ЕЩЕ НЕ ЭПИЛОГ
У перспективы - перелом оскольчатый, Ошмётками раздёргана душа… В блаженной прошлой жизни колокольчики Головками кивают не спеша. Их лепестки в густую синь окрашены, Невинны, не запятнаны в грехах. А от тебя - струёй из битой скважины - Надежда удирает впопыхах. Мечты хоронишь с болью под обломками, Но дышишь, всем ударам вопреки, И смотришь на цветы с резными кромками – Так в колокол срослись их лепестки. Чтоб не завянуть утлыми скитальцами, Чтоб верить в завтра, чтоб зажегся свет Не много нужно - просто стиснуть пальцами Декабрьских колокольчиков букет. Автор: Два кофе с корицей
Виктор Ланге протер очки салфеткой, прежде чем взглянуть сквозь них на маявшегося в коридоре старшего инспектора Валландера. Слегка затененное стекло, легкая оправа — скромно, дорого, стильно. Шеф отдела по раскрытию особо тяжких преступлений Скотланд-Ярда всегда старался выглядеть элегантно. Подчеркнуто элегантно. Никто не заподозрил бы в нем полицейского, скорее он выглядел как биржевой делец или кто-то в этом роде. Такая нарочитая элегантность немного раздражала Курта — его-то очки частенько нуждались в том, чтобы их хорошенько протерли. Говорят, каков хозяин, таковы и его вещи. Валландера самого иногда хотелось хорошенько протереть — джинсы и скверно сидящие на грузной фигуре пиджаки, бывало, выглядели так, как будто Курт о них руки после еды вытирал. Впрочем, сам Валландер искренне считал, что если кому-то что-то не нравится в том, как он выглядит, это проблемы смотрящего. Так что… Так что Курта раздражал с иголочки одетый, благоухающий каким-то сложным парфюмом и отвратительно элегантный Ланге. К чести лондонца, тот смотрел на своего шведского коллегу дружелюбно и без этого недоуменно-презрительного снисхождения, которое он нередко замечал как у вышестоящего начальства, так и у некоторых прикомандированных в их слаженный коллектив. Святой отец Хемсворт иногда бросал на Курта такие вот взгляды — дескать, что за нелепый человечек тут всем заправляет? Он точно старший инспектор полиции? Он вообще в курсе, как вести дела? Чертов святоша! Виктор протянул ладонь, и Курт не без удовольствия её пожал. Рука Ланге оказалась крепкой, сухой и теплой, рукопожатие решительным, а улыбка, что тронула тонкие губы Виктора — искренней. Хороший мужик — решил про себя Курт. Хороший мужик и сыскарь, говорят, отличный. Валландер вернул Ланге улыбку. Словно и не испытывал раздражения еще парой секунд назад. - Где вы их взяли? - с удивлением спросил Виктор, кивком головы указывая на маленький букетик ярко-голубых цветов. Нежные — Курт боялся раздавить их в кулаке — с этими цветами он чувствовал себя немного неловко, так они не монтировались с его несколько угрюмым видом. - Колокольчики, так они, кажется, называются? - не унимался лондонский коллега. - Я думал, их зимой днем с огнем не сыскать. Курт был тоже хороший сыскарь. Найти зимой колокольчики — да запросто! Цветочник, что держал лавку в доме напротив, был по гроб жизни обязан Валландеру за то, что тот избавил его от шпаны, повадившейся бить витрину чуть ли не каждую ночь. Он-то и достал эти самые колокольчики. Магда обожала их, Курт знал, по весне она часто приносила с собой маленькие букетики этих нежно-трогательных цветов и с любовью ставила их в высокий стеклянный стакан. Цветочник достал колокольчики — не иначе их вырастили в теплице — и с Курта не взял ни кроны. В ответ Валландер только плечами пожал. Нет, история о цветочном вандале вовсе не являлась тайной, но Курт не хотел попусту тратить время на объяснения. Ему хотелось как можно быстрее закончить все… Закончить тяжелый разговор с Магдой Мартинссон. Который еще даже не начался. И не начнется еще какое-то время, если он будет отчитываться перед Виктором Ланге о том, где раздобыл колокольчики. - Красивые! - улыбка шефа отдела по расследованию особо тяжких стала еще шире. Он тронул пальцем ярко-синий цветок — бутон качнулся упруго, будто приветствуя. Ланге не планировал приезжать в больницу. В конце концов инспектор Мартинссон ему не подчинялась, и Курт вполне мог сам рассказать ей о результатах следствия. Черт его знает, что дернуло его напроситься вместе с Валландером. По-хорошему, он должен был улететь в Лондон еще вчера утром, вместе с Кейси, сразу после того, как была поставлена последняя точка в отчете о проведенном расследовании. Преступники, на протяжении долгого времени совершавшие ритуальные убийства женщин в разных городах Европы, были установлены. Дело… закрыто? Ланге терпеть не мог незаконченных дел. Кейси звонил полчаса назад. Отчитался о том, как приступил к очередному расследованию — кто-то мастерски ограбил частного коллекционера. Похищенные картины мастеров начала прошлого века тянули в общей сложности на восемьсот тысяч фунтов. Почему, спрашивается, хозяевам не хранить эти полотна в банке или, еще лучше, почему бы не передать картины в музей? Как бы там ни было, а произведения искусства были похищены. И похитителя надо было найти. Чем Кейси и занимался. И судя по тому, как он вздыхал, страдал и раздраженно сопел в трубку, занимался без особого энтузиазма. А откуда, спросите вы, взяться этому энтузиазму, если бедняге Кейси даже отдохнуть не дали и после одного крайне сложного дела сразу бросили на следующее. Да к тому же без напарника. Виктор понимал — Кейси сейчас не хватает Торстейна. Им всем ох как не хватает Торстейна! Чертова служба! Гори оно все!.. Так вот Ланге не думал оставаться в Стокгольме дольше, чем это потребуется для того, чтобы написать отчет о проделанной работе. И он бы не остался, если бы не Курт. Виктор зашел в его кабинет, чтобы попрощаться. И замер на пороге, увидев, как Валландер, уронив изрядно поседевшую голову на сложенные перед собой на столе руки… Рыдает? Нет, Курт не издавал ни звука, ни малейшего звука, который можно было бы принять за плач, вот только плечи старшего инспектора слегка подрагивали. - Валландер? - с беспокойством спросил Виктор. С беспокойством и с некоторым смущением — он не желал быть свидетелем слабости этого человека. И уж точно не хотел бы однажды оказаться на месте Курта, и чтобы кто-нибудь стал свидетелем его собственного бессилия. А именно так — с бессилием — посмотрел на него старший инспектор, когда поднял голову. - Что случилось? - задал вопрос Ланге и тут же осекся. Действительно — что же случилось? Твою-то мать! - иногда, крайне редко, Виктор позволял себе пользоваться лексиконом Торстейна Хемсворта — Твою-то мать, надо же было задать такой глупый вопрос! - Я могу помочь? - с участием предложил Ланге. - Извините, - явно смущенный, Курт полез в карман за носовым платком и громко высморкался. Глаза его при этом оставались сухими. Красными, воспаленными, но сухими. - Извините, я… Я немного не в форме… - Может быть, стоит взять отпуск? - Ланге протянул шведскому коллеге папку с отчетом. - Здесь нужна ваша подпись. Я сам передам отчет в Европол. - Да-да, конечно, - Валландер размашисто расписался на последнем листе. - Спасибо. Ненавижу бюрократию. - Как и все мы, - тонко улыбнулся Ланге. - Так я могу чем-то помочь? Курт неуклюже махнул рукой — несколько листов бумаги спланировали с письменного стола на пол. - Нет-нет, я… Это все Магда… Инспектор Мартинссон. Я должен ей сказать, понимаете? Излишняя чувствительность старшего инспектора импонировала Виктору Ланге, хотя он был удивлен тем, что суровый шеф уголовного розыска полиции Стокгольма способен так близко к сердцу принимать несчастье, постигшее его подчиненную. - Хотите, я съезжу к инспектору Мартиссон? - неожиданно для себя предложил Ланге. - Мы не знакомы с Магдой, но… - Никаких «но», Виктор! - перебил его Курт. - Девчонка и так прикована к больничной койке, а тут вы, чужой человек, принесете ей такую весть… «Чужой человек» - это определение, по сути правильное, отчего-то оставило неприятный осадок. Хотя с чего вдруг? Он ни разу не встречался с Магдой Мартинссон. Он и Курта-то знает едва-едва. Так почему ему так досадно осознавать себя чужим? Он и для Торстейна с Кейси никогда не был «своим». Своим в доску — уж точно. Панибратства Ланге не терпел и не понимал никогда. Да, он не задирал нос перед подчиненными, не устраивал им взбучки ради одной лишь профилактики, он берег своих людей, как мог, и впрягался за них, что было сил, а иногда и через силу даже. Вот только своим он так и не стал. - Я пойду с вами! - решительно произнес Виктор. - В конце концов, должен же я познакомиться с инспектором Мартинссон. И, встретив непонимающий взгляд Валландера, пояснил: - Ваша Магда побывала в лапах зверя и не позволила ему себя растерзать. Я хочу взглянуть в глаза этой женщине. Поедемте, Курт! Валландер взглянул на часы и отрицательно помотал головой. - Поздно, - сказал он. - Часы посещений закончились, а лечащий врач Магды — настоящий цербер. Попасть к ней в палату в неположенное время можно лишь, если взять больницу штурмом. - Тогда мы пойдем завтра, - тоном, не оставляющим сомнений — в первую очередь для себя самого, произнес Ланге. И вот они здесь. Оба. И в кулаке Валландера зажат этот хрупкий, не по-зимнему нежный букетик колокольчиков. Ланге чертыхнулся про себя — надо было бы догадаться и ему тоже купить букет. Вот только… С этим гендерным равноправием и прочей лабудой они скоро совсем забудут, что женщинам можно — и нужно — дарить цветы. Валландер распахнул дверь, и они вместе с Виктором прошли в палату. Магда не спала. - Валландер! - её голос был тихим, но на удивление твердым. - Как ты? - Курт приблизился к кровати раненой. - Как ты, девочка? - Врачи говорят, мне повезло, - улыбнулась Мартинссон. Впрочем, её улыбка стала вдруг несколько натянутой, когда она перевела взгляд на полицейского из Скотланд-Ярда. - Это шеф Торстейна, - поспешил представить их Валландер. - Виктор Ланге. - Очень приятно. Магда. - и она улыбнулась уже чуточку веселее. И даже смогла протянуть ему ладонь, чтобы через секунду ощутить осторожное теплое рукопожатие. «Должно быть, она красивая — Магда Мартинссон — подумал Ланге. - Под всеми этими бинтами и трубками, что сейчас опутывают её тело. Какая злая несправедливость — эта женщина полюбила подонка и чуть было не погибла от руки сумасшедшего. Как это чудовищно несправедливо!» - Мы с Виктором… - никак не мог решиться открыть ей всю правду Валландер. - Мы пришли рассказать, что все закончилось. Все уже позади, Магда! - Вы его поймали?! - вскинулась больная. - Вы поймали Лодура?! - Лодур убит, - коротко ответил Курт, а Виктор отметил, как мстительный огонек вспыхнул в светлых глазах шведки. Он когда-то читал о храбрых валькириях. Воительницах, которым позавидовали бы многие мужчины. Эта женщина — Магда Мартинссон — та, что лежит сейчас, привязанная к кровати многочисленными трубками от медицинских приборов, та, чье тело обмотано стерильно-белыми бинтами — она не была похожа на них, валькирий. Но в ней, несомненно, была капелька их крови. Иначе как объяснить, что она не позволила зверю растерзать себя? - Как? - спросила она. - Как он умер? - Преподобный Хемсворт свернул ему шею, - охотно ответил Ланге, хотя вопрос Магды был адресован не ему. Пожалуй, он даже был благодарен святому отцу за то, что тот избавил этот мир от такой гнуси, как Лодур Хаген. Но это было единственным, за что Крису можно было сказать спасибо. Нехорошо это — решил про себя Виктор. Преступник должен был предстать перед судом, так что, пожалуй, благодарить преподобного не нужно. Только иногда — вот как сейчас — Ланге позволял себе побыть просто человеком. Не полицейским, а просто человеком. Может человек вздохнуть с облегчением после того, как в этом мире стало на одного убийцу меньше? Нет — не может! - решительно обругал себя Виктор. Всякий преступник должен быть осужден по закону. Только так и никак иначе. Не суди — даже в Писании сказано так… В Писании, словом из которого должен был руководствоваться отец Крис. Должен был… Но выбрал иной путь. - Крис… Где он? - с тревогой спросила Магда. Валландер не ответил. Молчал и Виктор, крепко задумавшись о вине и возмездии. - Я принес тебе цветы, - словно и не слыша её вопроса, Курт предпочел на него не ответить. Оглянулся в поисках подходящего сосуда. - Куда бы их поставить? Вот же ж… Может у сестры спросить стакан какой? - Колокольчики? - голос Магды — почти что крик - взлетел вверх стремительно. - Колокольчики?! И она уткнулась носом в букет, совсем невежливо вырвав его из рук Курта. - Колокольчики… - пробормотала она на этот раз совсем тихо и подняла голову, обводя застывших возле её кровати мужчин взглядом, в котором не было ничего, кроме холода. В её взгляде был лед — серые льдины, наползающие на берег северного моря. - Где Крис? - повторила она свой вопрос, и Ланге словно наяву услышал шорох этих самых льдин, то, как они сталкиваются, наскакивая друг на друга, погребая под своим весом все, что попадается им на пути. - Где, черт возьми, Крис?! Что с ним?!