***
Русская завалилась в пустую уборную и остановилась напротив зеркала. Она не глядя засунула руку в черный шоппер с изображением персонажа из манги и достала из него канцелярский нож. Проведя им по руке, девушка наблюдала, как бледная кожа сначала розовеет, потом набухает, а после начинают проступать капли крови. Эст оставила около семи порезов. — Estelle, you shouldn't do this. Девушка обернулась, надеясь увидеть рядом источник звука. Живого человека, того, кого и по сей день она не перестает любить. Но сероглазая была здесь совсем одна. Чувство страха вдруг охватило ее. Сердцебиение участилось, на лбу выступил пот, а в горле будто застрял ком. Она судорожно вдыхала и выдыхала, пытаясь побороть нехватку воздуха, вызванную панической атакой. По щекам побежали слезы, по позвоночнику — холод, а в глазах резко потемнело… Шатенка скатилась вниз по стене, смотря на двери, надеясь, что сейчас здесь появится кто-нибудь и поможет ей… Наконец, будто слыша ее просьбу о помощи, в помещении появились две девушки. — О, вот она! Эс, ты чего? — спросила Эль, подлетев к ней. — Боже мой, что случилось? — Мари взяла подругу за руку, на которой кровоточили мелкие, но неприятные порезы. — Так, у тебя должны быть пластыри. Они в сумке? Я сейчас их найду. Эль судорожно обрабатывала порезы, после чего заклеивала их пластырями. Эстель зашипела, когда англичанка дотронулась до одного из повреждений. — Прости… — быстро произнесла персиковолосая и вновь дотронулась до него, но более аккуратно. Мари в это время сидела на полу рядом с подругой и обнимала ее, шептала успокаивающие слова на ухо. — Эс, все хорошо. Старайся дышать. Ты не умрешь, это неопасно, все в порядке, — проговорила блондинка и погладила ее по плечу, — и как тебя угораздило? — Shit happens, Marie. Shit happens… — Давай, вставай, Эсти. Сходим в кафе. Расслабимся. У тебя ведь уже закончились пары? Вот и у нас тоже. К тому же, ты нам обещала. Идем, — протараторила обладательница бледно-персиковых волос, помогая русской встать с пола.***
Тем временем за университетом, вдали от лишних глаз на скамье сидел бельгиец и одиноко курил, рассматривая очередной ожог от сигареты на запястье. Фред говорил ему больше так не делать, но Эдгар принял его совет лишь на день, после чего начал все снова. — Guten Tag! — Астор приветливо улыбнулся парню и протянул ему ладонь для рукопожатия. Эдгар подорвался с места, склонив голову и пожимая руку ректору. — Простите, что я вот так… — Да нет, все в порядке, — успокоил его Астор. Мужчина сел рядом и поджог сигару, — как видишь, я и сам не лучше… — Хах, бывает. — Фред рассказывал мне сегодня о том, что с тобой не все в порядке. — Он все же рассказал Вам?.. — Да. — Вот же лис… — Так что у вас случилось? Мне интересно знать, Даниэль ведь мой друг, как никак. — Ну… Это началось несколько лет назад. Даже и не вспомню, сколько именно… Тогда я признался семье, что мне нравятся парни. Мама и брат на это отреагировали нормально. Но с папой я с тех пор постоянно ссорюсь. И все бы ничего, но в мой последний день в Бельгии, он грозился меня пристрелить. Сказал, что может сделать так, что я вообще не покину страну… В общем, все сложно. С его щеки упала маленькая слеза, а глаза покраснели. Он знал, что отец его недолюбливает. Знал, что если бы Даниэлю предложили потерять младшего сына или компанию, он бы выбрал первое. Но почему-то от осознания, что ты — ребенок, который не нужен собственному родителю, Эдгару становилось больнее, хотя раньше этого не было. Или, может, он просто умело это игнорировал? Или так на него повлияло расстояние? — Эх, Эдгар… Мне жаль, что тебе пришлось все это пережить. Обещаю, я о тебе позабочусь. И еще раз, мне жаль, что Даниэль так с тобой обращался. Астор похлопал парня по плечу и ушел. Бахманн вновь уставился в пустоту, выдыхая резко пахнущий дым. Телефон завибрировал в черной сумке через плечо. Блондин нехотя достал черный IPhone последней модели и посмотрел на экран. «Кто такой бессмертный?» — усмехнулся бельгиец, но, увидев имя и фото брата, моментально повеселел. — Оскар! Оскар, я… Я скучал! — выпалил зеленоглазый. — Ах, я тоже, Эд, — сказал старший. — Ты в порядке? Эдгар перевел взгляд на пару ожогов на запястье и свел светлые брови к переносице. Врать брату не хотелось, но и правду говорить тоже. — Ты чего молчишь? — поинтересовался Оскар. — Все нормально, не волнуйся, — промямлил младший и грустно прикрыл глаза. — Когда у тебя будет возможность приехать домой? — Не знаю. Каникул, как таковых, нет… Может, если отпроситься. Но не думаю… В любом случае, не хочу никак тебя оскорбить, но домой мне так-то и не хочется. — Да нет, я все понимаю, Эд. — А что-то случилось? Скажи если… — парень не упел договорить. Оскар прервал его. — Отцу плохо. У него обнаружили серьезные проблемы с сердцем. В свои 55 он может и умереть, — он прервался, чтобы затянуться и выдохнуть дым, — я знаю, ты его ненавидишь. Но если это вдруг случится, ты ведь будешь рядом со мной и мамой? Бахманн напрягся, опешив от вопроса брата. Он нервно сглотнул, подавляя новый поток слез. Почему, слыша о состоянии ненавистного отца, ему так плохо?.. — Я… Возможно. Может, меня и не отпустят… — Эдгар, — голос Оскара звучал твердо и даже строго, — он все еще твой отец. Ты об этом помнишь? — Оскар, после того, что он делал, любой на моем месте перестал бы считать его отцом. — Эдгар! — старший повысил голос. — Прости, само вырвалось… В общем, я надеюсь, что ты отпустишь обиды. Хорошо? Обещай, что если отец все-таки умрет, ты будешь тут. Ты нужен мне и маме. — Ах… Хорошо. Но, надеюсь, нам не понадобится встречаться по такому поводу. — Это маловероятно. На секунду между ними повисла напряженная тишина. По обе стороны, от Эдгара и Оскара, было слышно лишь то, как они затягивались и выдыхали дым от никотиновой палочки. — Хах, ты позвонил мне, чтобы вместе покурить по телефону? — Черт, нет, — посмеялся Оскар. От беседы с младшим братом стало лучше, как и всегда. — Кстати, ты с каких пор куришь? До этого же ни разу… — Да как только ты уехал. Нервы шалили, еще и с отцом это дер*мо. — Ясно. Мне пора идти. Созвонимся еще раз как-нибудь. — Угу. Пока, Эд. Блондин нажал на кнопку сброса и отключил телефон. Он устало встал со скамьи и направился в сторону апартаментов, засунув одну руку в карман черных брюк под светло-голубой свитшот и белую рубашку. Шея неприятно хрустнула и тихое «старею» с истеричным смешком, словно он душевнобольной, что, вероятно, было так, вылетело из его уст. 14:02 Пекарня «Seligkeit», Берлин, Германия. Элай вошел в пекарню, осматривая ее на присутствие посетителей или хозяев пекарни — четы Аппель. Они представляли из себя немолодую пару из сероглазого мужчины с черными волосами, на которых проступала седина, и женщины с завораживающими янтарными глазами и русыми волосами. Их пекарня всегда пользовалась спросом у немецких и иностранных студентов, стремящихся заработать. И Эль, и Элай подрабатывали здесь в разные дни. Казалось бы — зачем? Ведь у них достаточно богатые семьи. Но Эль стремится к финансовой независимости от отца, считающего ее наркоманкой. Нашла подработку чуть ли не в первый день пребывания в Берлине, отказалась от предложения единственного родителя приобрести ей апартаменты. А родители Элая просто решили приучить сына к самостоятельности, призвав его жить в общежитии и найти подработку, ведь как любила говорить его мать: «плевать на состояние, будь приземленным». — Oh, Eli, schön, dass du gekommen bist! — Вальтер похлопал работника по плечу и улыбнулся во все зубы. — Здравствуй, Грассо. Надевай фартук, — приветливо пролепетала Агнет и протянула ему фартук с логотипом. — Спасибо, фрау Аппель. — А где Амиль или… — мужчина замялся, вспоминая имя второго работника. — Может быть, Эмиль, дорогой? — поправила его жена. — Ja, genau! Also, wo ist er? — Честно, я не знаю. Он обычно приходит на пару минут позже меня. Как раз в этот момент дверь пекарни распахнулась и внутрь вошел черноволосый венгр. Он оглядел помещение темно-карими глазами и улыбнулся, увидев хозяев. — Здравствуйте! Простите, я бежал и… — Эмиль сделал паузу, чтобы перевести дыхание, — и вот, я тут. — Ничего страшного, главное, что ты явился. — Агнет улыбнулась и протянула черноволосому фартук. Венгр взял его и пошел к кассовому аппарату. Элай отправился за ним. Посетителей было немного, примерно 2 человека в полчаса. Большую часть времени Элай скучал, пытаясь выполнить задание по японскому языку. Он молча сидел за одним из столиков, предназначенных посетителям, и бегал глазами по предложениям, проговаривая каждый символ вполголоса. — О! Так ты выполняешь это задание! Слушай, ты понял тот прикол с грамматикой? — Эм… Не до конца. Вот, пытаюсь разобраться. — Господи, и кто придумал ставить пары по японскому первыми в девять часов утра? — жалобно взвыл Эмиль. — Ах… Знать бы, как запомнить это все, — прошептал итальянец, подняв тетрадь и оглядев ее уставшим взглядом, выражающим неприязнь. — А знаешь… — протянул венгр, вглядываясь чуть ли не в душу рыжему, — а ты симпатичный. Не хочешь как-нибудь встретиться? — Ч-что?.. Колокольчики на входе зазвенели вместе с тем, как открылась стеклянная дверь и нога в черных конверсах ступила внутрь пекарни. Виктор весело посмотрел на Элая и подошел к нему. Следом за ним шел Отто. Увидев этих двоих, итальянец резко поднялся, совсем забыв про своего коллегу-одногруппника. — Отто, ты где был? Что ты делал все это время? Нет, у кого ты был? — не отступая от канадца, лепетал Элай, надеясь получить ответы. — Ты за меня волновался? Мне приятно… Даже круги под глазами появились. Ты не спал? — Конечно нет! То есть… — Не говори, я понял, — прервал его Отто, идя напролом к витрине. — Ты ничего не собираешься объяснить? — Один шоколадный маффин и один американо, пожалуйста, — игнорируя возмущения друга, уверенно проговорил брюнет. «Видимо, нет…» — мысленно проскулил Элай и вздохнул. — Агрх, с тебя 5 евро и 30 центов… 19:11 Центральная библиотека. — Добрый вечер, — тихо произнесла шатенка, чтобы не нарушать тишину в зале. — А? — откликнулся парень, подняв голову. — Ах, привет. Ты поздновато пришла. До закрытия 49 минут. — Ты очень наблюдателен, — заметила Эст, смотря на наручные часы, — я об этом знаю. И меня это несильно волнует. Я пришла доделать задание по истории. Мне ведь осталось всего ничего. — М… А у меня психология личности и сознания, — ответил Фред, показывая русской зеленую кожаную обложку книги, на которой золотыми буквами было продавлено название, идентичное ранее произнесенному немцем. — Интересно, наверное… — Очень. А на факультете лингвистики интересно? — Достаточно. Если ты правда хочешь учить это. А если честно, я часто думаю в последнее время… Не ошиблась ли я с выбором факультета? — Такое бывает. — А ты? — Ja, geht mir auch so. Думаю, может стоило поступать на лингвиста, как ты? Но в итоге решил, что психология мне важнее. Девушка повернула голову в сторону панорамных окон. На улице льет, как из ведра, и так уже который час. Концы волос Эст до сих пор были мокрыми. — Ты точно ради задания пришла? Просто ты еще даже тетрадь свою не открыла… — Ах, да. Задумалась… А ты когда пришел? Волосы уже не мокрые, а ведь ты даже зонт не брал. — Я пришел еще днем. Как только у меня пары закончились. — Видимо, ты очень ответственный. — Да нет же, пришел, чтобы просто переждать дождь. Но кто знал, что он будет идти так долго?.. — Ты не видел прогноз погоды? — Хах, да. Еще и во время второй пары телефон сел. Пришел сюда, не следя за временем. А потом не заметил, как пропал в книжном водовороте. — Бывает… Я любила в детстве заходить в домашнюю библиотеку и оставаться там допоздна. А брат и родители потом не могли заставить меня уйти. — То же самое! — обрадовался Фред, поняв, что с этой девушкой у него на самом деле не так мало общего. — Отец в детстве приобщил меня к мировой литературе, особенно к русской, а потом сам же об этом пожалел. Говорит, что я должен быть более общительным. А так у меня всего один друг. — Эдгар? Или… — Именно он. — Кстати… Вы с ним кто-то вроде… Любовников? — непринужденно спросила Эстель, записывая что-то в тетрадь. Она подняла глаза на Фреда и встретилась с его ошарашенным взглядом. — Мы любовники? С чего ты это взяла? — Ну… Вы выглядите, как пара. Ах, да… У тебя очень красивые глаза. Эстель смотрела на него еще некоторое время, слабо улыбнулась и опустила взгляд в книгу. Фред взял ручку и продолжил конспектировать содержимое учебника. — Кстати, ты же посещаешь психотерапевта? Какой он? Как себя ведет? Какие вопросы задает? — Это допрос? — Просто исследовательский интерес. Я будущий психолог, как никак… — Что ж… Тогда нам многое нужное обсудить, — приподняв черные брови, на выдохе проговорила сероглазая, не отрывая взгляд от пожелтевших страниц.