Тактильность

      Сначала все было нормально. По крайней мере настолько, насколько вообще могло быть нормальным для них двоих. То есть, Беннет понимал, что его друг далек от человеческих убеждений и норм поведения и поэтому никогда не обижался на некоторую невежественность и позволял ему гораздо больше, чем любому другому знакомому. Личное пространство – понятие социальное, Рэйзор ведь просто не знает, как было бы “правильно” выразить свои мысли и чувства, не нарушая его. А Беннет, на самом деле, был только рад, когда видел, что его допускают в близкий круг общения, даже хотят, чтобы он там был, доверяют. Проблема была только в том, что он не до конца понимал, где все же стоит провести границы. Но пока им обоим все эти условности и отличия в воспитании не доставляют проблем, то можно не беспокоиться, да?              Рэйзор его трогал. Постоянно.       Когда они ели, он садился как можно ближе, касаясь коленями и приваливаясь теплым боком, даже если места вокруг было предостаточно. Когда Беннет звал его в очередное приключение или просто на прогулку, то не отходил ни на шаг, постоянно сталкивался руками и будто невзначай придерживал за талию, когда парень спотыкался о незамеченную ветку. Рэйзор наваливался со спины, когда Беннет пытался понять по карте, где они оказались, клал голову на плечо, щекотал волосами и с упоением ловил легкий смех. Он становился впереди, загораживая своей спиной, когда они попадали на лагерь хиличурлов, и близко-близко сзади, прижимаясь и напрягаясь всем телом, когда приходилось идти в город.       Рэйзор держал за руку, если нужно было пройти какой-то опасный участок. Рэйзор дремал, лежа на ногах, когда они отдыхали от охоты. Рэйзор обнимал, пока грелись у костра. Тыкался носом в шею, шумно втягивая воздух при встрече. И всегда во сне заваливался на чужое тело, обвивал руками и ногами, терся щеками о чужую кожу и рычал, если его пытались отодвинуть, чтобы встать.       Это было нормально – привычно. Это было приятно – в принципе чувствовать чье-то тепло рядом. Это было… немного странно? Но Беннет отпускал эту мысль сразу же, как только она приходила к нему в голову. Он, может, и смущался бы и чувствовал себя не в своей тарелке, если бы это все делал кто-то другой. Но Рэйзор со многими вещами не знаком, и обвинять его в подтексте, который он очевидно в свои действия не вкладывал, было бы очень грубо.       Однако...       Когда Беннет понял, что ему все же стоило пораньше задуматься о происходящем между ними и обсудить это? В тот день, когда Рэйзор решил, что ему хочется не просто лежать на чужих ногах, а забраться на них, усаживаясь на бедрах, и обнять за плечи, чувствуя, как на его спину тоже ложатся горячие даже через перчатки руки.              Они уже какое-то время путешествуют где-то в землях Ли Юэ – Беннет обещал принести домой что-нибудь “потрясающее, обещаю!”. Здесь столько гор и равнин и столько мест, которые можно исследовать, что он забыл об усталости и решил провести спокойный тихий вечер, никуда не несясь сломя голову, только когда Рэйзор потянул его в сторону озера, отрывисто бросив: “Мыться.”       Сейчас они сидят, обнявшись на мягкой траве под большим деревом, защищающим их своей тенью от света заходящего солнца. Весь день было жарко, и огонь они решили не разводить, перекусив собранными по пути ягодами. После холодной воды от Рэйзора все же тянет прохладой, а не успевшие до конца высохнуть волосы смешно налипли ему на лоб. Беннет улыбается, откидывает длинные пряди назад и притягивает парня ближе к себе.       Чего он в этот момент абсолютно не ожидал, так это чужого стояка, упирающегося в живот.       – Рэйзор, ты… эм… – Беннет замирает, почти даже не дышит, пока подбирает слова, – тебе так удобно? – и все равно говорит первое, что приходит в голову. В ответ слышится довольное мычание, а от плеча до уха мягко ведут носом.       Ощущения странные. Беннету и правда стоило бы смутиться, но почему-то больше казалось, что он увидел в лесу дикое животное и старается сейчас его не спугнуть – любопытно. С одной стороны, он никогда не замечал, что Рэйзор возбужден или в принципе осведомлен в этой теме (пусть он о таком и не спрашивал). А с другой – должен ли он отстраниться и объяснить асоциальному другу, что так делать вообще-то не совсем правильно? Стоит ли ему перестать думать и отреагировать хотя бы сейчас, когда парень на его бедрах уже не просто сидит, а жмется, ластится, притирается. В том числе и пахом.       – Рэйзор! – Беннет берет его щеки ладонями и отводит лицо так, чтобы видеть глаза, смотрящие сейчас как-то не совсем ясно. – Ты что делаешь?       И как бы ни хотелось получить нормальный, вразумительный ответ, способный расставить по местам достаточно много мыслей в голове, какое-то время довольствоваться остается только тяжелым дыханием и бегающим по слегка покрасневшему лицу напротив взглядом.       – Беннет вкусно пахнет… внизу… тянет… – Рэйзор закусывает губу, пытается подобрать слова. Очевидно сейчас это дается ему еще сложнее, чем обычно. Беннет всегда приятно теплый, но в этот конкретный момент он будто распаляет внутри Рэйзора какой-то костер, с которым тот не может, да и не хочет справляться. Все связные мысли куда-то утекают, уступая место коротким обрывкам: “Горячо. Сильно. Хочу.”        – Плотно и тяжело… Жарко, – и снова подается вперед, аккуратно закусывает кожу на шее – не больно, но ощутимо, лижет и беспорядочно водит подушечками пальцев по мягким бокам и животу, не зная где их лучше пристроить.       – Рэйзо-ор, – Беннет тянет, проседает в голосе и проклинает свои несдержанные руки, так судорожно сейчас вцепившиеся в спину Рэйзора из-за нежных прикосновений и острых клыков, будто крадущих резкость у зрения.       Может, он и привык к боли, может, и переносит большинство ранений с улыбкой, практически не замечая их. Но Рэйзор всегда касается так бережно, почти любяще, что не жалко потеряться в ощущениях. И нервы его сейчас, такого не привыкшего к подобному поведению в отношении себя, будто достали из-под кожи и ртом и отросшими ногтями проходятся по ним напрямую. Беннет на границе сознания отмечает, что ногти другу все-таки нужно будет подстричь.       Не то чтобы он взвешивал какие-то варианты дальнейшего развития событий – его застали врасплох и просто не дают опомниться. Но если бы какие-то внутренние весы действительно существовали, перевес был бы очевиден в тот момент, когда Рэйзор выпрямился, оглядел раскрасневшегося и начавшего терять ритм дыхания Беннета и облизнул свои и без того блестящие от собственной слюны губы.       И Беннет залип, правда. Настолько красивым сейчас выглядит сидящий на нем парень, настолько сексуальным, настолько… голодным. Он со вздохом решает про себя, что они уже давно достаточно взрослые, чтобы сначала заняться чем-то таким, а потом вместе об этом подумать.       Беннет стягивает перчатки, прежде чем зарыться в путаные волосы Рэйзора, и тянет его на себя, сталкивая их губами.       В какую-то секунду из тех немногих, что они просто сидят вот так, прижавшись друг к другу чем только можно, Беннет понимает, что, вообще-то, он и сам довольно возбужден. В бесконечных путешествиях, драках с монстрами, ночевках под открытым небом, заклеивании новых ран пластырями у него не было времени и сил думать о ком-то в сексуальном плане. Физиология проявляет себя, требует разрядки и отступает – не больше. Но что самое странное во всей этой ситуации – Беннету даже не приходило в голову, что слово “сексуальный” когда-либо появится в его мыслях в ассоциации с Рэйзором. Более того, что это не будет казаться ему чем-то плохим или неправильным.       И тогда он приоткрывает рот и лижет тонкие губы, раздвигая, проходясь по кромке острых зубов и, судя по появившемуся привкусу крови, умудряясь порезаться.       А Рэйзору, который, кажется, только и ждал, чтобы Беннет показал ему, что нужно делать, делать это нравится. Он тоже начинает вылизывать чужой рот, но все же по-другому – более дико, более рвано и нетерпеливо, пряча рык где-то в горле и сталкиваясь зубами. Волновало ли это кого-либо из них? Конечно нет. Может, это не было красивым поцелуем, или вообще не было похоже на то, о чем пишут в книжках, но это был их, мокрый, зубастый, захватывающий дыхание до головокружения, поцелуй.       Cквозь все эти ощущения Беннет даже не сразу замечает, что руки Рэйзора, будто чертя какие-то узоры по коже живота под рубашкой, медленно спустились к поясу шорт и начали расстегивать ремень.       – Т-ты где вообще такого понахватался? – Беннет косит взгляд вниз, а потом почти смеется. По большей части от запоздало накатившего смущения и непонимания – ну действительно, кто мог подумать, что Рэйзор вообще заинтересован в подобном, да еще и будет так настойчив?       – Беннет так делал. Было интересно, – сосредоточенно, даже не отрывая взгляда от пытающихся разобраться с пряжкой так, чтобы ее не сломать, собственных пальцев.       И пока Рэйзор возится и ерзает от нетерпения на его коленях, Беннет пытается поймать где-то глубоко в мыслях осознание того, что понахватались действительно от него. Хей, он молод и ничего не может с этим поделать! Но он правда думал, что Рэйзор спал в тот раз, когда пришлось дрочить рядом с ним из-за сильного ливня снаружи пещеры, в которой они остановились на ночлег.       Железка брякает, и Рэйзор победно стягивает чужие шорты с нижним бельем настолько, насколько это возможно в их позе. И когда прохладный вечерний ветер вырывает Беннета из размышлений, он чувствует, как его член накрывает и легко сжимает горячая ладонь, заставляя бежать мурашки от неожиданности и резко сменяющихся температур.       – Что дальше? – теперь Рэйзор снова смотрит глаза в глаза и вопрошающе наклоняет голову. По нему видно, как сильно напряжены мышцы, как ему самому не хватает разрядки, но он просто сидит и ждет, пока ему ответят, расскажут, научат.       А Беннет думает о том, что сделает все, что только Рэйзор захочет, позволит сделать с собой все, что он захочет.       Это далеко не смирение. Просто Беннет жадный. Он всегда готов принять от других то, что ему предлагают – время, душевное тепло, дружбу. Но Рэйзор другой и предлагает другое – всего себя, без остатка. И если раньше из-за этого Беннет боялся, то сейчас он не имеет на это права – чувствует, будто Рэйзор устал ждать и теперь запихивает свои чувства ему в глотку, запечатывая поцелуем – чтобы перестал наконец мучить и себя и его, чтобы перестал бояться навредить, чтобы не выплюнул. А они застревают в горле комком, выбивают весь воздух из легких, заполняют все пространство тела, текут по венам огнем и только сильнее заводят, возбуждают.       Беннет приподнимает Рэйзора под ягодицы, чтобы стянуть штаны и с него, но тот встает и освобождается от них полностью, садится обратно кожей на кожу, хватается за чужие плечи и двигает бедрами вперед как может, шипит от избытка ощущений, которых он так давно ждал.       С каждым толчком член Рэйзора проезжается по члену Беннета. Это горячо, это сильно, как он и хотел, это заставляет жмуриться и снова кусать губы до маленьких ранок, но все равно недостаточно. Поэтому Беннет одной рукой тянет Рэйзора к себе за поясницу, фиксируя на месте, а второй обхватывает два члена сразу и пытается дрочить им вот так, с трудом удерживая ритм. Это, на самом деле, довольно сложно, потому что Рэйзор понял, что его просят сидеть смирно, но от этого менее подвижным не стал. Он царапает чужие плечи, тянет за волосы – в крови сейчас столько гормонов, что инстинкты охотника чешутся в зубах и костях пальцев, требуя, чтобы он эти пальцы срочно куда-нибудь вонзил. Поэтому он сильнее цепляется за Беннета, понимая, что останутся синяки и на задворках сознания заранее расстраиваясь из-за этого.       Но этого все еще мало.       – Беннет, сильнее, – горячо дышит прямо в ухо и то ли рычит, то ли скулит, когда уже его кусают в то место, где шея переходит в плечо.       Беннет тоже лижет его, тоже вонзает клыки – если Рэйзору так нравится это делать, то, может, в этом действительно что-то есть? Догадка оказалась верна – одинаково приятно и получать и отдавать немного боли, зная, что навредить друг другу они все равно ни за что не смогут себе позволить.       Рэйзор весь содрогается в тот момент, когда Беннет оставляет (неумело еще, скорее пытается оставить) на его шее засос, ускоряет движения одной рукой и сжимает ягодицу другой. Теперь этого всего даже слишком много – он кончает, сталкиваясь лбом с Беннетом, который догоняет его от вида вот такого Рэйзора: горячего, открытого, полностью удовлетворенного и сверху на нем.       Какое-то время они просто сидят, не меняя позы, откинувшись на дерево. Беннет лениво шарит чистой рукой где-то в стороне оставленной сумки, чтобы найти то, чем можно было бы вытереться, прежде чем снова идти приводить себя в порядок к озеру.       – Эй, Рэйзор, ты как? – наконец находит кусок бинта и решает, что это лучший из имеющихся вариантов.       – Ммхм, – Рэйзор, в свою очередь, решает, что не готов тратить оставшиеся силы на нормальный ответ, зная, что по его мычанию и состоянию и так все понятно.       Сидя на траве под открытым небом, на котором уже начали появляться первые звезды, обнимая теплого расслабленного Рэйзора, Беннет думал о том, изменится ли теперь что-то между ними. И приходил только к выводу, что все изменилось давным-давно – когда в его приключенческий отряд официально записался постоянный член.       Хотя кое-что все-таки изменилось – теперь Рэйзор трогал его еще чаще.