Страшно слышать — говорить страшнее

Слышатся поспешные широкие шаги, а после дверь открывается с хлопком о стену. — Ф-фух, ты еще тут. Я искал тебя! Синдзи цепляет лямку школьной сумки и оборачивается к Тоджи лицом. Тот глубоко, мерно дышит и легко улыбается, поэтому Синдзи спрашивает немного растерянно: — Что такое? — Хотел поговорить с тобой, думал, ты уже ушел и пошел за всеми, а тебя не было. Поэтому я сразу в класс полетел. — А, — Синдзи кивает. Тоджи не было в школе несколько дней, потому что он заболел и у него была температура, так что Синдзи интересуется: — Как здоровье? — Я живее всех живых! Синдзи усмехнулся, глядя на то, что Тоджи и вправду живее всех. Всегда энергичный и добрый, рядом с ним было комфортно. — Ты… почему не позвонил? Я бы тебя подождал. Зачем вообще ты пошел в школу под самый конец, если сегодня на больничном? Вечером могли бы встретиться. — Разговор важный. — Хорошо, — выдыхает Синдзи: с серьезными разговорами у него никогда не ладилось. — Давай, — Тоджи подходит близко и протягивает руку вперед. Синдзи смотрит на нее, не понимая. Пожимает её, думая, что Судзухаре принципиально соблюсти этот ритуал. Тот слегка усмехнулся. — Сумку свою давай, говорю. Что? — Зачем? — Понесу ее, — терпеливо объясняет он. Синдзи не понимает. — Я не понимаю. — Хочу понести твою сумку, что ты не понял? — Нет-нет! — Синдзи замахал рукой. — Это я понял. Просто… Зачем тебе ее нести, я сам могу. Это… Неловко… — Хочу я. Давай уже, — и он перегибается через Икари, они касаются плечами. Тоджи выхватывает лямку, и их руки соприкасаются ненадолго. — Спасибо, — Синдзи ничего не остаётся, кроме как поблагодарить его, уставившись в пол. — Пошли, —Тоджи подтолкнул его пальцами в спину. Синдзи кивает, и они уходят из класса — Судзухара прикрывает за ними дверь в кабинет. Они спускаются по лестницам молча, не сговариваясь они идут в сторону дома Синдзи и Мисато. — О чем ты хотел со мной поговорить, Судзухара? — Ты… считаешь, что бегать за девчонками — это глупость? — О чем ты? Не считаю, если ты о себе. — Не, — Тоджи махнул рукой, и сумка на его плече пошатнулась в ритм. — Я имею ввиду: ты считаешь это глупым поведением, наверное? — Не знаю, — признается Икари. — Мне кажется, это свойственно многим парням. — Да, ты прав, — задумчиво вторит ему Тоджи. — Тебя что-то беспокоит, Судзухара? — Синдзи останавливается посреди их пути. Момент показался важным, и он решил взять паузу. — Нет… Ну… Может и да, — усмешка на его губах не выглядела искренне, Тоджи почесал затылок, а после его лицо стало серьёзным: — Меня староста поцеловала. Синдзи приоткрыл рот от удивления. — Я тоже от нее такого не ожидал. — И… Что теперь? Вы вместе? — Я не знаю, она меня поцеловала, а потом у меня температура ночью пошла, и отец вызвал врача. Не видел ее еще с того дня. — И она не заходила? — Нет. — Может стесняется после всего? — предполагает Синдзи. Всё же староста пусть и общалась с Аской, не была такой смелой. Ну, не настолько, чтобы заявиться потом домой к парню, которого поцеловала. — Может, — кивает Тоджи. — На самом деле мне кажется парни, которые так себя ведут или неуверены в себе, поэтому их чувство неполноценности проявляется вот так: ухлестыванием. Либо же парень такой нахальный, потому что на самом деле ему все равно на эти юбки. И он может смело себя проявлять в таких ситуациях. — Что ты хочешь сказать, Судзухара? — Когда староста меня поцеловала, я хотел этого. Но я ничего не почувствовал. Я хотел поцелуй. Но когда он случился — ничего. Синдзи не ответил ничего, Тоджи не спешил продолжать, и они стояли молча какое-то время. — То есть тебе не понравилось целоваться с девушкой? — Никому не говори, прошу. Даже Кенске. И взгляд у Тоджи такой серьёзный, что Синдзи не стал сомневаться: это не было шуткой. Судзухара и не стал бы ради того, чтобы подшутить искать его по всей школе, верно? Синдзи кладет свою руку ему на плечо: — Мы с Мисато говорили об этом. Кому-то не обязательно должно нравиться то же, что и остальным. — Ты… не посчитаешь меня каким-то… реально озабоченным или просто идиотом? — Тоджи накрыл его руку своей. Они посреди дороги, но на улице никого, хотя стоял разгар дня. — Конечно же нет. Ты мой друг, Судзухара! И… — Синдзи замялся. — Я рад, что ты смог со мной об этом поговорить. — Спасибо. — Не стоит, — отмахивается Синдзи. — Нет, правда. Я благодарен. На меня столько навалилось, — он выдохнул. — А я ещё и… гей, выходит. Проблема на проблеме. — Мы всегда можем поговорить, Судзухара. — Ты не ударишь меня, если я позволю себе лишнего? Ты… Ты такой… Ты идеальный, Икари, ты знал? Поэтому все девчонки так с тобой общаются. — Судзухара? — Прости. Просто я тоже поэтому с тобой так общаюсь, походу. О-ох, дерьмо, — он немного прорычал последнее слово, а потом шумно выдохнул. — Думал, что я завидую тебе, а я ревновал к тебе девчонок. Икари. — Что? — Хочу переспросить: ты ударишь меня, если я позволю себе лишнего? — Н-но… Ты… — у Синдзи голова пошла кругом от всего этого. — Ты хочешь сказать, что?.. — Я хочу хотя бы сравнить, будет ли целоваться с тобой лучше, чем с… — Перестань, Судзухара… — Я понимаю, что тебе страшно от меня это слышать, но… Мне говорить страшнее, Икари, — Тоджи сжал лямку портфеля. — Позволь мне хотя бы раз, — и он прижался впритык. — Почему я… — шепчет Синдзи ему в плечо. Пахло Судзухарой. Им, его дезодорантом и гелем для душа. — Откуда мне знать, — Тоджи склонился к нему так, что их губы были в сантиметрах друг от друга. — Я думал о тебе все эти дни. Мне жаль, что я такой. И их губы, — у обоих обветренные и сухие, — соприкоснулись. И первое, что Синдзи почувствовал — это трепет. Он обнял Тоджи за плечи и прижался сам. Они целовались посреди улицы, на которой в любой момент мог кто-то появиться. — Я тоже такой, — улыбнулся Синдзи. Тоджи же смотрел нечитаемо, а после погладил его щеку. Тоджи сжал кулак и вскинул его вверх: — Да! Теперь могу звать тебя по имени! Синдзи! Икари рассмеялся, обнял его еще раз. Он… не думал, что все будет вот так. Будет взаимно. — Но не пытайся узнать, какого цвета на мне белье. Тоджи шепчет ему на ухо с усмешкой: — Мы в одной раздевалке переодеваемся, гений.