Над бурей поднятый маяк

Они прошли по длинному коридору, ведущему в восточную часть школы. Коридор упирался в винтовую лесенку, круто взлетающую вверх, и резко заворачивал влево. На пустых стенах не было ничего, кроме источающих слабый свет газовых ламп. Смит остановился у дальней двери: — Прошу. Кивнув, Доктор без колебаний вошел внутрь. Райан расправил плечи, отчаянно храбрясь, и последовал за ним. В кабинете директора так же, как в вестибюле, не хватало света и воздуха, было влажно и душно. Строго темнело со всех сторон почти черное дерево, со стеллажей и полок глядели корешки бесчисленных книг. В помещении царили аскетичная простота и почти вызывающе идеальный порядок — Райан поневоле вспомнил свою грязную, заваленную ненужным барахлом гостиную, и воспоминание это создавало неприятный контраст с тем, что он видел перед собой сейчас: в захламленной гостиной было лучше. Уютом в кабинете и не пахло. Директор школы сидел за огромным столом, и его неясный серый силуэт расплывался на фоне падающего из окна света. Доктор сделал несколько решительных шагов вперед, пересекая пространство комнаты, снял шляпу и протянул мужчине руку: — Добрый день, директор. Блеснув лысиной, директор поднялся из кресла и ответил на рукопожатие: — Грегори Чаппел, — он бросил взгляд за спины посетителей. Без труда разгадав безмолвное указание, дворецкий исчез, бесшумно затворив за собой дверь. Когда они остались втроем, Райан, шагнув к Доктору, замер рядом с ним. — Инспектор Ури, а это, — он кивнул в сторону Райана, — инспектор Росс. Институт Торчвуд. Он протянул директору раскрытую корочку психобумаги, но, когда Чаппел потянулся, в руки не отдал, отвел подальше. Досадливо поморщившись, директор подтянул к глазам монокль на золотой цепочке и с минуту пристально вглядывался в документ. Вблизи директора рассмотреть было гораздо проще. Высокий, худощавый и немолодой, он держал спину прямо и разглядывал гостей внимательно. На левом рукаве его строгого, идеально отутюженного серого сюртука атласной полосой сиял черный траурный креп. — Так что, — наконец начал он, — привело вас в школу Святого Винсента? Доктор, не спрашивая позволения, уселся в одно из кресел, придвинутых к директорскому столу. Райан остался стоять, сжимая в руке свою шляпу. — До Института дошла информация о двух несчастных случаях в вашей школе, мистер Чаппел. Мы здесь, чтобы провести дополнительное расследование. Директор натянуто улыбнулся: — Очевидно, до вас дошли неверные сведения. Двое пансионеров умерли, и это ужасная трагедия, но ничего криминального в их смертях нет. Смерть от естественных причин несчастными случаями не называют. — Нас направили сюда для проведения дополнительного расследования, — словно не услышал его Доктор, — и именно этим мы намерены заняться. Полагаю, сейчас у вас достаточно пустых комнат, чтобы мы с инспектором Россом смогли задержаться на некоторое время? Напряжение заметно нарастало, и Райан все меньше и меньше понимал, что должен делать: подыграть или просто наблюдать со стороны? Наделать глупых ошибок не хотелось, так что он благоразумно промолчал. Губы Чаппела сжались сильнее, а затем он, явно изо всех сил сдерживая раздражение, процедил: — В школе работали детективы из Скотланд-Ярда, мистер Ури. Мы не нуждаемся в ваших услугах. Райан напрягся. Он скорее почувствовал, чем услышал, как Доктор скрипнул зубами. Наклонившись к Чаппелу через стол, тот отчеканил: — Инспектор Ури. Не мистер. И Торчвуд никогда не оказывает услуги, директор. Комната с двумя кроватями подойдет. Директор Чаппел долго сверлил Доктора взглядом, в то время как сам Доктор, взглянув на Райана через плечо, спокойно произнес: — Наш багаж так и остался в вестибюле, нужно, чтобы его отнесли в комнату. Райан кивнул. Наконец директор откинулся на спинку кресла и опустил глаза, вцепившись пальцами в одну из своих прекрасных запонок: — Комнаты студентов находятся на третьем этаже. Угловая в западном крыле, полагаю, вам подойдет, она чуть больше, чем остальные. Я попрошу мистера Смита отнести ваш багаж наверх. — Благодарю вас, мистер Чаппел, — Доктор поднялся из кресла. Они уже стояли в дверях, когда директор бросил им вслед: — Неделя, господа. Даю вам неделю. Райан почувствовал, как едва отпустившее напряжение снова возвращается, сковывая шею и плечи в невидимое кольцо. Но Доктор только обернулся и, лучезарно, очень по-докторовски улыбаясь, сказал: — Не мешайте нам, директор. А дальше посмотрим.

***

На прикроватном столике затарахтел древний механический будильник, и Райан разлепил глаза. Просыпаться каждое утро засветло было попросту негуманно, но Доктор этого мнения не разделял. В первое же утро он безапелляционно заявил, стягивая с Райана одеяло: — Местные встают рано, смирись. Будешь дрыхнуть — пропустишь все самое интересное. Когда одеяло соскользнуло с и так озябшего за ночь тела, Райан заклацал зубами. В спальне было чертовски холодно — каменное здание школы отапливалось как-то неубедительно: приходилось делать скидку на викторианские порядки. Тонкое одеяло не особо согревало. Видимо, детей здесь с пеленок готовили к беспощадной нескончаемой зиме. — Будто бы в ТАРДИС реально соблюдать режим, — пробормотал он, но поднялся, потирая глаза, и потянулся за болтающейся на спинке стула рубашкой. Доктор, стоявший рядом уже при полном параде, выхватил рубашку из его рук и погрозил пальцем: — Сначала умываться, молодой человек. — Чего?.. — Живо! С водными процедурами в школе дела обстояли не менее сурово. Когда мрачно зыркающий на новых постояльцев Смит затащил на третий этаж саквояжи, Райан и Доктор впервые увидели свою новую спальню. Дверь в комнату пряталась в нише в самом дальнем конце западного коридора. Узкие стрельчатые окна давали минимум света, и по углам Райану то и дело чудилось угрожающее шевеление теней. Обставленная скудно, почти по-армейски, комната казалась одновременно полупустой и забитой. Почти все скудное свободное пространство занимала нехитрая мебель: две кровати с высокими железными изголовьями, два компактных письменных стола, два стула и два прикроватных столика, больше похожих на тумбочки из американского мотеля, где они когда-то умудрились провести не самую приятную неделю своей жизни. — Эта комната больше, чем остальные, — пояснил Смит. — Поэтому директор для вас выбрал именно ее. Райан остановился в центре спальни, огляделся, топчась на месте. — А остальные что, еще меньше? — вслух ужаснулся он. Смит гордо вздернул подбородок: — В школе юношей учат дисциплине, инспектор. Излишества ни к чему. В дальнем углу комната слегка изгибалась, и за выступом стены пряталась крохотная ванна без каких-либо признаков водопроводных труб. Райан уставился на нее в недоумении. — Да, — ответил на его не заданный вопрос Доктор, — никакой горячей воды. Милая застенчивая горничная по имени Гвен, конечно, наполнила бы ванну водой приемлемой температуры, стоило только попросить, но она так отчаянно краснела при виде Райана, что тот постарался свести просьбы к минимуму. — Нет, — сказал Доктор, не отрываясь от найденной в тумбочке книжки. — Ты не можешь сам наполнять ванну. Райан рухнул на кровать: — Потому что это работа прислуги? — Именно. Райан застонал. По утрам было еще хуже. Гвен, робко стучась, каждое утро приносила в комнату большой кувшин с холодной водой, и Райан, ежась в промозглом воздухе спальни, плелся к умывальному столику, где сверкал латунными боками большой таз, и страдал, поскуливая, пока Доктор лил ему на ладони, шею, волосы ледяную воду. Доктор только кусал губы, изо всех сил стараясь удержаться от смеха, — из солидарности к мучениям Райана, конечно. Одним словом, Райан испытывал культурный шок. А Доктор… Ну, Доктор от игры в девятнадцатый век пребывал в полном восторге.