"Мадара Учиха"

Одинокая фигура сидела у небольшого костра среди скал. Источник огня был грамотно скрыт в ландшафте и почти не создавал дыма. Человек, устроившийся перед пламенем, был на вид крайне примечателен. Синяя кожа, небольшие «рыбьи» глаза, короткий ёжик тёмных волос, складки под глазами, напоминающие жабры, и похожие же метки на его не скрытых формой предплечьях… Кисаме Хошигаки больше напоминал странную смесь между человеком и акулой, нежели шиноби. Сейчас, одетый в потрепанную форму Киригакуре, едва обработавший раны, он невидящим взглядом смотрел в костёр перед собой. Пламя едва заметно колыхнулось, и взгляд ниндзя Скрытого Тумана обратился правее от себя, туда, где он заметил движение, во тьме чуть в стороне. Секунда, две, и оттуда к свету ступил знакомый шиноби в маске. — Ты раньше, чем я думал, — невесело констатировал Кисаме, его губы сейчас не тронула обычно словно приклеенная улыбка. — Что ты решил? Незнакомец же был столь же прямолинеен, как и вчера. На несколько долгих секунд образовалось молчание, лишь костёр изредка потрескивал, создавая хоть какой-то заметный фоновый шум. — Я долго думал о твоих словах, — мечник повернул голову к костру, уставившись в огонь. — О ситуации в Кири тоже. Как ты и сказал, если разгорится гражданская война – мы ослабнем. Но если война не разгорится и шиноби с Кеккей Генкай просто уйдут из страны или же будут перебиты – результат будет тот же. Тем не менее другие Великие Скрытые Селения вряд ли будут действовать против Тумана открыто, даже если у них и есть сейчас свободные шиноби для такой авантюры. Камень еще не оправился после последней войны, потому вряд ли готов начинать новую, Песок только слабее с каждым конфликтом, пусть и старается делать вид, что это не так; из Третьей Мировой Войны Шиноби относительно невредимыми вышли только Коноха, Кумо и Кири, но Коноха потеряла своего Четвёртого Хокаге и многих шиноби шесть лет назад, а Кири… ты и так знаешь. Ситуация такая, что атаковать нас открыто вряд ли кто-то осмелится, некоторым невыгодно даже наше полное уничтожение как Великого Селения, а значит, и сформировать союзы для совместных действий другие деревни смогут не сразу. Потому, скорее всего, этот кризис Киригакуре переживёт и почувствует последствия лишь куда позже. Отсюда следует один вопрос… — глаза Кисаме остановились на шиноби рядом. — …кто же может попытаться вмешаться в гражданскую войну несмотря на всё это, тем более настолько вероломно, как пытаешься ты. — Правильный ответ – кто угодно? — с ноткой веселья уточнил незнакомец. — Верно, кто угодно захотел бы, имей этот «кто угодно» такую возможность, — спокойно кивнул Кисаме. — Но у кого она на самом деле есть – я даже не могу сходу сказать. И отсюда следует простой вывод – я не могу предугадать твои мотивы, а потому не могу доверять тебе или твоей помощи. Любая информация, поставленная тобой, может быть ударом в спину, любая встреча – попыткой устранения слишком успешного карманного восстания. Поэтому скажи – на что ты надеялся, предлагая мне пойти за тобой? В голосе Кисаме было только вполне честное любопытство и, пожалуй, нотка усталости. Хлоп… Хлоп… Мучжина в маске лишь два раза лениво ударил ладонью о ладонь. — Значит, я всё же в тебе не ошибся, ты далеко не обычный головорез. Но ты не рассказал все свои выводы, верно? Ты понял обо мне кое-что ещё. Хошигаки пожал плечами. — Только то, что шиноби, способный незаметно подкрасться ко мне впервые, затем способный без труда найти, несмотря на все попытки сокрытия, и подкрасться вновь… такие люди как правило на слуху. Обито кивнул, но продолжил за самого Кисаме. — И ты не можешь припомнить никого вроде меня в Книге Бинго, а значит, либо меня очень хорошо скрывали в моей Гакуре, либо… Мечник кивнул. — …ты не имеешь отношения к Великим Деревням. Отсюда следует следующий вопрос: чего ты хочешь на самом деле. Вновь на какое-то время образовалось молчание. — Я не врал тебе при первой встрече. Конечно, я не сказал всей правды, но и не врал. Война, которую Туман может спровоцировать своей слабостью, не сейчас, так лет через пять, мне не нужна, — Обито также остановил свой взгляд на медленно затухающем огне. — Кроме этого, можешь считать мои действия чем-то вроде… личного проекта. В одном я могу тебя заверить, у меня нет цели ослабить или уничтожить Туман. Оба шиноби знали, что это – пустые слова. В мире лжи и обмана, в котором они жили, клятвы и обещания не значили ничего. Может, клятвы и обещания отдельных людей, но точно не тех, кто даже своё лицо прятал за маской. — И какие у меня гарантии? — снова спросил Кисаме, на этот раз жестче. — Твои гарантии в том, что ты ещё жив, — слова были брошены легко, но за ними стояла абсолютная уверенность. — Если ты не доверяешь информации, что я буду давать тебе и тем, кто за тобой последует – проверяй её. Если же ты думаешь, что я направлю за тобой ударный отряд других деревень или даже Кири, отдав информацию Мизукаге в тот момент, как ты исчерпаешь свою полезность… ты и сам прекрасно знаешь, что я могу сделать ровно то же самое сейчас, — человек в маске снова повернулся к Кисаме, и взгляд, казалось, полнящейся тьмой глазницы остановился на нём. — В конце концов, всё, что я предлагаю, — это помощь, и, если я хочу убить тебя, не имеет значения, примешь ты её или нет. Всё, что имеет значение на самом деле, – хочешь ли ты попробовать перевернуть Кири с ног на голову. — И зачем это мне? Почему ты считаешь, что я этого хочу, а?! С чего ты вообще взял, что я хочу делать что-то ради этой проклятой деревни? — Кисаме одним рывком поднялся на ноги, возвышаясь над незнакомцем на полголовы. Маска лишь спокойно приподнялась, обозначая, что человек за ней продолжал смотреть ему в глаза. — Потому что она тебе отвратительна. Глаза Кисаме едва-заметно распахнулись. Обито же спокойно повторил. — Киригакуре, как она есть сейчас, – отвратительна тебе. Однако, моё предложение тебе не подразумевает всего лишь возвращение старого порядка, до прихода Ягуры. Я предлагаю тебе возможность создать новый. — В тоне человека в маске прорезалось что-то весёлое. — Ты же ненавидишь деревню, где все живут в своих небольших иллюзиях, где шиноби рождаются и умирают без всякого смысла, жертвуя всем, что делает их людьми ради интересов вышестоящих, что без зазрения совести готовы продать их со всеми потрохами… и сейчас у тебя есть шанс взять Кири в свои руки, и сделать её такой, какой ты хочешь её видеть. Местом, за которое убивать и умирать, можно будет не стыдясь самого себя, потому что оно будет того стоить. — Ты… откуда ты знаешь меня? Кисаме ненавидел, как дрогнул его голос. Пусть и лишь на мгновение. То, что говорил этот человек, словно целясь в самое сокровенное, это… никто не должен был знать его настолько хорошо. Пожалуй, именно это, а не потрясающее умение незнакомца появляться и исчезать, убедило Хошигаки в том, что этот человек был опасен. Его сердце, тьма, что в нём роится, будто было у него на ладони. Шиноби в маске чуть склонил голову. — Я присматривался к тебе уже какое-то время, Кисаме. У тебя есть потенциал, и я говорю не только о силе. В иных обстоятельствах я назвал бы тебе своё имя, и сделал бы совершенно другое предложение, но всё сложилось так, как сложилось. — Обито потянулся за пазуху, и извлёк оттуда свиток, протянув тот мечнику. — Здесь отмечено место, где тебя будет ждать клан Кагуя, распоряжайся ими как хочешь, до тех пор, пока ты будешь бросать их в самые кровопролитные сражения – они будут за тобой идти. — Кагуя… ты говоришь о тех головорезах? — Мечник моргнул. — Они ведь даже не имеют отношения к Киригакуре… — И поэтому никто, даже Ягура, не будет ожидать, что с их помощью ты сможешь собрать силы так быстро. — Обито покачал головой. — Я найду тебя, когда ты встретишься с ними, и дам информацию о других шиноби в Стране Воды, что могут присоединиться к твоему делу, и чьё местоположение я отслеживаю. Когда за тобой соберется достаточная сила – многие из рядов Ягуры дезертируют, мало кто стремится поддерживать сумасшедшего лидера. Дальше всё будет зависеть от тебя. Какое-то время Кисаме просто смотрел на шиноби перед ним, и на свиток, что ему протягивали. Затем принял тот, осторожно проведя рядом с тем Самехадой… клинок не чувствовал от пергамента чакры. Если тот и был попыткой убить его, в свитке было что-то куда сложнее простой взрывной печати. — Раз уж мы будем работать вместе, я должен предупредить… я не слишком надёжный человек, однажды я могу убить тебя. — Кисаме положил клинок назад за спину, слова вырвались почти рефлекторно. — Буду ждать этого танца. — Кивнул ему человек в маске. — Ну а пока… увидимся. И с хлопком теневой клон развеялся. *** —…поэтому я хочу хотя бы попытаться освоить возможности этого тела. Зецу с некоторой заминкой всё же кивнул в ответ на объяснения своего непосредственного «начальника». — Ну, я могу показать тебе технику, но… Обито, ты уверен? — Это имя очень редко звучало из уст кого-либо из нынешнего окружения «Мадары» по ряду причин, и одно лишь это говорило о серьезности Белого Зецу. — Моя «Техника Превращения» это совершенно не то, чем владеют простые шиноби. Моё тело меняется на всех уровнях и… ну, у тебя только половина моего тела. — Зецу неловко поскрёб голову. — Это может тебя и убить, знаешь. — Ты преувеличиваешь риски. — Прямо сказал ему Обито. — К тому же моё тело… уже давно состоит больше из твоих клеток чем из моих. — В голосе Учихи были совсем невесёлые нотки. — Половина органов у меня есть только благодаря тебе, и эта плоть регенерирует куда быстрее моей родной, не говоря уже о том эффекте что твои клетки оказали на мою кровь, а та на остальные мягкие ткани. Полагаю, сейчас я в большей степени «Хаширама Сенджу», чем я когда-либо мог бы стать «Мадарой Учиха», моя нынешняя способность к регенерации прямой тому показатель. — Может и так… — Вздохнул Зецу. — Но я понятия не имею как научить тебя, ты же понимаешь? Для меня это почти инстинктивно выходит… — В чём на самом деле проблема? — Прямо спросил Обито, прервав бледного человека на полуслове. Зецу открыл рот… затем закрыл, выдохнув, да отведя взгляд. — Просто это моя способность, понимаешь? Что-то, чего не умел ни Мадара, ни Чёрный, только я. И, ну… — Зецу замялся. Наверное, со сторонней перспективы, пожирающий человеческие тела монстр, стесняющийся высказать свои искренние чувства, скорее смешило, но… Обито в тот момент не мог оценить юмор ситуации. Переживания клона Хаширамы могли показаться мелочными, их можно было спутать с неуместной упёртостью ребёнка, но просто из-за значимости и близости этого существа к Учихе и его планам, относиться к его сомнениям как к простым капризам было ужасной идеей в долгосрочной перспективе. В этот раз можно было настоять, но каждый раз подобные принуждения проедали кредит доверия, что Зецу имел к нему. Рано или поздно тот мог сказать «достаточно», что для Обито было бы очень дурным сценарием. — Это всего лишь просьба, Зецу, если ты откажешься – так тому и быть. — Тон Обито лишь чуть-чуть смягчился. — Мне было бы полезно научиться выглядеть как Учиха Мадара даже за маской, но это не критичная часть плана. Конечно, причин на самом деле научиться менять свою плоть как душе угодно – у Обито было предостаточно. Немалая часть этих причин напрямую была связана с его желанием иметь возможность просто уйти из Мира Шиноби, когда придёт время, уйти так, чтобы никто не смог его найти. Другое дело, что давить он всё равно не мог себе позволить. Не ради таких мелочей, не на этой стадии. — Да я… мне бы подумать? — Слабо попытался Белый Зецу. — Естественно, это твой выбор. — Кивнул уже Обито. — Но просто знай, что, если согласишься, я буду называть тебя Зецу-сенсей каждый раз, когда буду уверен, что никто не слышит. Зецу замер… —…ты серьезно? Проглотив остатки своей гордости, Обито кивнул. — Смертельно. На несколько секунд в небольшом убежище под землёй наступила тишина. — Ладно, ученик, когда ты будешь готов перенимать мудрость своего сенсея? — Энтузиазм и веселье зажигались в словах клона с каждым новым словом, и произнося слово «сенсей», Зецу так сильно пылал позитивом что, казалось, готов был пуститься в пляс. Где-то в глубине души Обито что-то сокровенное затряслось в судорогах, выплёвывая свои внутренности и кровавую пену, скорчилось на полу, и наконец умерло. Естественно на лице за маской не дрогнул ни мускул. — Хоть сейчас… Зецу-сенсей. То, как улыбнулся абсолютно белый людоед, искреннее и с огромной радостью, все же заставило «Мадару» устало вздохнуть. Даже это не уменьшило энтузиазм его свежеиспечённого учителя… *** Кимимаро привык жить в темноте. Подземная камера, в которой он провёл половину своей жизни была привычной… но не комфортной. Комфорт – это концепт, неизвестный ему толком. Мальчик не слишком удивился, когда человек в маске, предложивший ему пойти с ним, переместил его в новое подземелье. Каменные стены, спальное место, несколько светильников расставленных по периметру… привычный вид, и по меркам мальчика куда более впечатляющий, чем камера, служившая ему до этого дома. По крайней мере здесь было теплее, и свободного места было больше. Кимимаро не понял, когда именно заснул, но проснулся он, когда рядом, из словно закрутившегося в спираль пустого места, снова шагнул предложивший пойти с ним человек. Открыв глаза, он проморгался, встретившись взглядом с красным глазом. — Если ты хочешь спать – отдыхай. — Всё тот же голос, в котором, впрочем, молодой гений клана Кагуя не был способен осознать подтекстов, или эмоций. Он вообще едва был осведомлён о существовании других людей, о их желаниях или способах мышления, потому подобные мелочи легко ускользали от него. — Нет, я… я в порядке. — Он лишь затряс головой. — Я нужен вам сейчас? Искренняя надежда, что прозвучала в голосе мальчишки ошеломила Обито, отчасти. Потому что человек, давно уже использующей тьму в сердца других, прекрасно понимал, чем могла быть вызвана такая эмоция, граничащая с безумной манией. Лишь одиночество столь всеобъемлющее, столь подавляющее, что оно способно свести с ума, могло сделать из ребёнка нечто подобное. Того, кто тянулся к другим так отчаянно, просто потому что они не кусали протянутую руку. — Насчёт этого… — Человек потянулся к своей маске и… снял ту. Молодое лицо, украшенное уродливым шрамом, предстало перед Кимимаро – но тот не мог осознать этого в тот момент. Для него понятия вроде «шрамов» или «уродства» просто не существовало, он так же не понимал значимости красных глаз человека перед ним. Потому что для него всё, кроме его небольшой камеры и соклановцев-смотрителей, что приносили еду – было дивно и ново. — …скажи, чего бы ты хотел, Кимимаро? Мальчик не называл незнакомцу своего имени – но в тот момент осведомлённость того даже не удивила его. Ответ вырвался мгновенно. — Быть с вами! Я буду полезен, я сильный! — Заверил он. — Скажите кого мне нужно убить, и я справлюсь… Что-то в том, как изменилось лицо человека перед ним заставило Кимимаро замолчать. Он не совсем понимал почему. Единственная причина, почему его выпустили, с тех самых пор как соклановцы увидели его способность, было применение его силы. Умение убивать. — Это проблема. — Спустя нескольких долгих секунд заключил Обито. Конечно, в глубине души, он догадывался, что ситуация сложится как-то так. Мальчик заточённый в камере из-за своей необычной силы просто не мог знать, чего хочет от жизни. А значит, чтобы «спасти его», недостаточно было просто забрать Кимимаро из Страны Воды. Обито взял на примету клан Кагуя, как ни странно, именно из-за их репутации, смутные воспоминания о их роли в «аниме» лишь убедили его что импровизированный план стоит попытки. В конце концов даже если бы он не смог убедить Кагуя встать на сторону Кисаме, перебить застрявших в прошлом дикарей было бы несложно, как и сбросить вину на Киригакуре, пока Мизукаге являлся его пешкой. Вины или сомнений в том, что он устроил там – не было. В Мире Шиноби куда более страшной смертью часто умирали в разы более достойные люди. Или хотя бы те, кого людьми назвать было можно. Воспоминания Обито в красках демонстрировали на что способны головорезы вроде клана Кагуя, и основываясь на этом принять решение было легко, абсурдно легко. Чего и стоит ожидать от человека что давно уже носит имя «Мадара». Кимимаро с самого начала не был… не был какой-либо установленной частью плана. Обито знал, что мальчик существует, знал, что его держат в клетке, благодаря воспоминаниям из другой реальности, но так и не решил заранее что с ним делать. Для начала желая взглянуть на него своими глазами. Сейчас же перед ним стояла реальная проблема. Учиха решил, что теперь, с того самого момента как он проснулся от Муген Цукиёми, он будет поступать по совести. Так, чтобы, оглядываясь назад ему нечего было стыдиться. Вытащить мальчика с необычной силой из его клана – было простым решением. А вот что делать с ним дальше это… это куда более сложный, отличный вопрос. У Обито не было для него применения сейчас. Потенциально Улучшенный Геном мальчика обещал сделать из него в меру могущественного шиноби, но даже решение заставить Кимимаро пойти по этому пути… казалось не самым правильным. Отсюда и было распутье. Потому что Обито мог предложить мальцу не так уж и много, не тратя на того слишком много личного времени. Конечно, приглядывать за ним можно поручить Зецу, но… Учиха искренне содрогался при мысли, во что может вырасти ребёнок, воспитанный очень своеобразно-мыслящим клоном Хаширамы. Просто отпустить его тоже не было вариантом. Мальчишка был совершенно не адаптирован для жизни снаружи, более пяти лет прожитых в клетке лишили его какого-либо шанса сойти за обычного человека. Одно неосторожное использование его силы – и гражданские будут в ужасе, да и часть шиноби, скорее всего, тоже. За ним нужно было присматривать, его нужно было учить, и доверить это было некому, присматривать же самостоятельно… это было вложение личного времени и сил, вложение которое он, Обито, вполне возможно, что и не мог себе позволить. С другой стороны, более прагматичная часть Учихи однозначно говорила, что этот мальчик в будущем вполне мог стать весьма полезной фигурой, под наставлением Орочимару тот уже в свои пятнадцать был невероятно силён для своих лет. Если бы не та болезнь… Учиха устало вздохнул, припомнив в красках ещё и эту проблему, которую тоже по-хорошему надо решать. Просто потому что больше – некому. — Зови меня Тоби. Это не моё настоящее имя, но пока что для тебя будет безопаснее знать только его. Кимимаро кивнул, изображая серьезность и понимание, даже если не совсем понимал ситуацию. — Относительно твоей роли… так или иначе тебе стоит многому научиться. Поэтому… — Печать, и в хлопке дыма рядом с Обито появляется теневой клон. — …мой клон будет проводить с тобой много времени. Всё что видит и слышит он – вижу и слышу я, по этому поводу не беспокойся. Клон кивнул, а затем выступил вперёд. — Для начала подойди, попробуем подыскать место где ты будешь жить. Это убежище едва ли подходит… — Хорошо. — Мальчик доверчиво подошёл к теневому клону – и исчез в вихре Камуи. — Не перестарайся с ним. — Обратился Обито к своей копии. — Если он по-настоящему привяжется, это станет настоящей проблемой, особенно если мы найдём на кого его сбросить… — Ну, если откровенно, у меня есть чувство, что с этим мы уже опоздали. — Пожал плечами теневой клон. — Похоже, мальчик останется, даже когда мы разгребём собственную кучу. В конце концов он шёл даже за Орочимару… Вновь пространство пошло рябью, и вот уже в одном из многочисленных убежищ, подготовленных Обито за годы, остался только он сам. Мужчина выдохнул, покосившись на футон. Его нынешнее тело спокойно обходилось без сна, но… — Позже. — И качнув головой он тоже пропал в вихре пространства и времени. *** Небольшая поляна в лесу, чуть в стороне от побережья, пестрила шиноби устроившимися у костров во временном лагере. Обычно в это время стоянку наполняли бы смех и пьяные споры, но сейчас воины клана Кагуя были удивительно тихими… Внезапно, из-за деревьев на поляну приземлилась фигура. Нечеловеческая внешность, протектор Кири, огромный меч за спиной… Из-за главного костра поднялся Ген, смерив новоприбывшего тяжёлым взглядом. Во внезапно наступившей тишине он заговорил первым: — Среди пылающих небес, под древом матери великой. — Алое око горит в небесах, обещая вечный сон. Двое мужчин несколько секунд смотрели друг на друга, но некоторое напряжение всё же исчезло из плеч обоих. — Хм, значит, вы и есть клан Кагуя? — Кисаме окинул смотрящих на него воинов скептическим взглядом, фыркнув. — А ты значит, тот, кто будет нам приказывать, да? — Даже не скрывая своей враждебности отзеркалил приветствие Ген. — Стоило ожидать, что это уродцы с Улучшенным Геномом решили использовать настоящих воинов для их идиотс… Закончить говорить новый лидер клана не успел, потому как удар в челюсть отправил его в недолгий полёт. Удар достаточно быстрый, что Ген даже не успел заметить начала движения. Нога оказалась на груди всё ещё дезориентированного шиноби, а огромный клинок, зашевелившийся словно живой, с грохотом врезался в землю в сантиметре у его шеи. — Слушай сюда, мусор. — На лице Хошигаки играл кровожадный оскал, а почти нечеловеческие глаза были налиты лютой жаждой крови. — Последняя пара дней у меня была очень хреновой, и у меня нет времени с вами возиться. Если ты не хочешь со мной работать – хорошо, я отрежу тебе руки и ноги, выпотрошу как рыбу, а затем пущу кровь всем, кто захочет за тебя заступиться. А работать буду с теми, кто готов слушать! Мечник коротким взглядом окинул поднявшихся и готовящихся к бою мужчин, у некоторых из которых на губах застыл боевой клич. — Меня зовут Хошигаки Кисаме, возможно, вы что-то да слышали обо мне. С этого дня от меня зависит, будете ли вы жить, и получите ли желаемую боевую славу, или сдохнете выпотрошенными как собаки! Кто-то хочет проверить, насколько я серьёзен?! Записка человека в маске была очень лаконичной. В свитке были координаты лагеря, где его ждали, пароль с ответом, а так же краткое описание новых… инструментов для работы, что ему предоставили. Головорезы, убийцы, лишённые даже той пародии на человеческую мораль и честь, с которыми не спешили расставаться большинство шиноби. Чёртово племя, где была важна лишь сила. И от этой битвы они хотели получить славу для своего клана, славу настоящих воителей, которых можно было нанять на работы, на которые не согласится деревня. Засранец в маске предупреждал, что скорее всего ему придётся доказать этим, что он куда более страшный монстр, чем все они вместе взятые. Отчётливо выделил, что пока хоть десяток из них переживут его чистку, план будет в силе. Кисаме нравилась такая постановка задачи. — Ну?! — Гаркнул он ещё раз, оглядывая шиноби вокруг. Но они… Они сомневались. Некоторые дрожали, другие смотрели на него с неуверенностью, третьих же удерживали товарищи… — Да что ты о себе возомнил, ублюдок! Всё же несколько «воинов клана» ринулось к мечнику от одного из костров. Улыбка на его губах обратилась широким оскалом. — О, добровольцы! Недовольные закончились очень быстро.