2+2=5, верно?

Сергей Матвиенко Бля, прикинь, оказывается Сенька этот не такой уж и святоша как мы думали Ахах 12:01       У Антона Андреевича через пару минут урок алгебры с девятым классом, сообщение оказывается прочитано во мгновение.       Однако внимание его внезапно привлекают девчонки, которые зачем-то собрались вместе вокруг одной из задних парт и смотрят что-то в телефоне (или телефонах, — с учительского стола не видать даже), а лица их надо просто лицезреть: кто-то выглядит так, будто только что своими глазами увидел расчленение человека самым жесточайшим способом, что вообще существует; кто-то, будто рецепт того, как стать самой привлекательной и с легкостью завоëвывать чужие сердца; а кто-то просто откровенно неистово ржал на весь кабинет, словно завидев самый смешной в мире анекдот. И такое поведение, мягко говоря, озадачивает учителя. Он наблюдает за происходящим ещë пару минут, прежде чем решает ответить на сообщение.

Антон Шастун С чего ты это решил? 12:03

Сергей Матвиенко У него видео в тик токе залетело Не видел ещë? Ща скину 12:03       И Антон Андреевич бы терпеливо дождался, но одна из тех девочек, привлëкших его внимание минутами ранее, неожиданно звонко орëт чуть ли не на весь класс:       – Ахринеть Арсюха жжëт! – привлекая внимание математика. На фоне еë голоса кто-то до сих пор ржëт. – Лëш, иди сюда, – значительно тише предыдущей фразы.       – Ребят, я понимаю, что у вас перемена, но ведите себя потише, пожалуйста, – а в голове уже складывается целая цепочка мыслей. Слишком уж подозрительное совпадение. Сергей Матвиенко *ссылка* 12:04       На видео изначально Арсений одет в свою обычную тëмно-серую футболку, смотрит в камеру как-то особенно вожделенно, — непривычно, — а на экране в это время появляется текст: «Свяжи и выеби меня, если я не прав, но...», на лице же с переходом оказывается неплохой такой мейкап, — «естественный» (насколько таковой можно охарактеризовать у парня), неяркий и, надо признать, очень даже привлекательный, не лишний и не мешающий, — а футболка заменяется на довольно популярное в ТикТоке «платье горничной», вместе с тем, как предложение заканчивается кратким: «2+2=5, верно?».       И надо признать, Антона Андреевича это видео приводит в настоящий шок. Нет, не потому, что Арсений, оказывается, настолько плох в математике, а потому, как он выглядит на этом самом видео. Откуда в его гардеробе вообще есть такая одежда лучше даже не задумываться. Шастун так и пялится в экран своими расширенными глазами и со сведëнными в недоумении бровями, пока не всплывает уведомление о пришедшем сообщении. Сергей Матвиенко Плохой вы видимо учитель, Антон Андреич Учите своих учеников лучше Вот вроде одиннадцатый класс уже, а знания какие(( И не стыдно даже, эх 12:04        Антон быстро ищет одного конкретного человека среди недавних чатов.

Антон Шастун Не объяснишь? 12:04

Арсений Попов Что именно?? 12:05

Антон Шастун Видео. 12:05

      Звонок на урок оказывается таким внезапным, что математик даже дëргается от неожиданности. Ученики за полминуты расходятся по своим местам, те девочки еле как успокаиваются, а за это время учитель успевает отправить всего одно сообщение:

Антон Шастун Обсудим всë после занятий. Будешь сидеть в телефоне на уроке — тебе же будет хуже. 12:05

      И работает это, по всей видимости, беспрекословно. По крайней мере, сообщений от Попова больше не поступает.       Весь урок Антон заметно напряжëн. На заученном материале он запинается, при рассказе новой темы забывает ключевые слова, да и в целом не может донести информацию точно. И не то чтобы этого очень сильно хотели ученики, ведь в таком случае можно спокойно свалить вину на кого-то другого, — «учитель плохо объяснил», «я здесь не при чëм», — но были же и те, кому это действительно важно и нужно.       Поэтому совсем скоро Антон Андреевич сдаëтся и просто даëт письменное задание всему классу, садится за ноутбук. Заполняет электронный журнал, пытаясь отвлечься хотя бы на него, но выходит плоховато.       До звонка ещë двадцать минут, а математик не знает, куда себя деть. Даже когда урок закончится, муки ожиданий не прекратятся. Следующий урок с седьмым классом, а затем уже с классом Попова. Тогда у них и заканчиваются уроки, и Антон намерен обсудить то, что увидел. Арсений Попов Как думаешь, если я прогуляю последний урок, Антон Андреевич меня убьëт? 12:34

Антон Шастун Думаю, он убьëт тебя в любом случае, но с исполнением твоей затеи — тем более Особенно достанется за то, что пишешь ему на уроке Так что готовься 12:51

      С седьмым классом урок проходит более расслабленно, — Антон Андреевич решает провести его в развлекательном формате, с презентацией и мини-конкурсами между предварительно разделëнными командами. Ребятам не скучно, они задают вопросы и интересуются темой, а математик с радостью отвечает им, поясняет детали, наконец-то отвлекаясь от той напряжëнности и мучительного ожидания, вызванные Поповым. Арсений Попов Мне обязательно приходить?.... 13:44

Антон Шастун Если ты ожидаешь, что я скажу нет, то спешу огорчить тебя: я этого не скажу 13:44

Арсений Попов А если я всë же не приду, будет совсем плохо, да? 13:44

Антон Шастун Не советую проверять это Я намерен опрашивать тебя не только по поводу видео, но и по теме урока, тебе оценки нужны А твой ротик поможет получить хорошую оценку только с помощью правильных ответов, а не с помощью чего-то другого, что он тоже хорошо умеет делать :) 13:45

Арсений Попов Пиздец. 13:45

Антон Шастун За маты тоже можно неплохо получить, и всë же используй свой рот не для этого, Арсюш 13:45

      Антон конечно не видит, как ужасно сильно краснеют щëки и уши Попова, но явно был бы не против на это посмотреть. Ему безумно нравится смущать своего мальчика этими недвусмысленными фразами, особенно в ответ на то, как Попов сам издевается над ним.       На уроке Арсений всë же появляется, хотя и сидит тише воды, ниже травы в самом конце класса, что ему никак неприсуще. Глаз вообще не поднимает, рассматривая что-то в собственной тетради, но прекрасно ощущает, как за ним внимательно наблюдает учитель.       Первую половину урока Антон Андреевич не трогает его вовсе: ни вопросы не задает, как обещал, ни к парте близко не подходит, что вообще любил частенько совершать под видом обычного похождения по кабинету и наблюдением за успеваемостью учеников. У парты Попова он задерживался дольше всего, подправлял что-то, замечая ошибки в его тетради, и нередко говорил всякие непристойности на самое ухо, чтобы никто кроме него не слышал. Арсений в такие моменты безумно краснел, кажется, вообще всей головой, а то и телом, и ещë пару минут не мог сосредоточиться на теме урока.       А когда Арс уже успел понадеяться, что его так и оставят в покое, математик-таки задал ему череду вопросов, не отставая практически ни на секунду, словно все остальные ученики разом исчезли из класса.       Конечно, на все вопросы он ответить не смог, но явно остался доволен тем, что бóльшую часть всë же осилил, за что и был награждён похвалой учителя. Антон Андреевич смотрел на него вызывающе, так и давая понять, что после урока эта похвала исчезнет и останется только мучительный допрос. Попов уже настраивал себя морально на плохой исход и абсолютно не знал, как будет оправдываться.       Сейчас звонок — спасение для всех одиннадцатиклассников, за исключением Арсения. Ему же эта трель кажется чем-то, что предвещает его смерть. Ну или говоря другим языком, длительные муки за разговорами, а может и не только разговорами.       В кабинете остаются только они одни. Антон продолжает сидеть за своим рабочим местом, а Попов нервно дëргает рукав кофты, сидя всë за той же дальней партой, за которой провёл целый урок. Подходить к учителю он боялся словно к огню. А потому просто мялся на месте, беспощадно теребя собственную одежду.       – Так и будешь стоять там? – наконец подаëт голос Шастун в оглушающей тишине кабинета. Арсений нехотя двигает ногами в сторону учительского стола.       От экрана ноутбука Антон отлипает как только Арс оказывается стоящим напротив него. Смотрит с интересом, изучая эмоции мальчишки, и молчит некоторое время.       – Объясняться будешь? – вроде как вполне безобидный вопрос, но произнесëн он с такой интонацией, что Попов невольно вздрагивает, восприняв это как просьбу, и всë равно ведь молчит, так и не придумав оправдания. – Как понимать это видео?       – Антон... – собирается было произнести лишь имя, но мигом исправляется, глядя в глаза учителю: – Антон Андреевич. Это же ничего не значит. Просто развлекательное видео для тик тока...       – Смотрю, развлекаешься ты просто на «ура». И давно у тебя такие пристрастия? – хмыкает и глаз не сводит.       – Это... Блин, почему Вы так серьëзно отнеслись к этому? Я же просто, блять... – с языка слетает незаметно, Арсений обрывает предложение, вздыхая тяжело и недоговаривая, и только спустя пару секунд в буквальном смысле ударяет себя по губам, припоминая сообщения учителя. – Прости... те. Само вырвалось.       Антон Андреевич молчит ещë полминуты, прежде чем решает задать весьма провокационный вопрос, поднимаясь со своего стула и медленно шагая к Арсению:       – Мы подобное не обсуждали конечно, но является ли твоë «свяжи и выеби меня» на видео реальным желанием? Или это тоже часть «развлечения»? – останавливается на расстоянии в пару шагов между ними и смотрит в голубые глаза с ожиданием.       – Боже, ну почему ты заставляешь меня говорить это? – уши моментально очаровательно заливаются краской, Арс опускает голову и двигается вперëд, утыкаясь макушкой в грудь учителя, дабы не смотреть в его бесстыдные глаза. – Это безумно смущает, блин.       – Поверь, ты выглядишь потрясающе, когда смущаешься. Ты в принципе всегда выглядишь потрясающе, малыш, – гладит по щеке, пытаясь поднять его голову. – Ну чего ты, посмотри на меня, – а Арсений лишь прижимается ещë ближе, — телом к телу, — зарываясь носом в шею Шастуна. Длинными руками обвивает его талию, вжимается сильнее, словно намереваясь срастись в одно целое, и редко и коротко дышит.       Антон обнимает его в ответ, стараясь через трепетные прикосновения забрать весь накопленный негатив и переживания. А Арсению будто и в правду помогает: дышит размеренней, мëртвую хватку ослабляет и вроде даже готов снова посмотреть в зелëные глаза, что предполагает Шастун по оторванному от его тела лицу.       – Успокоился? – в ответ получает короткий кивок головы, Арс отстраняется. – А теперь серьëзно, ты правда хотел бы быть связанным? Или это просто для видео? – чисто любопытство и интерес, абсолютно никакого осуждения или наоборот — навязывания идеи в своих интересах. Потому что, признаться, связать Попова было вполне себе в интересах Шастуна, но только при условии согласия самого парня.       – Блять, ну это же пиздец, – срывается всë же Арсений, не в силах продолжать без матов, и затихает словно позорно. – Прости, я не об идее. Просто это так стыдно говорить, я не могу...       – Что стыдного в обсуждении желаний в сексе? Это лишь помогает получить больше удовольствия обоим, ты не должен стыдиться этого. А ещë ты до сих пор не сказал «нет», – хитро улыбается и щурится.       – И что, если я скажу, что хочу попробовать, мы это сделаем? – выходит резко и необдуманно, Арсений и сам не понимает, как находит силы это произнести, но оклематься уже поздно, он снова утыкается покрасневшим лицом в шею Антона и обнимает слабо.       – У меня в квартире припрятаны некоторые верëвки, так что мы вполне сможем всë реализовать, если ты действительно хочешь, – на эту фразу Арсений в момент отлипает от учителя и смотрит ему в глаза с играющими огоньками в своих.       – Почему мы не можем сделать это здесь? Если ты смотрел мои видео, там есть одно, где я связываю руки ремнëм, но... – взгляд утыкается в учительские брюки, плотно держащиеся на бëдрах благодаря как раз-таки ремню. – Этого на мне не делал никто другой. Я не готов сразу полностью, так что одних рук уже будет достаточно.       – Да ты точно сумасшедший, – произносит в беззлобном тоне без упрëка, хрипло хохотнув. Смотрит в глаза с любовью и доверием и продвигается к двери. Щелчок замка оказывается неожиданно громким в этом тихом помещении. – Я уверен, что связанным ты смотришься дико сексуально.       – Антооон! – тянет его имя жалобно, снова безумно смущаясь.       – Стонать моë имя ты будешь чуть позже, потерпи, – ухмыляется, медленно шагая ближе.       – Ну прекрати, – хотя надо признать, в паху от его слов неплохо так тянет, и Арс, возможно, даже не хотел бы, чтобы учитель прекращал, но стеснение пока всë ещë сильнее.       – Прекратить смущать тебя? – подходит вплотную и смотрит в глаза, а затем наклоняется к уху: – Ни. За. Что. Ты такой чувственный, я просто не могу этого не делать, – снова отстраняется, руки укладывает на мальчишечью талию и чуть сжимает. – Ты бы только знал, какое оказываешь на меня воздействие... Я люблю тебя, – с придыханием, произносит так искренне и так трепетно, что Арсений на месте легко дрожит, губы поджимает, силясь сдержать рвущиеся на волю эмоции. Целует резко, но со всей любовью и нежностью. А когда отстраняется, смотрит с неземной любовью в зелëные глаза, и чувствует, как мужская рука укладывается на его щеке, снова притягивая к себе. Язык Шастуна аккуратно проходит по губам парня, и тот тяжело сглатывает. Дрожь проходится по телу вновь. А когда грубые губы врезаются и беспощадно терзают мальчишечьи, то покусывая их, то просто напористо налегая на них, Арс весь извивается, в конце концов забираясь на учительский стол ягодицами. Антон пристраивается между его ног вплотную, прижимая к себе за талию.       Отрывается от губ математик неожиданно, смотрит на порозовевшее личико перед собой с удовольствием, рассматривает его бесстыдно.       – Какой же ты красивый, – и на попытку Арсения вновь укрыться, поробев, отрезает: – Не прячься. Посмотри на меня, – Арсений слушается, глаза открывает, наблюдает осторожно из-под опущенных ресниц. – Запомни: я намерен сказать тебе это столько раз, сколько потребуется для того, чтобы ты забыл о смущении вовсе. Ты безумно красивый, Арсений Попов, а ещë я безумно сильно люблю тебя, – и признаться, эти слова в самом деле дарят больше чувств и эмоций, чем сам секс. Хотя если совмещать это всë вместе, то наверняка получится просто нереальный микс. Арсений готов ощутить его сегодня на себе.       – Я ненавижу тебя так же сильно, как и люблю, и я никогда не перестану смущаться всех этих твоих слов, слышишь? – вновь тянется к желанным губам, трепетно прикасается к ним, нежно вбирает меж своих губ Антонову нижнюю, не спеша углублять поцелуй.       Но эту задачу легко берëт на себя сам Антон. Он прикусывает чувствительную кожу губ зубами, рукой зарывается в тëмные волосы, слегка оттягивает за них голову и языком толкается внутрь податливому рту. Сам жмëтся ближе и притягивает Арсения к себе руками. Кровь к члену притекает стремительно быстро, Арс закатывает глаза. Антон целует мокро, грубо, не давая шанса на лидерство (хотя Арсений даже и не пытается), руки перемещает на ягодицы. Сжимает, получив в ответ резкий короткий стон, оглаживает. Руки Попова ложатся на плечи учителя, и когда на собственной ширинке джинс он неожиданно ощущает чужую ладонь, резво сжимает пальцы, вцепляясь ими в идеально выглаженную рубашку, сминая еë.       – Антон, боже, – он невольно отрывается от сладких губ, запрокидывая голову назад, когда мужская рука сжимается сильнее, и в паху уже, кажется, собирается абсолютно вся кровь, что только могла. Изгибается под прикосновениями, стремясь лечь спиной на поверхность стола, но вовремя поднимается, – не без помощи притягивающих его рук, конечно, – вновь коротко утыкаясь губами в чужие.       – Ты такой горячий, знаешь, как мне не терпится связать тебя? Хочу видеть, как ты умоляешь меня дать тебе кончить, но не можешь быть громким... ведь мы в школе, – распаляет ещë больше, зная, какое воздействие это оказывает на парня. – Ты точно готов к этому? Мы можем остановиться.       – Да ты издеваешься... Я хочу этого сейчас больше всего, не медли, пожалуйста, – кусает собственные губы, трëтся натянутой зоной паха о мужскую руку, и тихо-тихо постанывает, понимая, что хоть это и был последний урок и на этом этаже их больше сегодня не будет, люди здесь появиться вполне могут и всë происходящее услышать тоже. Но эта мысль едва не потупляется невероятным возбуждением и мыслями о том, каково это быть обездвиженным в руках любимого человека. Совместными усилиями худи Арсения оказывается отброшенной в сторону, оголяя грудь и впалый живот, усеянные родинками. Парень жмëтся ближе, снова трëтся пахом о чужую руку и рвано выдыхает под ухо: – Прошу...       – Мне так нравится смотреть на то, как ты требуешь меня продолжать. Ты неописуемо красив и прекрасен... – Арсений на это лишь закрывает глаза, почти неощутимо целуя учителя в шею.       Антон наконец расстëгивает ремень и высовывает его из шлëвок джинс. Арс нетерпеливо вытягивает руки вперëд, доверясь любимому мужчине целиком, и дожидается, пока он затянет ремень на запястьях. Губы кусает, ощущая непривычную, но, надо признать, возбуждающую скованность.       – Вау, – кратко и восторженно комментирует Шастун, своим творением любуясь чуть ли не с искорками в глазах. – Не пережимает нигде, всë нормально?       – Всë ахуенно, Антон... – Арсений чуть разводит руки в стороны, убеждаясь, что импровизированные наручники держат его крепко. А затем опускает руки к паху, где член уже почти больно зажат крепкой тканью, однако Антон перехватывает их и тянет обратно наверх. – Пожалуйста, я же не вытерплю, – шëпотом. Он снова кусает свою губу, и Шастун аккуратно опускает парня спиной на стол, прижимая связанные руки к голой груди, а сам стягивает с юного тела джинсы.       – На это и расчëт, – шепчет тихо, и Арсений еле может расслышать фразу за окутавшим его возбуждением. – Хочу услышать твои мольбы.       На белом белье виднеется мокрое пятнышко, и Арсению очень бы хотелось укрыться от внимательного взгляда, направленного точно туда, да только вот нечем.       – Антоон, не смотри так, – и опять кусает губу, отводя взгляд в сторону.       – Ты чëртово произведение искусства, Арсений...       – Антон! Ну хватит, правда, – весь заливается краской, глаза закрывает, чтобы не видеть этого восторженного лица и наглой улыбки. Грубая рука же неожиданно и широко ложится прямо на член, выбивая возбуждëнное: – Ааах, бляяять, Антооон!.. – и дëрганье тазом вверх.       – Да, малыш? Мне остановиться? – хрипло и надменно. Знает же точно, что он не скажет «да».       – Прекрати мучить меня... – с читаемой просьбой смотрит в зелëные глаза, но, кажется, этого оказывается недостаточно. Рука с члена исчезает, перемещаясь на живот. – Умоляю.       – Ох, ты ещë узнаешь, что такое «умолять» по-настоящему. Мы ведь только начали, Сюш, а ещë я не могу тебя не мучить, потому что... Если бы ты знал, как сексуально выглядишь со стороны, то сразу бы всë понял.       Арсений молчит, ведь Антон своим принципам явно изменять не собирается, а потому эти сладкие мучения стоит просто пережить. Ну или насладиться ими.       Он гладит живот, гладит бëдра, но к самому сокровенному никак не прикасается. Арс пыхтит, дышит неглубоко и часто-часто, в глазах всë мутнеет за пеленой возбуждения. Когда рука заползает под ткань боксеров, член в них дёргается, выделяя ещë одну каплю естественной смазки, отпечатывающейся на белье. Арсений весь извивается на деревянной поверхности, когда пальцы оказываются в опасной близости с членом, оглаживая совсем-совсем рядом, но не касаются его. Они так и замирают там, не шевелясь. В яйцах сперма уже почти что кипит, и кажется, ещë немного — и его накроет ужасное перевозбуждение, которое понесëт всë к чертям.       – Антон... Я не могу, правда... Пожалуйста, я сделаю всë что угодно, – в глазах действительно стоят слëзы от того, как же недосточно ощущений. В паху всë будто горит адским пламенем, выпрашивая водопад ледяной воды в виде руки Антона.       Трусы Шастун снимает с него быстро, и теперь, когда окаменелый член, стоящий ровно и целеустремлëнно, слегка покачивается от возбуждения, Антон и сам не может продолжать эту пытку: рукой обхватывает его у головки, распределяя в очередной раз выделившуюся смазку по всей длине. Арсений надорванно стонет в голос, не в силах сдерживать это блаженное чувство внутри себя, и от кайфа скопленные слëзы вытекают из глаз по нежной красноватой коже лица.       Шастун размашисто ведëт ладонью по члену, ужасно медленно, с садистким наслаждением мучая ученика. Удовольствие растекается по всему телу, Арс глухо стонет, широко раскрыв рот и закатив глаза. Рука сжимается крепче, но всë ещë двигается до ужаса медленно, мучительно доводя до грани. Попов дëргает руками вниз, Антон же прижимает их сильнее, ускоряя движения другой руки. Кольцо из пальцев усердно теребит самый шов головки, и Арс прикусывает собственный язык, чтобы сдерживать в себе стоны наслаждения. Движения неспешные, дразнящие, медленно сводящие с ума, жадные. По телу разливается тысяча импульсов, словно иглы, а в глазах снова мутнеет.       Антон, будто почувствовав это, убирает руку на пару секунд под отчаянное мычание Арсения, а затем снова проводит по всей длине. Оглаживает медленно, от самых яиц до головки, и останавливается вновь на ней. Руку убирает всего на секунду, чтобы в следующую крепким кулаком насадиться на длину одной только головки, проводя обратно вверх. Арсений вскидывает бëдра и судорожно стонет, сжимая пальцы рук. Учитель повторяет движение ещë раз, второй рукой касается соска, прищипывает, и Попов снова стонет, кусая губу. Кулак изнутри весь влажный, член входит в него легко, посылая волны кайфа по венам во всë тело. Крепкий и тугой кулак снова насаживается совсем немного и тут же исчезает. Арс на самой грани, концентрирует внимание на ощущениях в паху, чувствует, как сперма норовит высвободиться из яиц позорно быстро. До последнего сдерживает стоны, но когда два последних движения руки Антона проходят дальше, — почти до середины, — срывается:       – Бляяять, я сейчас кончу, ааах-аах, Антооон, ммм, прошу, – резво толкает наверх бëдра, и математик тут же убирает руку, оставляя Арсения в этом подвешенном состоянии. Кончить он ему ожидаемо не даст. – Нет, пожалуйста... Антон, умоляю... Ах, боже... Я... Антооон... – беспрерывно двигает бëдрами, буквально трахая воздух, и снова не сдерживает слëз: эти мучения длятся для него слишком долго и всë никак не заканчиваются, он сходит с ума. Всхлипывает жалобно, надеясь привлечь внимание, но Антону будто бы наплевать вообще. Учитель на своей волне. Садистской, мучающей и насладающейся чужим состоянием.       – Я готов смотреть на это вечно, какой же ты горячий, – шëпотом.       – Антон, пожалуйста... Прошу, я не могу это терпеть, пожалуйста, – словно в бреду проговаривает с закрытыми глазами, дышит запредельно часто, в глазах непощадно мерцает, вязкую слюну сглатывает кое-как и наконец смотрит на своего мучителя. Тот в ответ легко ухмыляется, и Арсений вовсе вскипает: и вот не подумает же даже посочувствовать, сволочь. В висках пульсировать постепенно перестаëт, дыхание нормализуется, дикое возбуждение спадает, но не исчезает. Арс снова укладывается на столе удобно. Не шевелится, слушает. – Смазка в рюкзаке, в боковом отделении, – восприняв бездейственное молчание за что-то своë неопределëнное, решает оповестить учителя. Однако тот лишь аккуратными движениями пальцев гладит мошонку, передвигаясь к крепкому стволу, посылая новые импульсы возбуждения. – Антон, пожалуйста, я... хочу кончить. Можешь потом делать всë, что угодно, но пожалуйста...       – Малыш, так ведь не интересно. Доводить тебя до этой тонкой грани рассудка — сплошное удовольствие, я не готов от него отказаться так быстро.       – Антон... – красные от слëз глаза поднимает на учителя и смотрит так пытливо и умоляюще, что Шастун почти что поддаëтся.       Когда же он от него отходит, берëт рюкзак и достаëт смазку, Арс нетерпеливо оглаживает член связанными руками, тяжело дыша через нос. И старается не издать и звука, закатив глаза. Удовольствие наконец-то вновь течëт в крови.       За локти его перехватывают чужие руки неожиданно, он успевает только испуганно пискнуть и остановить движение. Антон смотрит строго, Арсений весь сжимается изнутри.       – Прости... Я просто не могу уже, правда, Антон, – руки свои приподнимает, ожидая, что с ними сейчас что-то сделает учитель, но тот лишь неожиданно отпускает их.       – Продолжи, – требует полустрого, вместе с тем устраиваясь на первой парте, что по высоте находится ниже стола. Расстëгивает свои брюки, стягивает их и крупный член из белья высвобождает. Дышит громко, наблюдает.       Арсений неуверенно прикасается к себе снова, между руками пропускает член и толкается бëдрами вверх. Голову запрокидывает, неприятно стукаясь ею о стол, но внимания на этом не заостряет. Когда неуверенность спадает, он наращивает скорость. Руки ужасно затекли, но он продолжает толкаться в них собственным членом. Сжать их оказывается очень трудно. Стонет тихо, обрывно и часто. На Антона смотреть не решает, боясь совсем сорваться.       Шастун же расслабленно ведëт ладонью по своему члену, сжимая его. Круговыми движениями кулака ласкает головку, не сводя глаз с Арсения. Присущая ему строгость и контроль последние пару минут теперь куда-то пропадают, он даже не пытается как-либо остановить парня. Даже когда он, весь запыханный и ужасно возбуждëнный, буквально втрахивается в свои ладони остервенелыми движениями, сопровождаемые выбивающимися из горла громкими стонами, явно находясь на грани перед оргазмом, — всë равно ничего не предпринимает.       Арсений почти полностью забывается, концентрируясь только на том, что он вот-вот кончит, так и продолжает двигать бëдрами наверх в бешенном темпе. Стол под ним чуть ли не ходуном ходит, тело приятно реагирует на активную стимуляцию члена.       – Не дай себе кончить, – Антон сжимает головку в руке, чувствуя, как из неë вытекает смазка, и кусает изнутри щëки. Попов реально находится на самой грани, и Антон это отчëтливо видит.       – Антон... Я не могу, – но вопреки своим словам замедляется. – Антон, прошу... Умоляю... – из глаз потоком текут слëзы, Арсений захлëбывается в них и разочарованных стонах.       – Остановись, – приказывает в строгом тоне, точно садистки наслаждаясь чужими мучениями.       К Арсению подходит уже когда тот убирает руки, так и оставаясь ни с чем. Ну или же с каменным стояком и кипящим во всëм теле возбуждением. Целует мальчишку в лоб, руками стирает слëзы.       – Ты умничка, Арсюш, – целует в губы коротко, сразу переходя к шее, а за ней и к груди.       Через пару секунд уже оказывается возле члена, обдавая его рваным дыханием. Неожиданно облизывает широко, ведя языком от яиц до головки, и насаживается сразу на половину. Головой двигает хоть и медленно, но уже значительно быстрее, чем в предыдущий раз рукой. Головка проходится по нëбу, и Арсений гортанно стонет, вжимаясь всем телом в стол. Антон насаживается до упора, принимая в себя всю длину, и втягивает щëки. Руками сжимает бëдра Арса, головой ведëт вверх-вниз. Попов откидывает руки назад, за голову, боясь, что может нечаянно дëрнуть ими вниз.       – Антооон, боже, я не могу, – снова плачет, когда головка упирается в горло. Горячие слëзы текут буквально ручьëм, и Арс уже не заботится о том, чтобы их остановить. Он сосредоточен лишь на том, чтобы наконец кончить, и понимает, что долго так не протянет. Внутри рта Шастуна очень мокро и горячо.       Когда несдержанно делает толчок навстречу, думает, что Антон на этом снова прекратит, однако тот лишь ещë более ненасытно принимает в себя член, ускоряя движения.       Жадно и мокро двигается по возбуждëнной плоти, и чувствет, как член легко пульсирует в его рту.       – Антон, я сейчас... Ааах, Антооон, я сейчас кончу... – в ответ ничего. – Я серьëзно, боже, аааах, Антон! – ногти впиваются в ладони, сперма вот-вот вырвется из него, но Шастун так и не останавливается.       Он лишь чуть замедляет движения, на пару секунд останавливается, а затем снова ускоряется. Мальчишечьи ноги разводит в стороны, упираясь в их колени руками и не давая свести вместе, что они норовят сделать. Заглатывает глубже, слюна стекает на стол по яйцам, Арсений издаëт беспощадно громкий протяжный стон.       Жар обжигает изнутри, по телу будто проходят острые-острые иглы, и Попов лишь чувствует, как его наконец окутывает долгожданное удовольствие, как член отдаëтся бешеной пульсацией, как сперма брызжет в горячий рот, и как этот самый рот желанно еë принимает. Стон звоном так и отдаëтся в ушах.       Тело дрожит, Арсений устало разваливается на столе в ужасно открытой и возбуждающей позе. Ноги так и остаются разведены в стороны, член обмякает, глаза не открываются. Он знает, что Антон внимательно за ним смотрит, знает, что тот всë ещë безумно возбуждëн, знает, что на этом они не закончат.       Когда дыхание приходит в норму, а сердце перестаëт отбивать лезгинку, он открывает глаза. Пара зелëных же наблюдательно скользят по его телу.       – У меня руки болят очень, – шëпотом жалуется Попов, и Антон подходит к нему ближе. Ремень снимает, руки аккуратно подносит к своему лицу, распрямляя затëкшие локти парня, и с трепетом целует запястья.       Арс поднимается, садится на столе ровно и смотрит на Антона, на его растрëпанные волосы и на внушительный стояк. Решительно слезает на пол, еле удерживается на ногах и дрожащими пальцами принимается расстëгивать пуговицы на рубашке учителя.       – Арс, нам не обязательно это делать, это и так было нелегко для тебя, ты устал.       – Кто тебе сказал? Я полон сил для того, чтобы ты меня трахнул, – ухмыляется, пуговицы под пальцами скользят, но он справляется с оставшимися за пару секунд.       – Ты уверен?       Арсений смотрит на него убивающим взглядом и уверенно укладывает руку на твëрдый член. Ведëт пару раз по нему, крепко сжимая, а затем убирает руку на торс учителя. Антон стягивает собственную рубашку, хватает ученика за запястье и сам перемещает его руку обратно.       Арсений с ноткой грубости впивается в учительские губы, руку сжимает, не двигает ею.       – Ты сводишь меня с ума, Арсений, – шепчет в самые губы, ладонь укладывает на затылке парня.       – Правда? Я ещë не успел ничего сделать, – улыбается и отходит вновь к столу. Антон проходит за ним.       Попов проводит рукой по своей груди, не сводя глаз с Антона, порнушно гладит шею, а затем вновь ведëт вниз. Оглаживает живот, и Антон прикасается там же, будто руки парня сами призывали его это сделать. На чужие прикосновения тело реагирует бурнее, посылая импульсы удовольствия в мозг. Арсений запрокидывает голову назад, и математик тут же припадает к нежной шее губами. Втягивает кожу в рот, рукой же сжимая сосок между пальцев. Парень приглушëнно мычит.       – Ты такой чувствительный, – зубами легко покусывает выпирающий кадык. – Такой громкий, – целует подбородок. – Такой мой, – нежно шепчет в губы и тоже целует.       – Только твой, – смотрит с безумной любовью в зелëные глаза, медленно отрывается от прикосновений и разворачивается. Нагибается нарочно медленно. Легко можно разглядеть, как мышцы на спине плавно движутся под кожей, и как парень специально оттопыривает свою пятую точку, будто сегодня ей ещë не хватило приключений. Член Шастуна дëргается от этой чертовски вызывающей картины.       Он надавливает рукой на мальчишечью спину, грубо припечатывая грудью к столу, и гладит ягодицы. Когда Арсений пытается подняться, шлëпает звонко. Звук разлетается по кабинету, ученик тихо стонет и больше не сопротивляется.       Пару секунд почти незаметного копошения, и что-то холодное и вязкое оказывается у самой дырочки. Арс моментально распознаëт в этом нечто смазку, которую специально сам же и приготовил. Она уже тëплая после того, как он разогрел её пальцами, и мягко размазывается по ложбинке. Палец погружается внутрь с непривычной лëгкостью, и Антон примерно предполагает в чëм дело.       – Не скажешь, как это понимать? – наклоняется к уху ученика.       – А как сам думаешь? Мне дрочить теперь запрещено, м? – после ещë одного удара по мягкой коже ягодиц Арсений замолкает.       – Сумасшедший, – проникает двумя пальцами и целует в лопатку. – Мой.       В животе снова тянет, Арсений прижимается щекой к поверхности стола. Он давно распалëн, стеснение ушло ещë с первым приходом возбуждения.       Полугрубыми-полузаботливыми движениями пальцы движутся внутри него, раздвигаются, растягивая поддающиеся стенки, толкаются глубже, до упора, и снова выходят. Попов уже давно понял, что многие из конечностей Антона могут творить настоящие чудеса. И когда тот медленно просовывает их внутрь снова, заставляя узел возбуждения скрутиться ещë плотнее, Арсений ощущает это особенно хорошо. Он чувствует, как его член снова крепнет, не замечает, как вцепляется руками в край стола, зато прекрасно ощущает, как чужие пальцы снова проникают по самое основание и давят на чувствительную точку. Уже умелые, они в быстром темпе поочерëдно массируют еë, будто это пианино, и Арсений старается отбросить лишние мысли вроде этих куда подальше. Колени дрожат от ощущений, Попов приглушëнно стонет.       – Антооон... – на шее парня остаëтся укус. Антон давит на спину, не давая отлипнуть от стола, а Арсений снова стонет, когда пальцы выходят из него с хлюпом. Бëдрами машет, назад дëргается, но Шастун лишь отвешивает громкий удар по мягкой коже и гладит спину. Арс вновь начинает потихоньку сходить с ума.       На этот раз три пальца медленно проникают внутрь, так же медленно движутся уже там и так же медленно вновь исчезают. Арсений надорванно стонет, резко дëргаясь назад, к Антону. Мужчина же лишь мягко прикасается к ложбинке подушечками, оглаживая кожу снаружи, но дальше ничего не делая.       – Антон, давай уже, пожалуйста, – шепчет, еле связывая собственные мысли.       – И что тебе давать?       – Когда я писал «свяжи и выеби меня», я имел в виду именно это, а не такую... нежнятину, – не в силах подобрать слова лучше, заканчивает свою мысль.       – Ох, если всë, что здесь было, ты называешь «нежнятиной», то я даже не представляю, насколько же ты извращëн на самом деле. Но поверь мне, я обязательно это выясню.       Антон в один миг проталкивает три влажных пальца внутрь и, немного их расшевелив, принимается имитировать толчки. Сразу резкие, нещадящие и глубокие, — до упора. Арсений стонет громче обычного и тут же замолкает.       – Что будет, если нас услышат? – интересуется Попов, кусая собственные губы и мыча вместо того, чтобы стонать.       – Если нас услышат, то кое-кому очень сильно достанется дома, – делает ещë один толчок пальцами и попадает снова по необходимой точке. Арсения прошибает дрожь, он взвизгивает, дëргается и за стол хватается руками, зажимаясь. – Расслабься, – свободной рукой ударяет по ягодице, оставляя бледный след краснеть на молодой молочной коже.       Мышцы послушно поддаются, и Антон снова толкается в них пальцами. А когда вынимает, нарочно грубо вцепляется в бедро и поднимает правую ногу Арсения, укладывая еë на столе. На согнутое колено ставит руку, ограничивая движения, и наклоняется ближе к лицу, прижимаясь грудью ко взмокшей спине.       – Недостаточно грубости? – горячо шепчет под ухо и проводит вдоль по ноге, останавливая руку на ягодице. Отвешивает звенящий удар, и нога вновь оказывается на полу. – Нет, твои прекрасные ножки должны быть раздвинуты, малыш, – и Арсений сам закидывает еë обратно, кусая губы чуть ли не до крови. – Умничка, – целует в один из позвонков. – Или лучше называть тебя сучкой? Или шлюхой? Так достаточно грубо?       Арсений молчит, он боится признавать, что это действительно, чëрт возьми, ему нравится. Антон снова бьëт его по ягодице, почти попадая между половинок.       – Я с тобой разговариваю.       – Хочешь услышать, что мне это нравится?       – Хочу узнать.       – Узнать, достаточно ли грубо? А если я скажу нет? – снова провоцирует, злит, распаляет. Сам нарывается.       – Тогда ты действительно более извращëн, чем я думал, – очередной удар по открытой коже. – Не рыпайся, – отпускает его, чтобы достать из кармана брюк презерватив. Спускает их вместе с трусами и отбрасывает в сторону за ненадобностью в данный момент.       Натягивает презерватив на член, пару раз всë же проведя по нему рукой. Выдавливает ещë смазки и подставляет головку к растянутой собственноручно дырочке. Рукой фиксирует согнутую ногу Арсения у стола и скользит членом между ягодиц специально, снова издеваясь и не давая нужной наполненности и наслаждения. Когда же Арсений сам толкается навстречу, нетерпеливо простанывая высоким голосом, Антон-таки проникает внутрь совсем на чуть-чуть. Арсений нечаянно смахивает какую-то стопку бумаг со стола, когда дëргает рукой, и сжимает еë (руку) в кулак.       Антон медленно погружает член глубже, переплетая пальцы с рукой Попова, и парень под ним жалобно стонет, чуть сжимая мышцы.       – Больно? – с чистым беспокойством спрашивает математик.       – Нет, всë нормально.       Антон раздвигает его ноги шире, отводя согнутую ближе к телу парня, и делает первый резкий толчок. Стенки снова сжимаются вокруг его члена, и он сдавливает пальцами бедро Арса до побледнения. Внутри горит непотухаемое пламя, очередной грубый толчок сопровождается протяжным стоном Арса. Антон останавливается вновь.       – Нет, ты правда будешь так издеваться? Или тебе объяснить значение слова «выеби»? – полушëпотом спрашивает Арсений, сжимая руку учителя в своей сильнее.       Антон в ответ на это лишь ударяет парня по ягодице в который раз и проводит рукой по спине, перемещая еë на голову. Сжимает волосы в кулак, резко толкается, создавая громкий шлепок. Арс блаженно мычит. Второй толчок — мычание громче, движение резче и грубее. Учитель тянет его за волосы на себя, насаживая на член. Вторую руку так и держит на согнутой ноге, не давая опустить еë. Такая поза всегда нравилась ему своей открытостью.       Арсений вновь вцепляется руками по оба края стола, когда Антон постепенно набирает скорость. Шлепки не кажутся смущающими, они лишь заводят как Арсения, так и Антона. В крови снова течëт кайф, парень закатывает глаза, погружаясь в мир внутренних ощущений.       Шастун чуть ослабляет хватку, медленно двигая бëдрами вперëд. А затем выходит полностью и снова тянет Арса на себя, еле двигаясь сам. Влажный член входит по основание, парень, срываясь, стонет в голос.       Пальцы вновь расслабляются в его волосах, Антон двигается медленно. Повторяет манипуляции, снова полностью высвобожая член и натягивая на него Арсения. Парень снова стонет, сжимая член внутри себя.       – Боже, да вытрахай из меня уже всю муть, чтобы я перестал еë тебе втрахивать, – не терпя, шëпотом, снова протяжно простанывая в голос. Он и сам не ожидал даже, что сможет составить такое длинное предложение в данный момент, что уж говорить об Антоне.       Шастун отпускает его голову, давит на спину, дëргает бëдрами вперëд резко. Останавливается на секунду, вслушиваясь в бесящее молчание спереди, и снова толкается. Арсений по-прежнему молчит. Антон по-прежнему издевается над ним.       Несколько грубых прерывных движений, и Антон шлëпает парня по ягодице, наконец выбивая скомканный стон. Мышцы сжимаются, затрудняя движение, и учитель снова ударяет по тому же месту. Арс намертво вцепляется пальцами в стол, стискивая зубы.       – Хочешь, чтобы я заставил тебя стонать, сучка? – и, боже, это действительно звучит просто нереально из его уст. Шастун весь такой раздражëнный, заведëнный и требовательный, что Арсений буквально течëт от всего этого. А ещë сжимает челюсть сильнее. Ему безумно хочется довести мужчину до предела, хочется увидеть его ярость и почувствовать настоящую грубость.       Расслабляет мышцы, член входит легче. И глубже. И горячее. И вообще, Арсений бы мог подобрать много слов ко всем действиям любимого, но сейчас он немного не в силах, если говорить мягко. Сейчас он открывается сильнее, сейчас он пытается разозлить Антона, сейчас он просто хочет быть оттраханным.       Антон же действует у него на поводу: пальцами вцепляется сильнее, явно намереваясь оставить синяки на теле, бедрами движет интенсивнее, наращивая как темп, так и силу. Вдалбливает его в стол по самое не хочу, и Арсений честно уже близок к тому, чтобы сорваться. Тихое мычание всë же выходит из него, когда Антон, кажется, доходит до самого пика. Однако после этого мгновенно замедляется, почти останавливаясь. Внутри всë горит, Арсений раскрывает рот, наконец не выдерживая и простанывая не своим голосом. Ему мало. Ему хочется ещë.       – Антооон... – на отчаянном выдохе.       – Так грубо? – член исчезает, как и прикосновения рук. Арсений не в силах смотреть, что Антон собирается делать. Он лишь расслабляет окаменевшие в мëртвой хватке пальцы и расшевеливает их. Антона всë ещë нет.       Только когда он слышит звук отодвигающегося стула, наконец открывает глаза. Антон садится за свой стол, в который буквально пару минут назад втрахивал Арсения. Парень еле встаëт на ноги, всë же упираясь руками в поверхность.       – И что это значит?       – Если ты не понял, ещë раз спрошу: так грубо? – и плохо скрываемая наглая ухмылочка.       – Собираешься работать дальше совершенно голым?       Антон не отвечает, не найдя себе оправданий. Арсений же кое-как передвигает трясущимися ногами и, широко раздвинув их, садится на колени учителю, обвивая руками шею.       – Интересно, грубо для кого? Для тебя? – направляет взгляд на чужой истекающий смазкой каменный стояк. Зачем был снят презерватив — непонятно. Не медля, Арсений укладывает на горячей плоти ладонь, большим пальцем надавливая на уздечку. Антон мелко дрожит и тихо стонет. – Ты же хочешь меня, – выговаривает как факт и сжимает руку крепче, размазывает смазку и медленно движет по всей длине.       – Не меньше, чем ты меня.       – Так в чëм же проблема? – доходит до яиц, перебирает их в руке и снова переходит к стволу. Антон расслабляется под приятными прикосновениями и вновь негромко стонет. Арсений целует его в шею и чувствует, как на бëдрах сжимаются чужие руки.       Шастун проводит горячими ладонями по мальчишечьему животу и аккуратно касается члена как бы невзначай. Арсений жарко выдыхает в шею и интенсивнее двигает рукой вверх-вниз.       – Будешь сверху? – и смотрит в блестящие голубые глаза.       Арсений только целует его вместо ответа и ëрзает на месте. Антон сжимает руку на ягодице и прижимает к себе. Их члены соприкасаются. Арсений проникает языком в рот, касаясь нëба, и нехотя отрывается. Пару секунд выжидающе смотрит в зелëные глаза, а затем медленно поднимается, направляя член внутрь и опускается уже на него.       Ежемесячные проверки здоровья позволяют им такой чувствительный незащищëнный секс. Арсений выявил свою любовь к нему с первого раза.       Когда член входит до упора, Арс елозит уже на нëм, плавно передвигая бëдрами из стороны в сторону. Довольно мычит, запрокидывая голову, и Антон аккуратно кусает открытую шею.       Арсений приподнимается совсем чуть-чуть и вновь опускается. Повторяет это снова и снова, пока не начинает получать реальный кайф от контроля ситуации и замученного лица Антона. Кто из них более замучен — вопрос весьма интересный, но думать над ответом сейчас не очень хочется. Сейчас хочется только получать удовольствие, что, в принципе, парни уже и делают.       – Это ты называешь «грубо»? – шепчет Антон, медленно проводя по крепкому члену ученика.       Арсений молчит, удовлетворëнно мыча. Шастун с силой сжимает его бëдра, чуть приподнимая парня над собой. Задерживает в этом положении и горячо выдыхает в шею.       Первый толчок тоже медленный, щадящий. Антон смотрит в закатанные глаза и улыбается, вновь толкается, — уже резко, но надорванно, неспешно опуская свои бëдра вниз. Толкается вновь и вновь, пуская импульсы по телу. Это подвешенное состояние у обоих играет свою роль и уже за пару толчков чувствуется играющее предвещающее напряжение. Сладостное мучение, которое, тем не менее, хочется прекратить. Закончить на расслабляющей ноте. Антон вскидывает бëдра резче, ещë раз и ещë. Попов закусывает губу, приглушая стоны, и учитель сжимает пальцы на нежной коже сильнее, сдавливая.       – Какой же ты красивый, – мечтательно произносит Антон, не замечая этого за собой. Слова сами как-то льются наружу, и Арсений мгновенно улыбается.       Кожа почти что горит, Попов то ли назло, то ли нечаянно сжимается, доставляя ещë больше тягучего удовольствия Антону. Член вбивается быстрее, на каждый толчок Арсений сладко мычит, а вскоре роняет голову вперëд, укладывая еë на учительское плечо. Рукой касается члена, сжимает его и быстро подстраивается под темп толчков. Антон не сразу замечает это, но мешать Арсению, убирая его ладонь, не спешит.       – Я знаю, что ты можешь и без рук, – а ещë знает, как на Арсения действуют слова, особенно в таком состоянии. Антон может управлять им и без физического воздействия. Ну или почти...       Темп на несколько секунд предупреждающе сбивается, почти сходя на нет, и Арсений действительно убирает руку, укладывая уже обе на плечи мужчины. Смотрит в глаза с мольбой и пытается двинуться вниз. Антон снова набирает скорость, продолжая вдалбливаться в податливое напряжëнное тело.       Когда член с хлюпом выскальзывает полностью, Арсений не выдерживает и стонет в голос. Зажмуривает глаза, и внутри снова оказывается член, попадая точно по необходимой точке, заставляя буквально вцепиться пальцами в плечи с силой. Арсений снова стонет, более протяжно и удовлетворëнно. Антон толкается под тем же углом ещë раз, Арсений закидывает голову назад, широко раскрывая рот в немом стоне. Скорость снова возобновляется, и на каждое попадание Арс становится всë ближе к разрядке. Он сжимает губы, смотрит на Антона и понимает, что тот и сам на пределе.       Зная, как сильно его возбуждают стоны, Арсений всë же срывается, наклоняется к уху Шастуна и надорванно стонет, заканчивая стон растянутым мычанием. Возникает ощущение, что от такого яростного вбивания скоро всë сотрëтся к чертям, но Попов продолжает действовать своему импровизированному плану, снова показывая нереальное удовольствие через стоны. И снова прямо на ухо.       Эхо шлепков тел друг о друга можно действительно слышать в этом тихом помещении. Дрожь прошибает напряжëнное тело, Арсений предоргазменно трясëтся в сильных руках и расслабяется. Последние несколько толчков выходят особенно глубокими и грубыми, и внутри горячо брызжет сперма, постепенно растекаясь по стенкам. Антон слабо толкается ещë несколько раз, глухо стонет, и Арсения наконец накрывает. Член бешенно пульсирует, семя стреляет в учительский живот, Арсений опускается, садясь на находящийся всë ещë внутри член, и растекается, облепливая Антона своим обмякшим телом. Дышит тяжело под ухом и по-дурацки лыбится.       – Я люблю тебя, – выдыхает Шастун, мягко обвивая ученика руками.       – Я тебя тоже. А ещë я просëк, что мне надо делать, – на озадаченный взгляд продолжает: – Жди ещë видео.       – Кстати, откуда у тебя такой костюм?       – Могу как-нибудь показать тебе его.       – Непременно, – и ленивый поцелуй в губы.

***

Дмитрий Позов Антох, вы если трахаетесь, делайте это потише Или хотя бы не в школе Вас на весь этаж было слышно Я устал придумывать для Серëги отговорки Сказал, что ты порнуху там смотришь С тебя бухло 21:21       Антон переходит в чат с Арсением.

Антон Шастун

Что я говорил по поводу того, что будет, если нас услышат?

21:24