* * *
Ночной город расстилается перед глазами, как полотно, но Игорю почему-то невыносимо трудно оставаться наедине с тишиной. Когда луна освещает ладони, покрытые мелкими шрамами и ожогами от сигарет. Когда звёзды сплетают хороводы, и голова кружится от одного взгляда ввысь. Но кое-что не меняется, сколько бы времени они не проводили порознь. Они, Игорь и Серёжа. Они снова на крыше, как будто и не осталось позади месяца, тревожного и мучительно долгого. Последнюю неделю они с Разумовским и не виделись толком, только пересекались в отделении, когда Прокопенко находил для того очередное чрезвычайно важное дело. Гром больше не может смотреть Серёже в глаза. Разумовский дергается то ли от порывистого ветра, то ли от нервного взгляда Игоря, который подходит слишком быстро. В черной куртке Серёжа похож на подростка, который прячется от надоедливых родителей по крышам и заброшенным домам. Но Разумовский давно вырос, а детская непосредственность никуда не делась. Именно поэтому Игорь и обратил на него внимание почти три месяца назад, когда Прокопенко впервые представил их друг другу. — Ты снова меня нашёл, — Серёжа разговаривает, будто сам с собой, и его дрожащий голос забирается между рёбер скребущим зудом. Игорю хочется кожу разодрать до крови, чтобы выпустить наружу тайные страхи и сомнения, а Разумовского оставить навсегда. Глубоко-глубоко в сердце. — У тебя на удивление сообразительная секретарша, — Гром с неловкой улыбкой цепляется за перила, опустив голову вниз. Город засыпает у них на глазах, а они всего лишь блеклые точки на краю крыши, которые рассеиваются в ночи. Здесь их никто не увидит, а значит, Игорю не нужно бояться совершить ошибку. Он ошибся тогда, когда позволил Серёже убежать. Ведь тот поцелуй, который так по-дурацки оборвался, до сих пор не выходит у него из головы. И ещё кое-что, о чём он боится говорить… — Марго пускает только тех, кто есть в моём списке, — Разумовский ведёт ладонью по перилам, собирая застывшие капли дождя, и колючий ветер торчком поднимает воротник его куртки. Серёжа убирает влажные пряди со лба, шагнув назад, и Гром резко бросается к нему. Разумовский едва не бьётся головой о его грудь, но майор как будто только этого и ждёт. В его глазах танцуют языки пламени, и от былой угрюмости не осталось ни следа. Где он набрался решимости прийти к Серёже снова? Сергею казалось, что в квартире Игоря они виделись в последний раз. Нет, сейчас Гром другой. От него за версту несёт… жаром немыслимым, и у Серёжи покалывают кончики пальцев. — И давно я в твоём списке? — ладонь Игоря так привычно и правильно ложится на его спину, что Серёжа пропускает вдох. Безумный взгляд Грома ошпаривает его лицо, оставляя цепочку алых полос, а мысли шелухой развеиваются на ветру. — Помнишь, как ты впервые пришёл ко мне в офис и попросил проверить систему безопасности вашей электронной базы? — Разумовский расправляет куртку, высвободившись из рук Игоря, и возвращается к краю. Он не думает о том, чтобы прыгнуть. Всё прошло, перемололось, отболело, потому что в левом подреберье теперь не Олег. И хоть с Игорем у него ничего не выйдет, без надежды жить не получается. — С того дня ты в списке. Майор стягивает кепку на крышу, сплюнув горечь во рту, но к Серёже и на шаг не приближается. Пропасть между ними растёт только по его вине, но Игорь ведь не за этим сюда пришёл. Он должен рассказать правду, иначе Разумовского ему уже никогда не вернуть. Серёжа никогда его и не был. Игорь протягивает ладонь навстречу Серёже, но ночной воздух обдаёт прохладой. Руки обтягивает толстым слоем льда, и ноги перестают слушаться. Впервые за десять лет службы он чувствует себя бессильным, и всё из-за мальчишки… — Я тебе сразу понравился? — Гром останавливается у Сергея за спиной, едва ощутимо коснувшись его плеч. Разумовскому холодно, но Игорь сам как изо льда высечен. Его не приучили выражать чувства, даже с самыми близкими. Люди уходили, потому что бетонная стена отделяла их от Грома. Не у всех находились силы её разрушить. А Серёже удалось в два счёта. Только страшный грохот до сих пор в ушах стоит, как будто камни вповалку сыплются на голову, а Игорь не позволяет Разумовскому быть рядом. Не потому, что не хочет, а потому, что не заслужил. У Серёжи другая жизнь, которая никак не пересекается с жизнью рядового майора полиции. — Игорь, не мучай меня, — Серёжа пытается оттолкнуть Игоря, но тот перехватывает его ладони. Разумовский смотрит на него то ли удивлённо, то ли с возмущением, и его влажные глаза поблёскивают под луной. Игорь привык к слезам девушек, которые уходили из его жизни так же быстро, как и появлялись. Он никого не задерживал, потому что его бывшие ничем не отличались друг от друга. Все на одно лицо, со сволочным характером и без конкретной цели в жизни. Но видеть слёзы Серёжи Грому хочется меньше всего на свете. Игорь проводит ладонью по линии его прозрачно-бледной шеи, и Разумовский вжимается лопатками в металлические перила. Ему не убежать, не спрыгнуть, не спрятаться от майора, и чувство опасности захлёстывает с головой. Как будто связь натягивается между ними тугой тетивой. Это именно то, что нужно Серёже. Между небом и землёй. Между жизнью и смертью. Между любовью и одиночеством. Серёжа всегда выбирает то, что делает счастливыми других, а его ломает изнутри. Но когда ломает от чувств к человеку, который рядом, страшнее всего не смерть, а страх потерять его навсегда. — Я просто хочу знать, — Игорь лихорадочно трясёт Серёжу, ухватив полы его куртки. Они оба сошли с ума, когда решили подчиниться чувствам. Сначала тот неудачный поцелуй, а теперь… Что теперь? — Да, ты мне понравился с первого взгляда, — выплёвывает Разумовский со злостью, ткнув кулаком Игорю в грудную клетку. Костяшки наливаются огнём, и кроваво-красная кожа лопается, как сухая листва. Невыносимо смотреть Грому в глаза, но Серёжа не привык врать. — Иначе я бы в жизни не согласился сотрудничать с полицией. Ваш Прокопенко повесил на меня кучу нераскрытых дел, и я почти забыл об отдыхе. Отключался, как только голова касалась подушки, и спал, как убитый. — Он просто хотел, чтобы ты со мной подольше побыл, — бормочет майор приглушённым шёпотом, подставив лицо ветру. Отголоски его слов скачут по перилам, как капли дождя, но Серёжа ловит каждый звук. Ему так важно, чтобы Игорь был с ним настоящим. Только с ним. Разумовский удивлённо хлопает глазами, повиснув у Игоря на плече. Только руки Грома удерживают его на краю. За скользкими перилами кроется темнота и смерть, которые безжалостно затягивают в свой плен. За перилами открывается ночной город, который так и не стал для Сергея родным. Сколько лет он уже живёт в Санкт-Петербурге? Уже и не вспомнить. Потому что люди, которые были для него родными здесь, ушли из его жизни навсегда. Больше ни одна живая душа не связывает Серёжу с этим шумным городом. Разве что Игорь Гром, его недостижимая мечта и кошмар, который стал явью. Почему кошмар? Потому что страшно влюбиться в человека настолько сильно, чтобы потерять себя в нём. — Что? — Разумовский переспрашивает, не веря собственным ушам. Наверное, ему просто почудилось, иначе слова Игоря могут значить только одно… Но мысли снова бросаются врассыпную, и Серёжа испуганно распахивает глаза. Гром обнимает его за талию, крепко прижав к себе, и целует порывисто жарко. Его губы обжигают запахом коньяка и ментоловых сигарет, и тело Серёжи плывёт жидким воском. Ему тяжело дышать, но отпустить Игоря ещё тяжелее. Его влажные ладони липнут к рубашке. Его горячие губы царапают шею. Его глаза затуманены желанием и тоской. Они оба невообразимо скучали, как будто не виделись целую вечность. Серёжа неохотно отрывается от губ Игоря, и тот подносит палец к его губам. — Ничего не говори сейчас, — просит он, тепло положив ладонь Разумовскому на шею. — Я хотел, чтобы наш первый поцелуй был настоящим. Теперь ты никуда от меня не убежишь. Один поцелуй на крыше приводит к спасению, которого уже не ждёшь. Но Игорь по новой допускает ошибку, впуская в их историю обман, которого не прощают. Ни единой капли лжи, какой бы сладкой не была любовь. Ничего, кроме правды. Иначе сгоришь заживо в одиночестве.* * *
Игорь приходит к Серёже без предупреждения и лишь изредка остаётся на ночь. Они не занимаются сексом, потому что Гром хочет других отношений. Он, как закоренелый холостяк, привык обходиться без секса, но время от времени у него, конечно же, появлялись девушки. С Сашей Игорь встречался дольше всех и даже планировал познакомить её с Прокопенко, но всё разрушилось в один момент. Сашка ушла к тому, который носил её на руках, покупал дорогие подарки, возил в солнечные страны. А что тогда было у Игоря? Облупленная однушка на окраине Питера, старый телевизор и дежурства до поздней ночи. Не все девушки готовы ждать и обустраивать домашний уют, пока её мужчина ловит преступников по городу, рискуя своей жизнью. Саша исчезла через год, и Гром зарекся заводить серьёзные отношения до тех пор, пока твёрдо не встанет на ноги. Кажется, его время пришло. Серёжа достаёт из бара свой любимый виски, напевая какой-то попсовый мотив. У него с лица весь вечер не сходит заразительно-весёлая улыбка, и Грому нравится узнавать другого Серёжу. Оказывается, Сергей Разумовский, скромный миллиардер и гений, умеет быть другим. Трогательный румянец на щеках, чистый взгляд, живой голос. Так бы и разглядывал его часами, как чудную картину. Но картин в мире бессчётное количество, а Разумовский такой один. Наверное, Игорь сразу его выбрал. — Хочешь что-нибудь выпить? — Серёжа наливает виски в стакан, и в плеске алкоголя утопают нотки его смеха. Майор проводит ладонью по обивке дивана, пытаясь скрыть дрожь, но пальцы прилипают к коричневой коже. Так плотно, что ножом не отодрать. Почему рядом с Разумовским он снова чувствует себя мальчиком? Серёжа ловко наполняет второй стакан с высоты поднятой руки и протягивает Грому. Но хлопок входной двери заставляет обоих вздрогнуть. Игорь нащупывает в кармане пистолет, ринувшись к черному коридору, и без слов просит Разумовского молчать. Поздние гости приносят только неприятности, но майор Гром никогда не видит преград. Гость бросает на пол дорожную сумку, и та с грохотом валится Игорю под ноги. Как только человек в черном капюшоне перешагивает порог гостиной, Гром мгновенно опускает пистолет. Возмездие наносит удар в спину, когда совсем не ждёшь беды. И расплата будет горькой. — И мне плесни стаканчик виски, — неизвестный сбрасывает с головы капюшон, струшивая тяжелые капли воды. Кажется, дождь усиливается, и капли свинцовой дробью стучат по окнам. Игорь принимает между рёбер пули одну за другой, но наваждение не пропадает. Потому что это не сон. Это живой Олег Волков, который вернулся в Санкт-Петербург намного раньше, чем планировал Игорь. — Игорь, у меня, кажется, снова начались галлюцинации, — Серёжа пятится к стене, выпустив из рук стакан. Осколки разлетаются в разные стороны, рисуя на полу янтарные лужи. Разумовский дрожащей ладонью ведёт по воздуху, как будто прогоняет призрака. — Ты видишь здесь Олега? Игорь не произносит ни слова, буравя безумным взглядом Волкова. Он может вытолкать Олега за дверь и убедить Разумовского в том, что ему почудилось. Гром может заставить его замолчать навсегда, и тогда отношения с Серёжей удастся сохранить. Снова на одни и те же грабли? На лжи счастья не построить, особенно ценой чужой жизни. — Это правда я, — Волков бросается к Серёже, оттолкнув Игоря плечом, и едва не врезается в него лбом. Страх в глазах Разумовского сменяется жгучим интересом, и он осторожно подносит руку к лицу Олега. Ладони помнят линии его лица, его тёплые прикосновения, а сердце почему-то не реагирует. Игорь с досадой идёт следом, чертыхнувшись себе под нос. — Живее всех живых. — Но мне сказали, что ты погиб после пожара, — Серёжа отводит руку в сторону, не позволяя Волкову коснуться. Потому что ревность майора словно током по ребрам хлещет, не давая сделать вдох. Потому что Серёжа привык к нему и оставил Олега в болезненном прошлом. Мёртвого Олега, который всё это время был живым. — Я даже медаль твою получил. Разумовский тарахтит ящиками письменного стола и уже через мгновение достаёт медаль. Серёжа спрятал её в нижнем ящике почти два месяца назад. Тогда ему хотелось сброситься с крыши, чтобы тревожные воспоминания ушли под землю вместе с его телом. Но потом появился Игорь… Угрюмый майор полиции, который спасает людей. Они пересекались пару раз на городских мероприятиях, но никогда не разговаривали дольше двух минут. Сергея Разумовского в городе все знали, но только Игорь смотрел на него по-особенному. Грома не интересовали деньги Серёжи. Его не волновала репутация Разумовского в СМИ. Но их тянуло друг к другу, несмотря то, что полжизни водились одночками. — Разве майор Гром не рассказал тебе, как меня отправили в госпиталь? — Олег залпом выпивает стакан виски, вытирая губы рукавом. У него на лице проскальзывает улыбка, подлая и ядовитая. Волков пришёл сюда за поражением Игоря, и оно прогремит оглушительной канонадой. Грому страшно потерять Серёжу, а всё остальное можно стерпеть. — Я никак не мог понять, почему вы так заинтересовались моей судьбой, Игорь, — Олег обходит майора сзади и едва слышно выдыхает ему в ухо: — Теперь я всё понимаю. Игорь вытягивается струной, как будто ему в спину клинок всадили, и закрывает глаза. Он быстро отворачивается, сжав кулаки, но скрыть правду всё равно не получается. Липкий взгляд Серёжи, как змея, ползёт вверх по линии позвоночника и забирается за пазуху. Игоря бросает в жар, но он держится стойко, как солдат. Нет уж, хватит с Серёжи и одного солдата. Волков упивается победой, наливая в стакан новую порцию виски. Ему так удобно чувствовать себя первым, ведь Игорь облажался по-крупному. Все его прошлые выходки не стоят выеденного яйца, но предательство любимого человека… Такого не прощают. Не важно, почему ты врёшь. Важно то, что ты врёшь тому, кто тебе доверяет. — Игорь, о чём он говорит? — ладонь Серёжи со скрежетом впивается в кожаную обивку дивана, и Гром поднимает растерянный взгляд. — Как только майор узнал, что один из солдатов выжил, он сразу же договорился о ДНК-экспертизе, — Олег по-хозяйски разваливается на диване, закинув ногу на ногу, и Разумовский растерянно падает рядом. Он упрямо сбрасывает ладонь Волкова с коленки, и майору хочется провалиться сквозь землю. Игорь не заслуживает его любви. Но Олег лишь подливает масла в огонь. — Серёж, он с самого начал знал, что я жив, но скрыл от тебя правду. Игорь кривится от болезненного укола в сердце, но с невозможной решимостью подступает к Разумовскому. Тот смотрит на него сверху вниз, и слова сгустками крови собираются в горле. Кажется, Серёжа молчит целую вечность, подбирая нужные слова, но майор не отводит глаз. — Зачем ты это сделал? — Серёжа резко хватает Грома за шиворот и трясёт так сильно, что слёзы набегают на глаза. Он растирает горячую влагу ладонью, и щёки наливаются огнём. Ему нечем дышать, а Игорь ничего не может сделать. Разумовский выдавливает на последнем вздохе: — Ты же знал, что ближе Олега у меня никого нет. Его сорванный шепот набатом стучит в ушах, и Гром видит перед глазами дорогу. Далёкую, извилистую, скользкую. И заканчивается дорога черным оврагом, из которого доносится крик. Кто-то вопит о помощи на всю округу, не жалея сил, и Гром мчит вперёд. Яма затягивает вниз, как болото, но Игорь больше не слышит голосов. Только обрывки слов, смешанные с плачем. Голос у одиночества протяжный и хриплый, и Гром выучил его наизусть. Он часто видит сны, в которых умирает, а теперь его кошмар сбывается. — Я хотел рассказать тебе на крыше, но… — Игорь запинается, путает слова, и глухой голос эхом разносится в груди. У него там пожар, который не затушить, не остановить, не разогнать. Ему никогда не искупить вину перед Разумовским, даже если он сгорит заживо. Эгоист забирает своё, не думая о других. А Игорь никогда не умел быть эгоистичным. Только ради Серёжи он пошёл против принципов. Только ради него. — Маленькая капелька лжи во имя большой любви, — Олег хлопает Грома по плечу, и тот сердито чертыхается себе под нос. — Так получается, майор? — Заткнись! — выплёвывает Игорь, сбросив со стола пустую бутылку. — Ты же ни черта не знаешь. Он уходит так быстро, что Разумовский не успевает произнести и слова. В груди жжёт с неведомой силой, и слёзы горошинами катятся по щекам. От обиды, от боли, от злости. У него не получается в один миг возненавидеть человека, который стал для него всем. И присутствие Олега больше не действует, как лекарство. Серёжа собирает с пола осколки, а Волков лишь раздражённо цокает языком. Какими дураками мы становимся, когда влюбляемся не в тех. А может, мы просто теряем себя? Серёже больше не разгадать секрет.