Единение с Пустошью

Наконец-то прошло ровно шесть часов после операции. Артемис встал, и, дважды упав из-за онемевших ног, понёсся в медпункт, к Ронину. Тот лежал на каком-то матрасе и на трёх панелях ДСП. Состояние, вроде как, было получше. Арти подошёл к брату и сел рядом. А: - Ты как себя чувствуешь, братец? Р: - Бывало и получше. Спасибо, что спас. - Слышал, вас летающими камнями подбило, да? - Ага. Нехило так. Весь корабль пожамкало, и мы полетели вниз. А ты что, правда хотел убить шифу? - Я хотел защитить тебя. Я мог тебе помочь в то время, а они - нет. - Защитить? От кого? От моих же союзников?! Арти, ты с ума сошёл, что ли?! - Я не от них хотел тебя защитить, а от твоей травмы. Джагни сами виноваты, что не опустили оружие! Ладно, хватит. Скажи лучше, как там, в вышине? - Красиво. Там всё, как ночью, только красивее в несколько раз. А мигунки... Будто на тёмной ткани рассыпали тысячи блескобусин. - Ого! Видать, очень красиво! - Да. Слушай, вижу, ты себе друга завёл... - Ага. Наставляю теперь на путь света после того, как он меня чуть не убил. - Поня-я-ятно. И со мной ты намерен сделать то же самое, да? - Я не собираюсь насильно тащить тебя к Мириад. Ты мой брат, я тебя люблю и уважаю. Ты волен поступать так, как считаешь нужным. Но я ставлю тебя перед выбором: остаться среди Джагни или, наконец, объединить нашу с тобой семью. - Ты всё ещё веришь в эти бредни мумы про то, что мы - братья? - Мы и есть братья, и не важно, из твоей я семьи или нет! А́лин, почему ты всё время норовишь меня ранить? - Ранить? - Да! Ты постоянно говоришь, что я тебе - не брат, что мы не семья. Тебе легко говорить - ты в Пустоши был несколько лет! А я каждую неделю возвращался в Старую Деревню в надежде на то, что мума вынырнула, хоть это и не так! Я боялся нырять там, где она утонула, потому что боялся увидеть её лицо, я считал себя виноватым в том, что не спас её! У Артемиса сдавали нервы. Слёзы не только пропитали шерсть под глазами, но уже дошли до щёк. А: - Ты не представляешь, каково это - испытывать одно и то же мгновение каждый день, каждую ночь, среди этого огромного пепелища! Я был изгоем, бродягой, я даже воровал овощи с грядок и питался травой, чтобы хоть как-то выжить! Я теперь свои грехи замаливаю, как могу, помогаю всем, я теперь зависим от помощи другим! А ты словно хочешь меня уничтожить! За что!? Скажи мне, за что?! Арти сел на ящик, стоящий около кровати, и разрыдался. Сколько боли он копил в себе всё это время, а теперь она выходила из примала вместе с горькими слезами. Ронин удивлённо смотрел на своего названного брата. А: - Просто скажи, за что? Р: - Арти... Я... Внезапно Артемис поспешил выйти из палаты, не разбирая дороги из-за слёз. Он вышел из форта и отправился куда-то в сторону Старой деревни. Ему снова было больно, было холодно, несмотря на жуткий смог и то, что тлеющие остатки деревянных конструкций обжигали ему лапы. Сейчас никакая физическая боль не могла сравниться с той болью, которая разрывала примала изнутри. У Артемиса сейчас было много желаний: утопиться, уйти в Пустошь, начать убивать... Казалось бы, если собрать всю негативную энергию для взрыва, то Арти просто уничтожит то, что осталось от этого небольшого полыхающего оазиса. Сейчас примал был буквально переполнен негативом, и, что странно, внутренне воин чувствовал прилив сил. Но сейчас не об этом. Сейчас Арти снова ступал по немного остывшей каменной тропе Старой деревни, представляя себе то, что было до пожара.