Obsession

      — Давай, давай, давай! — кричит Зейн, поднимая меня с земли и заставляя идти дальше.       Он придерживает меня за плечи, пока все новые взрывы сотрясают землю под нашими ногами, и тащит в самое пекло. Я вижу, как пламя жадно облизывает пол и стены разрушенной части здания, как черный дым укрывает обломки фургона, но потрясение от увиденного ранее заслоняет истинную картинку той, в которой я вижу Лиама живым в последний раз. Лишь тогда, когда дым попадает в легкие, мой разум слегка проясняется. Я хочу вырваться из рук Зейна, не понимая, почему он тащит нас прямо в самое сердце пожара.       — Соберись, девочка, — сжав зубы, твердит он, готовый наградить меня парой пощечин, чтобы привести в сознание. Но я все еще здесь. — Нужно бороться. Мы должны бороться.       В другой раз я бы послушно закивала ему в ответ, но сейчас на это не было времени. Неуверенная в том, что могу твердо стоять на ногах, я раньше Зейна бросаюсь в непроглядные клубы черного дыма, добровольно врываясь в осиное гнездо. Сердце тут же выдает отчаянный вопль, когда я вижу десяток вооруженных мужчин, взявших меня на мушку со второго этажа и готовых продырявить мое тело в любой момент. Для них я была как на ладони, застывшая на полыхающем огнем ковре в самом центре парадной, по обе стороны которой на второй этаж вели лестницы. Но некто лишает возможности убить меня всякого, кто этого хочет. Кто-то невероятно сильный отшвыривает меня в сторону лестницы, и я слышу, как очередь смертельно быстрых пуль проносится мимо. Осознавая свое спасение, я не осознавала, что меня спасли, и норовила полезть в драку с тем, благодаря кому все еще была жива, но вовремя опознав в нем Лиама, на мгновение утратила дар речи. Он был жив. И продолжал биться на поле битвы, пока я отчаянно заставляла себя поверить в то, что ему удалось выжить.       Тем временем, следовавший за мной Зейн убирает нескольких противников, отстреливающих нас с лестницы. Я вижу, как один из блокеров занял слишком удобную позицию для того, чтобы расправиться с Зейном, и не отвечая за свои действия, хватаюсь за нож, прежде чем метнуть его с такой силой и точностью, какой ранее могла только позавидовать. Ближайшие несколько минут мне приходится убеждать себя в том, что нанесенное мной ранение не смертельно, пока парни откровенно прикончили большую половину нападавших.       Очень скоро я вообще перестаю ориентироваться в созданном нами хаосе: я не узнаю подопечных Чарли, смешавшихся в моих глазах с остальными блокерами, и не понимаю кто враг, а кто союзник. Все изменится тогда, когда мои глаза поймают в фокус до дрожи знакомое лицо. Я вижу его внизу прямо под лестницей, наставившего пистолет прямо на Луи, пока тот вступил в рукопашную схватку с одним из недругов. Мои пальцы крепко ухватились за рукоятку пистолета, все еще заправленного за ремень, и хладнокровно спустили курок до того, как это успел сделать Крис. Выпущенная мною пуля, проходит мимо, но мне удается спугнуть его, и он оставляет попытки пристрелить Луи, скрываясь за дверью, ведущей в соседнюю комнату. Отныне я не могу думать о чем-либо другом; моя цель — Крис.       Я срываюсь с места и бегу меж бездыханных тел, к счастью, не узнав в них ни одного из тех, кто был мне дорог. Именно в ту секунду, когда я поверну ручку заветной двери, сзади послышится оглушительный взрыв, но ни меня, ни кого-либо из парней в парадной уже не будет. Я верила.       Теперь я находилась в комнате, едва ли отличающейся от предыдущей, разве что пути наверх не было. Как не было того подавляющего числа блокеров, что мы уже успели обезвредить. Вокруг все еще идет жуткая война, но я вновь вычленяю из общего числа лишь одну фигуру. Наши взгляды встречаются, и я понимаю, что в этой схватке выживет только один из нас. Крис вскидывает руку с пистолетом слишком быстро, но я успеваю спрятаться за стеной, обитой деревянными панелями. Позволяю себе отдышаться всего пару мгновений и вновь появляюсь в его поле зрения, не забыв выпустить пару пуль. Но ни одна из них не доходит до цели. Впрочем, Крису тоже не удается нанести мне урона. Проходит целая вечность, пока я наконец не застану его врасплох, выпустив пулю, прошедшую прямо возле его правого уха. Я знаю, что следующий мой выстрел окажется фатальным, но тут же покрываюсь ледяным потом, когда слышу холостой щелчок. В негодовании я спущу курок еще несколько раз, но в магазине пистолета больше нет патронов, и самодовольное выражение лица Криса вероятно последнее, что я увижу в своей жизни. Я знаю, что у меня практически нет шансов. И все же предпринимаю отчаянную попытку схватиться за нож, что ждал своей очереди в моем сапоге. Я буквально считаю мгновения до того, как жгучий свинец пронзит мое тело.       Все происходит слишком быстро. Моя рука хватается за рукоять, и острое лезвие ножа стремительно разрезает пыльный воздух, мчась навстречу сердцу, что все еще бьется в груди Криса. Его глаза все еще встречаются взглядом с моими, однако пистолет больше не направлен в мою сторону. Я хотела бы думать, что последняя выпущенная им пуля прошла мимо меня за секунду до того, как его сердце перестанет биться навсегда. И вот я понимаю, что больше никогда не отмоюсь от ярлыка убийцы, созерцая, как безжизненное тело Криса падает на пол. Ненависть к собственному существованию заполняет меня. Я хочу оставить это место, сбежать, быть может, даже сдаться, но застываю, развернувшись. Чувствую, как губы начинают дрожать, и понимаю, что последний выстрел Криса все же нашел свою цель. Там, в метре от меня мирно покоилось обездвиженное тело. Карие глаза холодно взирали на потолок, сжимая мое сердце и разрушая его изнутри.       Зейн.