короче, огонь. — Поспеши занять место, там уже не протолкнуться. Я иду к девчонкам. Петра ушла. Оставшись в кутерьме один, Леви чуть не задохнулся от духоты и перед началом матча решил зайти в уборную. Ему уже не терпелось увидеться с Эрвином и в принципе увидеть игру, потому что за все свои школьные годы он так и не посетил ни одну. Зайдя в мужской туалет, Леви подставил руки под поток холодной воды и плеснул ее на лицо. Приятная свежесть окатила его. Он выпрямился и увидел в отражении зеркала Порко. — Ты ходишь за мной по пятам. — Мне просто не везет. Где бы я ни был, везде такие, как ты. — Такие? — Леви повернулся к нему и инстинктивно сжал кулаки. Порко не пошевелился. — Придурковатые, — он покрутил пальцем у виска. — Но не переживай, натура клоуна людям нравится, и они будут с тобой долго. Милый Леви несет ахинею и регулярно позорится. Им очень выгодно стоять рядом с тобой. На твоем фоне они кажутся круче. Леви пошел к выходу. — Это задело бы меня раньше, но не сейчас, — он закатил глаза, усмехнувшись. — Ты жалок, и я рад, что в следующем году не увижу тебя. Воздух станет чище. — На твоем месте я бы подбирал выражения тщательнее, — Порко резко преградил Леви путь. — Назови хоть одну причину. — Возможно, ты не очень хочешь, чтобы вся школа видела эти фото, — Порко с издевательской улыбкой достал телефон. Его донельзя самоуверенный вид мгновенно выбил Леви из колеи. Не похоже, чтобы Порко блефовал. Но Леви понятия не имел, какие фото у него и откуда он их достал. От паники его затрясло. Порко мучительно медленно копошился в телефоне, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Леви почувствовал, как со лба на кончик носа скатилась капелька пота. — Неплохо, да? — Порко повернул к нему экран. Леви узнал это фото. Он сам его сделал у себя в комнате, после чего отправил Эрвину. Ноги были максимально оголены, поза была не такой уж и пристойной. Идеальный компромат. Ночью они оба допоздна не спали и выдумывали кучу всего, чтобы развлечься. В том числе, Леви пару раз надевал подаренную юбку, чтобы подразнить Эрвина. — Это личное и никак тебя не касается. Удали его, — он попытался вырвать из рук Порко телефон, но тот отскочил в сторону. — Как изменился тон, — Порко засунул телефон в карман. — Разумеется, я его оставлю. Теперь будь паинькой, или… — Думаешь, подцепил меня на крючок? — А это не так? Повисла напряженная долгая тишина. Порко ощущал себя хозяином положения и вел себя крайне спокойно. Леви спрятал руки за спину и сцепил их, чтобы не проехаться кулаком по его лицу. Ему очень хотелось поколотить его. Встряхнуть так, чтобы раз и навсегда выбить из головы желание портить остальным жизнь. Ранее он бы так и поступил, но сейчас Леви понял, что поддаваться импульсивным желаниям не стоит, это только навредит ему. Нужно было принять такое решение, чтобы Порко стал бы перед ним бессильным, чтобы он не смотрел на него, как кот, зажавший лапой хвост мыши. Разум подкинул Леви идею. Он достал телефон, сделал пару кликов и отодвинул Порко со своего пути. — Что ты?.. — Я опубликовал его. Тебе больше не о чем беспокоиться. Леви вышел победителем и пошел к трибунам, чтобы увидеть таковым и Эрвина. Конечно, в его планы не входило обнародование личного фото, но он выпутался из сети кукловода, а это было главным. У поля творилось неистовство. Вечеринки сатанистов наверняка проходили спокойнее, чем школьный матч. Под ногами хрустел попкорн. Гремела музыка, сливаясь с гулом голосов и кричалками чирлидерш. Издалека было видно синхронно мелькающие помпоны и задирающиеся желтые юбки в складку. Петра стояла на передних позициях и лучезарно улыбалась, распространяя заводное настроение. Родители, учителя и школьники бились за свободные на трибунах места и скупали флажки. Леви с большим трудом протиснулся к Кенни и Ури. — Спорим, что в Вавилоне такого столпотворения не было? — Кенни достал тубус. — Плакат сейчас развернем? — Да, но поднимем позже, — ответил Леви и заметил двумя рядами ниже родителей Эрвина. — Я ненадолго отлучусь, не теряйте. Он спустился к ним буквально по чьим-то головам, выслушивая нелестные комментарии в свой адрес. — Здравствуйте. Миссис Смит потрепала его за щеку. — Кажется, ты вырос, — проворковала она. Мистер Смит предпринял робкую попытку спасти Леви, но взгляд его обожаемой жены мигом подавил в нем бунтарский дух. — Надеюсь, — Леви уже чувствовал, как щека немеет. Но, слава Богу, миссис Смит вовремя заметила, что слишком увлеклась живодерством, и убрала руку. — Скажите, вы в курсе, что внуки — это уже не модно? — Что? — миссис Смит уронила челюсть. — Не знаю… Нет… К чему ты, милый? — Мы с Эрвином встречаемся, — расслабленно сказал Леви. — А потом съедемся. Вы не переживайте, я уже познаю азы в домоводстве. Вчера помогал Кенни готовить. Теперь я знаю, где у нас огнетушитель. — Х-хорошо, — промямлил мистер Смит. — Ты чудной парень, Леви. — Чудный? — Чудной. Леви щелкнул пальцами. — Засчитано. Музыка прервалась на пять секунд и возобновилась с новой силой. На середину поля выбежали черлидерши, сверкая улыбками и тряся помпонами. Леви поспешил вернуться к Кенни и вытянул шею, чтобы разглядеть получше Петру. — Давай! Порви их! Кенни потряс его за плечо. — Это же танец, ты кому орешь? Прибереги голос для игры. Кто-то шикнул на Леви, и он ненадолго угомонился. Но стоило на поле выйти спортивным командам, как он заорал сильнее прежнего и замахал руками. На этот раз никто не возмутился, все вели себя одинаково шумно и активно. В воздухе запахло азартом. Бело-желтая форма играла против красной. Эрвин шел впереди и оглядывал трибуны, кивая по сторонам. Сзади шли остальные, в том числе и Зик с Найлом, держащиеся друг от друга поодаль. Похоже, все члены команды нашли общий язык, хотя по их суровым лицам так и нельзя было сразу сказать. — Он хорош, да? — Леви заорал в ухо Кенни, силой наклонив его к себе. — Он даже не начал еще играть! — воскликнул Кенни. — Да какая разница? Музыка остановилась. Команды смотрели друг на друга оценивающе и осторожно, комментируя увиденное между собой. Эрвин кивнул Зику, и они разошлись, заняв свои позиции. Леви не отрывал глаз от Эрвина. Сколько раз он наблюдал за ним на тренировках, таким он его не видел: предельно сосредоточенным, излучающим контролируемый гнев, который был нужен здесь, на поле. Свисток, и игра началась. Грубая, агрессивная, она вместила в себя все, что осталось от предыдущих матчей. Последние матчи всегда были такими, потому не было ничего обиднее, чем проигрыш в самом финале. Играли словно на выживание, позабыв о том, что на них обращено внимание всего стадиона, подсвеченного мягкими софитами. — Боже правый, — Кенни потянулся за попкорном и обратился к Ури, — вы воспитываете спартанцев? Они же себе что-нибудь сломают. — Поверь, для выживания в коридорах школы нужны как раз спартанские навыки, — невозмутимо ответил Ури. — Я предпочитаю туда не высовываться, чтобы мне голову не снесли. И выразительно глянул на Леви, а тот и не заметил. Игра поглотила его с первых секунд. Вместе со всем стадионом он разочарованно вздыхал, вскакивал, когда мяч летел прямиком в ворота и бил руками по ляжкам, когда сетка так и оставалась пустой. — Ну же! — сложив руки трубой, он кричал во всю глотку. — Надерите им задницы! — Давайте! — Эрвин! Как команды не сошли с ума от криков — не ясно. Но до счета два-два они дотянули. — Кому-то показали желтую карточку! — Леви подался туловищем вперед. — За что? — Грубая игра. Эрвин указал судье на игрока из команды соперников. Завязался короткий спор с размахиванием рук, но, к счастью, все разошлись без травм. Зик нетерпеливо ходил по полю, явно ощущая привычный и так давно полюбившийся вкус адреналина. Эрвин смотрел на него благосклоннее после первого гола, от которого стадион оглушительно взревел. Игра продолжилась и стала более яростной. Хоть Леви был в числе зрителей, он весь взмок и устал, переживая за исход. Время подходило к концу, а счет был все так же возмутительно равным. — Парни, поднажмите! — даже Кенни отчаялся и искусал себе все ногти, что не очень шло к его элегантному облику с бабочкой на шее. Леви был готов уже выбежать на поле. Пару раз мяч, будто комета, летел к воротам, но ловкий вратарь ловил его, и зрители быстро и верно приближались к состоянию сердечного приступа. Юркий мяч хитрил как только мог и поддавал жару и без того адской игре. Он обманывал, давая надежду и мгновением позже отнимая ее. Игроки были на пределе, но не на физическом. Рослые высокие парни только вошли во вкус, покрываясь потом и начиная мучиться жаждой. Давление было огромным. Трибуны проживали вместе с командой каждую эмоцию и требовали победы. Чирлидерши, время от времени выступающие на ступенях, следили за матчем с таким же волнением. Петра, опираясь на железную перегородку, крутила головой, следя за мячом, и ободряюще махала рукой. — Шесть минут! — Кенни постучал по циферблату наручных часов. — Твою мать, я финал «Клона» легче пережил, чем гребаный матч молокососов. — Старик, не откинься, ты еще нужен мне, — кинул скромную просьбу Леви. Однако его чувства он целиком и полностью разделял. Сам уже извелся и чуть не поседел. От перенапряжения зрение потеряло зоркость, и Леви не мог отличить Эрвина от десятка других игроков. Когда последний гол был забит и люди вокруг вскочили с мест, он не сразу понял, что произошло. На какой-то миг он потерялся в пространстве и поднявшемся гвалте. — Мы выиграли? Да? Кто выиграл? — непонятно у кого спрашивал он, вертя головой. Он посмотрел на поле и увидел до безумия счастливого Эрвина, окруженного толпой, и ринулся к нему. Путь, до этого казавшийся длинным, стал короток. Леви преодолел его в два счета. Он налетел на Эрвина, как оглашенный, и вцепился в него, ощущая, как кровь бурлит в венах. Всеобщая эйфория была заразительной. Он еле стоял на ногах и улыбался, словно опьянелый, растворяясь в гуле голосов и свете софитов. Эрвин не сразу увидел его. Со всех сторон его дергали и окрикивали, а он еле успевал отвечать, пытаясь прийти в себя. Его будто оглушили, и он не до конца осознавал, что минутой назад поставил точку в конце своей истории капитана. Найл потряс его за плечо, и он опомнился. — Вы молодцы, парни, — он похлопал по спине Найла и Зика. — Такую команду сложно найти. Зик пытался отдышаться и, как и все, не оглохнуть. Футболка прилипла к его телу, подчеркивая мышцы. Лоб блестел. Он выглядел одновременно устало и взбудораженно, будто одной игры было ему мало. Встретившись с Леви, он кивнул ему и последовал с командой  в раздевалку. Эрвин остался на поле, все еще обескураженный. Тишина постепенно опускалась на стадион. Довольные и раздосадованные зрители расходились, по пути бурно перекидываясь репликами об увиденной бойне (по-другому это и не назовешь). — Это было феерично! Я думал, вы разнесете друг друга! — Леви махнул кулаком в воздухе. — Нереально круто. А тот парень ушибся или ногу сломал? По-моему ушибся, хотя надо признать, отлетел он чуть ли не на другой конец поля! Да вы могли его в ворота вместо мяча забить! Под конец воздух в его легких закончился, и он засипел. Обжигающие губы Эрвины быстро коснулись уголка его губ. Леви положил ладонь на щеку и слегка покраснел. На миг он задумался, а не слишком ли утомил Эрвина, но тот опередил его: — Все в порядке. Я просто устал, но предельно счастлив, — Эрвин выдохнул и оглянул опустевшие трибуны, за которыми горел алый закат. — Ради таких моментов, мне кажется, и стоит жить. Ради взлетов. Теперь мне хочется трудиться в два раза больше, чтобы снова это испытать. Спасибо. — Ты мне? — Леви ткнул пальцем в свою грудь. — За что? — За вдохновение. Мне хотелось быть лучшим ради тебя. Еще с момента, когда ты просто проходил мимо поля с Петрой и мы не были знакомы. Ты так легко делаешь многие вещи, забывая о неудачах, что это дарит надежду и мне, что все на самом деле просто. Честность Эрвина не была редкой, но обычно она не выливалась в столь светлые признания. С его стороны это было очередным большим шагом к становлению самим собой. Леви посмотрел на него снизу вверх, и ему показалось, что что-то в облике Эрвина изменилось. Его лицо стало острее, а в глазах было то, что называют «опытом». Эрвин лишь подтверждал, что волей-неволей жизнь обтесает каждого, вне зависимости от чего-либо. У него на лбу было написано, что ему предстоит все преодолевать. Похоже, он знал это с самого начала, и потому вел себя порой излишне резко, а после матча убедился в этом еще больше. Но сейчас он был просто уставшим и слабо улыбающимся парнем, которого ждала ночь заслуженного веселья. — Просто в мире нет ограничений. Есть только ежедневный выбор, кем тебе сегодня быть и ради чего. Я часто думал, что моя жизнь скучная, а я никчёмный. А потом понял, что это было моим выбором. Я всегда могу все изменить. И раз так, то неудачи не пугают. Мне все равно на них, Эрвин. Я просто хочу рисовать и делать что-то спонтанное. Леви отвернулся и осмотрелся, словно впервые видел это место. Темнело. Из раздевалки доносились дружные крики победителей, которые наверняка не смолкнут еще долго. Эрвин ушел, чтобы переодеться и посвятить себя отдыху. По традиции, победу увековечивали не менее жесткой, чем игра, вечеринкой, проходившей в доме Найла. Нужные время и адрес за полчаса облетели не один десяток человек. Во дворе дома уже стояла украденная из супермаркета тележка, наполненная цветными шуршащими упаковками и бутылками. Среди приглашенных были и чирлидерши, и команда, и все, кто имел ноги, чтобы добраться до места. Невзирая на будний день, собирались веселиться до тех пор, пока не стемнеет в глазах и не посветлеет небо, ведь впереди были каникулы. Сон до обеда, ленивый просмотр сериалов, пикник на берегу озера и список дел на сто пунктов, украденный из Тамблера. Благодать. Леви и Эрвин прибыли на вечеринку последними. Музыка гремела на всю округу. Бедные соседи с причитаниями ждали законные часы, чтобы потом пригрозить полицией, а пока им приходилось страдать, стоя у окна. Словом, обстановка была идеальной, чтобы снять стресс, накопленный за год. Однако, Эрвин и Леви не собирались задерживаться, каким бы великим ни был соблазн. Дом был всего лишь их остановкой, чтобы набраться сил для дальнейшего путешествия. — Вы куда? — крикнул им вдогонку Майк. К этому времени перевалило за полночь и было порядочно выпито. В бассейне невольно искупнулась Петра и теперь лежала на гамаке в мокрой одежде, болтая с Нанабой. — Покатаемся, — ответил Эрвин, усаживаясь на байк. — Готов? Его спину обхватили чужие горячие руки. Наверное, больше всего в езде Леви любил именно это — прикосновение, основанное на доверии. Скорость могла быть какой угодно — он ни за что не отпускал Эрвина, зная, что с ним ему нечего бояться. На байке вообще нечего было бояться. Когда кожу хлестает ветер, а внутри все трепетно сжимается от ощущения странной невесомости — ни о чем не думаешь. — Всегда, — сказал Леви и отбросил все мысли. — А куда мы поедем? Эрвин посмотрел на него через плечо блестящими глазами. — Детка, ты любишь внезапности, а я умею их преподносить. Просто доверься мне. — Ты никогда не сдаешь обороты, Эрвин Смит? Хорошо, — с охотой согласился Леви и неожиданно выразил мысль, которая частенько навещала его ночами. — Мы так быстро нашли друг друга — разве не странно? Ощущение, что я видел тебя раньше. А здесь мне тебя недоставало. Я будто всегда знал, что ты придешь. — Ты перенял любовь к мистике у Петры, — скептически отозвался Эрвин, но мгновением спустя его лицо изменилось. — Может, это был сон? Или удача. Или мы просто должны были встретиться. Какая разница? — Очень хорошо, если сон, — Леви ощутил иррациональное волнение под натиском всплывающих в сознании жестоких картин. — Я бы не хотел, чтобы какая-то наша реальность была такой ужасной. Эрвин накрыл его руку своей и крепко сжал ее, словно отдавая через прикосновение часть своих сил. — Не думай об этом. Смотри вперед и дыши глубоко, Леви. Заревел мотор, и они помчались по ночным улицам, подсвеченным тысячами огней, к длинному мосту, перекинутому к другому берегу над черной водой. Впереди их ждал нежный рассвет на набережной и мир, где нет ограничений.