Воронье Гнездо. Белый Ворон

Дверь их опустевшей комнаты тихо скрипнула. Петер даже не дернулся. Это был не Жан, а никто другой просто не может его волновать. Он здесь лишний. — И что ты делаешь? — густой приятный голос принца послышался от входа. Конечно. Итан не Итан если не сунет нос в чужие дела. Но теперь, это уже не важно. Так или иначе, всё позади. — Собираю вещи, — Петер складывает несколько своих рубашек поверх тайника, что с большим трудом выудил из-под пола и отвечает спокойно. Там был уже заученный наизусть французский словарик, баночка таблеток, что с каждым днём становилась все легче, остатки его сбережений и пистолет. Старый черный кольт. Пустой магазин в нем никогда не внушал трепета и вряд ли вообще о нем знал кто-то кроме Жана. Петер до сих пор помнил его лицо, когда, распаковывая свои вещи и пряча его в свой тайник, поймал испуганный взгляд Моро. Пришлось долго убеждать, что магазин пуст. — Смотри, — Петер усмехается, приложил пистолет к голове и нажал на спуск. Пистолет жалобно цыкнул, а на голове Жана явно прибавилось седых волос. — Он очень старый и давно не пользованный. У меня нет ни одного патрона к нему. — Петер, какого черта?! — Жан почти схватился за сердце и судорожно выдохнул. — Не делай так больше, никогда. Прошу тебя. Убери его. Петер пожал плечами и убрал чёрное оружие под такие же черные полы. А теперь тем более, он ему вряд ли понадобится. Всего лишь память. После того, как Жан оказался в относительной безопасности ни его кастет, ни договор с Рико, ни Гнездо. Ничего из этого ему было просто не нужно. Ему нужны лишь билет до Южной Каролины и огромное самообладание, чтобы не упасть на колени перед Натали, как только он увидит её. Даже в самых смелых мечтах, он никогда бы не подумал, что сможет так свободно уйти отсюда. Сбросить с сердца этот камень. Напоминанием останутся лишь шрамы на его исполосованном теле и мандраж при цокоте льда. — Куда-то собираешься? Надолго? — ухмылка слышалась отчётливо в голосе Вулфа. Итану всегда было в принципе плевать, что на него, что на Жана. Он никогда не относился к ним враждебно, не призирал и не стремился унизить. Конечно, это было далеко от привычного дружелюбия и всё же лучше, чем ничего. Потому, союзником назвать его у Петера язык не повернется и тем не менее. Итан не был тем, кого бы Петер мог ненавидеть, но и не стал бы доверять ему даже под пытками. — Далеко. И уже точно навсегда, — застегнув сумку и поправив ворот водолазки он движется к выходу. — Пришло время послать это местечко нахер. Так было приятно говорить эти слова, что Петер не мог в это поверить. — Даже не зайдешь чтобы попрощаться со всеми лично? — Можешь передать Рико, пускай он идёт нахуй, — ничто и никто не помешает ему больше. Он был здесь никем, когда пришел, и уходит, так и оставшись никем. Петер был даже рад этому. У него нет ничего, что связывает его с этим местом. Никаких лишних проблем. Хотя вот кое-что… — И Артуру скажи, что я желаю ему удачи. Петер закинул поудобнее лямку сумки и прошел мимо Вулфа, что так же спокойно его пропустил и его телохранитель, стоял привычно в паре шагов, держа руку на эфесе оружия. Но это не важно. Это уже стало его прошлым.А Дже уже ждало его будущее за порогом Гнезда. И это прошлое, (Мориямы, Гнездо и боль) которое он надеется забыть только покинув свой персональный Ад. Дже глотнул свежего воздуха так много, сколько только могли выдержать его легкие. Он мечтал умереть, питаясь лишь этим воздухом. Восхитительное чувство. Свобода. Он и не надеялся ощутить её. Но держа руку в кармане, Петер в который раз чувствует распечатанный билет, что должен довезти его до Южной Каролины и понимает, что все происходящее — правда.Жан там, в Южной Каролине. Не в Гнезде. Петер сглатывает. Он до сих пор не мог в это поверить. Это было похоже на сон. На счастливый сон. На добрый сон, которые он уже давно не видел. На мгновение он оглянулся на Эвермор и смог растянуть улыбку. Показав непотребный жест фасаду филиала Ада на Земле, Петер, наконец, двинулся прочь, куда подальше преисполненный чувством исполненного долга. — Уходишь? — Тетцудзи переспросил это и вскинул брови. Сколько проблем успело всплыть пока его не было в Гнезде. Моро забрали, теперь и Ландвисон, ожидаемо хочет уйти. Тренер качает головой и оглядывает мальчишку перед собой. С одной стороны, это была очень хорошая новость. Больше здесь не будет таких вольностей и дерзостей. Тем не менее, Петер был хорошим кадром. Важным кадром и крупной инвестицией и лишаться ее просто не хотелось, — С чего ты это взял? Впереди финальная игра сезона. Кто тебя отпустит? — Вы, — Петер безынтересно рухнул в кресло против Тетцудзи и уставился на старика, без страха, без волнения, он был настроен решительно. — «Незаменимых нет». Так вы говорили? Так замените меня, как и хотели. Ландвисон жмёт плечами и кривит лицо почти комично: оттянул вниз уголки губ, вскинул руки и тут же усмехнулся. — Жана здесь нет. И значит мне здесь нечего делать, — Петер продолжает давить. — Я не выйду на поле. Я не буду играть. И я сделаю всё, чтобы Вороны стали посмешищем. Он смотрит прямо, вытягивает ухмылку в сторону, опирается руками в стол и склоняется вперёд, ставя Морияму-старшего перед фактом. — И плевал я, что вы там сделаете со мной. Избейте, сломайте. Хоть убейте, — Петер качает головой. — Мне наплевать. Ваши руки коротки и не дойдут за пределы Гнезда. «Жан в безопасности. А вы безоружны». Тетцудзи смотрит прямо и окидывает мальчишку таким же скучным взглядом. — Ты возомнил себя Кевином Дэем? — Вот ещё… если бы, чтобы уйти, мне нужно было сломать руку, думаю, я бы справился без Рико. Тренер продолжал подпирать голову костяшками и не глядя выудил из стопки бумаг, одну. Примятую, но целую. Петер довольно улыбается. Бессрочный разрыв контракта. Петер подписывает бумагу и подхватывает ее, сложив пополам. Держа меж пальцев, движется к выходу. — Прощайте, — отсалютовав Ландвисон скрывается за дверьми кабинета так же быстро, как и появился. Спокойно, без стука, без предупреждения, сообщая свои намерения на совершенно остолбеневшего от подобной стремительности тренера. Он уже показал, что больше не вернётся сюда. Никогда. «Никогда». Такое странное слово Петер повторил это слово буквально ещё пару раз, чтобы убедиться. Это правда. Самая настоящая. Действительно правда. Подняв правую руку, всю истерзанную пятнами синяков и острыми полосами шрамов, сейчас правда скрытыми под толстым слоем бинтов, он усмехается. Ей он попрощался. Навсегда. Да, это слово было явно лучше, чем пресловутое «никогда». «Навсегда», почему-то казалось более четким. Более ясным. Навсегда. До конца. До последнего. Тетцудзи обещал, что Петер никогда не покинет Гнездо и оказался не прав. Но ведь так же Петер же обещал Жану, что никогда не бросит его. Как рознится смысл одного и того же слова, когда его говорят разными устами. И ведь он держит свое обещание до сих пор. Что бы с ними не случилось он не отступал. И сейчас, Жан был в безопасности. Он добился своего. Пускай и не совсем сам… *** За весь этот вечер, Петер услышал всего одно: «Посадка на рейс до Южной Каролины начинается через пять минут, прошу пассажиров подготовиться и пройти к месту посадки». Приятный женский голос за звенящим звуком, огласившим весь аэропорт, заставило ирландца почти что задохнуться от переполнявшей его радости. Петер тут же подрывается и, перехватив сумку перебинтованными изувеченными руками, он буквально несётся к нужной платформе, что голос назвал через несколько секунд. Его сумка осталась совсем небольшой. Пусть он оставил большую часть своих вещей в Эверморе, его это не заботило. Больше его волновало лишь то, что допустят ли его с оружием на борт. Пусть у него была на руках лицензия и все же, даже учитывая, что ствол был не заряжен, Петер нервничал. И как в итоге оказалось — зря. Незаряженный старый пистолет без каких-либо боеприпасов мало озаботил доблестных стражей правопорядка. Посадка на самолёт прошла ещё быстрее, чем он предположил. Заняв свое место, альбинос уставился в иллюминатор, крепко прижимая к себе сумку со своими пожитками: несколько рубашек с футболками и брюки, пара джинс. Дже чувствовал, как бешено билось его сердце в предвкушении. Три часа тридцать минут и тогда он встретится с Жаном. Теперь, он был свободен. Он никому не принадлежал. Ад закончился. В это было трудно поверить, даже если ты надеялся и мечтал об этом последние долгие годы. Петер вздыхает и наблюдает за взлетом. Он пропустил абсолютно весь инструктаж стюардессы, проигнорировал её предложение об обеде и любые к себе обращения старался отвергать, просто отмалчиваясь и говоря очевидное «нет». Его волновал только перелет. И Жан. Он был в Южной Каролине. Он был в безопасности, и Петер должен был в этом убедиться. Его задача, оставить его там, ни смотря ни на что. Он должен увидеть и Натали. Эта девушка, так то в итоге спасла его. Она спасла его в тот момент, когда этого не смог сделать он. Натали Рене Уокер спасла его смысл жизни. Он был обязан ей. Был обязан всем. Несколько часовой перелёт дал Петеру возможность вздремнуть, пусть он и не хотел расслабляться, но организм этого требовал. Его разбудил громкий голос всё той же стюардессы, что оповестила всех о завершении перелета. Она выпроводила пассажиров из самолёта. Стоило ему оказаться в здании аэропорта, Петер растерялся. Другое место. Последний аэропорт, что он четко помнил — Аэропорт Колумбии перед встречей с отцом. В его руках замер телефон. Он набрал уже заученный наизусть номер телефона. Приложил к уху. Гудок за гудком. Тишина. «Это автоответчик Дэвида Ваймака. Оставьте здесь сообщение и позже я вам перезвоню». Петер сбросил звонок и двинулся по тротуару, глядя прямо себе под ноги. Пиная вперёд какой-то камень, он пытается осознать: что дальше. Жан где-то здесь. Он у Лисов. Должно быть, было бы, верно, наведаться в Лисью Башню, вытрясти всё из тамошних жителей, а ещё лучше найти Дэя и заставить того отвезти его к Жану. А заодно найти Натали и хотя бы сказать ей спасибо. Гудение проезжавших мимо машин напоминало о реальности, но никак не возвращало в неё. Петер просто шёл по одной единственной прямой дороге, словно по рельсам. Что его действительно привлекло, так это замигавшая неоновая яркая вывеска. Ландвисон обернулся и оглядел надпись, что говорила о нахождении здесь крупного сувенирного магазинчика. Сувенирная лавка представляла из себя простое каменное здание с запертой дверью, но большим панорамным окном, что позволяло хорошо разглядеть товар. Петер склонил голову на бок, не сумев побороть в себе это краткое желание повнимательнее рассмотреть широкий ассортимент: флажки и кепки с отпечатками лисьих лап, оранжевые футболки, банданы и олимпийки, и даже разные керамические фигурки, и мягкие игрушки, к тому же плакаты.Но, почему то, его взгляд упал на небольшую мягкую игрушку лисёнка, что была сантиметров двадцать размером и явно очень мягкой. Милый рыжий фетровый лисёнок с узкими черными глазками и вытянутой мордочкой, большими ушками и короткими лапками, с небольшим клетчатым бантиком на шейке. Петер не мог удержаться. «Он мог бы понравиться Жану?», — невероятно трепетная мысль пронеслась в его голове. — Извините, мадам, — Петер чуть наклонился к широкому окошку, за которым сидела как оказалось достаточно молодая рыжеволосая девушка. Он исправился. — Мисс. Она подняла на него добрый взгляд и улыбнулась, убрав назад свои рыжие кудряшки, уставившись в ответ. — Дайте, пожалуйста, того лисёнка, — он ткнул в ту сторон, где сидела очаровательного вида игрушка. Девушка улыбается и поднявшись движется за товаром, сняв того с витрины, она ставит его на прилавок что-то записывая. — Болеешь за Лисов? Такой бесцеремонный переход на личности заставил Петера одёрнуться. Он замер, подбирая слова. Выходило ужасно. Он никогда не любил лишний раз говорить с людьми, а сейчас это было абсолютной глупость. — Нет, — угрюмость клиента, девушку не воодушевила. — Это всё? — вздохнула она, понимая, что никакого романтичного знакомства ей не видать. — Да. Сколько с меня? — Петер тянется к своему кошельку, отдав девушке названную сумму и, услышав пожелания хорошего вечера, он двинулся дальше по улице, так и глядя на свою дурацкую иррациональную покупку. Стоит, наверное, отдать его Жану. Ведь всё же, этот лисёнок. «— Пожалуйста, приручи меня». Теперь, он свободен от Гнезда. Но ведь он никогда не зависел от него. Единственный от кого он всегда был зависим, от того, кто его приручил. Жан. Петер долго разглядывал милую мягкую игрушку. Он крутит её в руках двигаясь по пустой окраине города. Он вырвался из своих мыслей, лишь когда услышал громкий трезвон трубки собственного телефона. Петер тут же засуетился, спрятал лисёнка внутрь сумки и выдернул телефон, принимая вызов. Кажется, прошла вечность прежде, чем оглушительная тишина сменилась басистым мужском голосом. — Дэвид Ваймак, слушаю. Кто это? — по тону Петер успел понять, что отвлек тренера Лисов от какого-то занятия. — Я… — слова застряли где-то в глотке, ирландец сглотнул. Ему было действительно страшно. Оттолкнувшись от фонарного столба, он все же смог представиться. — Меня зовут Петер-Дже Ландвисон. Ваймак молчал, и Петер словно смог увидеть, как тот нахмурился. Он выдохнул в сторону от трубки. — Я друг Жана Моро. Того кого, Натали Рене Уокер вытащила из Эвермора. — Петер, — повторил тренер, словно только что услышал это имя и понимающе хмыкнул в трубку. Судя по звуку, он поднялся с места и куда-то пошел. — Где ты сейчас? — Я на окраине города, на пути из аэропорта. Не так давно, кажется, прошел мимо сувенирной лавки, — Дже примолк, но почти сразу поинтересовался. — Вы собираетесь приехать за мной? — Стой там, где стоишь, — приказал Дэвид и загремел ключами. — Я скоро буду. Короткие гудки послышались почти сразу. Ещё с минуту тупо уставившись перед собой, Петер сглотнул и убрал телефон. Холод неприятными липкими мурашками прошёлся по его голым запястьям. Посильнее натянув водолазку, он привалился спиной к холодному каменному фасаду и посмотрел на время: почти полночь. Ждать пришлось явно меньше часа. Когда перед ним затормозила машина и открылась дверь пассажирского сиденья, Дже сел туда без раздумий, мужчина, что сидел рядом с ним за рулём, выглядел в целом так же как и в их последнюю встречу на игре Воронов и Лисов в осеннем сезоне. Те же морщины на хмуром лбу, густые черные брови, татуировки на руках. — Петер-Дже Ландвисон, — повторил Винсент, стоило Дже сесть рядом. — Как только Жан сказал твоё имя, Кевин явно занервничал. Кто же ты такой? — Кевину не нужно много, чтобы занервничать, — Петер уставился в тонированное стекло. Через секунду спохватившись, выдохнул. Он не хотел грубить этому человеку и язвить в его присутствии тоже, всё-таки, он примчался, сюда бросив все дела, даже не зная кто он такой и можно ли ему доверять. — Простите. — Засунь себе в зад эти извинения, — грубо отозвался тренер, заведя машину. Вытряхнув перед тем одну сигарету, он повернул коробок к Петеру. Тот отрицательно махнул головой, Ваймак убрал коробок, и они не быстро двинулись по дороге. — Я помню тебя. Ты сломал Эндрю два ребра на последнем Осеннем банкете, после, на игре, трижды подряд пробил наши ворота. Да и на Зимнем банкете явно отличился. Так кто ты такой, Петер? Петер уставился в тонированное окно потрёпанной годами машины и задержав в себе чувство безмятежности вместе с этим плывущим видом, он выдыхает, прикрыв глаза. Как лучше это сказать? — Я, не знаю, как это объяснить, — заикнувшись признался он. — Как сможешь, так и объясни, — голос Ваймака не был раздраженным, скорее нетерпеливым и взволнованным. Ландвисон качнул головой и вздохнул, ощутив запах дыма, что плыл по всей машине и вырывался в щель окна. — Я друг Жана Моро, — Петер уставился на забинтованные ладони. Он не знал, что ещё должен сказать. — И всё? — скептично произнес мужчина, стряхнув пепел в пепельницу. — Я не знаю, –повторил Петер.Бредятина. Он даже не может сказать, кто он.–Точнее, я не знаю, как правильно объяснить «кто я». Я просто тот, кто потерял всё и… Он оборвал себя никак не в силах подобрать верных слов, но Дэвид терпеливо ждёт, не набирая скорость авто. — …и я не хочу терять, последнее что у меня осталось. Понимаете? — эти слова звучали почти отчаянно, но лицо Дже было в разы спокойнее, так что Ваймак пусть и волновался, но не чересчур. Ваймак вздыхает, поймав себя на какой-то мысли. — У меня есть всего одно, ради чего я до сих пор дышу… — Это Жан Моро, — Ваймак беззастенчиво перебил его и понимающе кивнул. — Вы отвезёт меня к нему? — со слепой надеждой Петер уставился на тренера Лисов. — Не сочти меня старым хрыщом, и бесчувственным ублюдком. Но… есть ли гарантия, что если я отвезу тебя к нему, то у всей команды в итоге не будет проблем? — вполне логичный и закономерный вопрос к Ворону. Петер опустил взгляд на сумку на своих коленях. Он принялся рыться в ней, и, когда Ваймак затушил сигарету, Дже показал ему заверенную бумагу о разрыве контракта с командой Воронов. — Я свободен как ветер, — заверяет Петер, Ваймак съезжает на обочину, –А Клану уже давно наплевать на меня. Ваймак берёт бумагу и придирчиво оглядывает её. Он видел то, как взволнован бывший Ворон просто не мог заставить его страдать ещё больше. Как только Дэвид убедился в подлинности документа, он вернул его Петеру и снова завел машину. Весь остаток путь был проведен в мирном, дружественном молчании. Петер успел рассмотреть пейзажи Каролины, симпатичные коттеджи и напротив одного такого они и остановились. Петер только успел подумать над тем, что хотел бы зарисовать хоть что-то из местных видов, как машина заглохла и хлопнула дверь на водительском месте. Петер тут же выскочил следом. Он уставился на приятный светлый фасад дома, двор которого был огорожен железным заборчиком, а за ним живой изгородью. Петер внезапно и совершенно не в тему вспомнил об их старом доме. Что с ним? Отец продал его?.. наверное, да. Хотелось думать, что за его старым домом ухаживают так же хорошо. — Он там, — словно прочтя нарастающую панику в чужих глазах и немой вопрос, Ваймак дал на него ответ. — Я верю тебе. Петер взлетел по крыльцу, быстро как пуля. Он распахнул дверь коттеджа совершенно бесцеремонно, почти что с грохотом, ошарашив своим внезапным появлением владельцу: высокую худощавую женщину с черными густыми волосами.Сначала она испуганно вскинулась и уставилась на озирающегося юношу словно на какую-то диковинку, будто пыталась рассмотреть какие-то черты на белоснежном лице и в итоге смогла увидеть лишь проклятое тату шестерки на левой скуле. Петер поймал ее взгляд. Женщина отвела взгляд и посмотрела на вошедшего тренера. — Это он? — женщина выдохнула, получив кивок и отложила телефон. Она ещё оглядела бывшего Ворона перед собой, взволновано уставилась на его изувеченные руки. Проступившая кровь заставляла беспокоиться всех, кроме самого Петера. — Где он? — не нужно было объяснять о ком говорил альбинос. Он знал, что разглядывание его внешности могло затянуться на долгие минуты, но он хотел знать ответ уже сейчас. — Жан отдыхает, — успокоила женщина и покачала головой. Она похлопала его по плечу и отойдя достала набор аптечки из верхнего шкафчика на кухне неподалёку и повела Ландвисона к обеденному столу. — Он уснул не так давно. Но он упоминал о тебе достаточно часто, чтобы мы начали беспокоиться. Женщина принялась раскладывать различные медикаменты на столе: бинты, хлоргексидин. — В каком смысле? –Петер не заметил, как его усадили за кухонный стол. Он сглатывает наблюдая за мирным лицом женщины, что уже разрезала грязные бинты, и медленно сняла их, отнимая от запекшейся крови и взволнованно оглядывает сбитые в фарш руки, но через мгновение она принимается обрабатывать их спреем, а затем стерев кровь смазывая бинты заживляющей мазью и компрессом забинтовывает его руки. — Прошу вас, скажите мне. — Он говорил, что не мог тебя оставить там одного, — доктор качает головой. — Рене пыталась успокоить его, но он был слишком взбудоражен. — Я должен его увидеть. Сейчас! — Петер, подожди! Дже сжимает и разжимает кулаки, чувствуя, как противно щиплют руки, но умудряется привыкнуть к этому достаточно быстро и уже подрывается с место полный решимости найти нужную комнату. Но его успокоили лёгким подзатыльники и силой усадили на место. — Тебе же сказали — подожди! Баран бестолковый! — Дэвид! — доктор недовольно прикрикнула на тренера Лисов и вздохнула, наблюдая как он отпускает чужие плечи. — Петер, послушай. Ландвисон перевел на женщину взволнованный взгляд, та, наконец, смогла представиться, собрав медикаменты в коробку. — Меня зовут Эбигейл. Ты можешь звать меня Эбби. Я командный врач сборной Лисов, — на её слова Дже только кивнул в знак понимания, она продолжила, сложив руки и глядя на юношу перед собой. — Петер. Будет гораздо лучше, если ты увидишь его завтра. Когда он наберётся сил и тогда вы сможете поговорить. Петер вслушивается в её слова и переводит взгляд на второй этаж и на двери комнат там. За одной из них Жан и, Петер с ужасом думал о том, что с ним сейчас: насколько ему больно и страшно. Он задыхался от этих мыслей, но никак не мог не думать. — Я лишь хочу убедиться, что он… — «жив»? Петер настолько не доверял этому миру, но очень не хотел обидеть этих людей. — Вы не понимаете. Я должен его увидеть. — Не понимаем, —согласился Ваймак и преклонился через стол.– Объясни нам. Дже страдальчески выдыхает, но на его недовольство рядом лишь скрипнул стул, под тяжестью чужого тела. Тренер смотрел на него в ожидании ответа. Ответа. Объяснения. Было бы в разы проще если бы Петер хотя бы для себя, хоть иногда, объяснял хоть что-то. Но ведь он никогда не делал этого и как теперь общаться с этими людьми. Он повернулся боком. — Что вы хотите от меня услышать? — Правду. — Какую именно? — точнее бы звучало «о чем именно?». Но Петер опустил эту подробность. — Я смог уйти от Воронов. Но знаете никак не уверен, что за любое слово не могу быть казнён кланом. Дэвид и Эбигейл переглянулись, они понимающе оглядели ирландца и Эбби начала: — Кевин сказал, что ты защищал Жана, — доктор мирно оглядела его. — Всё то время, что Вы жили там. — Он сказал, что ты пойдешь на что угодно только чтобы обеспечить ему безопасность, — эти слова удивляли, ведь говорил Ваймак о Воронах, пусть и бывших. — И сказал, что твой приезд лишь вопрос времени. — Кевин, — презрительно парадирует Петер и прыскает раздраженным смешком, оглядывая свежие повязки. — А Жана вы не спросили? — Спросили. Он ничего не сказал нам, — признался Ваймак и раздраженно хмыкает.–Он дважды пытался сбежать, говорил, что ему нужно в Эвермор. Сказал, что он не может бросить тебя там. — Боже мой, — закрывая лицо ладонями, Петер глубоко зло выдыхает и потом опускает руки, снова смотрит на второй этаж. — Рико… чуть не убил его. Он должен переживать о себе. — И тем не менее волновался он о тебе, — замечает Ваймак и вырывает Петера из его размышлений. Петер сцепил зубы. Самое отвратительное, о чем он мог сейчас думать, это то, как Жан переживал о нем. Дже достались лишь разбитые руки и будь его воля он, бы не думая забрал все ранения Моро себе, позволив ему дышать спокойно. Он выдержит, стерпит и выживет, но лишь при условии, что жив будет Жан. — Насколько все плохо? — не в силах больше продолжать тему, Петер пытается прийти к теме насущной. Это было жизненно важно. — «Плохо»? — тренер усмехается. — Это мягко сказано. Рико на нем живого места не оставил. Эбигейл взглянула на тренера неодобрительно, а тот лишь жмёт плечами. Ландвисон оглянулся на часы. 1:56 Петер не хотел спать. Несколько часов дрёмы в самолёте дали о себе знать. Он перевел взгляд на две головы команды Лисов и кивает, как-то устало. — Я поговорю с ним, когда рассветёт, — соглашается Петер и сжимает в руке свою сумку. Эбби ласково улыбнулась и поднялась из-за стола, тут же повела его в гостиную, Петер послушно двинулся за ней и напоследок оглянулся на тренера. — Спасибо Вам. — За такое не благодарят. *** Петер почувствовал невероятное облегчение, когда услышал привычный трезвон будильника. Он подорвался с дивана, где ему позволила поспать Эбигейл, а точнее почти заставила. Петер выключил несчастный телефон и оглянулся, словно в очередной раз вспоминая, где он и почему. Взгляд метнулся на часы. 7:30. Снова на будильник, похоже Ваймак или сама Эбигейл перевели его будильник. В первую минуту его одолело возмущение, но через мгновение он проглотил его. Нет. Не те люди, на которых можно злиться. Он поднимается на ноги, и проходит на кухню, откуда доносился грохот тарелок. Там во всю хозяйничала доктор Лисов. Женщина подвязала волосы косынкой, надела фартук. Петер аккуратно подошёл. — Доброе утро? — он говорил тихо и неуверенно, но женщина все равно подскочила и испуганно пискнула. — Боже! Петер, — Эбигейл вздыхает, оглядывает заспанного мальчишку перед собой и добро искривляет губы в улыбке. — Погоди немного, скоро приготовлю завтрак. Петер перевел взгляд на столешницу, где стояла тарелка с ещё теплой мясной кашей, пахло приятно и на вкус точно не хуже. Петер перевел взгляд на Эбигейл с каким-то вопросом. Та качает головой. Достает поднос, на него кладёт ложку и рядом ставит тарелку каши, немного хлеба и теплый чай и подталкивает всё это Дже. — Отнеси Жану, — просит командный врач и усмехается. — Вероятно, он и сам уже проснулся. — Спасибо, — тихо и искренне произносит Ландвисон и, ощущая как от волнения дрожат руки, поднимает поднос и движется в указанную комнату. Наконец-то. Они не виделись меньше недели, а у Петера было чувство, что прошёл целый год. Он заходит в комнату тихо, хотя даже после тихого стука послышалось «нет». Петер устало качает головой и перешагивает порог комнаты. Жан лежал спиной ко входу и прямо упирался взглядом в стену, сжимаясь в клубок. Петер ощутил, как больно сжалось всё внутри. Он выдыхает. — Я не хочу есть, — голос, такой хриплый, словно скреб когтями по душе. — А мне, кажется, мисс Эбигейл неплохо готовит, — Петер видит, как фигура Жана мгновенно подорвалась. Он оглянулся и, упёршись руками в постель, уставился на друга, словно тот был призраком. — Петер! — Жан ощутил, как защипало в носу, Дже успел предусмотрительно отставить поднос. Несмотря на все свои ранения он нашел в себе силы подняться, игнорировал то, как подкашивают ноги, как саднит лицо и многочисленные швы, и огромные синяки гематомы. Он снёс Ландвисона объятьями, крепко сжал в них насколько это было возможно. — Я думал, что… — Что? Что никогда больше не увидишь меня? — Петер почти смеётся и сам обнимает Жана в ответ, аккуратно, никуда не опираясь. Все тело Моро сейчас — минное поле. Куда Петер бы не упёрся найдется синяк, гематома, шов, что угодно, что лучше не трогать. — Я же сказал, что не брошу тебя, Жан. Помнишь? — Но как ты?.. Как ты оказался тут?! Рико?! Хозяин?! — было видно, что Моро взбудоражен. Ландвисон видит, как его начало потряхивать от этого напряжения и боли. Он повел друга к его койке и помог опуститься, взял на ноги поднос с едой и, подняв тарелку тёплой каши, зачерпнул её ложкой и ответил, поднося завтрак к губам Моро. Тот с неохотой ест. — У них не было выбора, — Петер жмёт плечами, дожидаясь пока Моро проглотит кашу, зачерпывает снова. — Тетцудзи знает, что я просто неуправляем, помнишь? — Он бы нашел способ заставить тебя, — упрямо заявил Жан. — Как видишь, не нашел, — Дже усмехнулся. — Жан, им не нужна шумиха. Ичиро это не понравится, а Тетцудзи вряд ли хочет расстраивать лорда. Петер наблюдает лицо Моро становится ещё бледнее. Он протягивает ему очередную ложку каши и продолжает ласково улыбаться. Сердце щемило каждую секунду от того насколько потерянным выглядел француз. Невероятно сильно хотелось прижать его к себе и никуда не отпускать. Тело до сих пор отзывается теплом на воспоминания о недавних объятьях. — К тому же, я бесполезен, — Петер жмёт плечами. — Я ни за что не выйду на поле Воронов теперь. Жан уставился на него испуганно, принявшись выискивать что-то под слоем светлой одежды, и тут уже упёрся взглядом в его лицо. Петер еле удержался от того, чтобы ударить себя по лицу. — Всё хорошо, Жан, — Петер спешит успокоить его. — Никто не ломал меня. Всё хорошо, клянусь. Моро сглотнул, так же взволнованно. — Я не выйду на поле, потому что теперь у них нет такой силы, чтобы заставить меня, — Петер улыбается и склоняется вперёд, словно хотел поведать Жану какой-то секрет. — Ты больше не с Воронами. Петер улыбается. — Мы больше не Вороны, — Петер снова выпрямился и продолжил кормит упершегося в стену Моро. — Как ты узнал, где я? — не менее интересный вопрос. — Когда Норман и Закари вытащили меня из карцера, то сразу отдали мне записку, — Ландвисон жмёт плечами и продолжает пояснения, — Там было написано «позвони сюда, когда сможешь». Как в итоге оказалось это был номер Дэвида Ваймака. Жан слушает его, впитывает каждое слово, осознавая, что Петер, буквально, говорит о собственном побеге из Эвермора. — Я не дозвонился ему, но Норман сказал, что тебя нет в Гнезде и в итоге, я подумал, что, если мне оставили номер тренера Лисов, вероятно… ты здесь, — он отставил полупустую тарелку, видя, что Жан просто не может впихнуть в себя больше, он отдал ему чай и сладкую булку. Жан решил ограничиться чаем. — Тебя вытащила Натали? — Рене, — поправил Жан. — Да, она… а, Кевин, пытался убедить меня остаться тут. — Эбигейл сказала мне, — Петер поджал губы. — Ты пытался сбежать. Жан возмущенно подорвался и отставил чашку. — А я должен сидеть на месте ровно?! Ты всё ещё был там, — он всплеснул руками. — Я боялся, что больше и правда никогда не увижу тебя! Там, могло случиться, что угодно! Рико мог!.. Жан оборвал сам себя и равно плача выдохнул, сжимаясь. Петер качает головой. Он берет Моро за руку, аккуратно, тянет за собой, спускает на теплый пол. Дже садится на колени напротив друга, поднимает обе руки и укладывает в них лицо француза, видя, как медленно его лицо из злого превращается в страдальческое, рыдающее. Петер ловит себя на мысли, что лучше бы Жан кричал на него. — Жан, всё хорошо, — он говорит это шёпотом и аккуратно проводит ладонью по разбитому лицу, чувствуя, как в груди нарастает желание уничтожить Рико.Снова. — Я здесь. Целый и невредимый. Он делает паузу, глядя на то, как разрастается поток чужих слёз. — Я всегда буду рядом с тобой, — обещает Петер, точнее, напоминает. — Я никогда не брошу тебя, Жан Моро. Клянусь тебе. *** Петер подорвался с места, как только услышал какой-то топот со стороны прихожей. Это мог бы быть Ваймак, но ведь было слишком много голосов и по топоту Петер насчитал аж три пары ног. Он взглянул на часы. Уже перевалило за обед. Ландвисон движется на звук не в силах сдержать волнение. — Где Жан? — голос Джостена альбинос услышал отчётливо. Выйдя в коридор, он успевает перебить открывшую рот Эбигейл. — Он спит, — Петер оглядел принесшуюся компанию и силясь игнорирует те большие глаза, которыми на него смотрела вся компания, словно он только что из-под земли вырос. Первым ожидаемо оправился Миньярд, он растянул ядовитую улыбку и смотрел на него словно на зверушку, что сбежала из зоопарка и пришла ему прямо в руки. Хотя говорить начал Кевин: — Тебя отпустили?.. — Петер не понял, что больше взбесило его. Слова Дэя или то, как он их сказал. Он даже перевел на него взгляд и повторил собственные слова. — У них больше нет такой силы, чтобы удерживать меня, — Дже перевёл взгляд на Нила и с сомнением оглядел его. — Что тебе нужно от Жана? — Поговорить, — поясняет Джостен, как-то даже сам успокоившись. Холодный непроникновенный вид Ландвисона напомнил ему события рождественских каникул. — Это важно. Очень. Он оглядел Джостена, упер взгляд в его голубые вспыхивающие глаза и кивает. Петер двинулся по коридору, по лестнице. Он остановился перед дверью, не поворачиваясь. — Лишний шаг, слово и… — И ты выгрызешь нам глотку, да-да, мы помним, — перебил Миньярд и язвительно улыбается. — Открывай. Петер замер на мгновение, затем всё же стучит и открывает, заходит, впускает посетителей и закрывает дверь за их спинами. Жан заворочался и попытался подняться, услышав громкий звук. Петер подошёл к нему, уложил руку на грудь, давая понять, что всё хорошо. Француз разлепил глаза и оглянулся. Он сонно озирался и почти нахмурился, когда увидел остатки гостей. Петер не дал Нилу сесть рядом, но подойти позволил. Джостен смотрел с таким волнением, что сам Дже диву давался. То какие ужас и переживание проступали на его лице не могли не тронуть ирландца. — Привет, Жан, — Лис говорил не громко, притянув себе один из стульев, он сел напротив. Жан оглядел его тем же усталым взглядом. — Я не скажу тебе больше, чем уже сказал. — Тогда послушай, — Нил оперся локтями на колени. — потому что только что Ичиро узнал, где ты находишься. Я рассказал ему. Петер почти сорвался с места. Желание впечатать Джостена в стену стало невероятно сильным. Какого Дьявола?! Взгляд вставшего неподалеку Миньярда обжог его предостережением. Если они сейчас сцепятся, никому легче от этого не станет, да?.. Дже перевел взгляд на Абрама. Ещё одно подобное заявление он наплюёт на все попытки взять себя в руки и разорвет его на части. Но начиная уже со следующих слов Петер словно прирос к матрасу. Нил в одиночку вел переговоры с Мориямой, он согласился с его условиями и… выкупил Дэя и Моро. Петер смотрел на Джостена, словно тот внезапно крылья за спиной отрастил. Сердце колотило параллельно и от ужаса, и от восторга. Этот человек… — Это не прощение и не совсем свобода, но какая-никакая гарантия безопасности, — поясняет Нил, и Петер не смеет перебить его. Джостен взглянул на Ландвисона. — Для Вас обоих. Петер прикусил щёку. — Петер, я знаю, что после гибели отца, ты оставался в Гнезде лишь по желанию Тетцудзи. Ичиро даже не помнил тебя и твоей фамилии, пока я не сказал ему, — Нил говорит с какой-то надеждой. — Сейчас, Ваймак сказал, что ты разорвал договоренность с Мориямой. — Ожидаемо, — Эндрю, пускай и до сих пор находящийся в некоей прострации от слов Десятого, все равно находит в себе силы, чтобы вставить свои пять копеек. — Гнездо прямо по частям разлетается. — Верно, — Нил кивает и переводит взгляд на Моро. — Теперь мы принадлежим главной ветви. Король потерял своих подданных и теперь… один. И не сможет ничего сделать, а если и захочет, то будет вынужден пойти наперекор брату. Короткая пауза заставила воздух резко разрядиться, у Петера даже голова закружилась. Взгляд упёрся точно в выражающее довольство собой лицо Джостена. — Отныне, мы в безопасности. Сказав это, он снова замолк, через минуту, поймав то, как ошарашены были выкупленные, а это Дэй и Моро, Нил поднялся и вышел из комнаты. Петер подорвался следом, ощутив в себе прилив невероятных сил. — Я скоро вернусь, — заверил Ландвисон по обращению к Жану и вышел из комнаты, там он расслышал начало разговора Джостена и Миньярда. — Каково это, чувствовать, что ты продался? — язвительность никогда не уходила из тона Джозефа, даже по отношению к Нилу и это почему-то не казалась чем-то странным. — Не жалею ни капли, — уверено заявил Джостен, спускаясь по лестнице. Петер слышал, как цокают его ботинки. Он двигается точно на этот звук. Нил говорил что-то ещё, но Петер уже не слушал. Он догоняет эту парочку. — Нил! Окликая, он сам слетает с лестницы, запыхавшись даже. Расстояние было небольшое, но его дыхание его абсолютно не слушалось, воздуха отчаянно не хватало от переизбытка эмоций, кровь носилась по организму как бешеная, отдаваясь пульсом во всем теле. — Что такое, Петер? — Джостен повернулся к нему, глядя взволнованно, готовясь слушать. Но Ландвисон лишь покачал головой. Он сглатывает густой ком. — Спасибо тебе, — он произнёс это задыхаясь. — Я знаю, что эти слова ничего не стоят, в сравнении с тем, что сделал ты. И все же, спасибо тебе. Я и подумать не мог, что ты… способен на такое.Я… если, я могу что-то сделать для тебя! Что угодно… — Не ты должен благодарить меня, а напротив, — Петер видит, то, как Нил подходит и дружелюбно улыбается. — Жан в безопасности и дожил до этого дня, благодаря тебе. И кто знает, что было бы со мной в Гнезде, если бы не ты. Петер качает головой. Он говорит севшим голосом: — Ты спас его. Он качает головой. — Я не знаю, как отблагодарить тебя… — Ты можешь сделать кое-что, — заверил Нил и протянул ладонь альбиносу, тот уставился на нее отупело. — Будь мои другом. Слова повергли его в ещё больший ступор. Петер смотрит то на руку, то на лицо Абрама. Тот же терпеливо ждёт его ответа. — Конечно, — Петер пожал ладонь Нила и не смог сдержать тупой улыбки. После того, как они встряхнули руки, Нил убирает свою и продолжает улыбаться. — Мне нужно вернуться к Жану, — пояснил Петер и указал себе за спину. — До встречи, — Нил взмахнул рукой и улыбнулся. Они разошлись. Петер вернулся в комнату, столкнувшись в проходе с Кевином. Жан выглядел так же растеряно. И он понимал его В безопасности. Жан в безопасности.