МАГДА
- Кто хочет есть? Две голубоглазые физиономии поворачиваются к тебе одновременно. Твой сын и брат его отца — они похожи чем-то, разумеется, хотя тебе всегда казалось, что Магни взял от Криса не так уж много, разве что глаза… Как они называются — те хрупкие, прозрачные почти что цветы, которые растут в полях, что простираются сразу, стоит выехать из столицы? Колокольчики или как-то так, ты никогда не разбиралась в цветах. Твоя мать любила колокольчики. Так вот у твоего сына глаза такого же цвета, как цветы, что так нравились твоей матери. Такого же цвета, как у его отца. Как и у Торстейна. Они поворачиваются к тебе оба — твой сын и Торстейн и, услышав вопрос, переглядываются, словно заговорщики. Ты не хочешь мешать им — они играют вот уже около часа. В комнате Магни, где ты их оставила вдвоем, подозрительно тихо. Обычно твой сын носится, как угорелый, когда к вам приходят гости. Такое бывает нечасто, у тебя не так много друзей, а у твоих друзей свои семьи, дети, заботы… Все крутятся, как белка в том самом дурацком колесе. Как и ты сама. Но если иногда друзья заходят навестить тебя, то Магни — это сущий бельчонок. Тебе интересно — чем же так старший Хемсворт смог увлечь твоего сына, что они сидят в его комнате тихо-тихо, как мышки. Но ты не хочешь мешать. Вместо этого ты делаешь пару звонков, загружаешь в мойку посуду, что еще со вчерашнего вечера валяется в раковине, готовишь ужин. Твоя стряпня не тянет хотя бы на одну мишленскую звезду, да и вообще тянет на ну такое, но все-таки ты стараешься правильно питаться. И особенно ты стараешься, чтобы правильно питался твой сын. Ты не пичкаешь его фастфудом и сладостями. Ты прочла кучу умных книг, где написано, как правильно нужно кормить детей. Не то чтобы ты доверяла всему, что написано, но спаржа и тушеная рыба всяко полезнее, чем картофельные чипсы. Хотя чипсы Магни лопает с большим удовольствием, чем тушеную рыбу, и ты где-то его даже понимаешь — тебе самой нравятся эти ужасно вредные чипсы. Но ты непреклонна в отношении того, что касается здоровья твоего ребенка. Хотя балуешь его иногда. Не часто. Рыба готова, так же как и спаржа. Все это отлично пахнет, и ты надеешься, что на вкус приготовленное тобой не хуже, чем на запах. Ты идешь в комнату к Магни, чтобы позвать «мальчиков» к столу, и ты застаешь поистине идиллическую картину: твой сын и его дядюшка, приникнув голова к голове и сосредоточенно сопя, пытаются склеить модель самолета, что пару месяцев назад привез твоему сыну Крис. У Криса, да и у тебя, все никак руки не доходили склеить эту модель, а один Магни еще не справился бы. Сейчас Торстейн, прикусив кончик языка от усердия, мажет тонкой кисточкой мелкую детальку этого «конструктора», а твой сын восхищенными глазенками смотрит на почти что уже готовый самолет. - Нам еще чуть-чуть осталось, мам, - умоляюще глядит на тебя Магнус, - самую малость! Ты не собираешься торопить их — понятное дело, что клеить самолет куда интереснее, чем ужинать. Ты просто постоишь немного и посмотришь на них — большого мужчину и маленького. Чужого и такого родного, совсем-совсем твоего. Он немного Крисов — ладно, он наполовину Крисов, но все равно он твой. Когда самолет готов, Хемсворт извиняется немного смущенно — он не хочет есть и вообще уже поздно и все такое. Ты понимаешь, что он врет: вы целый день мотались, так толком и не перекусив даже. Но он отказывается от ужина. И ты думаешь, что так, наверное, лучше. Тебе отчего-то неловко, хотя с чего бы? Торстейн — брат Криса, и Магни, кажется, очарован им с первого взгляда, который бросил сегодня исподлобья на новоиспеченного дядюшку, и до последней приклеенной детальки игрушечного самолета. Но ты не хочешь превращать этот вечер в семейные посиделки. Тебе кажется, что вся эта «семейственность» - это не твое. Не ваше с Торстейном. Даже не ваше с Крисом. «Я не буду мужем», - так сказал тебе однажды Крис. Сказал, чтобы остаться на целых девять лет — не с тобой рядом, но у тебя в сердце, у тебя в мыслях, у тебя под кожей. Ты могла бы выйти замуж. Если бы только могла вытравить из-под кожи Криса. Свести его, как по глупости набитое тату. Если бы это было так же просто, как свести тату! Ты не настаиваешь на ужине — Торстейн большой мальчик и в состоянии прокормить себя сам. Он обещает завтра вечером взять вас с Магни на каток. Магни подпрыгивает на месте от нетерпения, как будто бы завтра уже наступило, а ты думаешь, что «мальчики» завтра обойдутся без тебя. Ты не любишь лед. Терпеть ненавидишь. С тех пор, как вы с Крисом чуть не умерли в ледяных — там реально плавали мелкие льдинки — горько-соленых, как слезы тысячи вдов, водах Балтики.***
Вы встречаетесь с Торстейном на следующее утро. Обычно ты приходишь в спортзал — ты каждый день приходишь в спортзал при управлении полиции, чтобы размяться, — самая первая, не считая тренера, Ларса. Ларс отличный тренер. И отличный парень. По крайней мере он не пялится на твой зад, когда ты выполняешь упражнения. И он не делает снисхождения твоему полу, когда вызывает тебя на спарринг. Но сегодня, выходя из раздевалки в зал, ты замечаешь, что Ларс уже с кем-то месится на ринге, и ты удивляешься, увидев, что противник тренера — не кто иной, как старший Хемсворт. Кто успел ему сказать о спортзале? Ведь он только вчера утром прилетел, и весь день провел с тобой. Вот же проныра! Ты смотришь, как работает Торстейн — четко, жестко, уверенно. Его движения скупые, точные. Он не разменивается на обманные жесты, не «танцует» на ринге. Если бы это был не тренировочный, а настоящий поединок, он бы уделал Ларса в мясо. Он хорош — безусловно. Ты никогда не видела его брата на тренировках. Но ты уверена — Крис двигался бы точно также, как Торстейн. Вот только действовал бы он еще жестче. Еще более жестоко. Ты просто чувствуешь — в Крисе это есть: полнейшее отсутствие жалости к противнику. Ты вообще не уверена, что Крис может кого-то пожалеть. Разве что Магни… Торстейн и Ларс заканчивают спарринг, и ты здороваешься с ними кивком головы, приступая к разминке. Тор проходит молча мимо тебя в раздевалку — ты слышишь легкий запах пота, видишь покрытые липкой пленкой этого самого пота литые плечи, перетянутые канаты жил и отворачиваешься тут же — не смотреть! Не стоит так откровенно пялиться на Крисова брата. Сегодняшний день вы с Хемсвортом договорились потратить на то, чтобы проверить собственность святых отцов или даже простых служек тех церквей, где были найдены убитые женщины. Том Хиддлстон, которого так некстати отстранили от руководства расследованием, посоветовал тебе это сделать, и ты намерена послушать совет. Некстати — ты считаешь так потому, что кое-что, чисто из любопытства, профессионального в том числе, нарыла на сотрудника Европола. И те дела, что он раскрыл, были действительно сложными. Вы едете к настоятелю церкви святого Витта, когда Торстейн начинает то и дело бросать настороженные взгляды в зеркало заднего вида. - Что такое? - ты вынуждена следить за дорогой, но тоже начинаешь смотреть в зеркало чаще, чем это необходимо. - Не пойму, - с сомнением в голосе произносит Хемсворт и оборачивается назад всем корпусом. - Серый Вольво. Видишь, в правом ряду? Через три машины от нас? Ты киваешь головой, замечая этот автомобиль. - Тащится за нами от самого управления. Ты чувствуешь, как по спине, где-то в районе лопаток, пробегает противный холодок. Ты уже замечала этот автомобиль. Точно! В первый раз как раз в тот день, когда нашли тело бедной Кристины. Тогда ты отмахнулась — мало ли, почудилось! Но сейчас, когда Торстейн обратил на Вольво твое внимание… - Я видел эту тачку вчера вечером, когда уходил от вас с Магни, - сообщает тебе Тор. - Ты уверен? Может, другая… - Я уверен, Магда! - в голосе Хемсворта нет ни капли сомнения. - Я не вчера на службу пришел. - Извини, - миролюбиво произносишь ты и также примирительно дотрагиваешься до его плеча. На одну секунду только. Плечо Тора ожидаемо крепкое. Каменное. Они оба каменные — мужчины из рода Хемсвортов. - Нет, это ты извини, - в глазах Торстейна прячется чуть смущенная улыбка. - Не хотел бы тебя зря пугать… - Я не вчера на службу пришла, - повторяешь ты вслед за ним, и улыбаешься тоже. Тебе хорошо с Тором. Легко очень. Хоть ты и знаешь его всего ничего. Он смог очаровать не только твоего сына. Не то чтобы ты очаровалась им как мужчиной — хотя, чего уж лгать самой себе — мужик он что надо, - но ты давным-давно очарована его братом, и эти чары не снять, не разрушить. Боги — и Крисов бог, и древние скандинавские боги тебе в свидетели — ты хотела бы разрушить это колдовство, хотела бы избавиться от наваждения, от очарования Крисом Хемсвортом. Хотя, возможно ты сейчас лукавишь перед всеми богами. В общем, тебе хорошо рядом с Тором. Здорово просто. Ты теперь понимаешь, почему его брат говорит о нем без умолку. - Притормози, пропусти автомобиль вперед, - советует Хемсворт, и ты послушно сбавляешь скорость, позволяешь Вольво обогнать твою машину. - Номера! Черт, плохо видно! А, вот, есть! - Торстейн хлопает себя по коленке и тут же лезет в карман куртки за телефоном — чтобы быстро записать номер. Уже через двадцать минут тебе отзванивается сотрудник дорожной полиции и называет тебе имя и адрес владельца автомобиля. Им оказывается пятидесятилетний Карл Юханссон, сотрудник юридического отдела компании Эрикссон. - На черта герру Юханссону следить за тобой? - с сомнением смотрит на тебя Торстейн, когда ты паркуешь машину перед церковью святого Витта. - Спроси чего полегче, - отвечаешь ты ему. - Первый раз слышу это имя. Телефон звонит, когда вы подходите к церкви. И, выслушав айтишника, которому ты поручила покопаться в ноутбуке Кристины Олафссон, ты перезваниваешь Крису, чтобы попросить его найти того, с кем покойная вела переписку на сайте знакомств — с неким Уильямом Гарфилдом. Больше в ноуте убитой женнищы ничего интересного не было. - Гарфилд… Гарфилд… - повторяет, как заведенный, Торстейн. - Твою-то… То есть извини, вот же совпадение! Уильям Гарфилд… Эту фамилию носил отец Джон. Тот, кого убили… - Да-да, я читала отчет, - киваешь ты головой. - Отец Джон воспитывал Тома… - легкая тень грусти касается красивого лица Торстейна, когда он говорит о бывшем любовнике. Он зачем-то смотрит на свой смартфон, как будто ждет, что он зазвонит. Что Том позвонит. - Это как с чайником, - говоришь ты и вновь касаешься плеча Тора. - Что? - вскидывает он на тебя непонимающий взгляд. - Когда ждешь, чтобы чайник быстрее закипел, и не отводишь глаз — он как назло не хочет закипать. - Том не чайник, - пожимает плечами Хемсворт. Дурацкое сравнение, ты и сама это понимаешь. - Он не позвонит, если ты будешь постоянно пялиться в телефон, - пожимаешь плечами в ответ. На проверку собственности священников, что вели службу в храме святого Витта, уходит весь день. Нужно ли говорить, что ничего интересного вы не находите? Никаких тайных убежищ, где бы неизвестные могли проводить жуткие кровавые обряды. Тор рассказывает тебе, как он нашел такое место в пригороде Лондона. У тебя мурашки по коже от одного только его рассказа. Ты обещаешь себе, что обязательно найдешь это место. Обязательно найдешь тех, кто устраивает там подобные бесчинства — вырезает девушке на щеке руну. Живой! После того, как нанес ей один удар ножом. Ублюдок, что это сделал, пойдет за решетку. Ты костьми ляжешь, чтобы так и было.***
Вечер опускается незаметно. Обычный серый северный вечер. - Может, все-таки пойдешь с нами на каток? - спрашивает тебя Торстейн, когда вы подъезжаете к дому, чтобы он мог забрать Магни. Вы стоите возле двери, и ты ковыряешься в своей сумке, как обычно не в состоянии с первого раза отыскать в её недрах ключи. Отрицательно качаешь головой, но не собираешься объяснять, почему ты так не любишь лед. Это никого не касается. Совсем никого. - Снег! - по-детски радостно улыбается Торстейн и, задрав голову, ловит на язык пару снежинок. Совсем как Магни — тот тоже любит есть снег. Все мальчишки любят. - Снег! - повторяет за дядей Магнус, выбегая на крыльцо. - Мы идем на каток? Идем, да? Он чуть обеспокоен — а ну как взрослые передумают? Крис однажды обещал взять его на каток. Но обещание не сдержал. Тогда его и без того небольшой отпуск прервал директор института внешних дел, срочно вызвав Хемсворта к себе. Вы с Магни увидели Криса только через десять месяцев. - Где ты был? - старательно пряча отчаяние, которое прятаться не хотело и отчетливо прорывалось в твоем голосе, спросила тогда ты. Никогда раньше ты не задавала ему этот вопрос. Ты вообще почти не задавала вопросов. - Где ты, черт бы тебя побрал, был?! Он прижимал тебя к себе одной рукой, а второй держал еще совсем мелкого Магни. Он тогда тебе ничего не ответил. В тот раз Крис взял вас с Магнусом в Швейцарию. В горы. Вы остановились в маленьком, по-домашнему уютном отеле. Как обычная семья. Как самая что ни на есть простая и даже вполне себе счастливая семья. Хемсворт не брал с собой церковное одеяние. Наверное, ему тоже хотелось побыть просто человеком. Хотя бы те семь дней, на которые вы забронировали номер. В ночь перед отъездом Крис рассказал тебе, что расследование, которое он вел в Южной Америке, закончилось тем, что ему пришлось полгода отсидеть в тюрьме Каракаса. Рассказал, как его вытаскивали из этой самой тюрьмы — долго и с приключениями. «Алонсо заплатил за то, чтобы меня эвакуировали, но это Каракас, так что все, конечно же, пошло не так», - с натянутой улыбкой проговорил Крис. Он даже продемонстрировал тебе след этих самых приключений — белую «звездочку» на правой груди, чуть повыше соска - заживший шрам от огнестрела. Ты изучила его тело — его шрамы, а их было достаточно — к тому времени довольно хорошо. Ты так и сказала ему тогда — что с тебя довольно. Что ты не хочешь видеть новые шрамы. Не только на его теле. Ты не хочешь просыпаться по ночам, когда он не может уснуть, мучаясь теми ранами, что еще не зажили в его душе. Тюрьма Каракаса — один Господь знает, что там могло быть! - Ты же не веришь, Крис! - шептала ты — отчего-то говорить громко не получалось. - Ты же не веришь уже! Твое служение Богу — ты правда думаешь, что Бог хочет, чтобы ты подставлялся ради него под пули? - Магда… - он, ясное дело, хотел затянуть свой монолог о том, как важна его служба, и что он до конца будет верен тому пути, на который призвал его Господь. Его жестокий Господь. Но с тебя и этого было довольно! Ты ударила. Влепила ему пощечину. Хлестко. Со всей силы. Со всей злости. На него и на его Боженьку. Он усмехнулся только, слизнул капельку крови, что появилась в уголке его губ. Хорошо, что ты не ударила кулаком. Удар тебе ставил Ларс, и ставил хорошо. Он поцеловал твою ладонь. Он сказал «прости». Ты знала, что ни хрена оно не значит — это его «прости». Но все-таки ты простила. Потом вы занимались любовью — Крис снял для Магни и его няни соседний номер, так что вас никто не беспокоил. Вы занимались любовью, и на этот раз он был особенно нежен. Особенно внимателен. Он брал тебя так осторожно, так медленно, так мучительно медленно, что ты едва сдерживалась, чтобы не начать просить его. Просить, чтобы он уже отпустил себя. Позволил тебе почувствовать его плоть так глубоко, так сильно, как ты всегда любила. Но ты молчала. Ловила губами свисающий с его шеи крестик и молчала. Слушала, как он дышит, как он шепчет твое имя. Как он вскрикнул — негромко, глухо, прежде чем, выйдя из твоего лона, расписать своим семенем твой живот. Ты не произнесла ни звука. Только обняла его потом крепко. Ты знала — крепче привязать его не получится. «Я не смогу быть мужем»… Но тогда, на целых семь дней, Крис им все-таки был. Так вот сейчас рядом с тобой… рядом с вами, с тобой и Магни — был его брат. И он не передумал. Тор взял Магнуса на каток, а ты поехала по тому самому адресу, что дали тебе в дорожной полиции, чтобы поговорить, за каким чертом Карлу Юханссону понадобилось следить за тобой. Юханссона дома не оказалось. Его телефон — ты и его раздобыла в полицейских базах — ответил, едва прошло всего два гудка. - Герр Юханссон? Это инспектор Мартинссон, полиция Стокгольма, - представилась ты. - Я бы хотела задать вам несколько вопросов. Как скоро вы будете дома? - Полиция? - удивленно спросили на том конце провода. - И зачем я понадобился полиции? Инспектор… - Мартинссон, - подсказала ты. - Да, Мартинссон. Так вот я не дома. Не в Швеции. Меня отправили в командировку неделю назад, так что я вернусь из Нью-Йорка только через три дня. Еще несколько минут вы с герром Юханссоном выясняли, кто мог воспользоваться его автомобилем. Еще десять ушло на проверку слов Карла — ты позвонила в офис компании Эрикссон, и тебе подтвердили сам факт командировки, ровно как и нью-йоркский офис компании подтвердил, что Карл действительно прибыл в Штаты. Очевидно было, что автомобиль Юханссона угнали. Гараж, который примыкал прямо к дому, можно было открыть с полпинка — ты убедилась в этом, осматривая нехитрый замок. Автомобиля внутри не оказалось. Странно. Все это было очень странно. Если, конечно, вы с Торстейном не напридумывали того, чего нет. Но не могла же слежка показаться сразу вам двоим? Возвращаясь домой, ты замечаешь знакомый серый Вольво, стоящий чуть ниже по улице. Автомобиль срывается с места, едва водитель замечает твою машину. Теперь-то у тебя нет никаких сомнений. Ты проходишь в дом. Пустой и темный сейчас дом. Ты сидишь на полу в прихожей и сжимаешь в руке телефон, думая о том, что не станешь звонить Крису. Ни за что не станешь ему звонить! Тебе хочется, так отчаянно хочется, чтобы он был сейчас рядом. Чтобы он — как тогда, по возвращении из Южной Америки, прижимал тебя к себе одной руке, а другой взъерошивал бы отросшие светлые волосы на макушке своего сына. Чтобы он сказал тебе, что волноваться нет причин, и он разберется. Что он рядом. Что все будет хорошо… Это говорит его брат. Когда через полчаса твоего бесполезного сидения на полу они с Магни возвращаются с катка — довольные, голодные и с поцарапанными ладонями. Тор не отказывается на этот раз от ужина. А когда вы заканчиваете, и Торстейн уносит в его комнату сомлевшего прямо за столом Магни, ты рассказываешь ему о том, что узнала от герра Юханссона. - Я разберусь, - уверенно кивает головой Тор, уже собираясь уходить. - Мы разберемся, все будет хорошо, Магда. Ты делаешь вид, что веришь его словам.