***
Просыпаться в теплых объятиях любимого человека — лучшее чувство, которое может почувствовать человек. Сильные руки держат тебя и дарят чувство защищенности, ты понимаешь, что сейчас ничто не может вас разлучить и, кажется, вы находитесь одни в целом мире. Полуденное солнце уже достаточно прогрело воздух и от утренней прохлады не осталось и следа. Ваннин медленно просыпался, ему очень не хотелось вставать, и, в кои-то веки, лень взяла верх над самим Старейшиной Юхэном. Первое, что он увидел когда открыл глаза была крепкая грудь с белыми полосками шрамов. При каждом взгляде на них мужчина вспоминал дела минувших дней, и сердце больно кололо чувство вины и горечи. Но, как это обычно происходило, нежный и легкий, как крылья мотылька, поцелуй в лоб не давал погрузиться в тяжелые воспоминания прошлого. Нежные поглаживания по спине и волосам придавали спокойствия и умиротворения. — Баобэй, ты так рано проснулся? Давай еще полежим вот так, м? — сонный бубнеж сверху походил на конючинья ребенка, которого оставили без сладкого. Эта детская сторона очень нравилась Ваннину, и легкая улыбка коснулась его губ, но долго радоваться ему не пришлось. Пара сильных рук сгребли его в охапку вместе с мягким одеялом и вот Ваннин уже лежит на груди своего мужа, — Я тебя не пущу. Даже не проси. А Ваннин и не собирался. Было слишком хорошо и приятно, чтобы что-то менять. Немного полежав в таком положении мужчина поднял голову и собирался понаблюдать за сонным возлюбленным, что происходило довольно редко. Как правило, Вэйюй вставал гораздо раньше и увидеть его спящим было большой редкостью. Но что-то утро начиналось слишком уж хорошо, а потому жизнь решила преподнести сюрприз с утра пораньше. Стоило поднять глаза на любимого, как улыбка исчезла с лица и вместо неё появились нескрываемые удивление и испуг. — Мо Жань, тебе лучше проснуться и, желательно, как можно скорее. — что-то в голосе человека напротив заставило встревожиться, вряд ли это был розыгрыш, особенно если это говорил Ваннин, и Вэйюй открыл глаза только для того чтобы уставиться точно таким же взглядом, которым сверлили его самого. Точнее верхнюю часть его головы. — Ваннин, что у тебя на голове? Это какое-то новое заклинание? Я, конечно, ничего против этого не имею, но почему именно с утра? — Что?.. — Я про уши. Они… кошачьи? — эти несколько слов повергли самого холодного заклинателя в мире в шок. Уши? Кошачьи? У кого? У него? Но разве у… — Мо Жань, у тебя самого уши, только… собачьи, видимо… — тут уже была очередь Вэйюя удивляться. Потрогав свою голову и нащупав там два пушистых треугольничка парень выпал из реальности. Что же происходит? Это из-за вчера? Может, та девушка напутала что-то в своих склянках? А если это какое-то заклятие? Что если Ваннин пострадает? Что делать то? Пока шестеренки в мозгах юноши усиленно вертелись, человек напротив пытался привести его в чувства. — Мо Жань, ты меня слышишь? Эй, Мо Жань, не пугай меня! А-Жань… А-Жань! — А?! — придя в себя, Вэйюй посмотрел на Ваннина и внезапно протянул руку к белоснежным ушкам. — Ах! — рука прикрыла рот и два больших темных глаза уставились в такие же лиловые. Что… это только что было? — Не… не делай так! Они очень чувствительные! Пока Ваннин выплескивал свое негодование одеяло позади него пошевелилось и приподнялось. Чу не обратил на это, ровным счетом, никакого внимания, но вот зато внимание другого это очень даже привлекло. Протянув руку и откинув кусок ткани всеобщему вниманию предстал белый и пушистый кошачий хвост. Оба в немом изумлении взирали на шевелящийся хвост и переглядывались. Вдруг Ваннин также убрал оставшееся одеяло с Мо Вэйюя и, как и предполагалось, свет увидел еще один хвост, только он был собачий. Хаски, не иначе. Двое человек смотрели друг на друга и явно не понимали всего происходящего.***
Прошло довольно много времени с тех пор, как Мо Вэйюй отправил письмо Ланьсинь с огромным количеством вопросов, солнце уже близилось к горизонту, окрашивая небо в малиновые оттенки. Пока ответ шел обратно, кое-что они смогли выяснить сами. «Звериные» конечности оказались довольно чувствительными и они очень сильно отражали эмоции своего хозяина. Но ими также было легко управлять, словно они были уже с самого рождения. И все бы ничего, но как в таком виде показаться перед людьми? А что если еще за нечисть какую примут и откроют охоту? Тогда спокойной жизни им просто не видать и можно преспокойно про неё забыть. Когда этот вопрос начал потихоньку крошить мозги как раз и пожаловал долгожданный ответ от Ланьсинь. В дом по воздуху залетела небольшая лодочка с баночками и мешочками. Разбирая содержимое обнаружилось еще и письмо, которое волновало пока что больше всего остального. " " Здравствуйте уважаемые Мо Вэйюй и Чу Ваннин. Из вашего послания я поняла, что все прошло хорошо и волноваться не о чем. В этих «звериных» примочках нет ничего плохого, скорее даже наоборот, у вас теперь есть даже новые способности. Если хочется превратиться в животное, части тела которых вы заполучили, то вам нужно просто произнести его у себя в голове и вы тут же им обернётесь, захотите обратно, то просто скажите в мыслях «человек» и все вернется к изначальному виду. Пока у вас будут видны уши и хвост у вас будут усиливаться чувства раз в десять или около того. Если вдруг произойдет что-то плохое (говорю на всякий случай), то вы можете принять форму животного, но оно будет гораздо больше обычного и в таком состоянии возможно использование внутренней энергии. В этом состоянии улучшается регенерация и самочувствие в целом. Чтобы скрыть свои особенности, то просто представьте что их просто нет и они сами исчезнут, и, естественно, так же появятся по вашему желанию обратно. Ах да, чуть не забыла. В каждом мешочке есть целебные порошки и травы, а в баночках мази и лекарства. Везде все подписано что, где и для чего. За сим откланяюсь. Желаю вам всего хорошего. Обращайтесь.Ланьсинь
.» Мда, практически инструкция по применению, а не письмо. Такое ощущение, что его вовсе и не человек писал а один из ночных стражей Бэйдоу ночного неба, который именно под это и был рассчитан. После прочтения послания на душе стало спокойнее и вся тревожность улетучилась. Вэйюй сразу же убрал все что мешалось и повернулся к Ваннину. Тот стоял с письмом в руках и уже перечитывал его содержимое, но не спешил что-либо делать. — Ваннин? — Мо Жань подошел со спины и обнял заклинателя, — Почему ты не спешишь убирать свои ушки? На самом деле с ними его Ваннин был милым и очаровательным. Ему не хотелось, чтобы эта красота скрывалась от его взора, но, зная характер этого человека, тот едва ли согласиться на что-то подобное. Вэйюй удобно примостил свою голову на плече возлюбленного когда услышал его взволнованный голос. — Послушай, А-Жань… а что если… я… м-мы, ну… — Ваннин не смотрел в его сторону но Мо Вэйюй хорошо видел его стремительно алеющие уши, — …не будем скрывать это… — последние слова дались через силу, но, все же были сказаны. Вэйюй был ошарашен. Неужели эти слова произнес сам Ваннин? Он что, спит? Если это сон он однозначно не собирался просыпаться. — Мо Жань?.. — тишина пугала и давила на нервы. Неужели его посчитали глупцом? — Ааах — послышалось над самым ухом от чего Бэйдоу ночного неба вздрогнул, — Золотце, ты хоть представляешь как мне сейчас сложно себя сейчас сдерживать? Может объяснишь мне, как можно быть таким милым? От этих слов у Чу должен был повалить пар из ушей если бы он только так умел. Низкий голос с хрипотцой невероятно возбуждал, а еще что-то двусмысленно упиралось в нижнюю часть спины. Дыхание стало глубже и горячее, опаляя заднюю часть шеи так, что по всему телу прошлись мурашки. Руки, что мягко обвивались вокруг талии медленно поползли вверх, проникая под нижние одежды. — Мо Жань… — имя сорвалось с губ полустоном, от чего хвост Вэйюя замахал из стороны в сторону. Покрывая шею легкими поцелуями он не спеша добрался до милых ушек. Ах! Как же прекрасно пахнет его Ваннин! Потеревшись носом он лизнул одно ушко. Человек в его руках вздрогнул и выдохнул. Боже, какая милая реакция! Вэйюй продолжал лизать ушки и говорить в них шепотом всякие милые вещи, а Ваннин в его руках стонал и вздрагивал. В какой-то момент ноги подкосились и Чу едва не упал. Взяв на руки свое сокровище, Вэйюй двинулся в сторону кровати. — Мо Жань, но сейчас ведь еще не ночь… — потался остановить его Ваннин, но его слова проигнорировали. Снимая одежду, Мо Жань буквально вылизывал Ваннина. Из-за особенности его тела, его зубы стали острее, а клыки длиннее. Уже через несколько минут тело под ним покрылось множествами отметинами. Может так на него повлияла на его теперяшняя животная сущность, но теперь ему хотелось пометить всего Ваннина метками, окружить его своим запахом, спрятать его от посторонних глаз. — Баобэй, не переживай, я сделаю тебя самым счастливым, я выполню любую твою просьбу и каприз, весь мир будет у твоих ног если ты того пожелаешь. Ваннин задыхался от новых ощущений и слезы мешали видеть четко, но он дрожащими руками притянул к себе Мо Жаня, и они слились в долгом, жадном, страстном поцелуе. — Глупый, мне ничего не нужно, весь мой мир — это ты. — Чу улыбнулся и эта улыбка поразила сердце Вэйюя. Ваннин редко улыбался, но делал это от всего сердца. Мо Жань крепко схватил свое сокровище за талию и уткнулся ему в живот. «Боги, что же я сделал в своих предыдущих жизнях, что мне достался такой подарок? Я не заслуживаю это божество.» Чу почувствовал влагу на своем животе и поспешно приподнял лицо возлюбленного двумя ладонями. Из глаз парня текли слезы и он улыбался. Ямочки на щеках и этот полный любви взгляд говорил яснее всех слов. Мо Вэйюй взял руки Ваннина и начал покрывать их легкими поцелуями. С кистей он поднимался к плечам, затем последовало тело и лицо. Вэйюй пытался передать всю свою любовь существу, что сейчас сидело напротив него. — Спасибо, спасибо, спасибо Ваннин! Ты не представляешь как я рад! Ты остался со мной, создашь со мной семью, у нас будут дети. Спасибо тебе за все! — парень плакл от счастья и продолжал благодарить самого дорогого его сердцу человека. Он понимал, что просто влюбляется в этого человека каждый день, снова и снова, с каждым разом все сильней и сильней. — А-Жань, спасибо тебе за то, что выбрал меня. Я люблю тебя. Эти слова попали прямо в самое сердце. Вэйюй благодарил Чу за все, а тот в свою очередь принимал и отдавал столько же и еще больше в ответ. Эти вечер и ночь выдались долгими.