Воронье Гнездо. Белый Ворон

Гнездо определенно сходит с ума. Оно впадает в безумство. Оно переворачивается с ног на голову и в этот раз Петеру не пришлось шевелить и пальцем. Дело было ни разу ни в нем. Ему было достаточно схватить Жана под руку и утащить в их комнату, чтобы они случайно не попали под раздачу. Ландвисону было, откровенно говоря наплевать, что там происходит. Рико не в первой ломать кого-то и за свои шесть лет здесь ему стало окончательно наплевать на этого кого-то, если этим «кем-то» не становился Моро. Да вот только сейчас этим «кем-то», на всеобщее счастье, оказался Итан. Чёртов наследный принц и Петер был далеко не наивным мальчиком. Он предчувствовал размер той катастрофы, что постепенно накатывала волнами на Гнездо: Натаниэль уехал, Кенго в больнице, близится финальная игра с Лисами и рыжие точно настроены вкатать Воронов в поле, а теперь ещё и это… Рико точно прощается с остатками здравого смысла и Дже просто надеется на то, что их это или не заденет, или заденет не так сильно, как могло бы. Морияма сам роет себе могилу, и Петеру бы радовался этому, и честно был рад, но стоило вспомнить это тупое «нам ещё здесь жить», как всё внутри отвратительно скручивал. Хотелось хорошенько проблеваться. Петеру понадобилось доли секунду, чтобы прикинуть во что они могут вляпаться и за следующую же секунду, он вихрем ухватил Моро за руку и утянул куда подальше. «Всё равно потом всё узнаем». И Жан не то, чтобы был сильно против такого поворота событий. Напротив. Он понёсся следом за Дже не менее быстрым вихрем. И откровенно говоря, ему было наплевать, что там происходит. Важнее было оказаться в безопасности. Безопасно — там, где есть Петер. Петер — гарант безопасности и относительного спокойствия. Иногда Жан ругал себя за подобные эгоистичные мысли, но тут же осознавал, что Петеру бы не понравились эти самокопания. «Займёшься самобичеванием, когда будешь на свободе». И то верно. Петер прав. Как всегда. Ни у кого не возникло даже и мысли о том, что Рико поломал Вулфа «просто так». Нет, конечно, это было очень даже в стиле Мориямы. Не то что «в стиле», это было самой сутью капитана Воронов и тем не менее, никто даже не сомневался в том, что это были или инициативой самого Вулфа, или даже если нет, то он точно был не против подобного рода развлечения. Итан успел закрепить такое мнение о себе. «Мазохист». Закрепил настолько сильно, что даже не пытался скрывать этого. Он не скрывал, что Рико избивает и насилует его, ему это нравилось. Он ловил от этого самый настоящий кайф. Как наркоман. Та пощёчина, что звонким эхом отдалась по всему Гнезду, словно заставила замереть весь мир Мало кто мог позволить себе подобное рукоприкладство в сторону Мориямы. Рико был Королём в Гнезде, но его слова ничего стоили против одного взгляда того человека, что смог без тени волнения ударить его. Рыжеволосая женщина — Жаклин Вулф — смерила Рико настолько презрительным, полным отвращения взглядом, что один этот взгляд унизил его сильнее, чем он сам унижал кого-либо в своей жизни. Артур что стоял за несколько метров, был вовремя придержан напарником. — Не влезай, — Робин схватил его за руку и в первое мгновение Юманес хотел хорошенько треснуть его, но следующие слова заставили проснуться голос разума. — Это не твой уровень. Артур приложил все усилия, чтобы остаться на месте и кивнуть Робину. Он выпрямился и выдохнул. Было отвратительно следить за подобным. Собственное унижение не казалось таким мерзким. Наблюдать за тем, как Рико просто стоит на месте и… молчит. Артур физически ощущал, как внутри Мориямы всё выгорает. Он точно знал это, и сам Артур ничего не мог сделать. Не мог, но очень хотел. Как только Рико втолкнули в комнату, напротив коей и проходило сие бесчинство, Артур, наконец, пробирается сквозь собравшуюся толпу. Найдя глазами тренера, он мгновенно подрывается к нему. Прежде чем Тетцудзи зашёл следом он перехватил его за локоть и сглотнул, находясь в ужасе от собственного приступа дерзости. — Что с ним будет? — уточнения не требовались. Ни за что бы на свете Артур не стал волноваться об Итане и, конечно, Морияма-старший прекрасно понимал это. Тетцудзи прикрыл дверь, давая семье Вулф ещё немного личного времени на встречу с сыном. Он смерил юношу перед собой пустым холодным взглядом. Артур знал, что не представляет для Тетцудзи никакого интереса кроме своей рабской покорности и той безграничной верности, что он отдал Рико. И всё же он в которых раз надеется на свою глупую репутацию и на снисходительность Тетцудзи, пускай даже ни к нему самому, но хотя бы к тому искреннему ужасу и волнению, что читался в его щенячьем взгляде. — Подумай, Артур, — голос Мориямы звучал уничижительно. Обвинительно. Артур сглатывает. — Он сломал ногу не просто кому-то. Ни тебе, ни Ландвисону, и ни тому же Моро. Вулф абсолютно другая фигура. Он член королевской династии, единственный наследный принц. — Н-но… — дыхание мерзко перехватило от ужаса, Юманес старается говорить спокойно и разборчиво, хотя мысли в его голове вертелись бешено и сумбурно. — Здесь же не Ауэстерия… и они ничего не смогут сделать, верно? — Верно, — согласился тренер и прежде, чем Пятый успел облегчённо выдохнуть, он продолжил. — Но оскорбление, что он нанёс их династии это не умолит. Если Вулфы решат, что им надлежит забрать Рико и провести суд по всем правилам их страны — я не стану им мешать. Слишком высоки риски. Юманес чувствует, как от этих слов сердце отвратительно сжалось. Он уставился на тренера большими ошарашенными глазами, тот снова смерил его безынтересным взглядом и, наконец, последовал за ауэстерцами. С каждым мгновение дышать становилось все тяжелее. Юманес запустил в волосы пятерню и замирает около двери. Он не может просто уйти, ноги словно приварили к полу. Он упал спиной на стену с ужасом пытаясь то прислушаться, то одёргивал себя, боясь случайно услышать приговор. Хотя услышать что-то через плотную гостевую дверь было можно с той же вероятностью, как и взлететь без крыльев. Там разворачивалась своя драма. Жаклин, только оказавшаяся в комнате, мгновенно подлетела к постели сына стягивая перчатки, с нее в одну секунду слетела её леденящая душу маска и она отбросила в сторону свою корону, став самой простой женщиной. Женщиной что больше собственной жизни любила своё чадо. — Mon chеri… — королева, привалилась на колени, напротив кровати с ужасающим волнением оглядывая сына. — Maman, — устало вздохнув, принц накрыл тонкую бледную ладонь матери и поднимает взгляд на её взбудораженное лицо. — У Вас такое лицо, словно Вы приехала на мои похороны. Не стоит так переживать. Вы же знаешь, как мне больно видеть волнение на Вашем прекрасном лице. — Поверить не могу, — голос короля был наполнен раздраженным холодом, он обернулся на вошедшего к ним Тетцудзи. — Мы оказали Вам невероятную честь и подобным жестом Вы нас отблагодарили? — Père, — устало произносит принц, осаживая Бартольда. — Не стоит судить о происходящем раньше, чем узнаете всю ситуацию. — Хочешь сказать этот наглец не ломал тебя? — Жаклин чудом удержалась от крика судя по голосу, она невольно измяла белые перчатки, в то время как её муж спрятал ладонь под сине-золотую ленту на своей груди, что охватывала весь его пиджак королевского цвета. — Это лишь часть всей истории, матушка, — вздыхает принц. Мягкая улыбка уверенно держалась на его лице. Ласковая и взгляд заботливый. Рико не был уверен, что он был поддельным. И это только больше толкало в недоумения. Он не знал такого Итана. Он знал приторного Итана. «Дружелюбного». Знал Итана-шлюху, мазохиста, что с радостью подстилается под любые избиения и унижения. Итан, который по одному поведённому взгляду опустится перед тобой на колени, сияя восторженной улыбкой. Но Итана, который искренне улыбается, успокаивая оглаживает ладонь взволнованной матери был точно ему не знаком. Неподдельная нежность в его жестах — она точно была настоящей и от этого всё происходящее, казалось, ещё более абсурдным. Кто этот человек? Это не может быть тот же человек. Человек что искренне восторгался окружающей его атмосферой ненависти и страха. Это не может быть тот же человек, что одним своим присутствием заставляет тебя лезть на стену от боли в каждом нервном окончании. Просто не может быть им. Человек, который улыбаясь сейчас матери, касаясь губами её бледных щек и лба в успокаивающих поцелуях, только вчера этими же губами довёл тебя до ручки. — В чем же тогда состоит полная история, сын? Посвяти нас, — Бартольд опустил руки, подойдя ближе к постели, он ловит тяжёлый взгляд сына. — Ну какая же глупость, — вздыхает принц и словно для демонстрации скидывает с постели ноги. Левая нога была заботлива обработана, перемотана врачами Гнезда. — Вы же прекрасно знали, что экси жестокий вид спорта. — Твои тренировки дома не казались жестокими настолько, чтобы тебе сломали ногу, mon cheri, — мать оглядела Итана недоверчиво. — Ох, матушка, как бы я не хотел расстраивать Вас, но подумайте. Кто же при дворе, да в здравом уме, решить играть всерьёз со своим принцем. Побойтесь Бога, — Итан почти рассмеялся, а мать и отец только беспомощно вздохнули. — Хотите сказать, это всего лишь профессиональная травма? — Бартольд обернулся на старшего Морияму, что опирался обеими руками на трость перед собой. — Конечно, это не самые лёгкие из травм, на моей практике, — согласно кивает старик, поддерживая негодование родителей. — Но в порядке вещей и разного рода переломы. Ваш сын будет в полном порядке. — Конечно будет, — касаясь бледного лица сына ладонями, словно ища какие-то скрытые раны и шрамы, Жаклин оглядывает его со всех сторону. — Потому что, мы не останемся здесь больше ни на минуту! — Maman, — Итан устало выдыхает и перехватывает её руку, поймав взволнованный взгляд матери. — Мне помнится, у нас был несколько иной уговор. — Уговор!.. — Уговор об окончании сезона, — напомнил Итан, не повышая тона. Он поднёс к губам тыльную сторону её ладони. — Я хочу закончить сезон вместе с этой командой и тогда, Вы и отец можете ждать меня дома. Жаклин нахмурилась. От её проницательного взгляда не укрылась татуировка на левой скуле и косой взгляд упал на молчаливого капитана. Женщина оглядела сына вопросительно и дальше заговорила на французском. — Мой милый, только не говори… — Матушка, ну что за глупости, — Итан снова вздыхает. — Эта мелочь не стоит Вашего волнения. Это лишь одна из попыток сойтись с коллективом. Вы же знаете, я заранее влюблён в ту чудесную девушку, что Вы с отцом выбрали мне в партию. Слова точно успокоили женщину. Она облегченно улыбнулась и взглянула на сына одобрительно, а сам Итан в ответ опустила руку. Он оглянулся на младшего Морияму, что держит внешний холод, взгляд пустой и чёрный. — И теперь, когда мы разобрались в том, как всё было на самом деле. Теперь-то мы сможем вынести верный приговор, — принц добавил, словно на всякий случай. — Не покидая пределов Америки, разумеется. — Всё будет зависеть от того, насколько верно этот мальчишка принесёт свои извинения, — Жаклин выпрямилась, села напротив сына, сложив руки на его руках и, наконец, выдыхает. Страшно представить, насколько тяжело для матери узнать о том, что за тысячи километров от тебя с твоим чадом произошло несчастье. Ужас, который захлестнул материнское сердце, сравним только с ужасом народа перед началом войны. Рико поймал мимолётный жест дяди и поспешил покинуть комнату, сам Тетцудзи вышел следом. Он толкнул капитана в плечо, Рико излучал абсолютные безынтересность и скуку, даже после слов дядюшки. — Это послужит тебе уроком, — а вот Артур, что тут же двинулся за ними следом, кажется, готов был подорваться от возмущения. Воспитывать взялся? Да как-то поздно! — Получше поработай над своей речью, если не хочешь, чтобы в итоге твоя голова болталась на пиках их дворца. Тренер ушёл от них на одной из развилок и после этого младший Морияма двинулся в сторону жилых комнат команды и быстрым шагом добрался до своей комнаты. Уже прибрано, поломанные вещи заменены на новые. Словно ничего не случилось. Ничего не произошло. Словно сейчас им не угрожала опасность, впервые за всю жизнь, настоящая опасность. — Всё будет хорошо, — словно пытаясь вернуть Морияму к жизни вдохновляюще произносит Юманес. Спокойствие Рико пугало ещё больше, чем его приступы. Артур взволнованно подходит, касается плеч, закрытых чёрной рубашкой. Рико не сопротивляется. Он стоит так же не двигаясь. Артур чувствует, как по всему телу распространяется тепло не ясной природы. Страх? Возможно. Но это был не только он. Впервые Артур чувствовал что-то настолько сильное. Он не мог точно обозвать это чувство. Но оно было добрым, ласковым. Это чувство подтолкнуло его протянуть руки дальше, продев их под чужие и взволнованно и раздражительно дрожа овить чужое тело объятьями. Объятья. Рико никогда бы не сделал чего-то подобного. И сейчас он не поощрил его за подобную вольность, но в то же время, он не отшвырнул его, не обозвал и не сделал больно в ответ на заботу. Он позволяет ему так же нежно касаться себя этим странным жестом. Объятья. Кончено, Итан позволял себе подобное каждую минуту, находясь рядом с Рико, он вис на нём как надоедливый брелок, издевался, видя, как Рико это ненавидит. Руки Артура были же, словно невесомыми и объятья почти неощутимы. Рико мог чётко понять, где находилась голова британца. Тот уперся ей куда-то в его затылок. Артур делал так, не потому что боялся. Рико давно уже уяснил, что Артур не боится его. Он может бояться его слов, его действий, его взглядов, но Артур никогда не будет бояться его самого и именно потому, он продолжает так упрямо лезть к нему в своих тупых попытках «спасти». Артур делает так, потому что знает его. Артур делает так, потому что волнуется о нём и потому что любит. Это было всей его мотивацией. Никакой привилегированности. Никаких ответных чувств. Никакой нежности. Не нужно. У Артура не было никаких целей. Никаких желаний. А впрочем… Нет. Было. Одно, но оно всегда было исполнено. Быть рядом. — Уходи, — спокойный тон. Артур послушно отходит, прибирает руки, пряча их за спину и отступает к двери. Он не дожидается, пока Рико повторит свой приказ. Он вышел за дверь и… остановился. Нет смысла идти в свою комнату. Малый, но всё же имеется, шанс, что кому-то придет в голову «навестить» Короля. Да и в принципе, находясь поближе к Морияме, он чувствовал себя намного спокойнее, в этом случае он точно знал. Рико в порядке. Худо-бедно. Но в порядке. *** — Ты слишком снисходителен, — журит Бартольд и вновь оглядывается на сына. Итан лишь пожимает плечами. — Я всего лишь сужу здраво, отец, — принц беспомощно развел руками. — Ни Рико виноват в правилах экси. — И тем не менее, это просто возмутительно, — Жаклин поправляет огненные локоны за спиной и наблюдает за сыном, что держит то же снисходительное лицо. Она беззвучно выдыхает. Бартольд кивнул и оглянулся на дверь, за коей скрылись Мориямы. Послышался тихий стук. Итан замечает как лицо матери недовольно напряглось, отец же напротив довольно растянул улыбку. Принц ощутил как неприятная мысль закралась в голову. Лишь один человек вызывал настолько сильный диссонанс в эмоциях его родителей. И эта идея Итану не понравилась. — Я была против, — словно на всякий случай на французском предупредила женщина. Итан убедился в своей догадке, сразу после слов матери и за мгновение до слов отца. — Входи Эрнест, — в голосе короля так же слышалась улыбка. — Прошу прощения за задержку, — мужчина закрыл за собой дверь и складывает руки за спиной. На тёмно-синем жилете поблескивает серебрённая брошь украшенная ограненным четырехгранным сапфиром. Красные волосы привычно просто уложены на одну сторону, спокойные малахитовый глаза уставились точно на короля. Он кивнул. — Директор университета Эдгара Алана несколько задержал меня. Эрнест де Хэмминг. Телохранитель Итана и его главный надзиратель. Глава королевской гвардии с недавних пор. И тот кто знал Итана Вулфа вдоль и поперёк настолько, что ни у кого не оставалось и тени сомнения. Они были очень близки. — Не стоит извиняться. В этом нет твоей вины. Это место настоящий бедлам, — заверил Бартольд. Он обернулся оглядев лицо сына, его шок выдавали только синие раскрытие глаза, что то и дело прыгали по фигуре вошедшего мужчины. — Чего ради вы его притащили? — раздражённо рокочет принц. Он вздыхает. Ну что за бред… — Я тоже рад видеть Вас, Ваша Светлость, — в голосе телохранителя мелькнул еле заметный сарказм. Итан закатил глаза, Жаклин сверила его уничижительным взглядом, Бартольд же снисходительно рассмеялся. — Прекрасно, — он кивает и оборачивается к сыну. — Если ты всё же, решительно настроены остаться в этом… месте. У нас с матерью будет одно условие к тебе. Итан оглянулся на мать. Жаклин на дух не переносила Эрнеста де Хэмминга. Ещё с самого его поступления на этот пост. Она не возлюбила его, пусть была и не в силах ничего сделать. Эрнест исполнял свои обязанности завидно-блестяще. Он был идеальным кандидатом на такой важный пост, по одной простой причине, что сам Бартольд был образован в военном деле и ни за что бы не допустил ошибки в выборе человека на место телохранителя для своего единственного сына. — Эрнест должен возобновить свою службу, — договорил Бартольд. — Ну какой же бред! — Итан приложил руку к лицу и провёл по нему. — Из-за одной нелепой случайности. — Следующая случайность может обойтись в разы дороже, Ваша Светлость, — оправдывается Хэмминг. — Верно говоришь, — король одобрительно кивнул и снова оглянулся на недовольное лицо сына. — Итан, прошу, не рви нам сердце. Нам будет во много раз спокойнее, если мы будем знать, что наш единственный сын находится в безопасности. Ты не представляешь какие волнения сейчас происходят при дворе и по всей Жэвейве. А к тому же, новость точно давно разлетелась по всему королевству. Подумай о людях, Итан. Принц сверлит долгим взглядом своего телохранителя и впитывает слова отца. Минута. Вторая. Фигура Хэмминга не поддалась, не дрогнула и не исчезла. Итан выдыхает и кивает. — Хорошо, ради вашего спокойствия и спокойствия людей, так и быть, — Вулф снова оглянулся на родителей, затем на телохранителя. — Я согласен. Бартольд кивает. Он оглянулся на жену. Та встаёт и подходит к нему. — Мы оставим вас пока что, — король оглядел прямую фигуру Эрнеста и перевел взгляд на смирившегося Итана. — Будь готов, mon chéri. Скоро этому мальчишке предстоит ответить за то что он сотворил, — напоминает Жаклин, двинувшись следом за мужем. — Лишь случайность, — вздыхает Вулф. Мать игнорирует и покидает комнату. Следом за тем взгляд снова коснулся Хэмминга, тот сбросил спокойное бесчувствие и оглядел принца. Подойдя, он присел на одно колено, оглядев ногу, что собрали врачи Гнезда. Приподняв ее за вправленную лодыжку. — Случайность, а? — раздражено буркает мужчина и наблюдает за тем как Итан сбрасывает ногу из его руки. — Сам попросил? Итан закатил глаза. — Тебе какое дело? — раздражается принц. — Хочу понять процентную долю вины этого мальчишки. Итан отмахивается и укладывается на постель, заложив руку за голову он влезает в телефон, проверяя соцсети. — Он знаешь, далеко не святой. — С другим бы ты и не связался, — не боясь заявляет Эрнест и становится напротив двери спиной к кронпринцу. В этой стойке не отвлекаясь, словно статуя, он мог приводить часы напролёт и о его существовании легко можно было забыть. И именно так Итан и поступал чаще всего. *** Стадион Воронов. Впервые Артур возненавидел его. Он не мог даже смотреть на него и от одной мысли о том, что он собирается сделать сердце больно сжимается. В следующее мгновение оно разрывалось на части, стоит заметить фигуру Рико. Он стоял один в центре толпы, против семьи Вулф, что, высокомерно вскинув взгляды, вперили их в него, словно коршуны в добычу. Артур наморщился от такого сравнения. Артур ускоряет шаг. Он пробивается через толпу. Он слишком задержался и слишком волновался. Непростительная ошибка, что снова может стоит ему слишком многого. Не только для него, но и для всех вокруг. И для самого Рико… это слишком. — И что ты предлагаешь? — Тетцудзи, не обернувшись, зашёл в свой кабинет. — Сделать всё, как всегда, — Артур прикрыл за собой дверь и проходит дальше, остановившись на необходимом расстоянии от чужого стола. — Я возьму всё на себя. Артур на всю жизнь запомнил это лицо Тетцудзи. Довольное. Словно именно этого он и ждал. Он прочёл в глаз раздражённое «неужели». Артуру было наплевать. Наплевать на факт того, что Морияма продумал всё это заранее. Наплевать, что он ждал этого самого исхода. Артуру было наплевать на каждый из этих пунктов. Он расталкивал в стороны всю толпу создавая как можно больше шума и возмущений и стараясь отдалить то, о чём даже думать страшно. Рико на коленях. Артур чувствовал, как от одной это мысли его мир разрывается на мелкие частицы. Он не мог даже допустить мысли, что подобное было возможно. Он не хотел допускать подобных мыслей. А сейчас этот, по истине, «ночной кошмар» готов был воплотиться в жизнь. — С дороги! — в очередной раз в толпу выкрикнул Юманес, успев отдавить уже не одну ногу. — Мне не в первой стоять на коленях, — чистая правда. И Тетцудзи знал это. Потому давит беззвучный смешок. — Тебе это, нравится, судя по всему. Артур встрепенулся от того количества язвительности и издевательской насмешки, что сочились из голоса тренера. Он мотнул головой, чувствуя, как внутри всё уже привычно сжимается от волнения. — Дело не в том, что мне «нравится» или «не нравится», Хозяин, — Артур сглатывает, старается говорить уверенно. — Я, просто, хочу сделать то, что должен. Всё же… На несколько мгновений в кабинете старого ворона поселилась гнетущая тишина. — «Всё же»?.. — повторяет старик, требуя продолжения, словно у него был отработанный сценарий, по которому Артуру, для его же блага, лучше было последовать. И он так и делает. Как и делал это всегда. — Всё же, это моя вина. — Артур? — Итан даже удивился, когда запыхавшийся, взволнованный Юманес замер перед ним, словно небольшая стенка, разделяя его и здешнего короля. Итан ловит его дрожащий взгляд. Дрожащий от спрятанной и затаённой ненависти. Сейчас для неё было не время. Под внимательным взглядом семьи Вулф, под надзором десятков пар глаз он, не медля и не торопясь, опускается на сбитые колени. Привык. Давно привык. Итан растягивает довольную улыбку. Понравилось. Ему очень понравился подобный поворот событий. «Я вскрою каждый миллиметр твоих вен и оставлю истекать кровью. Я выцарапаю тебе глаза голыми руками. Сломаю тебе каждый палец, каждую кость на твоём бесполезном теле, если ты хотя бы попытаешься сделать то, что задумал», — тяжело оставаться недовольным, когда человек, что говорил тебе подобные слова сейчас добровольно становится перед тобой на колени и точно выверенные секунды смотрит в глаза. Смотрит раскаивающимся взглядом прямо в глаза. Артур упал головой на пол ещё до того, как король и королева, стоящие за спиной сына, успели разразиться шокированным недоумением. — Простите меня! Его голос громким эхом отдался по всему полю. — Кто ты такой? — вопрос был задан стоящим побоку от принца мужчиной, что сам не заметил, как сцепил руку на эфесе своего оружия. — Ох, Артур, — как бы снисходительно вздыхает принц. «Потом расплатишься», — вот что на самом деле Артур слышал в его голосе. Но, как бы то ни было, от этого осознания, ему стало только легче. Итан подыграет ему. — Это моя вина! — Артур говорит громко, чётко, чтобы ни у кого не возникло и мысли перебить его. — Мало того, что я нанёс Его Светлости такую травму, так ещё и водил Вас за нос! Прошу! Простите меня! — О чём он, милый? — на французском спросила Жаклин оглянулась на устало вздыхающего сына. — Ну я же говорил, что это абсолютная глупость, — Итан лениво убрал с лица несколько не уложенных прядей. — Мы с капитаном выдумали такую чудесную историю, чтобы спасти тебя от гнева моей семьи. Любишь же ты идти наперекор, Артур. — Простите, — не задумываясь повторил он и не поднимается не на сантиметр, руки сцеплены в молебном жесте перед головой. — Простите, Ваша Светлость. Простите. Это лишь моя вина. Артур чувствует, как от поселившейся на поле тишины горло болезненно спёрло. Тишина угнетала. Уничтожала. — Как это произошло? — словно не веря Жаклин задаёт этот вопрос. Словно последний вопрос на экзамене. Артур чувствует, как похолодели руки, от локтей до пальцев. Холод пробирал до костей от ужаса. — Я-я, — он чувствует, как дыхание бешено сбилось, всё тело отекло от паники, что накатила одной огромной волной, всё в груди мерзко закололо от распирающего страха. — Я ударил его клюшкой. — Верно, случайно? — со смехом констатирует Бартольд и улыбка сходит с его лица от следующих слов. Глаза широко раскрылись, лицо исказилось в удивлении неясной природы. — Нет. Намеренно, — Артур сглатывает. — Я хотел лишь остановить принца, но не рассчитал силы. Я искренне раскаиваюсь. Ещё раз, прошу, простите меня. — Не игра, а дикость, — снова ворчит королева. Итан устало вздохнул на её слова. — Матушка, полно Вам, — он смотрит на сжавшегося на полу Артура и не может сдержать победной улыбки. Чужое унижение иногда может быть приятно. Иногда и в умеренном количестве. Хотя, унижением Юманеса Итан готов был упиваться бесконечно. Слишком чудное чувство. — Только посмотрите, как он раскаивается. Мне ведь правда жаль его. — Твой отец прав, милый, — устал произносит женщина, следуя за взглядом сына. — Ты слишком снисходителен. Это слишком опасно в подобном месте. — Думаю, с появлением Эрнеста это перестанет быть проблемой, — Итан выдыхает и снова оглядывается на картину перед собой, сменяя ей усталое лицо матери. — Поднимись, Артур. Ты почти заставил меня покраснеть. — Простите. Он говорит это уже словно по привычке и послушно поднимается. Ну и что теперь? Он в долгу у Итана. Артур чувствует спиной прожигающий взгляд Мориямы, вздрагивает и почти падает снова. Нет, он не забыл о нём, конечно. Просто он слишком боялся даже предположить, что отражается на лице Рико. Может благодарность?.. Артур слышит, как его собственный разум звонко издевательски рассмеялся. Максимум чего Артур может ждать от Рико — безынтересность и немое раздражение. «— Опять лезешь куда не следует.» Артур качает головой, следа за тем, как медленно расходится заскучавшая толпа. Верно. Вряд ли кто-то даже предполагал, что сегодня их Король встанет на колени. Никто бы ни за что на свете не помешал Артуру вытворить то, что он вытворил. Никто бы не посмел помешать ему сделать то, что от него ждали. Ведь вряд ли кто-то хотел бы сам оказаться в итоге на его месте, верно? *** Странное чувство. Артур чувствовал, как всё тело противно спирает, чувствует, как по нему так же параллельно разливается самое прекрасное тепло, и это разрывает на части. Он ощущает, как душа отвратительно мечется по груди, сдавливая, делая омерзительно больно. Больнее чем любое унижение, больнее чем любе из чувств. Но в то же самое время она приятно ныла. Ныла, вспыхивала, заставляя просто-напросто давиться собственной странностью. Что с ним происходит? Артур никак не могу понять в чём дело. Может он просто рад тому, что проклятые Вулфы, наконец, уехали. Плевать, что уехали они в тот же вечер, как и получили порцию унижения под личиной «заслуженных извинений». Эти двоякие эмоции разрывают его на части до сих пор. И вероятно дело в том, что проклятый Итан так и остался в Гнезде. Дело в осознании, что нет. Ещё ничего не кончилось. Хотя Артур чувствовал, что он сам уже на финишной прямой. Он чувствовал, что ещё немного и просто выгорит. Но не это пугало его. Ведь если подумать, это он предчувствует, что готов скоро сорваться от всего этого немого напряжения. А что же тогда происходит с Рико? Вероятно, из-за этих волнений всё сознание Юманеса мечется, как ошалелое, бьётся о стены, словно хочет выпрыгнуть и убежать куда подальше. И, скорее всего, раньше бы он согласно кивнул головой сам себе и облегчённо выдохнул, от осознания, что наконец-таки понял в чём дело. Но была одна заминка. Артур не мог обмануть всего двух людей в этом мире. Рико и Себя Самого. Почему? Кто его знает? Просто это уже стало общепринятым фактом. На самом деле, Артур сдался в том, чтобы попытаться понять самого себя ещё тогда, в свои пятнадцать. Он, даже зная, что ему грозит как минимум разорванная глотка, даже так последовал указаниям Рико, под его надзором вбивал крепкие пинки в тело Моро и заставляя его задыхаться от боли в треснутых рёбрах и заставляя самого себя разрываться на части от неправильности своих действий. — Боишься его? — Рико раздражённо хмыкает и оборачивается к всхлипывающему, рыдающему от боли Моро и снова обрушивает на его несчастное тело злой пинок. Король был зол. — Значит, ты мне не нужен. Артур буквально помнил, какой отвратительной обжигающей болью отдались эти слова во всём теле. Это было похоже на то, что он залпом выпил целую бутылку яда в смеси с кислотой. Разъедает, противно щиплет, заставляет задыхаться от ужаса и боли. Отвратительно больно. Намного больнее побитого саднящего лица. Намного больнее сломанного носа. Намного больнее выбитых зубов. Любое слово Рико могло сделать ему в сотни, нет, в тысячи, в тысячи раз больнее, чем побои Петера. Петер был волен разорвать его на части, разметать его по всему Гнезду и Артур, даже понимая, что он, возможно, заслужил это. Возможно, Петер имеет полное право желать убить его, но Артур всё равно не позволит ему этого сделать. Он не даст никому разломать себя на части, не даст убить себя, надругаться над собой. Никогда. Он не позволит себе по одной простой причине. Его жизнь не принадлежала ему. Рико нуждался в нём, в его жизни и его рабской покорности. Он нужен ему. И большего Артуру не надо. Да, тогда Ландвисон впервые набросился на него сам. Тогда они впервые подрались по-настоящему и, конечно, в итоге досталось обоим. Это всё было слишком давно и, наверное, ещё тогда Артур понял, что с ним что-то не так. Это было очевидно. С ним не могло быть ничего «так». Он не знал ни одного «нормального» обитателя Гнезда. Не знал никого «нормального», если уж на то пошло и у него вполне хватало мозгов, чтобы понимать, что и сам, конечно, далеко не «нормальный». С ним определённо было что-то не так. И в итоге этим «что-то» оказалась самая тупая любовь на свете. Тупая, идиотская и ужасно болезненная любовь во всём мире. Влюбиться в Рико Морияму. Наверное, хуже пытку тяжело выдумать. Тяжело представить дурака хуже, чем Артур Юманес. Тяжело представить что-то хуже настолько рабской и покорнейшей любви, чем эта. Тяжело представить человека, который в натуральную готов исполнить любой приказ. Любовь к тому, кто в любое мгновение может тебя растоптать. И даже не просто «может», а делает это. Делает это постоянно. Каждый день, каждый час, каждую минуту твоей никчёмной жизни, топчет тебя. Постоянно унижает, уничтожает, ломает. И в то же время не даёт сломаться. Заставляет сходить с ума от этого безумного диссонанса. Воспитывает. Рико до сих пор воспитывает его. Не насилие. Не любовь. Лишь простое воспитание. Дрессировка. Рико был искусным дрессировщиком. Мастером своего дело. Он идеально апеллировал несколькими методами и несмотря ни на что, в дрессировке был самым терпеливейшим человеком на Земле. Никто лучше Рико не смог бы сделать того, что он сделал. Подпустить так близко и одновременно держать на невероятной дистанции. Артур был слишком близок, чтобы делать ему по-настоящему больно, но и не настолько близок, чтобы полюбить его по-настоящему. А дурачок всё равно радуется. И чему? Тому, что позволяют сидеть возле своих ног, касаться этих ног. Радуется тому, что позволяют подставляться под удары. Радуется, как полоумный, когда Рико обращает на него своё внимание. Можно повторить. Рико мастер дрессировки. И Артур, идеальный пёс для неё. «Арти». Пёс с идеальной дрессировкой, идеальными рефлексами. С идеальным пониманием. «к ноге!» «место!» «голос!» «молчи!» «фас!» Любую команду, любую из них, Артур мог прочесть по одному взгляду. Он мог поймать один косой взгляд Короля и точно понять, что он от него хочет. Артур всегда ловил его взгляд, потому что всегда смотрел в глаза. Он не должен был смотреть больше никуда. В ледяных чёрных глазах цвета смерти было сказано всё. Всё самое важное в его жизни. И сейчас Артур снова сделал то, что от него хотели. Он увидел и прочитал одну из команд во взгляде Рико. Потому он поднимается из-за стола, оставляет на нём недопитый чай и под безынтересный взгляд Робина, да и в целом незамеченный никем из кафетерия, двинулся за Королём. Ничего удивительного. Верно, Артур может сорваться, как и когда угодно, если он нужен Рико. Не важно: ест он, моется или спит. Одно веление и он будет рядом. Будет рядом, потому что нужен. Потому что от него этого ждут. Он движется прямо за Мориямой прочь из кафетерия, на идеально выученной дистанции. На пол шага ближе, чем вытянутая рука. Не достаточно, чтобы начать раздражать своим ощутимым присутствием, но достаточно чтобы суметь дотянуться при случае. До вот только капитан сегодня точно не был настроен на рукоприкладство, не был настроен ни на что, и Артура уничтожал подобный вид Короля. Леденящий. От такого его скучного взгляда кровь стыла в жилах. Юманес чувствовал, как весь мир рвётся на части. Это было слишком похоже на затишье, которое предвещает не просто бурю, а самый настоящий ураган, тайфун, если не апокалипсис. Страшно. Хочется просто подбежать и посильнее встряхнуть Морияму, чтобы тот привычно вышел из себя, чтобы начал выражать хоть что-то. Хоть какое-то участие. Но нет. Артур точно знал, что никогда не сможет этого сделать. Он, конечно, радовался тому, что Гнездо было так спокойно. Это была блаженная тишина. Тишина, на фоне которой отвратительно треща рвались на части остатки психики Рико. И Артур слышал каждый треснувший шовчик на хрупком его сознании. Артур мечтал помочь Морияме. Спасти его. — Хорошо, что всё обошлось, — улыбается Артур, как всегда глупо, стоило им обоим оказаться в комнате капитана, тот спокойно проходит дальше, даже не оборачивается. Он указал за спину, прокрутив большим пальцем. Артур понял его и запер дверь. Замок тихо щёлкнул и Пятый физически ощутил, как воздух в комнате мерзко сгущается, превращаясь в отвратительный горький смог, дым или ядовитый газ. Он задыхался от этого чувства. Артур прикусил губу. Зачем Рико позвал его? Может, просто так? Ему нужна компания?.. тогда, может, стоило сходить за гитарой. Но Артур просто боялся спросить об этом и потому, так же стоит на месте. Дрожит от волнения и оглядывается, словно впервые в жизни видит эту комнату. Странное чувство. Переведя взгляд на Морияму, он замечает то, что Рико что-то перебирает на столе. Берет, оглядывает, откладывает. Какие-то рассеченные бумаги. Артур робко движется в его сторону. Сначала один небольшой шаг, чтобы убедиться, что Король был не против его приближения, и только тогда шагает смелее. Подходит, заглядывает в те бумаги, что перебирал Морияма. Ну да, тактики, конечно. Рико был не то, чтобы увлечён, и всё же это лучше, чем ничего. Артур смотрит на время. Двенадцать утра, ровно. — Скоро занятия, — как бы на всякий случай напомнил Юманес и выдавил на лицо странную улыбку, возможно, ободряющую. — У тебя психология первая? — Да, — скучающе ответил тот. Артур выдыхает и снова пытается улыбнуться. Хотелось сделать что-то. Что-то хорошее. Приятное. Юманес перевел взгляд на чужое сосредоточенное лицо и заметил то, как Рико так же сосредоточенно прожигает ледяным взглядом стену. — Ты в порядке? — тупой вопрос. Артур понял это слишком поздно. Чудом удержался от того, чтобы ударить себя по лицу, но ощутил ещё большее нелепое чувство, когда капитан ответил ему. Даже взгляд перевел. — В полном, — он смерил его усталым взглядом и хмыкнув, отвернулся, отодвинув кресло и устало свалился в него. Он похлопал рукой по колену. «к ноге!» Артур подошел, опустившись на колени и сложил на них руки, поднял взгляд на Морияму. Не спускает. Смотрит ровно, прямо в глаза тем же раздражающим взглядом. Ждёт. Это уже стало привычной процедурой. Артур не испытывал ни стыда, ни волнения, когда оказывался на коленях возле Рико. Только трепет. Он испытывал только это. Это было уже не унизительно. Очень привычно и очень обычно. Даже просто стоять рядом с Рико было неловко. Хотелось последовать немому внутреннему велению, но и без прямого указания действовать не хотелось. Сейчас Морияма избавил его от этого метания и слава Богу. Артур смотрит прямо и точно ощущает, как всё тело пробивает дрожь неясной природы. «— Меня тошнит от твоего взгляда побитой собаки». Воспоминания пробивали слишком остро и слишком точно. Британец наблюдает за тем, как глаза Короля упирается точно в его этот «щенячий» взгляд. Рико смотрит, словно выискивает что-то, какой-то ответ на свой вопрос. Конечно, он мог бы спросить и Артур бы абсолютно точно и честно ответил, что бы он не спросил. Но нет, Морияма словно хотел сам найти этот проклятый ответ во взгляде, что был честнее и преданнее всего мира. Он чувствует, как дрожит сидящий рядом с ним Юманес, видит, как он больно сжимает собственные колени. Ждёт. — А вот ты, — Морияма, наконец, начинает говорить и Артур чувствует, как всё внутри сжалось. Холодный, скучающий тон пугали. Юманес уже подсознательно настроился на что-то неприятное. Не важно что. Он точно знал, что выдержит что угодно. — С тобой что? Но услышать в итоге смех в чужом голосе Артур был не готов. Юманес испуганно встрепенулся и уставился на Морияму по-другому. Как-то отупело. Он видит, что лицо Рико такое же холодное, но слабая улыбка всё же тронула его губы. Артур сглатывает. Он видит, как Рико приблизился, перехватил его за подбородок. Но по-другому. По-доброму. Указательным пальцем вскинул, большим упёрся в его подбородок, в нижнюю губу. Артур чувствовал, как обжигают эти касания. Но обжигают не холодом. Странное чувство. Эти касания обжигали по-настоящему. Он сглатывает и от удивления даже приоткрыл рот. Его всё тянуло оправдаться, но Рико не ждал оправданий и Артур словно только что осознал. Рико доволен. Рико доволен им. От этой мысли всё внутри мгновенно перевернулось в тройном сальто. Дыхание безбожно сбилось. Он смотрел прямо в чужие чёрные глаза, ждал что ещё скажет Рико. Он же скажет, да?.. — Бросился на перебой королевской династии, — он смотрит ему прямо в его глаза, впитывая в своё подсознание этот «взгляд побитой собаки». Артур чувствовал, что его сознание постепенно расплывается, пространство вокруг смазывается, цельной и нетронутой остаётся только фигура Короля. Юманес смотрел на него, буквально вглядывался в каждый миллиметр его лица, словно уже не знал его всего наизусть, словно не знал Рико настолько, чтобы по одному поведённому взгляду, мимике, жесту не мог прочесть его мыслей. Артур продолжает изучать лицо Короля, навсегда мечтая отпечатать в памяти это его лицо. Довольное. Благосклонное. Доброе. Каждый раз, видя такое лицо Мориямы, британец от чего-то вспоминал для чего он живёт. И от этого чувства становилось так тепло на душе. Этот холодный взгляд, что благодаря одобрительным искоркам понемногу таял. Трескался лёд. И Артур хотел запомнить каждую трещину в этой ледяной глади. Навсегда сохранить их в памяти. Сохранить те мгновения, когда взгляд настолько жестокого, озлобленного, кровожадного человека, как Рико Морияма, теплеет. Теплеет еле заметно, настолько лёгкое тепло, что оно, наверное, не растопило бы ничего холоднее инея. И всё же, лёд его глаз послушно трещал и таял, и позволял Артуру вновь и вновь сходить с ума, позволял смотреть. Смотреть и задыхаться от чувства, что разливалось по всему телу, позволяя обмякать. Позволяя осознать, что никто больше никогда не видел его здесь таким. Только он. Рико позволял себе быть спокойным рядом с ним, позволял себе расслабиться, позволял улыбнуться. От этого осознания Артуру становится всё тяжелее дышать. А в мгновение, когда Рико потянул его на себя, так же за подбородок, Артур готов поклясться, он абсолютно точно затерялся где-то на задворках размытого переполненного сознания. — Молодец, Артур. Юманес ощутил, как у него остановилось сердце. То просто сжалось, словно в тисках от чувства восторженной нежности. Стоило губам Мориямы покровительски коснутся его лба, совсем близко к русым кудрям. Артур ощутил, как лбом Рико коснулся его макушки, но отстранился уже в следующее мгновение. Но Юманесу и этого было достаточно. Достаточно, чтобы ощутить, как с ног на голову перевернулся весь мир. Всё вокруг крутилось, накренялось, ломалось. И это он ещё сидит, Юманес с ужасом думал о том, что будет, когда он встанет. На мгновение он снова поймал взгляд Рико и с облегчением заметил, что он не прогонял его. Даёт время на то, чтобы прийти в себя: осознать реальность, восстановить дыхание и заставить сердце снова биться. Слишком непосильная задача. Особенно, когда ты до сих пор пытаешься осознал происходящее. Артур знал, что делает всё правильно, он знал, что поступает так как надлежит. Рискуя, что Итан не поддержит его, выставляя себя виноватым во всех смертных грехах, что на самом деле вполне были на совести Рико. Он знал, что поступает так как должен. Для него это был единственный верный путь. Но факт того, что Рико был благодарен ему за это. То, что он видел всё это, так как это выглядело на самом деле… Это для Артура было смыслом его никчёмного существования.