Casinò Royale

На часах три тридцать шесть часов утра. Девушка просыпается в холодном поту и старается отдышаться. Нет даже обычного стакана с водой, потому что в подобных заведениях они не предусмотрены. Спать она сегодня больше точно не будет, поэтому ложится обратно на кровать, подкладывает руки под голову и снова погружается в детали кошмара. Каждую божую ночь ей снится один и тот же сон, и она без понятия, было это на самом деле или же просто слишком бурная фантазия. Она отчетливо видит девушку. Та такая же блондинка, как и она, а, может, это она и есть. Во сне слишком сложно увидеть и уж тем более запомнить чьё-либо лицо. Эта девушка во сне ест яблоко. Красное, спелое, сочное яблоко, сок из которого просто выливается из него. Течёт по её подбородку, шее. А потом она замечает во фрукте лезвия. Каждое из них плотно сидит в яблоке, будто они приросли к нему или же изначально выросли вместе с ним. И только затем девушка начинает замечать кровь, которая также струится по подбородку и шее, смешивается со сладким соком и течет ниже. Она встает с постели и начинает стучать в дверь палаты. Всем медицинским работникам давно известно о её кошмарных снах, а также галлюцинациях, но никто не знает от чего они. Сильное эмоциональное потрясение? Выгорание на фоне стресса? Депрессия? Неужели она не понимает, что врач беседует с ней только для того, чтобы поставить верный диагноз? — Де Анджелис, все спят! Прекрати стучать или я возьму снотворное! — медсестра по обратную сторону от двери что-то недовольно высказывает в сторону пациентки, так как та её ненароком разбудила. Разве на ночном дежурстве принято спать? Девушка возвращается обратно в постель и старается заснуть. Виктория погружается в очередные воспоминания. После их первой встречи она не видела его около месяца. Они встретились довольно глупо, снова за карточным столом. Оба полезли на более крупную добычу за столиком посередине. Встретились в казино на углу какой-то старенькой улицы забытого всеми квартала, который выкупил какой-то министр. Снова сидели напротив друг друга. Она всё также сексуально закусывала нижнюю губу, изучая его, а он, в свою очередь, не отрывал глаз от соперника и следил за игрой. — Дамы и господа, вскрываемся, — сейчас за столом стоял уже не молодой паренек лет двадцати, который пришел сюда заработать, нет. Был мужчина лет пятидесяти в идеально выглаженной белоснежной рубашке, будто только из ателье. — Чёрт! — брюнет выкладывает на стол чирвовую девятку и десятку треф. Стрит. — Видимо, сегодня просто не Ваш день, — противник выкладывает на стол пиковую девятку и бубнового валета. Тоже стрит, однако старше из-за какого-то там валета. — Господа, Вы не возражаете, если дама выйдет на пару минут припудрить носик? — светловолосая выбрала на сегодняшний вечер великолепное чёрное плаье до середины бедра, которое как будто шилось для на её фигуру и идеально подчёркивало стройную талию. Девушка обошла всех вокруг стола, остановилась рядом с брюнетом, что несчадно вливал в себя виски и придумывал очередной план. — Жду тебя у барной стойки, — она наклонилась к нему слишком близко, будто хотела поцеловать, но вместо этого тихо прошептала на ухо, а после заправила его тёмную прядь за ухо. Де Анджелис подошла к бармену и попросила стакан виски. Безо льда. Интересная будет ночка. — Ох уж эти женщины, да, Дамиано? Просят припудрить носик, а сами идут к бару, — противник залисто смеется, перебирая в руках пару фишек. Удача сегодня на его стороне, и ему прекрасно об этом известно. — Я тоже отойду, что-то в горле пересохло, — Давид покидает столик в спешке, а после подходит к девушке, сидящей за барной стойкой со спины. — Мне тоже виски, пожалуйста. Со льдом, — он едва касается лопаток светловолосой, а после очерчивает линию позвоночника. Её тело реагирует на него мурашками, а ему это нравится. — Плохой вечер? — она поворачивается к нему лицом, а тот, в свою очередь, садится рядом за стойку. — Предлагаю сорок на шестьдесят, — длинноволосая догадалась, о чем говорил молодой человек. Он хочет от неё помощи, а взамен она получит неплохую сумму. Слишком рискованно, но разве от этого стало менее интересно? — Пятьдесят на пятьдесят или справляйтесь сами, — она делает глоток обжигающего горло напитка, а после достает складное зеркальце из сумочки и поправляет матовую помаду на губах. — А Вы не так глупы, как мне казалось, Виктория, — она усмехается от его слов, а тот взвешивает все «за» и «против». — Согласен. — Что мне нужно делать? Знайте, мистер Давид, что я не привыкла мухлевать в подобных заведениях с сотней камер по периметру и людьми со стволами в карманах, — он проводит рукой по её слегка растрёпанным волосам, резко перебивает её на полуслове. — Вы нужны мне такой, чтобы когда подойдете сзади обнять меня, игроки напротив думали только о вашей шее, а не о своих картах, — мужчина хватает её за подбородок, а после жадно впивается в эти пухлые губы страстным поцелуем. О да, он безумно скучал. Даже не высохшая помада на её губах этого стоит. — Не боитесь проиграть мне снова, дорогой? В прошлый раз мы остановились на моей победе, — она проводит указательным пальцем по линии собственных губ и стирает напрочь все остатки косметики. — Хотя знаете, я с удовольствием сыграю роль самой красивой девушки на этом вечере. — Вам и играть не нужно, Вы и правда самая красивая девушка, не только за сегодняшний вечер, — он встает из-за стойки, не забывает захватить с собой стакан виски, а после собирается уходить. — Если бы это было правдой, ты не бросил бы меня в гостиничном номере месяц назад, — это было последнее, что молодой человек услышал, прежде чем вернуться обратно к игральному столу. — Виктория, просыпайтесь! Доктор сначала несколько раз стучит в дверь, а после открывает её с помощью ключа и заходит внутрь с тем же блокнотом в руках, однако в его халате уже несколько ручек вместо простых карандашей, ведь писать ими — издевательство. — Я думаю, самое время продолжить, — девушка встает с постели и надевает всё ту же белоснежную рубашку. — А ещё Вам можно выйти сегодня на улицу. Вам уже лучше? — Нихуя не лучше, мистер. Она отмахивается от вопроса молодого человека, однако безумно рада единственной возможности наконец задышать свежим воздухом и насладиться теплыми лучами летнего солнца. Девушка покидает душную комнату и выбирается по светлому коридору к выходу в сад. Следует за врачом и не задает лишних вопросов. Они выходят на улицу. В глаза бьёт слишком яркий солнечный свет, отчего светловолосая прикрывает глаза руками, старается хотя бы как-то привыкнуть к подобному освещению. Они вышли со стороны запасного входа, поэтому девушку тут же встречает охрана и пара пациентов в коляске. — Мы встретились через месяц, но уже в другом месте. Он попросил ему помочь, а я не смогла отказать, — Де Анджелис опускает подробности их встречи, ведь остальное ему знать вовсе не обязательно. Важно только это. — Просто так согласились помочь, хотя не виделись месяц? Виктория, Вы уверены, что рассказываете мне обо всём полностью? — молодой человек неспеша следует за ней, делая пометки в своем излюбленном блокноте. — Разумеется, нет, он предложил неплохую сумму за помощь, — она подходит к небольшому деревцу с вишней и срывает пару ягодок, а после наслаждается слегка кисловатым привкусом. — В чём состояла Ваша помощь? — девушка садится на лавочку рядом с деревом и снимает ненавистную рубашку. Длинноволосая спускается по лестнице к игровым столиками через полтора часа. Совершенно другая. Лёгкое жёлтое платье с вырезом от бедра и черные лодочки на высоком каблуке. Она обходит каждый столик, а после останавливается возле рулетки. Ставит пару фишек на тридцать пять чёрными. Незаметно для всех наблюдает за двумя мужчинами, которые то и дело повышают ставки. Ведь, чем с большей изобретательностью ведется игра, тем больше становится шансов на выигрыш. — Надеюсь, я не заставила вас скучать, молодые люди, — она подходит к их столику с парой фишек в руках, а после кладет свои теплые ладони на плечи брюнета. — Милый, прости, что так долго, — Виктория как бы случайно нагибается ниже, отчего платье слишком явно открывает все прелести этого женского тела. Противник отвлекается и теперь уже не настолько занят игрой, а, значит, рыбка на крючке. — Я же просил выйти так, чтобы все заметили, — он шепчет ей на ухо эти слова, пока девушка невесомо касается губами его щеки. — Правда? Оплошала, — также тихо шепчет, она закусывает губу и улыбается, а после отходит от молодого человека. — Милый, твой друг такой грустный, может я могу ему чем-то помочь? Она проходит мимо Дамиано, ведет своей ладонью по густым волосам противника, а после будто приковывает всё его внимание к себе. — Вы побеждаете? — она садится к нему на колени и улыбается одними уголками губ, а после распускает волосы, что были собраны до этого в аккуратный пучок. — Госпожа, здесь идёт очень важная игра, не могли бы Вы нам не мешать, — он старается как можно скорее спрятать свои карты, которые им только что раздали, чтобы она ничего не увидела. Не верит.  — Меня еще никто так не называл. Я польщена, — она показательно закусывает нижнюю губу, будто смущается. — Разумеется, не буду мешать. Удачи, милый, — бросает взгляд на Давида, а после покидает стол, возвращаясь к бару. — Сто тысяч, — он бросает на стол пару фишек, а после откидывается на спинку стула. — Месье, Ваше слово, — молодой человек пока лишь тусует карты, однако на столе уже покояться нужные. — Миллион, — брюнет подвигает стопку из фишек к центру стола. — Ставлю всё, — брюнет напротив несколько секунд сомневался в своем решении, однако отступать слишком поздно. — Четырнадцать миллионов пятьсот тысяч, — мужчина закончил перетосовывать карты и назвал сумму противника. Вот и пошли они ва-банк. — Принимаю, — Дамиано придвигает все свои фишки к центру стола, крепко держит в руках две карты. — Принято. Джентльмены, прошу открыться. Противник бросает на стол чирвового короля и туз. Уже предвкушает радость от очередной победы. — Фул-хауз, короли и тузы. Теперь Вы, мисье, — он откладывает карты другого игрока в сторону. — Вуаля. Дамиано спокойно переворачивает карты на стол. — Каре на валетах. Месье Давид выиграл. Брюнет спешит забрать все выигранные им фишки и скорее обменять. — Просто примерить роль его девушки на каких-то пару минут, — светловолосая усмехается, а после срывает очередную ягоду. — Не совсем понимаю, в чём всё-таки смысл, — он почесал тыльной стороной карандаша за ухом, а после продолжил делать заметки. — Заставить ревновать, конечно же. Она усмехается ему в лицо, а после встает с лавочки. Поднимается ветер, а солнце закрывает парочка небольших туч. Должен пойти дождь, однако она отсюда не уйдет, ведь никому неизвестно, когда еще ей представится такая возможность. — Что было потом? Вы ушли? — снова один и тот же вопрос, как же ей это надоело, но делать нечего. Именно эти ответы смогут спасти ей жизнь. — Нет, он подошел ко мне с сумкой денег, а я допивала свой коктейль, — девушка пожала плечами, будто эти действия сами собой разумеющиеся, а после продолжила есть ягоды. — Но я его так и не простила, ведь появиться вот так через месяц — уму не постижимо. — Виктория, предлагаю отметить нашу победу. Молодой человек ставит сумку с деньгами на соседний стул, а сам становится позади светловолосой и наклоняется ближе к шее, оставляет пару горячих поцелуев, от которых на завтра остануться следы, а та краснеет под действием то ли алкоголя, то ли посторонних глаз, но всё же отталкивает его. — Ты бросил меня на гребаный месяц после нашего секса! — она резко поворачивается и, наконец, даёт ему пощечину. — Ой, дорогая, будто тебе не понравилось, — он хватается свободной рукой за горящую щеку, а после продолжает: — Если ты так хочешь, мы могли бы и повторить. — Я, пожалуй, поднимусь на лифте в номер одна, а то мне будет тесно с твоим раздутым эго! Она поднимается со стула и минует молодого человека, приближаясь к лифту. Мужчина хватает сумку и успевает как раз до окончательного закрытия лифта. Помогает себе открыть дверцу одной рукой, а после заходит и нажимает на кнопку аварийной остановки. — Ты что творишь? — она пытается дотянуться до кнопки, однако ее прерывает грубая мужская хватка, благодаря которой она оказывается прижата к холодной стене и нет надежды на спасение. — Отпусти, прид… Договорить она элементарно не успевает, потому что Дамиано прекращает все её крики первым поцелуем. Попутно разрывает её платье где-то на спине. Отодвигает лямки лифчика ниже. — Мне остановиться? Она запускает руку в его длинные волосы и слегка оттягивает их. Разрывает верхние пуговицы рубашки. — Не смей. Он очерчивает поцелуями дорожку от ключицы до плоского живота девушки, заставляет ту цепляться ладонями за тонкие стены кабинки, ни на секунду не останавливается. Боже, да она уже вся мокрая. Он доходит до линии кружевных трусиков и слегка их отодвигает, избавляя светловолосую от ненужного атрибута. — Но он оттрахал меня в лифте. Я до сих пор помню удивление на лицах постояльцев, когда я бежала в разорванном платье по коридору до своего номера. Девушка усмехается, а после застегивает рубашку. Знает, что уже темнеет и ей пора возвращаться. — Позвольте всё же узнать, с чего началась Ваша страсть к азартным играм? Молодой человек не собирается торопить пациентку с ответом, так как она может закрыться в любой момент, оставить его без ответа. — Мне было шестнадцать. Я мечтала создать собственную музыкальную группу. Посвятить себя музыке. Но ведь Вам известно, что в наше время никуда без денег? Я нашла даже вокалиста на просторах твиттера, однако, мы так и не встретились. — Вы играете на чем-то? — мужчина и правда был удивлен, ведь раньше она не говорила об этом. — Да, я басистка. Любила играть именно на бас-гитаре, потому что с обычной у меня не сложилось. В любом случае, это всё в прошлом. Она заправляет выбившуюся прядь за ухо, а после усмехается: очередные воспоминания. Помнит, как нашла объявление в первой попавшейся газете о наборе официантов в заведение неподалеку от дома. Помнит, как прошла собеседование и её взяли. Помнит, как радовалась новой работе и мечтала накопить денег для создания группы. Помнит, как удивилась преображению заведения к ночи, ведь во вторую смену ей пришлось раздавать не блюда, а лишь бокалы с виски и вином. Помнит, как завороженно стояла за стойкой и глазела на игроков, которые повышали ставки, пока не проигрывали целое состояние. Помнит, как полировала игральные столики и рулетку. Всё для клиентов. Помнит, как впервые решилась присоединиться к игре. Как вошла в азарт. Как выиграла первую тысячу долларов, которая для того времени была непомерной суммой. Помнит, как захотела продолжить. Помнит, как проиграла две. Помнит, как отрабатывала долг еще месяц, подрабатывая ещё и уборщицей. Помнит, как во второй раз выиграла пять тысяч и остановилась. Помнит, как уволилась из казино. Помнит, как пришла туда через пару месяцев в качестве игрока, а не обслуживающего персонала. Помнит, как больше не смогла жить без азартных игр. — Почему в прошлом? Вы ведь можете играть… Он набрасывает на плечи девушки плед, ведь уже похолодало и смеркается. — Не могу. Каждый раз, когда я беру в руки гитару, я сразу же теряюсь. Снова начинаю вспоминать всё, до мельчайших подробностей. Мне снова становится хреново, док, — она достает из кармана всё ту же пачку сигарет и поджигает одну его зажигалкой. Оставил вчера в её комнате, когда уходил. — У нас есть групповая терапия. Вы можете ходить на неё с другими. Поверьте, у остальных проблемы посерьёзнее. — Знаю, доктор. Это всё из-за ваших таблеток, которые обладают магическими свойствами и делают из человека овоща. Мне прекрасно известно о подобных манипуляциях, — она делает первую затяжку, а после выдыхает остатки дыма в ночное небо. — Эти таблетки им дают потому, что без них люди уже не работоспособны. Они не живут, а существуют. Некоторые из них — серийные убийцы, насильники. Некоторые — были отправлены сюда после исполнения судебного приговора. Некоторые просто не такие как все. Мир не готов принять их, поэтому они смогли найти свой дом здесь. — А что насчёт меня, доктор? Она смотрит ему в глаза и надеется услышать хотя бы крупицу правды, в его словах. Но проблема в том, что она не поверит ни одному его слову. — Когда Вас перестанут мучать кошмары и предследовать галлюцинации, которые не вызваны препаратами, как бы Вы не хотели этого услышать, тогда и поговорим на эту тему, — он на мгновение замолчал, подбирая нужные слова. — Одно могу сказать точно: Вы не относитесь ни к одной категории из тех «некоторых», которых я перечислил. У Вас совсем иная причина.