Над бурей поднятый маяк

— Ты не поверишь, что я… Райан, переводя тяжкое дыхание, умолк, и эхо его слов гулко отдалось от стен спальни. В комнате никого не было, только горела, скупо освещая скудное пространство, газовая лампа. На мгновение, которое Райан даже не сумел как следует охватить разумом, лампа напомнила ему маяк, горящий над водой в сплошной темноте. На примятом покрывале, спешно накинутом на кровать Доктора, Райан не сразу заметил желтоватый прямоугольник — листок бумаги с рваным, будто обкусанным краем, на котором ровным твердым почерком было выведено одно-единственное предложение: «Надо кое-что узнать у Эммета». Райан опустился на мятое покрывало и непонимающе уставился на записку. В каком смысле «надо кое-что узнать»? Как это трактовать? Как указание на то, куда подевался Доктор, или как руководство к действию? Если второе, то Райан ничего делать не собирался. Нет уж, не собирался. Все тело безжалостно атаковала ломота, он планировал спрятаться от мира под одеялом — и это то, что он должен был сделать прямо сейчас. Никаких больше прогулок по темным засыпающим коридорам. Сколько можно расхаживать по зданию школы, стараясь идти тихо, так тихо, что почти никому не слышно, вынюхивать, высматривать и допрашивать тех, кто, похоже, и не думал скрывать никаких страшных тайн? Райан потянулся, положив листок на прикроватный столик. Будильник громко тикал, насмехаясь, и сквозь радужную пелену, заволакивающую взгляд, Райан никак не мог разглядеть и сопоставить, куда указывают стрелки и который час. Пружинистые щелчки, доносящиеся из древнего нутра будильника, раздавались неравномерно, секунды то тянулись, то мчались вперед, стремясь обогнать сами себя. Будто даже ткань времени исказилась. — Так… — Райан с усилием потер глаза, надеясь отогнать бред, медленно и вкрадчиво запускающий щупальца в воспаленное сознание. — Хватит уже. Комната отозвалась безмолвием. На столике упорно и оглушительно тикал будильник. — И хватит с собой разговаривать — приказал себе Райан. Кожа под рубашкой покрылась липким холодным потом. Как сидел, так и упал на постель, — ноги в слегка жмущих туфлях остались стоять на полу. Кажется, на несколько минут даже провалился в душное забытье, но встрепенулся против воли, резко поднялся и поморщился от тошнотворного головокружения, зажав ладонью рот. Доктора в спальне все еще не было. Шумно колотился в висках пульс, колотился нездорово быстро и почти болезненно, но Доктора не было, а на дворе уже стояла ночь, тоже безмолвная и все так же наполненная пугающей неопределенностью. — Раз-два-три-четыре-пять, — прошептал Райан, ухватившись за спинку кровати и поднимая себя на ноги, — я иду тебя искать. Он понимал, что и сам звучит, как маньяк. Но кто бы его сейчас услышал? Доктора снова где-то носило. Полумрак школьных коридоров обхватил его тугими кольцами объятий, и Райан медленно двинулся уже знакомой дорогой — к комнатам студентов. Путь лежал через рекреацию, где все еще сидели, расположившись по креслам и диванам, ученики. Воздух резонировал, наполненный тихим шепотом: мальчишки переговаривались между собой, обмениваясь свистящими репликами, которые невозможно было разобрать. Стоило Райану пересечь невидимую черту, отделявшую коридор от общей гостиной, как все головы синхронно повернулись. На него уставились две дюжины глаз, смотрящих по-змеиному, с холодным непроницаемым выражением в зрачках. Так глядели монстры в ужастиках, многоголовые, разбитые на десяток отдельных существ — отдельных, но с единым сознанием. Жуть-то какая, господи прости. — Добрый вечер, господа, — поздоровался Райан, надеясь изо всех сил, что голос не дрогнет. — Добрый вечер, инспектор, — недружно поздоровались школьники. Голоса у них теперь снова звучали, как у живых. Казалось, еще немного, и Райан вообще перестанет понимать, где заканчивается буйное воображение и где начинается реальность. Он с сожалением вспомнил, что микстура мисс Уилсон, нетронутая, так и осталась лежать, позабытая, на кровати в спальне. Или он принял дозу еще в кабинете медсестры?.. Но нет, вроде бы никакой микстуры не пил. У двери, как две капли воды похожей на все остальные, притормозил, вспоминая. Может быть, спальня была и не та. Ну и что с того? Он негромко постучал, и ему все-таки повезло — на пороге возник Эммет, сонный и в пижаме. Райан бессильно прислонился к дверному косяку: — Прошу прощения, что поздно. Инспектор Ури у вас? Эммет по-детски шмыгнул носом: — Нет, он уже ушел. — Давно? — Не очень. Я успел только переодеться ко сну. — А куда он ушел? Мальчик пожал плечами: — Он не сказал. Пришел Уоррен, отвел инспектора Ури в сторону, они пошептались и ушли вместе. У Райана заныло под ложечкой. — Уоррен? — быстро спросил он, выпрямляясь. — Твой сосед? — Ну да. Он сказал, что должен показать что-то инспектору. Больше я ничего не слышал. — И тебя не удивило, что в такое время он не в комнате? Эммет посмотрел на Райана устало: — Я сомневаюсь, что теперь вообще хоть что-то может меня удивить, — он потянулся к дверной ручке. — Вы позволите? Я все еще слаб, мне нужно поспать. Уж кому не надо было об этом рассказывать, так это Райану. Он резко выставил перед собой руку, не давая Эммету закрыть дверь. Ладонь гулко ударила по старому дереву. — Мистер Мэдсон, — процедил Райан, — вы будете отвечать на мои вопросы столько, сколько я скажу. Понятно? Эммет отшатнулся внутрь спальни, выпустив дверную ручку, но ничего не сказал. — Куда мог пойти Уоррен? — мальчишка молчал, и Райан повысил голос: — Отвечайте, Мэдсон! Мне плевать на ваши ночные прогулки, отвечайте немедленно: куда Уоррен мог отвести моего напарника? — Он… — запнулся Эммет и вдруг затараторил. — Он в последнее время часто говорит про лес, он ходит туда, к озеру, один, шатается там, я не знаю, что он там делает, но он говорит, что… — К озеру, рядом с которым нашли тело? — перебил его Райан. — В лесу одно озеро. Я правда не знаю больше ничего, я… Но Райан уже не слушал. Позабыв про колотящий его озноб, про тянущую боль в груди, про головокружение и тошноту, он сорвался с места и помчался к лестнице, понесся вниз по ступенькам, скользя пальцами по гладким холодным перилам. Внизу, на первом этаже, на секунду остановился, закашлявшись, а потом, переведя дух, развернулся к одной из дверей, ведущих на задний двор. Засов был поднят, словно кто-то ушел из школы недавно и оставил себе пути к отступлению. Райан заметил это только коротко, мельком, на автомате. Уже не было никакого смысла делать выводы: злодей даже не подумал замести следы. С игрой в детективов было покончено. Лишь бы с детективами покончено не было. Эта мысль ударила уже на крыльце, пока Райан стоял, подсвечивая темный воздух туманным дыханием и не решаясь закрыть за собой дверь. Лес чернел вдали неприступной стеной — бездонно-черное на иссиня-черном. Райан пригвоздило к месту холодом и страхом, но если мороз был в своем полном праве, то пугаться было не время. Доктор затерялся там, в ночном лесу, с психопатом, который уже убил двоих, не дрогнув. Ноги сами делали шаг за шагом. Хрустящий, как сахарная глазурь, иней скрипел и крошился под подошвами, и Райан двигался все глубже и глубже в темноту, стараясь держать темп, держаться вертикально, не падать и не бояться. Стоп. Он резко затормозил, хотя уже мог различить очертания по-змеиному извивающейся и исчезающей в гуще деревьев тропы. А что делать, когда он их догонит? Стрелять из пальца? Без такой помощи Доктор и сам бы прекрасно обошелся. — Что же делать, — прошептал Райан в пустоту, — что делать?.. За спиной у него оглушительно щелкнуло — звук, который он уже слышал, который знал наверняка, но не сумел вспомнить, откуда. В ночи щелчок звучал так громко, что почти заложило уши. — Кто там шатается? — грозно раздался позади знакомый голос. — Ну-ка повернись! И Райан понял, понял, что это за звук. Ну конечно! Курок, взведенный курок! Он послушно вскинул руки и медленно повернулся: — Мистер Милтон, это я, Росс! Не стреляйте! Он сначала даже не видел лица садовника — его заволакивало теплое марево масляной лампы. Через бесконечно длинное мгновение замешательства и узнавания Милтон опустил руку, и огонек покорно переместился ниже, почти к самой земле. — Инспектор? Что вы тут делаете? — У меня правда нет времени на объяснения, — сказал Райан, — но мне вас судьба послала. Какой у вас пистолет? — Револьвер, — он стушевался. — Так-то мне не полагается, но времена-то нынче неспокойные, вот я тайком и выписал… — …выписали с материка, да, я так и понял. Мистер Милтон, мне нужен ваш пистолет. И ваша лампа. Я их изымаю. Я все верну, честное слово, — он просительно сложил руки. Не было времени переживать, что последняя реплика подходила скорее школьнику, чем инспектору особого отдела. Времени объясняться и придумывать причины, почему оказался здесь без оружия, тоже не было. Времени вообще не было. — Но… — запротестовал Милтон. — Мне некогда объяснять, — повторил Райан. — Утром я все принесу вам обратно. «Если, конечно, вернусь», — добавил он про себя. Садовник больше спорить не пытался. Сняв револьвер со взвода, он развернул пистолет дулом к себе и вложил его в протянутую ладонь Райана. Ни о чем не спрашивал, не предлагал помощи и не удерживал. Револьвер тяжело опустился в карман. Райан поудобнее перехватил лампу. — Спасибо, Милтон, — сказал он. — Идите к себе. — Доброй ночи, сэр, — неуверенно попрощался тот и не оборачиваясь зашагал обратно к сторожке, почти моментально растворившись за пределами пузыря озаренного лампой воздуха. Райан остался один. Некстати вспомнилось, что пальто осталось в спальне. Ноябрьский холод снова окутал его зябко и влажно, но о возвращении в школу речи и быть не могло. Не давая себе ни возможности передумать, ни паузы, чтобы собраться с духом, он сразу направился к лесной тропе, туда, где тьма под кронами деревьев была такой плотной, что ее можно было резать на лоскуты.