Над бурей поднятый маяк

Первое, что Райан понял, когда проснулся, — у него ничего не болит. По этому блаженному чувству он успел по-настоящему соскучиться. В комнате было темно, не горела даже дежурная голубая лампочка, всегда приветливо помигивающая под потолком по ночам. Глаза привыкали к мраку, и очертания предметов становились все отчетливее: прямоугольник двери в ванную на светлой стене; платяной шкаф, который Доктор вытащил для него из глубин корабля; столик, где пылился пустой и бесполезный контейнер для контактных линз. Все знакомое, до жути знакомое, родное и… Райан резко сел в постели, выпутываясь из влажных простыней. Как он оказался в ТАРДИС? Был двор школы, была медсестра, были Бойд и Уоррен, а потом не было ничего, кроме пошатнувшегося горизонта. Он пошарил руками по своему телу — все та же мятая сорочка с расстегнутой верхней пуговицей. Это понятно, это кто-то пытался помочь во время обморока. Брюки — неудобные, без застежки-молнии — тоже на месте. Значит, его просто принесли сюда и уложили в кровать. Интересно, сколько прошло времени. Опуская ноги на прохладный пол, Райан осторожно сглотнул и с облегчением убедился, что мерзкая муть больше не подступает к горлу, да и голова не кружилась — слава всем богам. Старомодные туфли куда-то запропастились, но верные убитые кеды, которые он нашел в гардеробной еще в первые дни, ждали под кроватью. «Долго же я проспал», — рассеянно подумалось Райану, пока он завязывал шнурки непослушными пальцами. Он чувствовал себя абсолютно здоровым. Хотя вообще-то не это было главное. Больше всего сейчас его занимали два вопроса: где Доктор, и… он что, реально не дал Райану возможности со всеми попрощаться? Улетел вот так, без лишних слов?.. Дверь, ведущая в длинный коридор, распахнулась без единого звука, без знакомого металлического скрежета. Этот скрежет впервые послышался, когда стало ясно, что Райан так быстро не исчезнет, никуда не денется, и ТАРДИС, похоже, таким образом демонстрировала, что ему тут не рады. Он в ответ каждый раз от души хлопал дверью: ну а что, она первая начала. Доктор всегда косился в его сторону, неодобрительно цокая языком. Райан был уверен, что к ТАРДИС Доктор был привязан куда сильнее, чем к самому Райану, так что выбор, если бы его вдруг пришлось делать, был очевиден. А значит, с упрямой будкой можно было делать все что угодно в рамках, дозволенных собственной совестью и чувством самосохранения. Хлопать дверью — это вообще-то совершенные цветочки. Мог бы все внутри к чертям граффити исписать, вот бы у нее подгорело. Но сейчас дверь открылась бесшумно. Словно ТАРДИС сжалилась наконец и приняла Райана как одного из своих. Мысли вились куда-то не туда, не в том направлении. Это все влияние долгой отключки, объяснил себе Райан. После сна не по расписанию у него всегда было ощущение, что на голову взгромоздили перевернутый аквариум, который приглушал цвета, звуки, ощущение реальности, пространства и хода времени. Хотя в ТАРДИС об этом ощущении говорить было, конечно, нельзя. Или можно, но бессмысленно. Скорее так. Коридор, непрестанно плавно изгибающийся, освещенный мягким желтым светом, был длиннее, чем Райан запомнил. Но это был коридор ТАРДИС — часть единственного дома, который у Райана сейчас остался, так что он готов был идти так долго, как понадобится. Здесь было тепло, уютно и знакомо до учащения пульса. Они с ТАРДИС, конечно, не ладили. Но зато тут был Доктор. Медная дорожка коридора повернула в последний раз, и Райан увидел главный зал, консоль, белую дверь, ведущую наружу, несколько ступеней лестницы, золотистый свет, льющийся откуда-то сверху. Он прежде услышал, а не увидел то, по чему так скучал: звук тихих шагов по металлической платформе у самой панели управления, скрип, с которым едва слышно прогибался под тяжестью тела бронзово-золотой лист металла. У Райана почти перехватило дыхание — так резко отозвалось все это трепетом в груди. — Ты где? — позвал он негромко. Голос звучал так, будто связки успели заржаветь от затянувшегося простоя. Из-за консоли высунулась темная макушка: — Ты проснулся! Доктор сиял — его широченная радостная улыбка едва не ослепляла. — А ты переоделся, — заметил Райан, поднимаясь по ступеням и окинув быстрым взглядом джинсы, футболку и блейзер. — Долго я проспал? — Эти воротнички мне шею натирают, — Доктор оттянул ворот футболки. — Видишь след? Райан прислонился к консоли, скрестив на груди руки. — Не вижу. — Долго, — отозвался Доктор, снова поворачиваясь к монитору — Я не специально. — Знаю, — он снова улыбнулся, не сводя глаз с дисплея. От викторианского лоска не осталось и следа — Доктор вновь был собой. Волосы снова торчали во все стороны — точно так же, как в их первую встречу. Растрепанные, стоящие под странными углами, падающие на лоб, блестящие, — они оттеняли светлую чистую кожу, окрашенную сейчас светом золотых огней ТАРДИС в мягкий медовый оттенок. В широко распахнутых карих глазах, как в зеркале, отражались крохотные квадратики монитора. — Почему ты не дал мне со всеми попрощаться? Доктор отвел с глаз челку. Закатанный до локтя рукав блейзера обнажал красивое запястье с выступающей косточкой. — Ты был не в порядке. Мне хотелось быстрее увезти тебя оттуда, — он вгляделся Райану в лицо. — Ты что, расстроился? Голос у него был слегка огорченный, будто он не вполне был уверен, стоит ли вообще огорчаться. Райану тут же захотелось оправдаться. — Нет! — быстро ответил он. — То есть… немного. Хотелось узнать, чем все закончилось. — Все важное ты видел. Он наконец повернулся полностью и теперь смотрел только на Райана, пристально и внимательно, так, будто силился найти признаки того, что все еще может пойти кувырком. Под этим взглядом Райану внезапно стало неуютно. Ему не нравилось ощущать себя как на ладони. Кое-что хотелось приберечь для себя, запрятать глубоко-глубоко, в самые отдаленные закоулки души, и никогда никому в этом не признаваться. Особенно Доктору. Каждая секунда тянулась что-то слишком долго. — Где мы сейчас? Он сделал шаг в сторону ступеней, и этот шаг дался ему не без труда: ноги будто намертво приросли к точке, где он уже столько раз стоял рядом с Доктором, глядя, как тот увлеченно прокладывает маршрут к новым приключениям. Доктор двигался следом — даже оборачиваться не надо было, чтобы это знать. Его близость уже давно не была секретом где-то на уровне свербящего ощущения в затылке и ноющей пустоты под ложечкой, когда Доктора рядом не было. Его ладонь привычно скользнула в ладонь Райана и, как влитая, нашла там свое место. Не осталось ничего естественнее, чем крепче переплести пальцы. Доктор потянул его за собой, вниз, к входной двери и кивнул, указывая на ручку: — Открывай. Любопытство, конечно, подавляло осторожность, но Райан все равно спросил: — И что там? — Просто посмотри. — Если там задний двор дома моих родителей… — Райан не закончил фразу, надеясь, что предупреждающий тон все скажет сам за себя. И, нажав на ручку, потянул дверь. Сначала ему показалось, что он открыл дверь прямо в центр северного сияния, такого, каким рисуют его в мультфильмах. Пустота перед глазами переливалась всеми цветами — красным, синим, зеленым, лимонно-желтым. Переливалась и беспрестанно двигалась, будто радужный водоворот, живой и дышащий, открывался прямо за порогом ТАРДИС и манил к себе, зовя и гипнотизируя. — Мы в открытом космосе, — осенило Райана. — Мы… Он хотел закончить фразу, но от восхищенного трепетания мысли отказывались превращаться в слова. — Да, — подтвердил Доктор. За туманностями галактик проступали, как искры, точки и скопления звезд и планет. В лицо Райану дохнуло ледяным космическим ветром, и он вдруг рассмеялся — громко, восторженно и совершенно беззаботно. Так он смеялся только если Доктор был рядом. Чтобы осознать это, понадобилось время. Много времени. Он повернулся к Доктору, который глядел на него во все глаза, так странно и так жадно, будто никак не мог насмотреться. — Я привез тебя сюда, чтобы ты передумал уходить. — Почему я должен уходить?.. — эхом отозвался Райан. — Ты ведь не хочешь, чтобы я ушел? Ему не хватало кислорода, он знал это абсолютно точно: легкие вскипали, оплавлялись внутри, горели и сворачивались, как запекшаяся кровь. Доктор расцепил пальцы, и собственная рука показалась Райану пустой и чуждой, словно отделенной от его тела и абсолютно бесполезной. Доктор не отвечал, но смотрел, не отрываясь, покусывая губу, и его зрачки, черные и бездонные, расширились так, что за ними стало не видно радужку. — Не хочешь? — повторил Райан, и вопрос словно надломился: голос отказывался слушаться. В ТАРДИС, не издающей возмущенных звуков, повисла тишина, нарушаемая только далеким завыванием космических ветров. И Доктор снова промолчал. Вместо ответа он шагнул вперед, обхватил лицо Райана подрагивающими ладонями и потянулся к нему, опустив ресницы. Губы у него были нежные, мягкие, но гораздо настойчивее, чем у девчонок. Райан не сразу ощутил, что отвечает на поцелуй так же требовательно в поисках контакта и близости, в поисках тепла. Руки под блейзером крепко обвили Доктора за талию, поглаживая и не выпуская, притягивая к себе как можно сильнее.