***
Тэхён проснулся из-за того, что кто-то «играл» с его рукой. Разлепив опухшие веки, он увидел лежащего у него под боком Чонгука, который выводил какие-то незамысловатые узоры на его ладони или перебирал его пальцы. Эти прикосновения слегка щекотали, но были приятными, поэтому парень лишь беззвучно улыбнулся, принявшись разглядывать симпатичное лицо Чонгука, на котором отражалась глубокая задумчивость. — О чём задумался? — Произнёс Тэхён бархатным голосом, невесомо скользя по чонгуковым волосам ладонью. — Ты когда-нибудь убивал людей? — Что за вопросы такие? — Тэхён широко распахнул глаза в удивлении. — Я выгляжу жестоким барином? — Нет… Просто я никак не могу придумать, что же нам делать с той девушкой… Может, если она снова подойдёт к тебе, мы её вырубим, свяжем и убьём? Тэхён сначала молчал с отвисшей челюстью около двух секунд, а потом не сдержался и прыснул со смеху. Успокоившись, он чмокнул недоумевающего Чонгука в лоб и улыбнулся, сверкая блестящими от любви глазами. — Этот вопрос уже решён. Чимин помог мне догадаться о решении. — Этот коротышка?! — Знаешь, он вообще-то вопрос всей нашей жизни решил, а ты его так неласково… Да, теперь я знаю, что делать. И я, кажется, ясновидящий. — Чего? Колдун что ли? — Гадалка скорее… Но это не важно. Важнее именно то, что нас ждёт в будущем благодаря Чимину. Ты же хотел вернуться к своей прежней жизни, когда говорил мне о том, что здесь мы не можем быть вместе? Так вот, тебе выпал шанс всерьёз это сделать. — В каком смысле, Тэхён? К чему ты клонишь? — Мы вместе с Чимином и Юнги… и, наверное, Хосоком уезжаем. В наше светлое будущее, — Тэхён замолк, растянувшись в широкой улыбке и ожидая реакции Чонгука. Тот в ответ лишь нахмурился, напрягая мозги в попытке осмыслить сказанное Тэхёном. — Я сам не до конца понимаю, что же мы будем делать. Но нам нужно поторопиться… За стенами особняка было светло. Солнце не то, чтобы стояло в зените, а уже спускалось ниже, оповещая о том, что время уже даже не обеденное. Часы пробивали три часа. Учитывая то, что Тэхён носился всю ночь по полю, в накрывшем его безумии пытаясь отыскать и вернуть Чонгука, который все это время уже ждал его в его же покоях, и вернулся в поместье только утром, неудивительно, что проснулись они так поздно. Чимин ничего не говорил о дате их побега от несправедливо доставшихся им судеб, но Тэхён точно знал, что произойдёт это глубокой ночью. Он просто не мог представить отчаянный, тоскливый взгляд отца, пытающегося его остановить в самый последний момент. Каждый раз, как перед глазами проносится эта картинка, в сердце начинает что-то щемить, а на душе скребут кошки. Расставаться с отцом безумно не хотелось, Тэхён любил его, считал его самым родным, самым близким себе человеком. Но в этой ситуации ему пришлось сделать выбор. Принять правильное решение было невероятно тяжело, но Тэхён успел пережить на себе эти мучительные часы без его Чонгука. Он просто не мог жить без этого парнишки рядом с собой. Он стал для него чем-то неотъемлемым, незаменимым. Без Чонгука будто в самом Тэхёне начинало чего-то не хватать. Он стал частью его души. Тэхён вдруг вспомнил свой сон. Трое человек из этой «иллюзии» он уже точно не упустит и воплотит с ними предначертанное. Но вот четвёртый… Хосок. Откуда он вообще взялся там? Ему тоже суждено сбежать? Неудивительно… С такой невестой да ещё и в фиктивном браке. Но с другой стороны даже хорошо, что брак из-за денег да статуса. Было бы намного хуже, если бы у Хосока были чувства к Розмари. Но они определённо отсутствуют: на балу жених ни разу не подошёл к своей невесте. А та ошивалась рядом с герцогским сыном! Да и по взгляду Хосока можно было понять, что тот чувствует к Розмари лишь отвращение и стыд. Тэхёну в очередной раз стало невероятно жалко Хосока, чьи родители решили женить его на такой «замечательной» девушке. И ради чего все эти жертвы? Ради денег, денег, денег… Нет, Тэхён не разочаруется в своём выборе. Бежать от мерзкой реальности — не самое лучшее решение, но тем не менее хоть какой-то шаг против. «Надо найти Хосока. Немедленно», — с этой мыслью Тэхён ринулся блуждать по особняку в поисках кузена сразу же после утренних процедур и объяснения всей ситуации Чонгуку. Последний, кстати, остался сидеть в покоях Тэхёна, ведь оба решили, что так в сложившихся условиях будет безопаснее и надёжнее. Сперва Тэхён зашёл в зал и, не заметив там никого, отправился в столовую. По комнате лишь кружили служанки, начиная готовиться к ужину. У Тэхёна в животе заурчало при виде блестящих тарелок, и он сделал вывод, что давно ничего не ел. Второй мыслью последовало убеждение в необходимости принести еду и Чонгуку, который, скорее всего, тоже ничего не ел. Затем он поплёлся на задний двор, чтобы слегка освежить голову воздухом, да и, возможно, Хосоку в голову пришло то же самое. Всё это время Тэхён ощущал себя не в своей тарелке, ведь боялся до нервного тика на глазах встретить где-нибудь Розмари. Он не представлял себе, как отреагирует, если вдруг наткнётся на неё. Он чувствовал себя униженным, чувствовал как бунтует его гордость, ведь он до смерти боялся какой-то наглой девчонки, слишком много себе позволяющей. Но Тэхён вовремя успокаивал себя тем, что боится не за себя, а за Чонгука. Ведь испорченная аристократка на самом деле может проявить долю влияния, и Чонгуку может стать очень тяжело. Его могут не только выпороть и отправить скитаться по жестокому свету без еды и крыши над головой, но и казнить. Всё зависит от желания и жестокости Розмари. И именно из-за этого у Тэхёна во рту пересыхает, а перед глазами темнеет при мысли о встрече с этой девушкой. В саду Розмари Тэхён не замечает, и может выдохнуть спокойно. Он прогулочным шагом бредёт по мощёным камнем узким дорожкам меж различных декоративных растений и натыкается на их с Чонгуком любимую с каких-то пор беседку. Когда Тэхён переводит на неё свой взгляд, то едва заметно вздрагивает, заметив чью-то фигуру, сидящую внутри, но он быстро берёт себя в руки и даже радуется, ведь этот человек никто иной как Хосок. Он сидит, глядя куда-то вдаль, держит в руках бутылку чего-то крепкого и не обращает никакого внимания на возникшего рядом Тэхёна, будто не замечая того. В его взгляде мир будто перегорел и превратился в серый пепел. Тэхёну вдруг стало не по себе. Он виделся с Хосоком редко, и бывало это в основном в детстве. Кузен был улыбчивым, задорным мальчиком, никогда не грустил и поднимал настроение всем вокруг. Но тот Хосок, которого Тэхён сейчас видел перед собой, стал совершенно другим. Не было той самой радостной улыбки от уха до уха, взгляд потух, а сам он будто потерял причину жить. — Ты когда-нибудь чувствовал, что твоя жизнь настолько вышла из-под контроля, что больше даже и жить не стоит? — Произнёс Хосок сухим, бесцветным голосом, глядя в пустоту. — Было… Недавно, — усмехнулся Тэхён, присаживаясь рядом. — Ты сделал что-нибудь, чтобы исправить… такое положение? — Пытался. Буду пытаться. В любом случае решение я уже нашёл. — И как? Как оно нашлось? Где? — Мне его подсказали, — Тэхён аккуратно вытащил бутылку из рук кузена и заглянул тому в глаза. — Но теперь подсказать могу и я. Хосок удивлённо вскинул брови и закусил губу, проявляя интерес. Он потерял смысл жизни, но чувствовал, что решение проблемы не так далеко от него, как кажется. Возможно ли, что оно сидит сейчас рядом с ним и улыбается так, будто сможет помочь ему расцвести вновь? — Я сбегаю… Наверное, уже этой ночью. — Что? Куда? — Куда глаза глядят, — пропел Тэхён и улыбнулся, глядя куда-то вдаль почти так же, как и Хосок ранее. Вот только Тэхён смотрел целеустремлённо и видел там, вдали, свой шанс на счастливую жизнь, а не на её несчастный конец. — Будем делать, что душа пожелает. Без всяких привилегий и несуразных иерархических идиом. Просто жизнь, и мы в её медленном потоке. — Звучит как что-то нереальное, — сухо усмехнулся Хосок и повернулся корпусом в сторону Тэхёна. — Я в деле. Тэхён одновременно распахнул и глаза, и рот. Он думал, что это займёт намного больше времени. А протянутая Хосоком рука значила, что он ошибся. Тэхён, ни секунды не сомневаясь, протянул свою руку в ответ, и они закрепили общее дело рукопожатием. Ни один не знал точно, что за авантюру они только что подтвердили, но оба верили, что это спасёт их судьбы.***
С Чимином Тэхён общался с помощью посыльного. Тот писал в своих письмах гневные пререкания о том, чтобы Тэхён больше не срывался так резко с места и объяснял всё без спешки. Но затем он тут же ласково упрашивал друга поспешить и сделать необходимое как можно быстрее. О Хосоке Тэхён уведомил Чимина также в послании. Тогда ему в ответ последовало очень эмоциональное, беспокойное письмо. Но затем тут же второе, где Чимин, уже спокойно обдумав ещё одного нового члена их «банды», даже обрадовался сложившейся компании. В итоге оба пришли к выводу, что собираются и уезжают они этой ночью на колясках куда-то в западном направлении. Пока Тэхён занимался сбором всех нужных им вещей, носясь по всему особняку из комнаты в комнату, он ненароком наткнулся на отца, любопытно следящего за беготнёй своего сына. Тэхён тогда застыл на одном месте, глупо глядя на Намджуна и зажимая нервно кучу одеял и подушек в руках. Он и слова не мог вымолвить, глядя в эти родные глаза. Что же он может сказать ему? Как предупредить, осведомить, чтобы не разбить ему сердце внезапным исчезновением? В голове не было ни одной мысли. Лишь отчаянное желание зарыдать во всю глотку и прижаться к родному человеку. Зачем же судьба вынуждает его на такие меры? Зачем? — Что за суета? Куда-то уезжаешь? А отца даже не предупредил! — Спокойным голосом промолвил Намджун, с улыбкой глядя на сына, который, кажется, стал немного счастливее со вчерашнего дня. — Папа… — Тэхён не выдержал, бросил бельё на пол и ринулся в объятия к отцу. С его ресниц скатились слёзы и бесшумно упали вниз, в мгновение впитавшись в материю герцогской одежды. — Что такое? — Послышался у уха Тэхёна обеспокоенный голос. — А я только обрадовался, что ты стал чуточку радостнее. Я всё это время волновался, сынок. Рассказывай хоть иногда, что происходит у тебя на душе, хорошо? — Да, да, хорошо, — зашмыгал носом Тэхён, — Я люблю тебя, папа. — Я тебя тоже. Но что всё-таки случилось? Куда ты так спешно собираешься? — Ничего не случилось, не волнуйся… Пожалуйста. Всё будет хорошо, — пролепетал Тэхён тихим голосом, смахивая влагу с щёк. Затем он быстро поднял одеяла с подушками с пола и убежал в свои покои, оставив отца одного.***
Наступила глубокая ночь. Весь мир вокруг поместья погрузился в непроглядную тьму, а тишина стала привычной для этого времени гостьей. Тэхён с Чонгуком тихо выносили вещи на передний двор, где их ждал Хосок. Он помогал грузить сумки в коляску, каждый раз спрашивая у Тэхёна, не проснулся ли кто в особняке. Он очень сильно волновался из-за Розмари. Он боялся, что если она проснётся, то устроит скандал и наведёт беспорядок. Но всё было тихо. Хосок каждый раз вздыхал с облегчением и с какой-то благоговейной улыбкой смотрел на огонёк в их керосиновых лампах. Он до сих пор не верил в реальность происходящего, но точно знал, что спасение совсем рядом. Он чувствовал запах приближающейся свободы, вплетённый в запах полевых трав, цветочной пыльцы и ночной свежести. Вся ночная атмосфера сулила Хосоку о его скором освобождении, и он мог только улыбаться куда-то в темноту и благодарить Тэхёна за то, что он вспомнил о брате и не оставил его. Все вещи были погружены, свечи в комнатах затушены, а лошади готовы к дальней поездке. В коляску были запряжены именно те кони, на которых Тэхён с Чонгуком познали в первый раз вкус их общей свободы, отчего у обоих на сердцах теплело и ликовало. Вороной с игренёвым будто бы сами понимали, какое значение они имеют в жизни этих двух юнош, потому что оба радостно били копытами и трясли изящными гривами, нетерпеливо ожидая момента, когда они наконец-то тронутся в путь. В самый последний момент, когда уже даже Чонгук ожидал начала их нового пути внутри коляски, Тэхён решил на всякий случай вернуться в особняк, чтобы проверить не оставили ли они ничего важного в спешке. Он стрелой побежал внутрь, быстро распахивая все двери. Он сам не понимал, чего ищет, но точно знал, что это необходимо. Тэхён будто нутром чувствовал, что что-то важное для него произойдёт, если он напоследок попрощается с родным домом. И это что-то случилось. Пока он ходил по залу, оглаживая ладонями любимое фортепьяно, до его ушей донёсся оклик отца. Тот надрывно, обеспокоенно и до невыносимого грустно выкрикнул его имя. — Тэхён! — Прорезало тишину. — Ты в самом деле уезжаешь? Из-за чего?! — Тише, отец, — с мольбой в тихом голосе проронил Тэхён. — Я тебе всё объясню, не кричи. — Это из-за Чонгука? Я прав? — Ч-что? С чего ты взял?.. — Искренне удивился юноша, пытаясь уловить эмоции Намджуна, скрытые темнотой. — Я знаю, что вы любите друг друга. Давно уже догадался. — Что?! — Если дело в том, что ты боишься моего осуждения и непринятия, то тебе не следовало волноваться из-за таких пустяков. Я ни в коем случае не сужу тебя. Любить — нормально. Я всё понимаю. — Это правда? Ты серьёзно? — Тэхён вдруг весь обомлел. Он не верил своим ушам. Он, правда, не ожидал такого от своего отца. Значит, он всё это время знал… — Да. Абсолютно. — Твёрдо произнёс Намджун, а затем тяжело вздохнул. После недолгого молчания он снова заговорил, сжав мягко сына за плечи. — На самом деле мы с Сокджином то… — Так, стоп! Дальше можешь не продолжать. Не рушь моё детство, — нервно хохотнул Тэхён, пытаясь осознать, о чём начал говорить его «строгий» отец. — В общем… Я понял, спасибо. Я безумно счастлив, что ты меня понимаешь. Но я в любом случае уже принял решение. И не собираюсь его менять. Мы с Чонгуком разные… В пределах этого поместья мы просто не можем быть вместе. Поэтому мы и стремимся к нашей общей свободе. В тишине снова послышался тяжёлый вздох, а хватка на тэхёновых плечах ослабла. — Хорошо. Но пообещай, что не будешь сильно унижаться и будешь навещать отца хотя бы раз в год. Слышишь? — Конечно. Вдруг Намджун взял Тэхёна за руки и вложил в его ладони какой-то листок. — Этот документ даёт тебе допуск до половины общего состояния нашего поместья. В любое время ты можешь прийти по указанным в нём адресам и забрать необходимую тебе сумму. — Что?! Но-но зачем? — Потому что я твой отец и желаю тебе лишь счастья. Живи так, как хочешь. Будь тем, кем хочешь. И не забывай меня. Тёплые объятия в тишине и неотъемлемом ночном мраке закрепили их обещания, и оба слёзно поклялись видеться друг с другом так часто, насколько это будет возможно. Тэхён вышел из особняка со слезами на глазах и шёл к коляске, ежесекундно оборачиваясь на машущего им в дверях отца. Сев в коляску, он крепко прижал к себе Чонгука и зарыдал, словно маленький ребёнок, постепенно притихая под успокаивающий топот лошадиных копыт и тихое ворчание Хосока, который сидел на месте кучера и ругал коней за их пылкую резвость.2 года спустя
Прошло немало времени с их побега из родных краёв. Шумная компания из 5 человек успела побывать в нескольких странах, четыре раза вернуться в родные поместья, которые, кстати, объединились и стали поместьем Сокджина-Намджуна, и десятки раз выступить с музыкальной программой в самых разных местах. Часто им приходилось нелегко, они могли остаться ночевать в каком-нибудь лесу, где не каждый был готов спать на холодной и дикой земле, а потому все пятеро ютились вместе в их большой кибитке, пытаясь уснуть под недовольное ворчание друг друга. Но в конце концов они всегда преодолевали все трудности и праздновали удачный день, сидя всей гурьбой возле костра и напевая собственные песни, уплетая в то же время какое-нибудь вкусное варево из общего котелка. Сегодня был такой же счастливый день. Тишина посекундно нарушалась голосами, успевшими стать родными, стрекотанием кузнечиков и треском огня. Языки пламени отражались оранжевыми бликами в глазах Чонгука, глядящего с любовью на Тэхёна, который медленно помешивал жестяной ложкой суп, разносящий свой аппетитный аромат по всей округе. Тэхён каждый раз, вдыхая запах чего-то необыкновенно вкусного, что бывало в их котелке, удивлялся, почему на аромат не сбегаются дикие звери. Но ему не было бы страшно, если бы это всё же случилось — Чонгук всерьёз увлёкся охотой. Где-то за спиной снова в шутку спорили Чимин с Юнги. Возмущённый писк младшего перекрывался низким голосом старшего, и этот дуэт голосов сливался в одно целое. Увидев настоящую «сущность» Юнги в первый раз два года назад Чонгук удивлённо вскрикнул на Тэхёна с вопросом: «Почему ты знал, а я нет?!» и очень долго не мог привыкнуть к тому, что голос «официантки» грубый и низкий не из-за ангины. Но вскоре такая симфония стала для всех уже привычной, и никто не удивлялся, если вдруг возгласы умолкали, а на их место приходило лишь шумное дыхание и редкие вздохи. Обернувшись в такие моменты, можно было бы увидеть двух юнош, горящих в страсти как зажжённые факелы, дико впивающихся друг в друга жадными губами. Но в такие мгновения старались не оборачиваться, чтобы не нарушать чужое любовное единение. — Как там поживает суп? — Спросил подбежавший к костру Хосок, который кормил коней очистками овощей. — Всё, как нужно. Вкусно пахнет. Даже в животе уже урчит. Чонгук вдруг засмеялся и зашептал Тэхёну на ухо: «Это был мой». Последний ответил на это лишь смущённой улыбкой и, чмокнув парнишку в нос, продолжил мешать бульон. Вскоре все уселись возле костра и начали разливать суп по чашам. Белёсый пар заклубился над тарелками, и все погрузились в долгожданное наслаждение горячей едой. Согревающая жидкость, проникая в желудок, будто проникала в самое сердце, даря согревающее тепло и спокойное счастье. Глядя друг в другу глаза они видели лишь любовь. Держа друг друга за руки, они ощущали лишь огонь, не обжигающий, а согревающий. Сидя все вместе вокруг пылающего костра, они чувствовали, что были дома. Ведь дом это не место, а любимые люди рядом с тобой. Твоя семья.