Casinò Royale

— Я не хочу жить, доктор. Она сидит на белоснежной, идеально заправленной постели, свесив ноги и смотрит куда-то вдаль. Зрение совершенно не привыкло к яркому свету, поэтому девушка едва щурится, трёт глаза. — Как Вы начали употреблять? Насколько мне известно, всё началось безобидно, пара таблеток успокоительного. Врач только зашел в комнату. Это был мужчина лет тридцати в идеально выглаженном белоснежном халате и в рубашке с галстуком. Тоже белой. Слава богу, хотя бы какое-то разнообразие: галстук был чёрный. Палатой подобное сложно было назвать хотя бы потому, что всё это подобие комнаты было обтянуто светлой кожей и синтепоном. Стены, потолок и пол слились воедино, поэтому даже здоровый человек сразу бы растерялся. Источником света служила лампа, свет которой падал во все палаты из коридора через железные решётки на двери. Да, их хотели убрать, ведь были и не совсем вменяемые пациенты, которые просто разбивали себе головы о них, но другого, более гуманного способа защиты не нашли и было принято решение оставить всё на своих местах. — Ко мне вернулись панические атаки. Снова выпила таблетки. Решила начать с трёх, потому что уже переборщила один раз. Во сне увидела своего мужа. Потом я просто не хотела просыпаться. Светловолосая снимает эту надоедливую рубашку такого же белоснежного цвета, как и всё в этом здании. Казалось, ещё немного и только от одного упоминания этого цвета её начнет тошнить. Она осталась в одном лишь топе, потому что на улице лето, и невыносимо жарко даже в помещении, а кондиционеры не предусмотрены в палаты. — Простите, но… мужа? Он и правда смеется. Мужчину забавляла вся эта ситуация, ведь не каждый день к ним привозят вменяемого, адекватно мыслящего человека и просят лечить. Всего лишь депрессия на фоне эмоционального выгорания. Лечить то нечего. — А что смешного, доктор? Он, между прочим, красивее, нежели Вы. Она усмехается, а после подходит к противоположной стене. Единственное развлечение изо дня в день — бездумно ходить из одного угла комнаты в другой, ну, или же биться головой об стену. Видимо, де Анджелис еще не настолько тронулась умом, чтобы творить такие вещи. — И не сомневался. Вы увеличили дозу после этого? — врач что-то усиленно помечает в собственном блокноте. То ли от скорости, то ли от чего-то еще, но грифель карандаша ломается прямо посередине текста, отчего мужчина злится ещё больше, но откладывает этот карандаш в передний карман халата, и достаёт новый. Точилкой нельзя пользоваться при пациентах — таковы правила безопасности. — Да. До пяти. Хотя, признаться честно, было страшно. Один раз выпила десять и могла оказаться на том свете. За раз, конечно же, десять. Мне показалось, что меньшее количество не могло подействовать на тот момент, — она снова усмехается. Ох, как же нужна сигарета. И почему им запрещают курить? Точно, правила! Вдруг какой-то идиот подожжет себя или же выжжет что-нибудь. Но она то нормальная… Именно поэтому у нее и есть сигареты за кроватью. — Вы помните, как здесь оказались? Что было до этого помните? Молодой человек не перестает делать пометки в блокноте, хотя изредка и бросает взгляд на пациентку. Ему сложно её понять, ей же — рассказать ему всё. — Да, помню, — она снова садится на заправленную постель, при этом наблюдает за своим лечащим врачом. — Вы не против, если я закурю? Она вынимает пачку сигарет, а после показывает их мужчине. — Откуда это у Вас? Здесь строго запрещены сигареты пациентам! — Он хватает Викторию за руку и пытается отобрать пачку, та лишь становится на кровати и залисто смеется. — Бросьте, мистер, нам всем будет легче, если я закурю, тем более, мы оба знаем, что мне здесь не место. Она видит сомнение в его глазах и некое замешательство, поэтому решает надавить: — Вам же нужен полный рассказ… Брюнет усмехается её настойчивости, а после протягивает той зажигалку из своего левого нижнего кармана. Никотиновая зависимость сейчас у каждого третьего. — Благодарю, — светловолосая подносит сигарету к пламени, а после делает первую затяжку. Боже, как же она скучала по этому. — Вы когда-нибудь любили? — попадает своим вопросом прямо в цель. Задевает за живое. Рана всё ещё свежа и не затянулась, а воспоминания дают о себе знать каждый раз, когда она просто закрывает глаза. — Что такое любовь, доктор? — девушка еле-еле сдерживает себя, чтобы не начать очередную истерику, ведь успокоительного в ее крови предостаточно. Рядом с ее палатой ежедневно дежурит медсестра с какой-то капельницей. Вместо уколов и этих игл ужасающих размеров светловолосая предпочитает затяжку токсинов — безболезненная и постепенная смерть от рака лёгких — единственное, что ждёт эту несчастную за ближайшие несколько лет. — Вы знаете? — Разумеется. Это химический процесс. Чувство, свойственное человеку; глубокая привязанность и устремлённость к другому, — молодой человек достает из противоположного кармана смартфон и читает статью из википедии, ясно даёт понять, что он в этом также плох, как ужасны её сигареты, украденные у медсестры. — Нет, доктор. Ни один сайт гугл не даст Вам ответа на этот вопрос. Для каждого любовь — что-то особенное, своё, — бледнолицая откашливается от непосильного потока дыма, а после — тушит сигарету о рукав своей рубашки. Она заработала на «Marlboro», но ей дают какие-то дешёвые, без имени. Что же она вообще хотела взять от этих бедных сотрудников, работающих за гроши. — Так Вы любили? — брюнет все также упорно продолжает делать небольшие пометки в «истории болезни», а после, не сдерживаясь от скукоты случая — начинает изрисовывать поля блокнота карандашом. — Не хотите поделиться? Своей историей. — Не хочу, но ведь иначе вы сделаете из меня овоща, как и из остальных, я права? — Виктория усмехается на его озадаченное выражение лица, а после продолжает: — Вижу, что права. Можно я начну со знакомства с ним, да? — Разумеется, — молодой человек откладывает записную книжку в сторону и делает вид, будто внимательно слушает, разглаживая несуществующие складки на белоснежном халате. — Был поздний вечер… Девушка, которая была слишком легко одета для подобного зимнего морозного вечера, шла по темным улицам лишь в одном темно-алом, будто кровь, платье с вырезом от бедра и небольшой шубкой — та не прибавляла никакого тепла, однако выглядела весьма мило. Она доходит до нужного здания. Удивительно, как магазин аптеки превращается по воскресным ночам в одно из элитных казино этого штата. — Обычно я редко бываю именно в этом месте, но так уж сложилось, что все остальные заведения были закрыты в тот момент, — де Анджелис вынимает из пачки следующую сигарету, предвкушая долгий рассказ. — Вам хватит, — врач хочет забрать, однако ему не удается. Светловолосая подходит ближе к нему с незажженной сигаретой между губами и просит зажечь. Ему нужна вся история — он не откажет. Светловолосая садится обратно на кровать, но уже с тлеющим набором никотина в одной лишь бумажке. Де Анджелис проходит внутрь, на входе её уже знает вся охрана в лицо, поэтому никаких проблем с этим не возникло. Девушка сбрасывает свою шубку где-то около входа — повесят. Изучает присутствующих, выбирает нужный столик. В центре сидят «акулы», которые никогда в своей жизни честно не играли и даже не пытались. Лезть к ним бессмысленно, глупо и крайне неразумно. Слева от него стоит ещё один. Две девушки играют в рулетку. Что же, ставить на тринадцать было опрометчиво, ведь они только что проиграли последние деньги. Справа от центрального столика также сидит компания игроков. Видно, что они мучаются уже не первый час, и лезть к ним не стоит, так как к новым людям у них сразу возникнет много вопросов и недоверие. Следовательно, будут следить за каждым шагом, что не выгодно. Она проходит через весь зал к бару, ловит на себе удивленные взгляды «зевак» и «новичков». Идет с усмешкой на лице, а после садится за стойку. — Секс на пляже, — протягивает бармену крупную купюру из своего клатча. — Хотя нет, давайте виски, — меняет решение за секунду. Стучит своими чёрными ноготками по стеклу в ожидании. Берёт стакан с собой и проходит к столу, где скопилось меньшее количество людей. Сегодня обойдется без лишних глаз. Обменивает стопку наличных на фишки по пути. Садится за стол посередине, как раз свободно. — Господа, не против, если я к вам присоединюсь? Она выкладывает буквально только что купленные ею фишки на стол, а после пробегается взглядом по присутствующим. Мужчина, лет шестидесяти, то и дело ослабляет собственный галстук. Боже, если жарко, так сними. Другой же, блондин, лет тридцати, всё время пьёт и практически не следит за игрой, значит — не соперник. Но один из них был не похож на остальных. Он сидел напротив неё. Стоило де Анджелис только сесть за столик, как он начал будто поедать её глазами. Она что, пришла в ресторан? Он открыто изучал её открытое декольте и ничуть не стеснялся. Что он вообще себе позволяет? — Вы как раз вовремя, разнообразите наше скучное времяпровождение за этим столом, — он улыбается во все тридцать два, никак не отрывает взгляд от неё. — Я заказала виски и прошла к столику. Он сидел напротив. Знаете, было в нём что-то необычное. Он и правда представлял собой нечто большее. Загадка, которую мне не терпелось разгадать и получить столь желанный приз. Снова эта грустная усмешка. Она делает очередную затяжку, а после выдыхает дым в белый потолок. — Господа, вскрываемся, — за что она любит это заведение, так это за обслуживающий персонал, который открывает свой рот по делу. — Что же, мистер, удача сегодня на Вашей стороне, — она только пришла, поэтому этот «раунд» пропускает. Однако, восхищается подобной тактикой ведения игры. —Дамиано... Дамиано Давид, совершенно забыл представиться, — он сгребает фишки со стола в одну кучу к себе, а после встает из-за стола и подходит к ней. Целует тыльную сторону ладони и улыбается, а она вмиг краснеет. Только после очередного глотка алкоголя дыхание приходит в норму. — Виктория де Анджелис. Можно просто Виктория, — она наблюдает за ним всё время, пока тот возвращается на своё место. Невозможно оторвать взгляд. — Можно просто Дамиано, — молодой человек не спешит начинать очередную игру, хотя карты уже раздали. — Просто Виктория, будете повышать? — С удовольствием, — она оценивающе окинула взглядом «игральное поле», а после выдвинула стопку из красных фишек. — Поддерживаю, — какой-то мужчина рядом также принял участие, а другой отказался и пошел в бар, видимо, дабы переварить крупный проигрыш. — Дамы и господа, вскрываемся, — парень только закончил перетусовывать колоду. — Каре на десятках, — он усмехается, глядя на её карты, а после выкладывает свою пару из дам, а после хрустит пальцами. Всё-таки его пара выше, а значит и побеждает он. Хотя, сегодня впервые они собрали две пары за одну партию. — Тогда я проиграла, — глубоко вздыхает. — Но это была первая партия, однако, как Вы понимаете, проигрывать я не привыкла. Ни при каких обстоятельствах. Светловолосая встает со своего места и медленно подходит к молодому человеку, пока им раздают карты. Ведёт пальчиком по краю стола. — Хотите поиграть? — она сокращает расстояние до предела. Смотрит в глаза. — А чем мы по-вашему заняты, мисс де Анджелис? — это было последней каплей. Он усмехается ей в лицо, а та изо всех сил старается держать себя в руках. — Спорим, что выиграю я. И уйду с сумкой денег отсюда именно я, — девушка наклоняется к мужчине и сладко шепчет это ему на ухо, а после едва касается мочки кончиком языка. Он не намерен терпеть, когда играют не по его правилам, поэтому задерживает свою ладонь на её талии, когда та собирается уйти. Виктория лишь усмехается, а после принимает правила их сегодняшней игры. Садится к нему на колени, раздвинув ноги в разные стороны. Ох, и пострадают же сегодня её бордовые лодочки от «Gucci». Хватает его за волосы одной рукой, а другой цепляется за незастегнутый ворот рубашки и притягивает к себе. Мужчина отчетливо чувствует на её губах привкус спелой вишни, отчего поцелуй становится только слаще. Он смыкает свои руки на её талии, усиливая хватку. Девушка разрывает их короткий, но от этого не менее страстный поцелуй. Стирает размазанную по собственной щеке темно-алую помаду пальчиком, а после тоже самое проделывает и с мужчиной. — Давайте сыграем, Виктория, — он не ожидал подобных действий от неё, ведь никто до сегодняшнего дня не рисковал настолько. Они приходили для игры, а уходили на следующее утро из его номера. В них не было той искры, а, точнее, пламени, что было внутри неё. Светловолосая берет в руки одну из карт, которые буквально только что им раздали. Крутит между пальцев пиковый туз. Легонько проходится своим отросшим ноготком по щеке Давида. Боже, какие острые скулы, так бы и порезалась. Подносит теперь уже карту. Медленно ведет острым углом. Надо же, казалось бы, просто бумага, а царапает. Свежая небольшая рана тотчас же покрылась каплей крови, которая норовила вырасти. Она наклоняется всё ближе. Снова запускает ладонь в его длинные волосы и слегка оттягивает, дабы открыть себе больший взор на рану. Дотрагивается кончиком языка до ледяной кожи и слизывает всю кровь с места пореза. — Боже, я такая неаккуратная… — после та просто смахивает кончиком свободного пальца остатки слюны. — Кто-то хочет поиграть, верно? Может, поднимемся ко мне в номер? Я научу тебя манерам, солнышко, — он дотрагивается до её губ. Медленно оттягивает большим пальцем и улыбается. Идёт ниже. Очерчивает линию подбородка. Проходится по шее. Ключица. — Мы обязательно поиграем, Дамиано, — она снова сладко шепчет ему эти слова на ухо, а после, как ни в чём не бывало, встает с его колен, краем глаза замечает желание и улыбается одними только уголками губ. Всё также не спеша возвращается на место, только уже виляя бедрами и выстукивая каблуками в такт какой-то музыке, играющей на фоне. Один — ноль, мистер Давид. — Что было после? — доктор вернулся к своему блокноту и отвлек девушку от размышлений. — Мы поспорили. На желание, разумеется, — она сделала себе пепельницу из простого листа бумаги, который мужчина любезно вырвал ей из своего блокнота. Теперь намного проще: пепел собирается в одном месте. — Мисс де Анджелис, пора принимать лекарства, — медсестра сначала постучала в железную дверь, а после прошла в помещение с маленьким стаканчиком с таблетками в одной руке и пластиковым стаканом с водой в другой. Стекло строго запрещено.  — София, благодарю, Виктория выпьет, а я отнесу Вам обратно посуду, — брюнет отложил карандаш и блокнот на стул, а после забрал стаканы у медсестры и передал пациентке. — Пейте, Виктория. — Что это? Она недоверчиво взяла стаканчик с тремя разными таблетками в нём и покрутила в руке, всё ещё боясь пить. — Мы даём Вам такие ежедневно, и каждый день Вы спрашиваете: «Что это за таблетки?». Пейте, Виктория. — Потому что они каждый раз у вас разные, — она тушит сигарету о самодельную пепельницу и забирает у врача стакан с водой. — Антидепрессанты, — светловолосая смогла проглотить все самостоятельно сразу же после удовлетворительного ответа. Де Анджелис возвращается обратно за игральный стол и берёт в руки карты. Что же, игра только началась. — Мистер Давид, давайте играть по крупному. Что нам эти красные фишки, боже. Предлагаю идти ва–банк. Девушка подвигает к центру стола все имеющиеся на данный момент фишки, при этом практически ложится на деревянную поверхность, отчего слишком явно начинает бросаться разрез платья на груди. Она смотрит только на него. Ловит его взгляд ниже глаз и мысленно радуется достигнутому результату. — Мои глаза чуть выше, господин, — она практически уже подностью лежит на этом столе, однако всё ещё лезет дальше, ближе к нему. — Прошу прощения, что Вы сказали? — его отвлек официант, так не вовремя принес напиток, будь он проклят. Весь план коту под хвост из-за этого парнишки. — Говорю, что мои глаза намного выше, Дамиано, — она усмехается и закусывает нижнюю губу, а после возвращается на своё законное место, по крайней мере, на этот вечер оно только её. — Я согласен, поддерживаю, — молодой человек также подвигает к центру все имеющиеся в его запасе фишки. — Я пас, — минус ещё один игрок. Им даже так легче, теперь за столом только они. Теперь это только их игра и никто не смеет их прервать. — Вскрываемся, господа, — он кладет на стол бубновый туз и короля треф, а после откладывает колоду. — Вы проиграли, Виктория, — мужчина кладет на стол даму треф и бубновую восьмерку. — Я бы не была на Вашем месте так уверена, — светловолосая кладет чирвового короля и пиковую семерку. — Побеждает Виктория, браво! — молодой человек вновь перетусовывает колоду. — Что же, Виктория — значит победа, и Вы сегодня мне это доказали. Поздравляю, — он наблюдает за тем, как девушка сгребает все фишки на свою сторону, а после ещё долго не стирает улыбку с лица. — Я победила тогда. Но это было только начало, ничего большего, — Де Анджелис только выпила все таблетки, поэтому тянется за очередной сигаретой, однако после таблеток ей точно это противопоказано. — Что было потом? — доктор по привычке хватается за блокнот и простой карандаш, ведь ему нужно составить подробный отчёт. — У нас был секс, разумеется. Нет, знаете, в постели он ещё горячее. Я думала, что он возьмет меня прямо там, за этим чёртовым дурацким игральным столом, но нет! Поступил, как джентльмен, скрывал своё возбуждение ровно до моей победы, — она снова усмехается. — Потом мы поднялись к нему в номер. Точнее, мы начали целоваться прямо на той лестнице, которая чудом нас выдержала. Он раздел меня до белья прямо в коридоре, представляете! Как хорошо, что было около трёх часов ночи… — светловолосая заправляет выбившуюся прядь за ухо и закусывает губу. — Избавьте меня от подробностей! — молодой человек перечеркивает всё написанное им до этого и стирает грифель практически до конца. — Вы просили рассказ, так не перебивайте. А Вы знаете, что ничто не возбуждало в этом коридоре так сильно, как его укусы в шею и за нижнюю губу. Потом он оставлял на местах ранок засосы, слизывал кровь. Будто какой-то вампир из сериала, в самом деле, — она начинает смеяться, при этом активно жестикулируя. — Я исцарапала ему всю спину, потому что мы были в коридоре и нужно было заглушать стоны. Иногда поцелуи не спасали. Он держал меня за волосы, как и я его тогда, во время игры, и страстно целовал. Боже, какие вещи он творит только одним своим длинным язычком! — Прекратите, Виктория! — брюнет прижал блокнот ближе в себе, прикрывая верхнюю часть брюк. — Что, тоже встал? О да, это даже лучше секса по телефону. Я ведь Вам всё рассказываю от первого лица, а Вы обязаны слушать, — она смотрит на свои подстриженные ноготки, а после продолжает: — Потом мы зашли в номер. Он сразу же повалил меня на свою кровать, а после упал следом. Я была в одном лифчике, а он всё ещё в рубашке. Скажите, нечестно? Я начала его раздевать, но в итоге не выдержала и просто разорвала рубашку. Он за это хорошенько отходил по моей попке, ведь это была его любимая рубашка. Знаете, у меня было много половых партнеров, но с этим я впервые ощутила столь сильнейший оргазм и эйфорию после. Он ведь даже не дал отдышаться после разрядки, пошел по второму кругу. Именно так мы провели нашу первую ночь. — А были ещё? — он растерянно смотрит на пациентку в надежде скорейшего завершения их диалога, хотя бы на сегодняшний день. — Разумеется. Но на следующее утро я проснулась одна с пустующей половиной кровати. Он даже не оставил записки, что было весьма обидно, но воспоминания прошлого вечера брали своё, и я никак не могла держать на него зла после такого. — Уже поздно, Виктория. Предлагаю нам продолжить беседу завтра, — мужчина забрал свой блокнот и карандаш, а также не забыл про стул и пластиковые стаканы. — Как долго это всё продлится? Я хочу домой, — девушка успела сказать это ещё до ухода врача. — Чем быстрее Вы всё расскажете, тем быстрее мы сможем начать действовать и прорабатывать план. Мужчина вышел, а после закрыл железную дверь на ключ, оставив светловолосую в гордом одиночестве на сегодняшний вечер. Разумеется, она ляжет спать, ведь это было единственное развлечение в этом месте.