Лето

Каждое лето каждого года в Киеве очень жарко. Может не сразу, не с начала июня, но в августе обязательно накатит горячий воздух, солнце выпалит все мозги столичным офисным работникам, и те кинутся в аэропорт — в далёкие края, где будет так же жарко, но рядом будет море, песок и коктейли, а не серые многоэтажки, пыль и духота. В первый понедельник августа солистка группы Go_A Катерина Павленко стояла под зданием аэропорта «Борисполь» и радовалась, что по законам физики в пространстве под солнцем существует тень. И машины. Иначе ей, стоящей в чёрной футболке и таких же шортах, пришлось бы весьма несладко. Хмыкнув своим мыслям, она посмотрела время на телефоне, надвинула на глаза кепку (тоже черную), надела маску, что теперь закрывала почти всё её лицо, и пошла ко входу в аэропорт. Там, слава богу, было попрохладнее, чем на улице. Облегчённо выдохнув, Катя направилась к немногочисленной толпе встречающих, стала у колонны и оперлась на неё. Осторожно оглянулась по сторонам — нет ли рядом каких-нибудь надоедливых фотографов с направленными в её сторону объективами? Вроде бы чисто, рядом лишь одинокие фигуры ждущих, с табличками и без, возбуждённое волнение прямо-таки витает в воздухе. Папарацци обнаружить не удалось. «Чисто… Як у фільмі фраза, — подумала Катя и улыбнулась своим мыслям. — Я агент, зустрічаючий інших агентів.» Если точнее, только одного агента. Остальные позже. Он сам захотел прилететь первым. Осмотреться, увидеть Киев, пройтись по центру, встретиться с ней… После Евровидения прошло всего лишь чуть больше года. Казалось, прошла вечность. Они часто переписывались. Поддерживали прочную, но почти невидимую для остальных связь, которая почему-то не прервалась спустя полный оборот Земли вокруг Солнца — Катя успела подучить английский и выпустить несколько треков (соло и с группой), он успел написать новый альбом и побывать в мировом туре. Катя не знала, куда девать глаза, когда они созванивались по видеосвязи в инстаграмме. Он много смеялся, показывал ей студию и смущенного Итана, весёлую Викторию и обнимающего её улыбчивого Томаса. Катя тоже смущалась. Ощущала странное родство с Итаном, отстранённым, кривящим неловкую улыбку каждый раз, когда на него наводили камеру. Тоже показывала всё, что окружало её скромную персону эти долгие четырнадцать месяцев. Концерты, концерты, ещё раз концерты, бесконечные переезды, Котик, Котик, ещё раз Котик. Тарас, настраивающий аппаратуру, Игорь с пустой бутылкой минералки, в которую он дул, как в /сопілку/, Ваня с тихой улыбкой и всё ещё с дредами. Как-то раз звонок вообще поймал её в обеднее время, и тогда Катин приём пищи превратился в урок украинского языка в области еды. Она ела борщ. Стояла на балконе, не курила. Смеялась, когда он шутил. Лежала в кровати вместе с Котиком. Кормила его же. Сидела на студии. Готовилась выходить на какую-то важную встречу. Собирала чемодан. Ехала с парнями на концерт. Улыбалась ему с машины Тараса. Он валялся в кровати. Стоял на террасе, курил. Сидел в ванной. Заселялся в отель. Стоял ночью на крыше. Стоял днём у бассейна. Шёл по Риму в маске с логотипом Måneskin. Сидел с ребятами в баре. Прыгал по сцене на концерте. Сидел в зале ожидания в аэропорту. Улыбался Кате в самолёте. Она знала всю его жизнь так же, как он знал её. Всё детали, радости и разочарования. Как так получилось, что ещё в прошлом мае он написал ей «Как долетела?» и она ответила, и завязалось это общение? Катя не знала. Была очень рада, что так вышло. Потому что он, наверное, стал тем самым человеком, которому она могла рассказать всё, даже несмотря на языковой барьер. Стал тем, ради кого она сидела перед ноутбуком на онлайн уроке с репетитором, читала посты на английском, стараясь не переводить, задалбывала Тараса вопросами о новых словах. Он стал ей другом. Наконец вынырнув из своих раздумий, Катя с улыбкой подняла голову и уткнулась взглядом прямо в глаза выходящего из дверного проёма Дамиано. И чуть не заржала в голос, потому что скрывающийся от папарацци так же, как и она, итальянец выглядел, мягко говоря, необычно. Тёмная кепка без логотипов, насунутая на глаза (как и у Кати, в прочем), маска тоже до самых глаз. Обычная белая футболка с какой-то надписью на итальянском, простые джинсовые шорты, серые кроссовки. Небольшой чемодан за спиной и рюкзак. Более чем странно для экспрессивного Дамиано. Он был похож на какого-то араба или цыгана, и от этого становилось ещё смешнее. Увидев её веселье, Дамиано пожал плечами (уголки его глаз заметно смягчились при виде девушки) и раскрыл руки. Катя шагнула вперёд и тут же оказалась в его крепких, таких странно знакомых объятиях, прижалась к плечу, закрыв глаза, вдохнула запах почти забытых духов. — Пири. пиривіт, — прошептал он ей на ухо на украинском, безбожно кривя слово. Катя улыбнулась, не открывая глаз, прильнула сильнее. — Я, м-м… Сумував за тобой. — Anche io, — прошептала Павленко в ответ, чувствуя, как он зарывается носом в её волосы. — Molto. Ты похож на беженца, Дамиано. Она почти услышала, как он искренне улыбнулся. Отстранился, заглянул в глаза. Катя заправила за ухо выпавшую прядь волос и попыталась успокоить колотящееся, словно ошпаренное кипятком сердце. Никогда она не была особо тактильной, никогда не любила слишком долгие объятия и всякие там прикосновения. В предыдущих своих отношениях скорее терпела это всё, просто ради человека, с которым жила, а тут… Тут, с Дамиано, как бы клишированно это не выглядело и ощущалось, ей почему-то не хотелось его отпускать. — Давай идти, что ли, боюсь что нас тут засекут фотографы, — пробормотала она, смотря в сторону выхода. Перевела глаза на его багаж, сглотнула нервно, чувствуя прищуренный взгляд карих глаз на своём лице. — Это у тебя всё? — Ага, — он кивнул, повёл плечами, поправляя рюкзак, пошёл за ней следом, везя рядом с собой чемодан. — Ребята всё остальное потом привезут. Там же ещё будет чувак, наш братан, который им поможет все шмотки тащить. — А как вы выкрутитесь с твоим отсутствием? Дамиано пожал плечами. Катя посмотрела на него, даже через маску увидела улыбку. — Как-нибудь… Да мне, по сути, абсолютно всё равно. Мы свободные люди, в конце концов, так? Катя фыркнула и покачала головой. Шла рядом с ним, смотрела снизу вверх. Так как она была лишь в босоножках на тонкой подошве, а он в кроссовках, разница в росте казалась просто коллосальной — вместо сантиметров десяти теперь это были все пятнадцать. Дамиано глянул на неё с высоты своих ста восьмидесяти трёх сантиметров и тоже фыркнул. Они вышли со здания аэропорта сразу окунаясь в вязкую жару и Катя повела парня прямо к припаркованной недалеко серебристой машине Тараса. Ранее тот после недолгих уговоров любезно согласился подкинуть её до аэропорта и потом их обоих до Катиной квартиры, взяв с неё обещание «не чіпать мене більше з цим твоїм довбаним англійським бо я скоро ліквідіруюсь нахєр» и зайти в гости проведать Котика. Переход возле входа в «Борисполь» был, мягко говоря, неудобным, дорога узкой, а движение весьма интенсивным. Прямо перед тротуаром пролетела какая-то легковушка, при этом чуть не сбив вырвавшегося наперёд Дамиано. Катя дёрнула его за локоть, сама глянула в сторону, заметив странное движение справа. Блеснул объектив, щёлкнул затвор. Возникло секундное замешательство. Дамиано повернулся к девушке, начиная что-то говорить, но та, торопливо прикрыв одной рукой лицо, второй потащила ничего не понимающего итальянца к машине. Быстро закинув в багажник чемодан, они завалились в салон. Сидящий за рулём Тарас тут же дал по газам и обогнал какую-то «шкоду», вырываясь в самое начало потока машин. Дамиано смотрел с восхищением. — Тарас, здоров! — Он протянул через кресло руку для пожатия. — А что случилось то? Я ничего не понял… — Привет, Дамиано, там кто-то вас клацнул, — объяснил Тарас, быстро пожимая ладонь, не поворачивая головы и приветливо улыбаясь парню в зеркало. — Надеемся, что смазано. — Та уж да, — буркнула Катя, складывая руки на груди. — Не хотелось бы шумихи. Прикол же — после целого года все, кто так давно ждал коллаба, увидят совместную фотку двух солистов — да и плюс не простую, а скрытную, где фигуры обоих отчётливо проглядываются под маскировочной одеждой — и просто уписяются от эмоций. Да ну нафиг. Дамиано издал смешок. Катя глянула на него исподлобья, наткнулась на добрую улыбку и тоже подобрела, расслабилась и стала глядеть на дорогу через лобовое окно. Два зелёных ярких потока по двум сторонах от машины проносились со скоростью света, завораживали взгляд, притягивали его снова и снова. Девушка тихо вздохнула и украдкой скосила глаза на Дамиано. Парень отвернулся к окну, опустил его, вдохнул полной грудью запах леса. От ветра на его глаза наворачивались слёзы. Павленко улыбнулась, подумала, что он так красив сейчас, на фоне зелёных пятен за стеклом, с полным радости и опьяняющей свободы выражением лица. Закрыв глаза, Дамиано высунул голову в окно и радостно заорал. Лето, видимо, только начиналось.

***

Вообще об этой идее — приехать — Катя узнала очень спонтанно, в один из вечеров всего недели полторы назад. Они с группой были на студии, когда Måneskin позвонили им по видеозвонку. Тоже были все в сборе, сидели у себя дома на диванчике, что-то ели, пиццу, кажется. Дамиано улыбался и шутил, рассказывал о новой песне, что уже почти сложилась в его голове, слушал неуверенную ещё речь Кати о жизни группы. Всё было обычно, как всегда, до того момента, как Томас, привстав с дивана на локтях, потянулся за очередным куском пиццы и будто невзначай произнёс: — Так что, летим мы к вам, не? Мы же обсуждали… Дамиано резко развернулся к нему и злобно посмотрел на парня. Тот тут же сник. Итан поднял голову, заметно напрягся. Виктория нахмурилась. — А что… мы же говорили об этом… — протянул неуверенно Раджи, на всякий случай отодвигаясь от друга. Катя удивлённо оглянулась на своих парней. Те заинтересованно смотрели в камеру, Игорь быстро доедал бутерброд. — Вы планировали лететь к нам? — переспросил Тарас, наклоняясь ближе к Катиному телефону. — Это, типа, должен был быть сюрприз… — недовольно проворчал Дамиано, придвинулся к Томасу и толкнул того в плечо. Раджи в ответ разразился возмущённой итальянской тирадой, пихая Давида в ответ. Парни принялись громко выяснять отношения на своём родном языке, поочерёдно толкаясь, пока сидящий позади Итан пытался разнять их, быстро говоря что-то напряжённым тихим голосом. Виктория сидела рядом с невозмутимым видом, подняв брови, до того момента, пока в бок ей не прилетел локоть Дамиано. Девушка тоже включилась в перепалку, явно поливая обоих парней итальянскими матами. — Да стойте, прекратите уже! Как дети маленькие! — взорвался наконец Итан, одной рукой грубо отпихивая Томаса, другой еле сдерживая Дамиано. Виктория вскочила с дивана и умчалась куда-то за кадр. За спиной Кати Игорь как-то сдавленно кашлянул и тоже убежал, кажется, в туалет. Павленко не выдержала и искренне рассмеялась. Все и рядом и за экранчиком телефона удивлённо уставились на неё. — Ну сказал он, и что теперь? — отсмеявшись, произнесла Павленко, с улыбкой глядя на Дамиано. Тот был похож на обиженного ребёнка. Сидел, сложив руки на груди, смешно хмурился. — Так вы хотите к нам прилететь? — Фит хотим! — раздался издалека крик Виктории. Девушка вошла в кадр с бутылкой кока колы в пальцах и нагло села на прежнее место, отодвинув плечом Давида. — Трек с вами. Чтобы все подохли от нашей крутости. Катя скосила глаза на Игоря, который тоже уже вернулся, крутил в руках свой смартфон и буквально с восторгом смотрел в экранчик, ловя каждое слово Вик. Он даже про бутерброд свой забыл. Ещё на Евровидении было заметно его к ней симпатию, взгляды в сторону девушки, глупую иногда улыбку, желание стоять рядом… Они даже в теннис вместе играли. Катя усмехнулась. Ясно всё с ними. — Мы тоже хотим с вами фит, — пролез наперёд Тарас, выдавливая Катю их кадра. Та чуть не упала со стула и схватилась за руку мужчины, чтобы удержаться. — Ой, прости… Короче, ребята, вы уже билеты взяли или что? — Ага, — кивнул Томас, не давая другим вставить свои пять копеек. — На начало августа, число на восьмое. — А я хочу раньше приехать, — наконец-то влез Дамиано, занимая своим лицом весь экран. Павленко фыркнула. — А чего ты смеёшься… Я хочу увидеть Киев. Твоими глазами, Катерина. Вот так при всех. Сказал её имя и этим отрезал любую возможность свести всё на шутку. Катя моргнула, неловко улыбнулась и пожала плечами. Вышедший из кадра Ваня, который до этого не принимал никакого участия в разговоре, многозначительно посмотрел на неё и вышёл из комнаты. — Ну, приезжай. На большее Катя способна точно не была. Дамиано кивнул, заговорил быстро и горячо, рассказывая свой план, его тут же перебил Томас, затем Виктория, все трое принялись объяснять свою задумку, а Катя только могла, что смотреть поверх плеча Давида на спокойное грустное лицо Итана. Будто уловив её взгляд, парень тихо кивнул в камеру и еле заметно улыбнулся. Отчего-то стало спокойнее. Вот так и договорились. После этого созванивались ещё несколько раз с Дамиано, но всё как-то не получалось поговорить наедине друг с другом — то сзади него взволнованно тараторил на итальянском Итан, проникшийся наконец идеей скорого путешествия в Украину, то Виктория спрашивала, почему Игорь не в сети, то сзади Кати шастали парни, настроенные видимо выпустить ещё один альбом к приезду итальянцев, то Тарасу нужны были наушники, а Ване — чехол от гитары, то Игорь спрашивал, почему не в сети Виктория. Договорились, что Дамиано прилетит раньше на неделю, первого августа. А остальные ребята восьмого или на крайний случай десятого, если первый рейс отменят. Десятого — прямо в Катин день рождения. Катя не знала, помнил ли он. Когда-то давно они обсуждали это — дни рождения, знаки зодиака, всякие астологические штуки, скорее даже в шутку. Она знала, что он — Козерог, он знал, что она — Лев. У Кати в столе на студии лежал маленький календарик, на котором восьмое января было отмечено красным кружком, как и даты рождений Тараса, Игоря и Вани, Итана, Томаса и Вик. Тарас над этим прикалывался, спрашивал: «Ти шо, забуваєш такі важні дати, що їх приходиться записувать в калєндарь?». А Дамиано не смеялся, Дамиано понимал, что это такой полуосознанный психологический трюк — отметить как-нибудь важный день, чтобы видно было. На прошлый день рождения он высылал ей карточку с подписями всех из группы на одной стороне и панорамой Рима на другой. И рекламный буклет о том же Риме в придачу. Идеальным подарком был бы альбом, конечно, но он уже был подарен ещё в Роттердаме, ещё на Евровидении, а буклет — не совсем солидно, конечно, но зато прикольно, и Павленко была рада этому, потому как среди всех подарков обычная бумажка почему-то казалась самой искренней. И Катя тоже высылала ему конвертик — со своим отпечатком пальца, чёрной акварелью на толстой бумаге подарочной открытки, и таким же отпечатком лапки Котика — Дамиано искренне полюбил кота, всегда просил показать его, даже не смотря на то, что животное реагировало на него как на пустое место. Так и дарили они друг другу такое вот что-то милое и небольшое, на разные мелкие праздники и просто так, с поводом и без него, что-то такое, что грело душу и не сильно обязывало. А сейчас итальянцы даже не вспоминали эту дату, хотя Катя была уверена, что все должны были быть в курсе, ведь они тоже поздравляли её по видеосвязи год назад. Оставался небольшой осадок. Она всё хотела поговорить с Дамиано об этом, почему-то так важно было хоть что-то сказать, но каждый раз кто-то врывался в разговор то с одной, то с другой стороны. Только лишь перед самым вылетом он позвонил ей из аэропорта, с зала ожидания, а затем ещё раз из самолёта, говорил что-то, улыбался много, обещал, что позвонит как прилетит, адрес запомнил, как такси вызывать знает, и Катю тянуло что-то, и было так волнительно, и только в тот момент в полной мере осознав, что вообще будет происходить следующие несколько недель, она даже про свое желание поговорить забыла. — Я тебя встречу! — перебила она его, даже не успев обдумать свою эту реплику, почувствовала, как шею и щёки заливает краска. Дамиано замолчал на полуслове, серьёзно посмотрел на неё сквозь экран, взглядом своим достал до самого сердца, кивнул. Объявили скорый отлёт. А попрощавшись последний раз не в живую, выключив телефон и откладывая его аккуратно на тумбочку, в далёком пока что Киеве Катя откинулась на подушки и уставилась в потолок. Полежала немного. Дотронулась до своего горячего лица, посмотрела на руку. Рассмеялась вдруг, подскочила на месте, схватила Котика в крепкие объятия, закружилась по комнате. Лето только начиналось.