***
15:48 Пекарня «Seligkeit». Эль понуро стояла за кассовым аппаратом, смотря в сторону прозрачных дверей. — И где она?.. — выдохнула англичанка, потирая переносицу. — Ты про кого? — поинтересовался испанец, подлетев к англичанке. — Да так, о подруге. — Эль махнула рукой и быстро собрала волосы в пучок. Девушка вошла в подсобку и нырнула в сумку. — Алан, ты не знаешь, где моя тетрадь? Была же тут… — Ты ее, случайно, не забыла в аудитории? Потому что я нашел похожую на твою. Хотел отдать хозяину, — проговорил Перес, достав из рюкзака белую тетрадь с флагом Великобритании. — God save the Queen! Thank you, Alan!— улыбнулась Эль, листая конспекты. — Есть ли что-то, что я могу сделать для тебя? — No. No lo hagas. Мне достаточно простой благодарности. — Но если что-то понадобится, можешь сказать мне. Сотрудников отвлек звон ветряных колокольчиков у двери. Эль быстро вышла из подсобки. — Привет, — поздоровалась Эстель и устало зевнула, прикрыв рот ладонью. — Привет! Что хочешь? — Просто чай с чабрецом и яблочный пирог. — С тебя ровно 6 евро. — Спасибо… — протянула Эстель, доставая из-под чехла телефона карту. — А когда ты освободишься? — Я сегодня на подработке до половины седьмого. Ты будешь здесь к тому времени? — Да, все равно делать нечего… Кстати, спасибо. — За что? — Ну… За вчера. Если бы не ты, то они, возможно, не поняли бы, что это галлюциногены. — Хах, не стоит. Просто жизненный опыт. — Как-нибудь расскажешь про этот жизненный опыт? — улыбнулась русская, забирая заказ на деревянном подносе. — Как-нибудь… — щеки и кончики ее ушей покрылись нежно-розовым румянцем в цвет бледно-персиковых волос. Эст села за дальний столик и молча начала пить чай, изредка поглядывая на время. Со стороны она выглядела грустной, будто жизнь дается ей труднее, чем за весь последний месяц. Хотя чего еще следовало ожидать от человека, которого накачали наркотиками и испортили тем самым и без того плохой день? Нет, не просто день. Всю неделю за раз. А возможно, и весь месяц сразу. — Эль, может, отдохнешь немного? — предложил испанец, сверкнув своими медовыми глазами. Попутно он собирал золотые волосы в маленький хвостик. — Как же тебе идет… — непроизвольно прошептала Эль, смотря на Алана. — Мне? Ах, спасибо… Мне нечасто делают комплименты, так что вдвойне приятно. — Тебе? Господи, я думала, ты очень популярен. Правда, ты очень красивый. Его губы растянулись в улыбке, а на смуглой коже проступил румянец. Эль было легко отвешивать комплименты налево и направо. Покойная старшая сестра всегда говорила ей: «Если можешь, то сделай людей вокруг счастливыми, и, может, однажды к тебе это вернется». 18:37 Мерфи вышла в зал и села напротив Эстель. К ее удивлению, русская все еще была здесь. Шатенка отставила в сторону чашку с уже холодным чаем и посмотрела на подругу. — Ты уже? — вскинула Романова брови. Она совершенно не следила за временем. — Да. Куда пойдем? — Можем прогуляться по улицам. Англичанка согласно кивнула. Девушки покинули заведение, выйдя на усыпанный листьями мокрый тротуар. — Так что за опыт? — спросила Эст, не поднимая взгляд на подругу. — Ах, да… Мне тогда было где-то 14 лет. Я сходила с ума после аварии и попробовала наркотики. Как раз галлюциногены, как те, которыми тебя накачал тот подонок. Честно, никогда не повторила бы этот опыт. К слову, был период, когда я чуть не подсела на ЛСД. Удивительно, как папа от меня тогда не отрекся. — Оу… Мне жаль, — грустно проговорила Эстель. — Не стоит. Я сама виновата… — ответила зеленоглазая, встретившись с чисто русским печальным взглядом шатенки.***
16:39 Центральная библиотека. Виктор увлеченно читал книгу по искусствам, на столе лежали раскрытые тетради и книги с цветным переплетом. Напротив сидели Нилл и Фред. Нельсон никак не мог найти нужную страницу, которую потерял, когда книга захлопнулась сама по себе, стоило ему на секунду отвлечься на библиотекаря. А Фред записывал информацию в толстую тетрадь, поглядывая то в нее, то в параграф. — Вик, с Эстель там все в порядке? — поинтересовался нидерландец, вскользь посмотрев на друга. — Кстати, да. Утром она выглядела нехорошо, — поддержал разговор Фред, на что немолодая женщина у полок со сборниками по биологии смерила его недовольным взглядом и издала шипение, призывая молчать. — Элай сказал, что она уснула на последней паре. Думаю, это уже многое объясняет, — понуро проговорил Виктор, — а ты, Фред? У тебя ничего интересного не произошло? — После того, как мы вместе отсидели несколько часов в участке, ты можешь рассказать нам абсолютно все, — заверил его зеленоглазый. — Ну… Как вам сказать? Надеюсь, что вы толеранто к этому отнесетесь. Вчера утром Эдгар поссорился с отцом по телефону. И он назвал меня своим парнем. — И тебе это не нравится? — вскинул брови русский, захлопнув тяжелую книгу, что издало громкий хлопок. Библиотекарь вновь сверкнула в их сторону глазами, сквозь толстые очки на золотой цепочке. — Простите… — женщина фыркнула и отошла к другому шкафу. — Нет, не не нравится. Просто… Как на это реагировать? — Если он тебе небезразличен, то сделай шаг навстречу. Если нет — попробуй поговорить. — Нилл пожал плечами. — И как ты себе это представляешь? «Привет, Эдгар. Я слышал, как ты назвал меня своим парнем. Давай поговорим об этом?» — протараторил немец наигранно-наивным тоном. — Так? — Не совсем. Но с этого можно начать весь разговор… — Нельсон просмотрел время на телефоне и начал собирать вещи. — Куда-то уходишь? — поинтересовался сероглазый. — Хотел сходить на почту. Ария сказала, что прислала мне что-то. До скорого. Нидерландец вышел из здания, оставив Виктора и Фреда тет-а-тет. — Так, рассказывай дальше. И он тебе нравится? — спросил шатен, подавшись вперед к Вайсу от интереса. — Кажется, да. Но это не так легко признать. Я не знаю… Может, да? — Ты у меня сейчас спрашиваешь? — Допустим, мы с ним вместе. Но общество, Вик, общество. Что оно скажет? — Во-первых, оно не имеет права запрещать вам это. Может показаться, что раз я из России, то я сразу гомофоб, поскольку у меня в стране это под запретом. Но даже несмотря на это, я — человек с прогрессивными взглядами на жизнь. И я буду счастлив за вас. Во-вторых, один раз живем, ну, Фредди. Жизнь слишком коротка, чтобы в чем-то себе отказывать. — А ты? — А что я? — Тебе кто-нибудь нравится? — прямой разноцветный взгляд в глаза и такой же прямой вопрос. — Ну… Не могу сказать точно. Но, кажется, Мари очень интересная девушка. И у нее очень красивые глаза. Русский слабо улыбнулся и опустил взгляд в книгу. Фред же заметно погрустнел, а уголки губ сильно опустились.***
28.10.2021 00:18 Апартаменты Отто Вольфа. Канадец проснулся от стука в дверь. Он был негромким, но достаточно заметным. В прочем, Отто всегда спал чутко, а после событий в его семье, он, казалось, потерял способность спать иначе, не обращая внимания на окружающие звуки сквозь пелену сна. Он нехотя встал с кровати, укутавшись в одеяло, и пошел из спальни к входной двери. Парень даже не включил свет в прихожей, желая узнать кто заявился к нему. Но предчувствие почему-то было хорошим. Вольф наконец открыл дверь и замер, когда ночной гость набросился на него и крепко обнял, чуть ли не ломая ребра сквозь большой пуховое одеяло. — Идиот… — прошептал Элай, уткнувшись в его плечо лицом. Он был только в черных джинсах и футболке бобрового цвета с надписью «Big Boss». — Ты какого черта тут забыл, Big Boss? — усмехнулся Отто, закрыв дверь. — Я задержался у Эсты допоздна. И она мне сказала, что ты здесь, — ответил итальянец, не смея поднять на него заплаканный взгляд. — Oh mon Dieu. Прости. — Прости? Я переживал за тебя! Эста только сейчас согласилась мне сказать! Ты чертов идиот! — Грассо бил кулачками по спине канадца. Элай обнял его еще сильнее, обвив ногами торс, Отто погладил его по рыжим волосам, перебирая их пальцами. «Такие мягкие…» — подумал канадец. Элай казался ему таким маленьким и беззащитным, словно младший брат, которого ему нужно защитить. — Эли, выпьем чаю? И обговорим все? — Bene… — тихо согласился Элай, вытирая слезы тыльной стороной запястья.***
Итальянец, посербывая напиток, водил по комнате бирюзовым взглядом, стараясь не смотреть на Отто. Тот же буравил его серо-зелеными глазами, не скрывая этого. Он по-прежнему был укутан в одеяло, обнажив одну руку, чем напоминал Элаю древнегреческого бога. — Эли, даже не посмотришь на меня? — Мы хотели все обсудить… — С условием, что ты сразу после этого пойдешь в кампус, — приподнял брови брюнет, отпивая чай из фарфоровой чашки. — Нет… — робко прошептал он, водя безымянным пальцем по краю посуды, — я хочу остаться с тобой, — уже уверенней добавил он. — Ты не боишься, что я могу с тобой что-то сделать или… — Отто, я не хочу возвращаться в кампус. Канадец удивленно посмотрел на него. Он встал со стула и достал из шкафчика ликер. Вольф добавил немного в чай. — Почему? Над тобой там кто-то издевается? — спросил Отто, надеясь услышать отрицательный ответ. — Нет, но мне там некомфортно одному. Я привык, что рядом кто-то есть… — Что ж… Если тебе хочется, можешь остаться у меня, но только на одну ночь. А завтра в кампус. D'accord? — Ладно… — Но имей в виду, что у меня только диван и кровать. Ну, и пол, если ты мазохист. — Д-да, я понимаю. — Можешь пока сходить в душ, но не больше тридцати минут, закон знаешь сам, а я принесу одеяло и подушку в зал. Отто вышел из комнаты. Было слышно, как открываются и захлопываются дверцы шкафа, а после канадец, что-то напевая себе под нос, раскладывает подушки и одеяло на диване в зале. Элай взял полотенце, которое успел оставить Отто для него на тумбочке и пошел в ванную.***
Вода стекала по волосам и лицу на плечи, медленно, но верно усыпляя. Элаю нравились такие моменты за возможность побыть наедине с собой и своими мыслями и никуда не торопиться, за исключением таких моментов, как сейчас. Эли не хотел, чтобы из-за его рассеянности штраф получил Отто, так что даже установил таймер. Когда телефон зазвенел, уведомляя итальянца о прошествии двадцати минут, он вышел из душа, судорожно высушивая тело и рыжие волосы. Парень надел темно-голубое худи с изображением Бетховена и светло-серые шорты, которые ему одолжил Отто. Разумеется, вещи были ему велики, но и в этом был некий шарм. Грассо прошел в зал. Там, на кресле сидел канадец в одних только пижамных штанах и листал ленту в телефоне. Удивительным было видеть его в очках для зрения в прямоугольной черной оправе. — Так ты носишь очки? — удивился Элай, подойдя к нему поближе, чтобы рассмотреть лицо друга. — Да. Прежде чем ты спросишь, скажу, что до этого носил линзы и минус у меня относительно небольшой. — Какой? — Минус два… — Но ведь это много. Разве нет? — Говорю же, относительно небольшой. — И все же, очки тебе очень идут. Правда. — Элай слабо улыбнулся, осторожно убрав с его лица черные прядки. Отто благодарно улыбнулся итальянцу и встал с кресла. Он пожелал ему спокойной ночи, а сам ушел в спальню. 3:28 Было уже достаточно поздно, а Элай все не мог уснуть. Он ворочался из стороны в сторону из-за неудобства дивана, да и стоило закрыть глаза хотя бы на секунду, и перед ними появлялись кошмары. День, когда умерла его младшая сестра чуть ли не каждую ночь снился ему, заставляя вскакивать в холодном поту. Что ж, он слишком сильно привязывается к людям… В конце концов, парень не выдержал и, взяв под руку подушку, а на плечи накинув одеяло, пошел к Отто. В его понимании было странно вот так просто заявиться к другому парню, но иначе он бы просто не уснул. — Отто, можно я… Можно к тебе?.. — бормотал рыжеволосый, тихо входя в комнату. — Можно, — ответил канадец. Вольф лег на левую часть кровати, освободив правую для Элая. Грассо прилег рядом, спиной к брюнету. Он робко пожелал Отто спокойной ночи и уже прикрыл глаза, как еще секунду назад рядом лежащий канадец навис над ним. — Ты что творишь, черт подери?! — возмутился Элай. Отто ничего не ответил и поцеловал его. Рыжий от шока приоткрыл рот, чем воспользовался Вольф, углубив поцелуй. Черноволосый вжал плечами в кровать лежащего под ним парня, который даже не пытался сопротивляться. Но, к сожалению, воздух не вечен и им все же пришлось отстраниться друг от друга. Минуту они просто смотрели друг на друга. Элай прищурил один глаз, промычал что-то невнятное и прошипел от боли в плечах, на которые давил канадец. — Pardonnez-moi… — прошептал Отто, ослабив хватку. Кажется, для Грассо французский еще никогда не звучал так соблазнительно, как сейчас. Хотя стоит признать, для него сейчас все будет звучать так. И тогда уже сам итальянец, что казался со стороны слабым и хрупким, крепко вцепился в шею Вольфа рукой, приблизив ее к себе. Он дотронулся до нее своими алыми губами, оставляя на бледной коже бардовые следы. — Ой, прости! К-кажется, они будут болеть… — пролепетал Элай, проводя по его шее кончиками длинных пальцев.