Воронье Гнездо. Белый Ворон

Этот день, с самого утра, с самого блядского начала, обещал быть отвратительным. Как и вся эта чертова неделя. За все годы своего существования, Гнездо, кажется, не терпело столько потрясений, сколько за прошедшую неделю. Та лисица умудрилась вырвать отсюда Жана, следом из Вороньего Гнезда упорхнул и Петер, ну, как только о нем вспомнили и вытащили из карцера. Он, узнав, что Жана нет и только узнав, где он в тот же день собрался и покинул это место. С такой лёгкостью, словно мог сделать это и раньше буквально в любую секунду, словно его не связывали семь лет с этим местом, слово оно никогда не было его частью. Словно, все здесь для него никто.Словно, это место не приютило его на эти долгие семь лет. Он не испытывал сожалений. Что ж, всё-таки для Артура это не стало каким-то потрясением, то, что Петер так легко ушёл. Его семьёй всегда был Жан, единственным за кого он готов был свернуть горы. Но вот, что стало для Пятого потрясением, так это заявление Джереми Нокса, после одной из игр: «Жан Моро вернётся на поле, только не в чёрном». Артур диву давался как можно, так просто перечеркнуть буквально всю свою жизнь?! Как?! Как у них вышло это?.. нет, сам Юманес не был готов бросить это место. Не был готов оставить его позади. Гнездо стало его единственным домом, а Вороны, пусть и жестокой, но семьёй. Худо-бедно, но они были для него всем. Его смыслом жизни, его кислородом, водой и пищей. Он не мог представить себя вне Гнезда, брошенный посреди огромного мира. Один. Нет. Это не для него. А вот Воронье Гнездо точно то что он хотел бы видеть, просыпаясь каждый день. И Рико. «— Если ты не знаешь, ради чего жить, то приказываю тебе жить ради меня». Это то, что он сказал ему. Сказал в момент, когда всем было на него плевать. В момент, когда мир Артура начал разрушаться, трещать по швам и сыпаться. Рико, это тот, кто увидел его. Король, что обратил на него свое внимание. Король, который показал ему различия между Жизнью и Смертью. «— Ты идиот? Конечно, между Жизнью и Смертью есть разница. как ты собираешься служить мне, если умрёшь?». Артур, честно — честное слово! — мечтать не мог бы о подобной чести. Будучи бесполезным игроком далеко не первого состава, Юманес не видел смысла ни в чем. До момента, пока Рико не сказал ему этого тогда. Вот с того момента, Юманес впервые по-настоящему ожил, по-настоящему вдохнул впервые, по-настоящему вышел на поле. — Хозяин! Я хочу быть в основном составе! Лицо, с которым в тот день посмотрел на него Тетцудзи, Артур никогда его не забудет. Смесь сомнения и тихого презрения, но всё же с толикой маленькой гордости. — Посмотрим, что ты можешь. Сказав это, тренер закрыл их разговор. Так могло показаться, но на следующей же тренировке, Морияма выжал из него все до капли, словно из тряпки скрутил крепкий жгут, выливая всю воду и швырнули, начав протирать ей пол под ногами. Так чувствовал себя Артур. Но с одним маленьким отличием, он смог встать. Он поднялся на ноги и сам дошел до бортов, где его остановил уже сам тренер, сказав, чтобы он после того, как переоделся, зашёл к нему в кабинет. В тот день, он поставил ему испытательный срок. Через год к ним пришли новички. Ещё через год испытательный срок закончился и Рико приказал ему набить «Пять» на скуле. Вы можете представить себе то счастье, гордость, с какой Артур возвращался в Гнездо? Нет. Это выше любого человеческого счастья. Он стал частью Свиты. Конечно. Рико — это первая причина его никчёмной жизни, и точно первая причина его ещё более никчёмной будущей смерти. Артур был уверен в этом. «Я люблю тебя. По-настоящему…» Артур не мог поверить, что смог сказать это. Спустя столько не отданных писем, спустя столько лет боли, осознания и принятия, он так глупо опростоволосился. И в итоге, сказал это так легко. Так, будто ничего эти слова не весили, не стоили. Но это ведь, вовсе не так. Всего несколько месяцев назад. Декабрь. Перед самым Рождеством, он так красиво признался, получив в ответ на свои чувства жалкий огарок. И все же, это было лучше, чем ничего. — Хватит на меня пялиться, — раздражённо бросил Морияма, растрепав до того секундой назад уложенные волосы. Сердце Юманеса болезненно сбилось в своем ритме. Юноша ощутил, как перехватило его дыхание. Глупая мысль пронеслась в голове. Абсолютная тупая, среди осознания того хаоса, что творится вокруг них. — Я люблю тебя, — зачем-то повторил Артур. Конечно, он точно знал, что Рико не станет бить его перед самой игрой, по крайней мере не так чтобы его списали в утиль. Британец просто, чувствовал, что это нужно было сказать. — Я просто, подумал напомнить об этом. — Заткни пасть, пока я не вырвал тебе язык, — грубый рычащий тон. И это не удивило Юманеса. Он давно не надеется на нежность от их капитана. Нельзя дарить другим того, чего сам никогда не получил. Артур прекрасно понимал это и очень болел о том, что никак не может повлиять на это. — Прости, — Пятый устало вздохнул, подойдя, он аккуратно коснулся чужой джерси и сжал ее в кулаке. Он не трогает самого Рико, как это сделал бы Итан. Достоверно неизвестно, знает ли Вулф о том, как Морияма ненавидит прикосновения, но, если знает, это вполне объясняет, почему он всегда так усиленно пытается довести капитана своим тесным соседством. У него это очень хорошо получается. Одно присутствие принца создаёт высокий градус напряжение, а стоит ему сделать, или упаси Господь, сказать, что-то, со спокойствием можно попрощаться. — Я тоже переживаю за игру. Это нормально. Ну… для тебя, наверное, даже в большей мере. Всё-таки, ты капитан. Артур старается улыбаться ободряюще, непринужденно, даже понимая, что Рико этого не видит, а если бы и видел, то точно бы не удержался от того, что бы, покрепче звездануть ему по лицу. — Не вижу смысла переживать, — капитан раздражённо вырвался из чужой аккуратной хватки и отходит в сторону, поправив джерси. — Мы выиграем, как всегда. Втопчем их в грязь. А потом я верну Кевина на его место. То, где ему всегда надлежало быть. И этот, Нил Джостен, — Рико произнес имя Лиса с особенно лютым презрением. — Натаниэль Веснински… — Всё будет хорошо, Рико, — раздражающе для капитана произносит парень. Русые кудри, весело раскиданные по лицу, казались совсем нелепыми в сочетании с чернильной Пятёркой не скуле и чёрно-красной джерси. Как и весь Юманес в целом, очень нелепый, несуразный, глупый, наивный, по-детски радующийся. «Сумасшедший, — так о нём думал Петер. — Разве можно быть счастливым в этом месте?!» Практика показала. Можно. Ландвисон не видел этого, потому что единственная его отдушина был Моро, который отчаянно мечтал уничтожить это место. — Что бы не случилось, всё будет хорошо, — в сути своей, Артур был единственным, кому Рико мог всецело доверять. Все что он делал всегда было только для блага Мориямы. Подсознательно, он даже не мог подумать о том чтобы навредить ему. Артур не хотел признавать, но это было ровно тоже самое, что испытывал и Петер защищая Жана. Желание спасти. Спасти Морияму от самого себя. Нежная, трепетная мечта, далеко не о взаимности, а о спасении. Это не было тем тупым отчаянием, в котором Итан пытался урвать хоть каплю внимания Мориямы, или тем клокочущим страхом, который испытывал Кевин при каждом его взгляде на названого брата. Артур не отчаялся получить взаимность Рико, он никогда не думал о том, что мог бы получить хоть что-то; Артур никогда не боялся самого Рико. Он боялся лишь за него. Иногда могло напугать то, насколько хорошо Юманес знал его. Долгие тихие наблюдения на протяжении восьми лет. Долгие восемь лет, и он смог, наконец, составить этот полный портрет Рико Мориямы, Короля Экси. Его ледяное непроницаемое лицо, созданное из тонких чёрт, его чёрные волосы и минималистичная единица на левой скуле, его глубокие, как омут глаза, его грубые руки все свезённые от постоянных тренировок и всё тело, что отдавалось агрессией на любой жест, который кто-либо проявлял в его сторону. Кто угодно. В том числе и Артур. Юманес каждый чёртов раз, пытающийся продлить это мягкое мгновение, до того, как Морияма напряжется до предела. — Уничтожить их, — Рико коснулся пальцами кривого отражения в черной глянцевой дверце шкафчика. Он провел вниз два пальца. — Втоптать в грязь. Артур буквально может увидеть, те искры что источала аура вокруг Рико. Напряжение, с коим сжались его плечи, Артур ощутил, как у него самого по телу прошёлся электрический заряд. Морияма всегда был подвержен беспричинным приступам бешенства, рукоприкладству, просто от того, что ему это нравилось. Но сегодня, сегодня, он погрузился в саморазрушение и Артур не мог позволить ему добить себя. Кто он после этого? Британец схватил капитана за плечо и повернул лицом к себе. Он уставился в чужие ошарашенные глаза, сердце бешено заколотило в груди. Артур не медлил. Ринувшись вперёд, он вжимает Рико в прохладную стену шкафчиков, вцепившись одной рукой в его плечо, второй, упёршись в металлический шкафчик. Пуска он злится на него, за его вольность, чем снова будет сжирать себя изнутри. То мгновение, когда их губы соприкоснулись, секунда, доли секунд, когда они впервые мягко докоснулись друг до друга. Артур готов был продать душу, лишь бы это мгновение длилось вечно. Юманес ощутил, как от неожиданности похолодело лицо капитана. Обдав его тонкие губы теплым дыханием, Артур смог забыть про глаза цвета смерти, что сейчас широко распахнулись от шока. Рико точно не был готов к подобному, от робкого, всегда спокойного и покладистого Юманеса. Юманеса, что всегда сносил и отмахивался от любой боли что ему причиняли. Рико привык к этому рабскому молчанию. Каково же ему сейчас, ощущать на себе губы того самого мальчишки, что добровольно отдался ему каждой клеткой своего тела с первых дней знакомства. Артур никогда не целовался. Как и Рико. Оба были полными профанами, да вот только так же оба они никогда об этом не думали. С тем как болезненно и нежно сердце Артура ухнуло в пятки, он скользнул ладонью на заднюю часть шеи Рико. Страшно, было страшно останавливать это. Поэтому Артур просто продлевал эти жалкие секунды, накрывая, успокаивая дрожащие губы Мориямы, что так и не пошевелился. Рико замер как вкопанный вжатый в холодную стену шкафчиков. И когда Юманес это понял, то смог найти в себе силы отстраниться. Он заглянул в чёрные алмазные глаза капитана и глупо улыбнулся. Артур снова возненавидел себя, но важнее было чтобы Рико отвлёкся от своего взбешенного состояния и переключился на что-то. — На удачу, — Юманес медленно убирает руку, произнося это почти шёпотом. И на веки оставляя в памяти это нежное прикосновение. — У тебя окончательно крыша съехала, — раздражённо бросил Морияма, стерев пшеничный привкус на губах и отряхнул руку. Стоило отметить, больше Рико не был так напряжен. В нём клокотало немое бешенство, шок, смятение. Но он был спокоен хоть и от части. Артур пожал плечами, подхватив чужие перчатки и шлем, игнорируя то как приятно саднят и ноют о продолжении поцелуя губы, он протянул их капитану. — Нас ждут на поле. *** Десять-девять. Разница в одну единицу. И с ней они проиграли. Проиграли. Проиграли. Проиграли. Эта мысль безумным кульбитом прокатилось по всему его сознанию. Чёрное поле, красная разметка, чёрное табло, красный счёт. Неверный счёт. Десять–девять. Артур не мог, просто не мог поверить в это. Он не мог принять это. Не мог принять того, что они проиграли. Он лихорадочно оглядывается и с ужасом находит капитана. Рико смотрит на это проклятое табло. Так же зло. Так же не веря, а напротив него развалившись, абсолютно измотанный, просто, в состоянии живого трупа валялся Веснински. Он громко смеялся. — Я бы спросил тебя, каково это — быть вторым, но думаю ты, итак, прекрасно всегда это знал, бесполезный ты кусок дерьма. Артур ощущал, как натянулся каждый его нерв. Ужас захлестнул одной невероятно высокой волной. И так было всегда, когда Натаниэль раскрывал свой грёбаный рот. Каждую поганую секунду. Артур видит, как Рико замахивался и совершенно ни к месту, он вспоминает нечто: то, как Рико ломал. Как он нуждался в разрушении. Рико был самим воплощением хаоса. И Артуру оставалось лишь мечтать, чтобы удержать его от этой грани. Артур отбросил свою клюшку у ног, он забыл о камерах, забыл о зрителях, забыл о Воронах. Он забыл обо всём. Сейчас он нужен Рико. Он четко ощущал это. И более чётко ощущал, когда увидел, как навстречу руке Рико отправилась клюшка вратаря Лисов. Эндрю Миньярд забыл о собственной усталости, вложив в этот удар свои последние силы. Артур понимал, что просто не успеет. Но он всё равно отчаянно хотел успеть. Он хотел, оттянуть Рико, на крайний случай оттолкнуть и принять удар на себя. Как всегда. Как он привык. Как ему и было положено. Но он не успел. Отвратительный влажный хруст огласил чёрное поле. Артур видел, как Миньярд встал между Мориямой и Веснински. Артур видел, как клюшка Миньярда взвилась следом за клюшкой Короля. Артур видел, как рука Мориямы неестественно выгнулась. А после он услышал крик. Рико кричал от боли и Артуру казалось, что этот звук разрывает само его сердце. Все Вороны так и стояли на месте. Никто. Никто не двигался с места. Никто не собирался помогать Королю. Но Артуру было наплевать на этих «всех». — Рико! О Бог мой, Рико! — на них не обернулись Лисы, что сейчас во всю торжествовали о своей победе. Артур упал на колени рядом с Королём, сам того, не замечая он начал говорить на японском, наверное, подсознательно он хотел так утешить его. Руки британца зависли напротив плеч Мориямы. Тот раскачивался, лицо его исказилось и рефлекторные слёзы боли катились по скулам. — Н–не двигайся. Давай, я помогу. Артур кладет ладонь на здоровую руку, приподнимает её, оторвав от перелома. Закинув его руку себе на шею, он игнорирует всеобщие взгляды. В пред–игровой зоне крутился доктор Шорридан. Он сможет хотя бы закрепить руку. Юманес думал, что они спокойно доберутся до лазарета, где Короля залатают уже более умело, но Тетцудзи не позволил им покинуть поля. Тот не собирался раскрывать всех карт для зрителей, (что, конечно, были здесь), где живут Вороны, как и в каких условиях. Из–за этого пришлось ждать скорую. Артуру позволили поехать с ними, но от этого, конечно, легче не стало. Вертеться в этом отвратительно стерильном светлом помещении, от потолка до пола пропитанном запахом медикаментов, — хотя в отделении травматологии ожидаемо пахло обезболивающим, — было мучительно. Когда Рико, наконец, отпустили, Артур смог услышать неутешительный диагноз: перелом предплечья, лучевая и локтевая кости разбиты. Миньярд не пожалел ни крупицы своих сил. Действующая рука уничтожена. Оба эта понимали. Рико был… тихим. Он просто молчал, всё время пока они шли к выходу из больницы, всё время пока они ехали обратно до Гнезда. На улице было темно, хотя полоска горизонта окрашивалась ярким оранжевым оттенком, и не странно. 4:32. Несмотря на такое время, Артур совсем не хотел спать. Он следил за тем, как пустой взгляд Рико упёрся в сторону от восхода: на ещё тёмные дома и улицы. Артур чувствовал, как его сердце разрывалось на части. В последнее время Рико бывал таким слишком часто, но ведь в итоге всё оканчивалось хорошо. Да?! Нет. Артур понимал, — знал, — что ничего больше не окончится хорошо. Они проиграли. Артур испугался ещё больше, когда встретивший их мужчина, с наигранной улыбкой обратился к Рико: — Мы вас заждались. Артур с ужасом оглядывал этого мужчину: средней длинны пышные красные волосы, уложенные на небрежный манер, в противовес идеально сидящий вельветовый костюм цвета марсала: жилет на четырёх пуговицах, брюки, чёрные лакированные туфли, тело под жилетом закрыто чёрной водолазкой с высоким воротом. На руку намотан поводок стоящего рядом черного питбуля. Рико шагнул в сторону этого человека и, кажется, Артур даже мог вспомнить его имя. И если это и правда тот, о ком он думает, то это точно конец. Узнавание скользнуло по лицу посыльного, когда тот взглянул на Артура. Мужчина что–то со смехом отметил и добавил. — Но нам ни к чему лишние сопроводители. Артур ощущал, что просто проглатывает язык от ужаса и… обиды. Конечно, он хотел, невероятно сильно хотел пойти и, хотя бы знать, куда поведут Рико. Спустя столько лет, через все эти годы, что они пережили, спустя столько лет безвозмездного служения, рабской верности и собачей преданности. Разве, за всё это время, он не заслужил хотя бы напоследок взглянуть ему в глаза? Артур смотрит прямо в затылок Рико. Взгляд полный надежды, Морияма не видел его, но не мог не ощущать. Ведь, если он правильно помнит, то этот человек, именно тот самый Кристиан Круз. Палач. И выходит, неужели Рико ждёт сам Лорд. Неужто, спустя столько лет, он пожелал увидеть брата. Артур знал, что это не сулит ничего хорошего. Это никакой не семейный ужин. — Он просто дойдет до Башни, мистер Круз. Голос Рико пустой и настолько холодный, что мурашки заставили встрепенуться даже пса рядом с этим человеком. Кристиан Круз. Это и правда был он. Правая рука Ичиро Мориямы. Страхи Артура постепенно подкреплялись. Он, наконец, осознавал, что всё это происходит наяву. Мистер Круз же только весело жмёт плечами и движется в необходимую сторону, словно энергетический вампир, впитывая витающий страх и ужас вокруг Воронов и от того становясь только бодрее. — Как поживает твоя семья, Артур? Отец так же рыбачит раз в неделю? — совершенно внезапно отразив свой голос от стен коридорчика, интересуется Кристиан, пока рядом с ним вторя цокоту его каблуков, цокая когтями шёл его чёрный пёс. Артур ощущает, как боль окончательно спёрла его грудь. Воспоминания о родителях даже спустя девять лет пробивали насквозь, а в смеси с тем, что сейчас они направлялись на встречу ни с кем иным, как с новым главой клана Морияма, эти воспоминания не сулили ничего хорошего. Пускай не Артуру предстояло увидеть главу, но он бы предпочёл сам оказаться там, и принять на себя всё, в чём бы не был обвинён Король, но словно кто–то ему это позволит. А теперь и Круз заставляет его задыхаться, словно утопил в густой кровавой реке. Мысль о том, что этот человек просто издевается тоже была совсем не кстати. Прошло девять лет. Он же просто не мог не знать. Но с другой стороны, те кто стоят так высоко, как правило, на низы не оглядываются. — В реке Стикс не водится рыба. Голос Рико такой же холодный, как и воды Атлантического океана, заставил Артура задрожать и вскинуться. Кристиан произнёс печальное «оу» и даже не обернулся. — Приношу свои соболезнования, — деловито отозвался он. — Спустя девять лет как–то поздно, — ядовито отозвался Артур, но тут же прикусил язык. — И правда. Их остановила надпись «Восток». Кристиан уступил проход Рико. Тот замер на несколько мгновений. Кристиан не торопит. — Я, буду ждать тебя здесь, — японский с английским акцентом. Так отзывается Артур, и даже сейчас он пытается сохранить оптимизм в своём голосе. Он смотрит в спину Рико, чувствуя, как горячая тревога разливается по его телу, как от волнения его пробивает пот. Он вспоминает то, как вот так же всегда Рико отворачивался от него. Он позволял ему идти за своей спиной. Не боялся, что получит нож в открытую спину. Он никогда не тревожился, когда Артур был рядом с ним. Артур был тем, кто всегда держал его подальше от грани. Он «защищал» его. Защищал, как только мог, но сам же невероятно сильно нуждался в его защитите. Нуждался в нём. Знал ли и понимал ли это Рико или нет, уже нет никакой разницы. — Спасибо тебе, Артур, — тихим японским спокойный голос Рико отдался по стенам коридора. Артур правда слышал благодарность в его тоне. — Спасибо за всё. Артур боялся пошевелиться. Он видит то, как Рико делает свои последние шаги до башни и Юманес сам не заметил, как начал отсчитывать их. Следом за фигурой японца, втиснулись фигуры Кристиана и его пса. Дверцы лифта закрылись. Артур упал спиной на стену тщетно желая остановить собственный бешеный бой сердца, а вместе с ним и ход времени. Замедлить его, хотя бы на одно жалкое мгновение. Он хотел небольшую передышку. «Спасибо». Он сказал это ему. Ему. Только ему. Последнее, что он ему сказал. И настолько искренне… Артур повторял в своем сознании эти слова, жалея, что не увидел лица Рико в это мгновение. Последнее выражение его лица, что он увидел: абсолютно пустое и безынтересное, уничтоженное. Уничтоженное. Рико был уничтожен. И остался последний шаг. Артур снова возненавидел себя за эту мысль, но она была настолько правдивой и реальной, что сводила с ума. Сводит с ума. Рико просто свели с ума и столкнули с края и Артур ненавидел себя за то, что не удержал его. Он был виноват в этом. Он, он и только он. За то что не удержал его, вина лежит только на нём, Артуре. Абсолютно бесполезном и самом бесхребетном человеке на этом свете. Это так. Но всё равно остаётся и другая сторону. Тот, кто толкнул. Копна рыжих волос, лицо, разбитое отвратительными шрамами, и сияющие голубые глаза, которые даже мельком не взглянули в его, Артура, сторону. Какой-то громила привел Натаниэля, довёл его до лифта и отправился с ним наверх. Это конец. Финал их истории. И Артур ощущал себя идиотом, что зачем–то заглянул на последний лист истории и прочитал последний абзац. И, конечно, концовка его не устроила. Но разве он мог что-то сделать? Каждое мгновение ожидания отдавалось ужасающей судорогой. Каждая секунда волнения распирала его грудь так сильно, словно это душа вырывалась наружу. Он нервно ходил какие-то минуты, затем останавливается у стены и снова опирался. А когда рядом с ним опустилось чьё-то плечо, он почти подскочил. — Уже можно говорить «finita la commedia» , — смеющийся голос принца заставила Артура вздрогнуть вновь. Он так же упёрто смотрел в двери, в ожидании, выхода. Слепая наивная надежда, а в противовес ей суровая реальность. — Я думал ты только на французском говоришь, — бросил ему Артур и тем только больше раззадорил Вулфа. — Он не выйдет, я полагаю, — улыбается принц и неподалеку грохочет его телохранитель, он встал совсем рядом. — Что ж, очень печально. А с ним и правда было весело. И что же ты? Последуешь за ним? — Ваша Светлость, — голос телохранителя на мгновение показался пристыжающим, но через секунду Артур отделался от этой идеи, — Совсем скоро будет посадка на ваш рейс. — Да-да, Эрнест, иду, — устало ворчит Итан. Артур не хотел смотреть на него. Он, итак, знал и помнил: идеальные черты лица, идеальные глаза, идеальные волосы. Идеал. Это не то, что он хотел видеть сейчас, — Ну прощай, Артур~ оу! Не помню сказал ли тебе или нет. Петер передал, что желает тебе удачи. Он сказал это, когда уходил, но как-то я подзабыл. Надеюсь, ты не в обиде. — Ваша Светлость, рейс. — Да иду я! Вот жжешь пристал, не даёшь попрощаться с другом. — Мы не друзья, — Артур даже в шутку не желал слышать этого. — Знаешь, ирония — это точно не твоё, — Итан махнул ладонью, прямо против его лица. — Прощай, Арти. Он ушел. Артур так и не понял, что точно нужно было Итану. Поиздеваться. Попрощаться. Единственное, что понял и увидел Артур: Ему наплевать. Итан ни о чём не сожалел и ни о чём не волновался. Он не грустил и, похоже, ничего не потерял. Но сам Артур точно знал, что он потерял всё. Когда тихо загудел лифт, когда открылись двери и когда наружу ступил Натаниэль. Артур понял… Что потерял всё. Рядом с ним шёл тот же громила, что и привёл его. Артур стоял ещё несколько мгновений, пялился на дверцы лифта, пока не услышал спокойный голос Веснински: — Рико не выйдет. После этого цокот шагов. Артур смотрел в неверии на его спину. В неверии на дверцы лифта. Они закрылись. И конечно, конечно, Рико не придёт. Он знал, но не хотел верить. Артур пошел следом за Веснински. Зачем? Не ясно. Артур не знал зачем он это делает. Точнее, чего ради. Что он хотел получить, двигаясь рядом с этой невозмутимой фигурой? Натаниэля же словно и не напрягало его присутствие. Они шли плечом к плечу и возле раздевалки громила ушёл, а сам Натаниэль зашёл внутрь, где его встретил весь состав Лисов, и сам оставил Артура позади. Хотя их ликованию не позволило случиться присутствие на пороге Ворона. Артур не видел себя, но судя по их взглядам выглядел он до отвращения жалко. Но ему не привыкать. Артур смотрит на них, на каждого, кого он только мог вспомнить: Рене, что забрала Жана; Кевин, что встал против брата; Эндрю, что сломал руку Рико и Натаниэль, что сломал Рико. Натаниэль Веснински, который… — Ты и твоя семья, забрали всех, кого я любил, — зачем–то произносит он. Артур не мог говорить громче, чем в пол голоса. Сейчас, стоя на пороге, опираясь плечом на дверной косяк и выглядящий абсолютно жалким и разбитым в глазах этих людей он понимал, — нет, — ему наплевать, что они подумают о нём. Артур оттолкнулся и встал прямо. Он приметил, как открылся рот Кевина. — Заткнись, Дэй, — Артур не помнил, что бы когда-то говорил так жёстко. — Не смей говорить, что тебе жаль. Тебе не может быть жаль. — Мне не жаль Рико, — признаёт Кевин и игнорирует тон Артура, смотря в его глаза со скорбью. — Мне жаль тебя. — Я лишь защищал тех, кто мне дорог, — произносит Натаниэль и заставляет Артура перевести взгляд. Холодный и жёсткий. Пустой. — Кто–то должен был проиграть. И я рад, что этим «кем-то» не стал я. Артур не находит, что сказать. Он вскидывает руки. И по раздевалке раздаются медленные, издевательские хлопки. — Браво, — он смотрит в глаза Лиса, — Стиль жизни Веснински — кровь. — Рико мог предпринять хоть что–то, чтобы быть достойным человеком. — Достойным это как ты, Натаниэль? Или как Кевин? Это, по–твоему, «достойным»? — Артур выдавливает из себя столько яда, что легко можно было бы отравить весь земной шар. — Самый из достойных людей уже мертв. По твоей вине. Ты встретишься в Аду со своим отцом и вам будет о чем поговорить. Артур развернулся быстро, покидая раздевалку гостей и движется в сторону их собственной, желая, наконец, смыть с себя грязь этого дня. Остатки крови, что он фантомно ощущал на собственных руках. Но… — Эй, Артур… — он услышал громкий голос Закари. Обернулся, взглянув холодно и измотано, — Где Рико? И Хозяин… — Забудь, — приказывает Юманес и движется дальше. — Тренировку через час никто не отменял. Подними всех, пускай собираются. Я поведу Вас. Артур глядит прямо перед собой и движется прямо. У него не осталось ничего. Только воспоминания, Гнездо и… «— Приказываю тебе, жить ради меня».