Нарисуй мне дождь... Часть 1. Во Мгле...

Иллианелль по просьбе брата несколько часов руководил разбором завала, который находился на землях эльфов, потом принял участие в магическом укреплении горного склона, вдоль которого был проложен караванный путь. Маги, восстанавливающие разрушенную дорогу, только головой качали, удивляясь произошедшему обвалу. Ещё Иль приказал захоронить как воинов всех откопанных под обвалом оборотней. На него попытались наехать, мол, нечего Тварей хоронить, сбросить в Провал и дело с концом, но, увидев взгляд Иллианелля, который обратился на разглагольствовавших умников, умолкли и похоронили всех на небольшой лесной поляне недалеко от дороги. Один эльф в самом конце не выдержал и подошёл к Иль: — Лорд Иллианелль, мы, конечно, не обсуждаем ваши приказы, но почему вы приказали похоронить врагов? — Этих оборотней принял наш Лес. Я не до конца понял, что произошло там, на дороге, но поверьте, и для меня это… необъяснимо. — Лес? Принял? — Да. Не верите? А вы взгляните на могилы. Эльфы, участвовавшие в похоронах ненавистных оборотней и собирающиеся уже уходить, услышав такое, вернулись и молча, будучи в шоке, наблюдали, как холмики свежих могил прямо на глазах стали сначала очень медленно, а потом всё быстрее и быстрее затягиваться травой. Вскоре на семи из них буйным цветом цвели луговые и лесные цветы, а на восьмой могиле вырос большой куст роз, который тоже зацвел большими темно-пурпурными бутонами. Иль знал, кого там похоронили. — Видите, как наша Богиня почтила этих оборотней, и не нам оспаривать её решение, — вздохнул Иль. — Но как же так… Почему? — Я точно не знаю, но эти оборотни пытались защитить от банды изгоев двух маленьких эльфят, и погибли… — немного изменил истину Иль. — А дети? — заволновались эльфы. — Они тоже погибли. Среди отщепенцев оказался маг, обрушивший склон, вдоль которого проложена дорога. Вы же видели завал, сами его ликвидировали. Лавина камней сбросила детей в Провал… — А дети из какого клана? — Моего. Мой клан потерял двоих. — Так вы, лорд Иллианелль, знали этих эльфят? — Знал. Мои племянники: Мирабелла и Мишаэль. Внуки Верховного Хранителя Леса. — Светлая Богиня! Горе какое! Мы всё поняли, и спасибо, что не позволил нам совершить святотатство… — закивали в ответ эльфы и, быстро собрав инструмент, ушли. Постояв ещё немного, глядя на куст роз, он вернулся на дорогу и сразу услышал разговоры о необыкновенном чуде. Проверив, всё ли сделано, он открыл портал и отправил всех, кто занимался восстановлением караванного пути, на перевал в крепость. Сам ушёл последним. Отчитавшись перед братом о проделанной работе, попросил разрешения отлучиться. Он собирался отправиться на поиски Серафима, так как того в комнатах, выделенных ему в крепости, не оказалось, Иль проверил их сразу, как прибыл. Единственное место, которое приходило на ум, где ещё искать друга, был Храм Рисующего или пещера его наставника эльфа Риля. Полного имени этого странного эльфа Иль не знал, но отметил для себя, что того отлично знает Верховный. — Иль, подожди исчезать. Поговорить надо, — попросил брат. — Идем ко мне, там всё обсудим. Ты же собрался искать Серафима? Прошу, не спеши впутываться в эти разборки. Помни, он — имперец. — Ты это о чём? — Идем ко мне, тут слишком много ушей. — Эмми, я приказал похоронить оборотней… — неожиданно дополнил свой отчет Иль, опускаясь на кушетку в апартаментах брата. — Вот это ты зря, теперь разговоров на долгие годы о твоей связи с оборотнями Хаоса… — Брат, ты о чём? — Все о том же… ты и так зачем-то признался принцу Кариэль, что был лично знаком с тем убитым оборотнем… а все знают, что ты… ну, что вы с Серафимом… что вы дружили, а он маг Тьмы. Я узнавал, магия «Живого Щита» — это чистая магия Тьмы. Только она может отделять миры один от другого. Серафима не примут в Лесу. Никогда. — Эмми, когда я похоронил оборотней… на их могилах буквально сразу выросли и зацвели цветы. На могиле Агришара вырос огромный куст роз. Он вырос и зацвел прямо на глазах. Наша Богиня и Лес приняли их. А магию «Живого Щита» Серафиму подарила наша Богиня. — Знаю, брат. Пойми, когда на могиле Серафима вырастет и расцветёт куст роз, все будут умиляться и рассказывать всем, какой он был хороший и как он нас всех спас. А пока он жив, он для всех монстр, очень опасный и страшный. Убили же девочку… убьют и его… Но есть и такие, которые Тьму предпочитают держать на цепи. Поверь, таких много… Серафима нам не спасти… его пока не трогают только из-за опасности Прорыва, как только она исчезнет, с парнем сразу заговорят с позиции силы. А уж что ему уготовила судьба… смерть, клятву на крови или ошейник с кандалами — не знаю. — Что? — Что ж ты тугодум такой… ты же будешь следующим, кому клинок в спину воткнут, если вы будете вместе… В общем, если ты не откажешься от него и будешь защищать, то и ты обречён. И Верховный не спасет. Имперцы опять начали лить в уши эльфам тут, в крепости, небылицы про твоего друга. Хотят, чтобы у парня не было выбора и чтобы мы, отказавшись от него, сами же подтолкнули его к ним, считая порождением Тьмы. Ведь не зря наша Богиня Жизни подарила магию Щита людям, а не нам, эльфам. Она знала, какие мы ограниченные и упертые… — он помолчал и закончил: — Уроды. — Брат, — заговорил Иль пару минут спустя, глядя в глаза своему старшему, — Серафим для меня весь мир. Без него не будет мне жизни, точнее, не будет в ней смысла. Я люблю его. Влюбился в него сразу, как только он обернулся ко мне ещё там, в подворотне, после нападения оборотней. В общем, куда он, туда и я, и мне плевать на то, что об этом думают другие. Мне не жить без него. — Брат, отговаривать и переубеждать, как я понимаю, бессмысленно. — А ты собирался? — Я — нет. Хоть мне и не по себе от твоего решения. Это мать настаивала. — Мама? Эмми, вот только уволь меня от разборок с ней. Ты же знаешь, она приняла активное участие в той… в том… Не могу понять, что им сделали дети? — Клан матери очень тщательно следит за чистотой крови и магии и убивает всех, в ком заподозрят даже тень или просто отголосок тьмы. Они так воспитаны. — Они там все одержимые фанатики… — Думаю, не все. Для некоторых это игра, точнее, способ удержать власть в своих руках. К тому же, используя этот метод, легко можно убирать тех, кто со временем мог бы стать им конкурентом. Такое в клане Кавиль началось, когда погиб предыдущий глава. — Откуда ты знаешь такие подробности? Клан матери очень тщательно оберегает сведения о происходящем внутри, нас с тобой из-за близости к Верховному всегда держали на расстоянии. — Я давно этим интересовался и собирал информацию буквально по крупицам. Особенно меня заинтересовала та смена власти. Предыдущий глава клана погиб неожиданно, попав под сильный выброс магии Хаоса. Кстати, это тоже было около Провала. В тот день он был не один, а с женой и маленьким семилетним сыном. Каким образом родители сумели отправить парнишку в портал, так никто и понял, но они погибли, а мальчик чудом остался в живых. Он ничего не помнил, не мог ходить, говорить, в общем, был на грани, но со временем выкарабкался. В двадцать лет к нему вернулась и магия Рисующего, которая из-за болезни пропала, а затем в двадцать восемь лет у него неожиданно активизировалась необычная магия, старейшины её опознали как магию Хаоса. Посчитали, что парня все же зацепила волна, убившая его родителей. Кланом на тот момент правил его дядя, младший брат матери, как ближайший родич. Узнав, какая магия проявилась у племянника, дядя приказал запороть парня до полусмерти, а затем выбросить ещё живого в болото на поживу болотным тварям. А будучи вызванный на Совет старейшин для ответа за содеянное, заявил, что юноша стал странно себя вести, вот они и не стали рисковать, оставляя в живых носителя Тьмы. На этом разбирательство завершилось, поскольку несколько старейшин даже похвалили его за своевременные действия. Лично я уверен, что дело было не в магии, просто кое-кто не желал со временем расставаться с властью, а ему пришлось бы это сделать, как только бы парень достиг своего совершеннолетия. А тут подвернулся такой случай, он его и использовал. — Жаль парня… — Жаль? Конечно. Это если не знать правду. А если знать её, то клан подлежит практически полному уничтожению за то, что они совершили. Да и со старейшинами что-то непонятное творится. — Ты о чём? — После того сражения на Перевале я долго мучился и никак не мог вспомнить что-то очень важное, о котором то ли читал, то ли слышал. Недавно вспомнил. Целую неделю на всю ночь порталом отправлялся в библиотеку Верховного Хранителя на поиски нужного свитка. И вчера я его нашёл. Я потом покажу этот свиток Верховному, пусть разбирается. — Свиток? Надеюсь, ты не заставишь меня его сейчас изучать? — Иль, понимаешь, я все не мог выбросить из головы то, как работал тот неизвестный эльф, используя странную мерцающую магию. Я говорю про бой с оборотнями на Перевале. Эльф дрался с оборотнями их же магией. Он был намного сильнее их. — Эмми встал и заходил по комнате. — Дело в том, что мне когда-то давно попался очень старый и ветхий документ с описанием странной магии, её в той рукописи называли мерцающей. Ею обладали единицы и встречалась она только у нашей расы. Её описание полностью совпало с тем, что я видел в том бою. Получается, оборотни используют мерцающую магию, а не магию Хаоса и Тьмы. Эта магия присуща и эльфам, вот только нами она очень хорошо забыта. А если это так, то в том несчастном парне из-за тяжести ранений всколыхнулись внутренние резервы и проявились спящие магические способности предков, а его за это убили, — Эмми как-то криво улыбнулся, — или не убили. Может, он выжил? Ты случайно не знаешь, как зовут наставника Серафима? — Риль… полного имени я не знаю… Но он дружит с Верховным, можно у него уточнить. — Риль, говоришь? — засмеялся Эмми. — А того парня звали Криллилень Ло Кавиль. Это он, братишка. И живет он в Храме Рисующего, а тот парень тоже был Рисующий. — Так он выжил! — Да, Богиня сохранила ему жизнь. — Эмми, а Серафим? — А Серафим… — старший брат с грустью взглянул на Иль. — Малыш, у Серафима настоящая магия Тьмы. Она разделяет миры между собой. Очень опасная. Серафим обречён, брат. — Тогда мы уедем… — Иллианелль закрыл глаза, не в силах вынести сочувствующего взгляда брата и не в силах принять возможное будущее любимого. Он никогда от него не откажется. Никогда. — Уедете? Куда? За парнем такая охота идет! Его судьба решится тут, на перевале. Но Лес его не примет. — Лес? А как же Бель? Её даже Роща и Иби приняли… — Я говорю не о Лесе, брат, я об упертых на чистоте расы эльфах… *** Риль, постоянно проверяя спящего Серафима, тихонько отодвигал у него в памяти яркость и остроту боли от потери младших, заодно поставил временный мощный блок от ментального воздействия, чтобы никто не мог дозваться и потревожить и так неспокойный сон парня. Он успел переговорить с Верховным и выслушать рассказ о проведённом Хранителем расследовании и уничтожении Лесом нескольких старейшин. Поговорили и о наглом беспределе, творимом имперцами в крепости на Перевале и в Шурте — столице княжества, где в основном располагались войска и отряды магов. Имперцы снова взялись за старое — обвиняли Серафима в несуществующих грехах. Раздавшийся звон колокольчика прозвучал неожиданно. Снова кто-то появился в Храме. Но кто бы это мог быть? Главное, этого посетителя Храм пропустил внутрь. Не хотелось выходить, но выяснить, кто пожаловал, было просто необходимо для безопасности мальчика… В комнате, игравшей в Храме роль и кухни, и столовой, он обнаружил неподвижно сидящего и медитирующего эльфа Иллианелля, приятеля Серафима. Тот сидел с закрытыми глазами и звал Сима. — Перестань кричать, — посоветовал Риль, — он тебя не слышит. Я ему блок поставил, чтоб поспал немного. — Где он? — вскочил парень. — У вас? — Да, идем. И будь добр, закройся, чтобы через тебя не могли отследить моё убежище. Очутившись в пещере, Иль закрутил головой в поисках друга. — Он там, — махнул рукой хозяин куда-то в глубь, — у самой стены есть вход в другое помещение. Там мальчик спит, но лучше пока не трогай его, пусть ещё хоть немного отдохнёт. Уж очень он был плох, когда я его нашёл. Он ведь не до конца восстановился после последнего ранения, а тут такой удар. Я, когда увидел его, не узнал. Чего смотришь? Иди к костру и присаживайся вон на те подушки, у меня нет другой мебели. Чай будешь? — Увидев кивок, налил в чашку свежезаваренного напитка. — Держи. И бери лепешки, сегодня испек. Голоден? — Нет, я ел, спасибо. Лорд Криллилень, я от всей души благодарен вам, — склонил голову Иль, — за моего друга и за ваше гостеприимство. — Ты моё имя знаешь? Откуда? — напрягся эльф. — Мой брат понял кто вы. Вы лорд Криллилень Ло Кавиль. — Даже так? И что, уже и в Совет старейшин донесли о недобитой Твари? — скривился эльф. — Ваша мать будет вами гордиться… — Мой брат, — перебил его Иль, — увидел вас во время сражения с оборотнями на перевале. Потом мотался в Лес в поисках старого свитка, который он когда-то обнаружил в библиотеке Верховного и в котором описывалось подобное магическое действие. Нашел. В этом документе эта магия называлась мерцающей и была присуща только одной расе, нам, эльфам. Ещё там говорилось, что носителей такой магии очень мало и их количество уменьшается от поколения к поколению. — Что? — замер Риль. — Мерцающая магия, говорю, была только у эльфов в нашем мире. Мы ею когда-то владели. Не все, конечно, но и магия Рисующего редко встречается. Брат привез этот свиток с собой, хочет показать его дяде. Там эта магия очень точно описана, так что вы владеете уникальной магией наших предков. — Но как… я… Богиня, за что? — По лицу эльфа покатились крупные слёзы. — Мой брат считает, что вас обвинили нарочно, чтобы вы не могли претендовать на место главы клана. Вам же совсем немного оставалось до совершеннолетия. Вам повезло, что смогли выжить. — Меня спасли… Тот мальчик — твой друг, что спит в соседней пещере, внук эльфийки, что на себе выволокла меня из болота, отбиваясь от всякой нечисти. По дороге встретила своего будущего мужа, и они уже вдвоём довольно успешно дотащили меня до небольшого домика в горах и отбились от болотных тварей, которых привлекла моя кровь, поэтому преследовали они нас очень долго и упорно. — Вы говорите о сестре Верховного леди Минниселль Но Мирэ-Риль? — Да, о ней. Мы с ней долгие годы были партнерами в эльфийском отряде, занимавшемся патрулированием границ Леса. Это она нашла меня и спасла. Как все странно. Я ведь и не думал становиться Главой. — Вы не думали, но как только вам бы исполнился тридцать один год, старейшины сразу бы предложили вам занять место вашего отца по праву наследования. — Я не думал об этом. В отряде было интересно: патрулирование, учёба, соревнования. Там же у меня проявилась эта странная магия, которую старейшины почему-то опознали как магию Хаоса. Через месяц меня вызвали в клан… и всё. Моя жизнь круто изменилась. — Чай пьёте? А меня позвать? — раздался голос Серафима из глубины пещеры. Он подошёл и, подхватив большую тёмно-синюю подушку, бросил её поближе к костру и уселся на неё, скрестив ноги. — Наставник, а мне чаю нальете? И не смотри на меня так пристально, Иль, а то подавлюсь. Ты разучился понимать эльфийский? Чего уставился? Это я! Я! Я! Я что, так сильно изменился? Мы же недавно виделись. — Нет. Всё нормально. Ты лохматый просто,— нашёлся Иль, будучи ошарашенным при виде друга с абсолютно белыми волосами. — Давай я тебя причешу. — А давай, сиди тут, я расческу сейчас принесу. — И он умчался. — Я нашёл его уже таким, — пояснил Риль. — Это он поседел. — Он знает? — Нет, я не говорил… — О чём ты мне не говорил, наставник? — Вернувшийся Сим уселся на подушку, подав гребень Илю. — Я не сказал тебе, что ты изменился… — Слетел облик эльфа? — Да, слетел. И ещё ты поседел. — Поседел? — Сим подхватил прядь своих волос и начал скептически её разглядывать. — Надо же, белые, как снег. Иль, я теперь некрасивый? — Ты очень красив, а с такой белоснежной шевелюрой просто бесподобен. — Не врешь? — Он задрал голову и посмотрел на Иля, стоящего за его спиной и бережно его расчесывающего. — Нет. — Я думаю, цвет надо вернуть, — задумчиво проговорил Сим. — Не стоит им знать, как мне больно. — Он щёлкнул двумя пальцами, и волосы снова стали каштановыми. А вот облик эльфа Серафим более решил не накладывать. — Не хочу быть эльфом. Противно. — Он покосился на Иля. — Будто боюсь. А мне больше нечего бояться. — Не стоит, мой мальчик, быть столь категоричным, — усмехнулся Риль. — Я думаю, что когда начнется Прорыв, тебе будет безопаснее быть в облике никому не известного эльфа, чем в своем, потом его сбросишь. Я тоже себе другой облик накину, а то вдруг кого из своего клана встречу. Эти придурки сразу на меня охотиться начнут и про оборотней забудут. И вот ещё одно, подожди-ка… — он поднялся и вышел из пещеры, а вернулся, неся небольшую шкатулку, полную кристаллов. — Вот этот подойдёт, — кивнул сам себе наставник, порывшись в ней и вытащив небольшой прозрачный, бесцветный камешек. — Этот имеет огромный резервуар для накопления энергии, сейчас он полон, а тебе может понадобиться такой дополнительный ресурс. Поверь, запечатывание Прорыва — это только половина дела, сначала этот Прорыв необходимо закрыть. Твоих сил может не хватить, ты не забывай, сколько тебе лет. Поэтому, используя магию Рисующего, помести его где-нибудь на теле под кожу, а я наложу заклинания активации. Выбери такое место, которое случайно не поранить. — Как это? — Ну, например, твоя ладонь не подойдет, — улыбнулся эльф. — Или вот при схватке куда удары наносят? — Я понял… — фыркнул Сим. А наставник покачал головой, понимая, как же мальчик ещё молод. — Серафим, это не игра. Тебе никто не сможет помочь. Ты будешь совсем один. Тебя сделали оружием Богини. В общем, для всех ты не человек, ты артефакт. И церемониться с тобой никто не будет. И поверь мне, мой мальчик, — он взглянул на молча сидящего тут же молодого эльфа, — что люди, что эльфы, первое, что они сделают, как только Печать будет поставлена — это или убьют тебя, или возьмут под контроль, надев ошейник. А я хочу, чтоб решение о своей судьбе принял ты сам. Понял, о чём я? — Да, наставник. Спасибо. — Юноша, покрутив в пальцах кристалл, подкинул в воздух, и он пропал. — Кристалл в тебе? — Да. — Хорошо. Слово придумал? Выбери такое, которое нечаянно не произнесешь. Вслух его не произноси. Придумал? — Риль сидел на небольшой подушке напротив Серафима и не торопясь проговаривал свои действия, подсказывал юноше его, сразу же объясняя, зачем они нужны. Дождавшись кивка, продолжил: — Сейчас я досчитаю до трех, и ты мысленно проговариваешь своё слово. Понял? Начали. Раз. Два. Три. Готово. А теперь спать. Идите вместе. Иль, Серафиму необходимо отдохнуть. Тебе это понятно? — Да, милорд, — кивнул тот, поднимаясь и уходя вслед за Серафимом. Сим уснул почти мгновенно, только его голова коснулась подушки. Иль же пристроился на полу возле изголовья ложа, с нежностью глядя на свое шебутное и, оказывается, такое непростое счастье. Он не позволял себе допустить даже мимолетную мыслишку о том, что их пути с Серафимом разойдутся. Нет, только не это! Иллианелль любил, в этом он был уверен. *** Прорыв начался неожиданно, хотя его и ждали. Печать сверкнула и рассыпалась переливающимися осколками. На её месте образовалось нечто вроде крутящейся воронки или водоворота, в центре которого начало образовываться огненное окошко, быстро увеличивающееся в размере. Буквально через пару минут пламя пропало, и в Прорыв мог спокойно проехать верховой. Из воронки прямо через пропасть выкатилось, раскрываясь, что-то большое, непонятное, похожее на разворачивающийся ковер-дорожку, на глазах превратившись в очень крепкий и широкий мост через пропасть. Не дожидаясь, пока мост раскроется до конца, в проходе появились оборотни. Это были маги Хаоса. Шли они тремя колоннами, швыряя в защитников мерцающие очень опасные сгустки. Сделав бросок, первые три оборотня уходили в конец колонны, второй бросок осуществляли шедшие за ними и тоже уходили в конец, освобождая место следующим. Действия этого отряда магов Хаоса были столь необычны и столь слажены, что позволили практически уничтожить первые несколько рядов линии обороны, состоящей из магов эльфов и людей. Опомнившись, ответный удар первыми нанесли эльфы, обрушив на магов чужого мира тучу стрел. Сражение началось. *** Когда Серафим и Иллианелль появились на перевале, сражение было в самом разгаре, дрались уже и на стенах крепости, и на самом перевале, и на дорогах, ведущих к ней. Оборотней, затаившихся в новом мире, оказалось очень много. Они стекались тысячами, даже мешая друг другу, и бились насмерть, пытаясь дать возможность укрепить прорыв и пересечь его как можно большему количеству соплеменников. Серафим, помня совет, полученный от учителя, старался пробиться как можно ближе к Провалу и точке прорыва, чтобы закрыть его, не дать пройти в их мир ещё большему количеству оборотней. Иль всегда был рядом, прикрывая. Верховный настоял, а наставник его поддержал — Сима вызовут на перевал, только когда старая печать полностью разрушится, так как согласно записям в старинных документах она не позволит поставить новую, то есть необходимо ждать её исчезновения. Поэтому Верховный вообще запретил Симу появляться на перевале раньше времени. И не зря. Имперские маги тоже были в курсе особенностей в установке новой печати и тщательно отслеживали всех, надеясь обнаружить Серафима под личиной, ну и постараться взять под контроль. Как только Сим с Илем начали пробиваться к мосту через Провал, их сразу попытались перехватить. Что они собирались сделать, Серафим так и не понял, так как сразу рядом появился наставник, и они вместе с Иль приняли на себя обнаглевших имперцев. — Серафим, действуй, время пришло! — крикнул учитель, отражая нападение сразу двух противников: оборотня и имперского мага. — А с этими мы разберемся. Сим кивнул и, используя портал, быстро переместился в нужную ему точку, она находилась на высокой каменной ограде крепости прямо напротив Прорыва и созданного оборотнями моста. Из бойниц крепости за его спиной послышались крики: — Смотрите, эльф! Возник прямо из воздуха. Это, наверное, маг Щита. Сообщите, маг Щита появился! Маг Щита — человек, а это эльф! Наверное, это морок! Серафим, вздохнув и не оборачиваясь на крики, позвал Тьму: — Тень, пора… Что предложишь? — Я закрою тебя, а то вон весь уже в крови, и вперед к Провалу, уничтожим мост и займемся восстановлением границ и печати. — Хорошо, знаешь, давай проредим оборотней на нашем пути к мосту, уж слишком много наших полегло. Получится? — Хорошо. — А ты сможешь наших не убивать? — Конечно. Серафим уже собирался спрыгнуть вниз, как его взгляд зацепился за странную картину. Его наставник, обезглавив очередного оборотня, бросился к Провалу и, распластавшись на краю, схватил кого-то за руку и стал вытягивать. Сердце замерло. Кто? Иль? Сорвался? Но через пару минут стало ясно, что это эльфийка. Наставник ей что-то сказал, помогая встать, и, отвернувшись, пошёл прочь, но, не сделав и двух шагов, упал, получив от неё удар клинком в спину. Эльфийка подошла к распростертому на камнях эльфу, только что спасшему её, и что-то сказала, а потом, схватив его за руку, подтащила к Провалу и ударом ноги сбросила вниз. Серафим остолбенел. Ему уже давно было мерзко и противно из-за закрученного вокруг его семьи и его самого водоворота интриг, провокаций, лжи, попыток якобы его обезопасить и спасти. Он уже более не верил никому, кроме своей Тени, сомневаясь иногда даже в наставнике и Иль. Все имели какие-то свои планы на него самого или его магию. А сейчас, видя гибель учителя, внутри что-то оборвалось. Его лишили человека, который последнее время пытался заменить ему отца. У него снова отобрали… Ему стало невыносимо стыдно за недоверие к этому эльфу, всю жизнь прожившему отшельником, а за последний месяц научившему его очень многому, дарившему ему свое тепло и любовь, поддержку и ласку и погибшему так нелепо… А Иль?! Жив ли?! Серафим, заметавшись, начал высматривать его фигурку на поле сражения. Нашёл. Тот сражался в паре с каким-то эльфом. Они слаженно атаковали противника и умело прикрывали друг друга при необходимости. Живой. Мелькнула дурацкая обида. Быстро нашёл мне замену… Раздался странный оглушающий треск. Серафим оглянулся на звук. Это Прорыв увеличился в размере. Надо спешить. Вздохнув, юноша приказал: — Тень, давай, начинаем. — Та мгновенно окутала его клубящейся дымкой, и он, спрыгнув с каменной ограды крепости, на которой стоял, двинулся к мосту, созданному оборотнями через пропасть. Теперь он не боялся ни ударов мечом, ни выпущенной в него стрелы, ни брошенного мерцающего сгустка. Тьма защищала его, хотя к этому моменту ран на нем было уже достаточно. Он, приказав Тени уничтожить всех оборотней на своем пути, не трогая своих, даже не представлял, как жутко это будет выглядеть. Оборотни падали, превращаясь в горстки пепла, как только к ним прикасались дымящиеся щупальцы Тьмы, а эльфы и люди в ужасе шарахались и с воплями разбегались с его пути. Добравшись до начала моста, Серафим создал из клубящейся Тьмы стену и толкнул вперед, заставив двигаться, уничтожая и тех, кто находился в этот момент на мосту, и сам мост. Закончив с мостом, Сим приказал начать восстанавливать границу миров. На это ушло почти четыре часа, приходилось все время отражать и блокировать новые попытки прорыва, но постепенно стена, разделяющая миры, была полностью восстановлена и печать, поставленная магом Живого Щита, сначала ослепительно засияла, а потом стала медленно угасать, исчезая, становясь незыблемой на многие столетия. Прорыв был закрыт. *** Серафим, запечатав прорыв, буквально рухнул на колени, чуть не выронив клинок. Он был так опустошён и обессилен, что с него полностью слетел облик эльфа, и он теперь был сам собой. Какое-то время не было сил даже шевельнуться. В голове набатом стучало, что все удалось. А ещё мысль об упавшем в Провал наставнике. Может, он ещё жив? Медленно возвращалось восприятие окружающего пространства: слух, вкус крови во рту, боль ран, рукоять клинка, всё ещё сжимаемая рукой. Звуки шагов — кто-то явно торопился к нему. Скосив глаза, разглядел снова бегущих к нему имперских воинов и магов, а потом явственно услышал: — Быстрее, быстрее… он приходит в себя. — Приготовьте ограничители! Скорее! — Герцог Серафим Рок-Макдемар, — окликнул его один из них, остановившись в шагах тридцати от стоящего на коленях юноши, но который всё ещё крепко сжимал пальцами рукоять клинка, — вас желает немедленно видеть императрица. Извольте проследовать с нами. — А если я не соизволю? — скривился парень, усмехаясь. Сил не было даже шевельнуться. И Тень не откликалась. Значит, теперь он совсем один. Только бы клинок не выскользнул из онемевших пальцев, ведь поймут, что он совсем беспомощен. И тогда всё… — Вы принадлежите империи, мы в своём праве заставить вас следовать с нами. — Уверены? — У нас приказ. Ваш род принадлежит империи. Вы должны понимать, что живым вам отсюда не позволят уйти. — Живым? — смех вырвался сам, заставляя встряхнуться и начать думать. — Наставник, — простонал чуть слышно Серафим. — Ты прав. Как же ты прав! Что эльфы, что люди… большинство из них даже хуже оборотней, те всё же чужие, а эти… Иль, дружище, где же ты? Я теперь остался совсем один. Мне так страшно. Знаешь, а я дурак… ведь я… — мысли в голове путались. — Я ведь поверил тебе… сомневался, конечно, но верил… мне интересно, чего же ты испугался, бросив меня, отказавшись, оставив один на один со всем этим… Меня испугался.? Моего Щита или моей Тени? Или не захотел сражаться за меня со всем миром? Хранитель, а вы? Чего испугались вы? Или вы так верны слову, данному империи? А как же слово, данное мне? Родная кровь? Ха-ха! Вы предали свою родную кровь… отвернулись… отказались… — он, опустив голову, буквально выдохнул короткое имя своей эльфийской бабушки, которую никогда не видел: — Сель…  Резерв, спрятанный в маленьком кристалле, вживленном ему под ключицей, высвободился, отзываясь на слово-пароль, возвращая силу и приступая к лечению многочисленных царапин, порезов и довольно серьёзных ран. С трудом поднявшись и выставив перед собой в защите клинок, усмехнулся, чувствуя возвращающуюся в его тело силу и насмешливо рассматривая воинов и магов империи, взявших его в полукольцо. Те, не ожидавшие от него каких-либо действий, замерли как крысы перед удавом — в их глазах он прочел почти животный ужас. — Скажите, только честно, — спросил он хрипло, усилив голос магией. Он спрашивал не этих исполнителей приказов свыше, а тех, кто наблюдал за происходящим с верхней площадка крепости, — вы люди или нелюди? — разнесся по плато его голос. — Что-то я начал сомневаться в вашей человечности. Похоже, вы все уже давно превратились в монстров. Считаете себя лучше оборотней, называя их Тварями… Кстати, они своих не жрут, они за своих бьются, а вы… — Сошел с ума, — послышались шепотки. — Он опасен. — Обездвижить. Нельзя отпускать. — Усыпить. Юноша скривился в злой усмешке: — Опасен? О да. Теперь я самый опасный… для вас всех. И зачем я только прорыв запечатал? — поморщился он. — Вы чего все прибежали-то? Хотите спасибо сказать? Или… или, наоборот, наказать меня? Ах да, меня хочет видеть императрица. Зачем? — и он горько рассмеялся, оглядывая всех тех, кого только что защищал и которые теперь так спешили, лишить его свободы, а может, и самой жизни. — Наивные! Вы решили… вы считаете, что я захочу жить, потеряв всех? Глупцы… — И рассмеялся. Он смеялся и смеялся не в силах остановиться, и этот каркающий хриплый звук, издаваемый его горлом, разносился по горам и повторялся многократно откуда-то взявшимся эхом. Ветер трепал его спутанную в бою абсолютно белую шевелюру, глаза покраснели и сверкали от слез, скользящих по щекам, частично смывая, а частично размазывая кровь и грязь на лице, а он все смеялся, кривя рот и медленно отходя к Провалу и клубящейся границе миров, выставив перед собой клинок, только теперь защищаясь от людей.  — Серафим, — раздался душераздирающий крик. Юноша дернулся, услышав этот голос, его глаза скользнули по лицам тех, кто взял его в полукольцо. Разглядел пытающего пробиться к нему эльфа. Волосы того были растрепаны, одежда местами изодрана и в крови, он был, как видно, ранен в левое плечо, но свой клинок держал крепко. — Си-и-и-м! — Иллианелль снова попытался прорваться к нему, но ему не позволили имперцы, ощетинившись клинками. — Что? — прошептал Иль, когда их глаза встретились, а самый дорогой для него человек сделал еще один маленький шаг назад к пропасти. — Что?! Нет! — закричал эльф, срывая голос. Он все понял — во взгляде друга были и обречённость, и… прощание. — Сим! Нет! Не надо. Молю! Остановись. Серафи-и-и-м! — Да уйдите же! — рявкнул на него один из имперских воинов, отталкивая как можно дальше от магов, готовящихся к захвату непокорного мальчишки. Подоспевший Эммилиниэ, вцепившись в брата, удержал, прижимая обе его руки к телу и не давая возможности броситься к другу на помощь, и что-то всё шептал на ухо. Потом появилось еще несколько эльфов, и юношу, обездвижив, унесли на руках с места разыгрывающейся трагедии. — Малыш, я снова с тобой… — неожиданно услышал Серафим шепот Тьмы. — Что собираешься сделать? Давай помогу… — Тень?! Ты?! Ты жива?! Боги! Тень, милая! Ты всё ещё со мной?! Я же думал, что потерял всех. Тогда уходим. Прикроешь? — Как прикажет мой господин… — Шутница… Проводив глазами исчезающих за полуразрушенной стеной крепости эльфов, Серафим с грустью и с сожалением прошептал: — Иль, спасибо за то, что пришёл… за то, что не предал… я люблю тебя… любил с первой минуты нашей встречи… прости, за то, что так и не сказал… прости за то, что засомневался в тебе и бросаю… мне, к сожалению, теперь можно или умереть, или исчезнуть — третьего не дано… Прощай, любимый… — и приказал: — Тень, давай… — и полуприкрыв глаза, откинулся назад, одновременно и падая в Провал, и уходя в портал. Для подстраховки нарисовав вместо себя свою точную копию, которая рухнула в пропасть спиной, раскинув руки, но продолжая судорожно сжимать побелевшими пальцами клинок. К нему бросилось несколько воинов, стремясь перехватить и остановить падение, но на землю буквально обрушилась Тьма, отбрасывая их прочь и скрывая правду. *** С верхней площадки сторожевой крепости за Серафимом наблюдали Верховный Хранитель Леса Чинниэлль Но Мирэ-Риль, императрица империи Загор Люмирил Ашир Берхольд-Ри и правитель княжества Готтар князь Игорь Мирославович Славный. — Мальчик принадлежит империи, — неожиданно произнесла женщина после того, как зияющий темно-алым разрыв пространства сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее начал уменьшаться и вскоре бесследно исчез. — Магию живого Щита Боги подарили нам — людям. Хранителем живого Щита является род Рок-Макдемар. Верховный Хранитель Леса, вы же не будете вмешиваться? — спросила она, не поворачивая головы и внимательно отслеживая происходящее на плато у подножия крепости. Там кто-то добивал оборотней, а кто-то искал раненых людей и эльфов и, оказав первую помощь, организовывал их отправку в лазарет крепости. Хранитель Леса долго молчал, глядя на тоненькую фигурку на краю Провала. — Леди, — наконец, вздохнув, произнес он, — если мальчик пойдёт с вами добровольно, то да, я не буду вмешиваться, но и не позволю совершать над ним насилие. Никаких клятв на крови! Он родной внук моей сестры. Мой кровный родич. Имейте это в виду. — Я поняла вас. Учту ваше пожелание. Она сделала кому-то знак, махнув рукой, и там внизу, обходя завалы из тел раненых и убитых, к парню устремились воины из свиты императрицы, к ним присоединилось несколько магов. А когда по горам прокатился горький смех Серафима, посчитавшего, что он предан всеми, Хранитель с трудом сдержался, чтобы не разорвать мирный договор сию же секунду. Стиснув зубы, он слушал, что говорил малыш. Потом, когда увидел прорвавшегося к провалу Иллианелля, его сердце скрутила острая боль, и он, отследив, как на руках уносят всё ещё сопротивляющегося племянника, уже собрался отдать приказ и защитить парня, но не успел. Мальчик, стоявший на самом краю, раскинув руки, упал в Провал. Казалось, что время замедлилось, Хранитель на мгновение увидел его глаза и понял, что с этого мгновения проклят не этим по сути ещё ребенком, он проклят самим собой — своим сердцем, своей душой. *** — Великий Лес! — простонал Хранитель. — Серафим, зачем? — Боги… — прошептала потрясенная императрица. — Что же ты наделал, мальчик… — Он хотел быть свободным, свободным и остался! — хриплым от потрясения голосом произнес князь Игорь Славный, тоже наблюдавший запечатывание разрыва пространства, стоя рядом с правителями двух могучих держав. — Вы разве не знали, что парнишке только семнадцать лет? В этом возрасте мы, люди, — он покосился на эльфа, — максималисты, нам или всё, или ничего! Теперь он свободен — словно птица в небесах. И плевал он на ваши страхи, власть, деньги, Тьму, Свет и Хаос. Я в курсе, господа, как погибли его младшие, и осведомлён, как ушёл из жизни его отец. В общем, вы и только вы заставили парня принять такое скверное решение. Совсем ведь мальчик ещё, а нам до него, господа, как до неба. Вы же слышали, какой он задал нам вопрос? Именно нам, господа, — князь горько хохотнул и, скривившись, озвучил: — «Вы люди или нелюди?» Хороший вопрос! Правильный! И вовремя заданный! Кто же мы, господа? Стоило ли нас вообще спасать? А уж его слова, что оборотни своих не жрут, всегда буду помнить. — Он отвернулся и, смахнув пальцами что-то со щеки, не прощаясь направился к лестнице, ведущей вниз. Князь был осведомлён, что виконт Серафим Рок-Макдемар спас его сына и невестку. Сегодня, запечатав этот чертов прорыв, он подарил им всем несколько веков спокойной жизни. Пока Звезды Небес, сделав свой круг, снова не позволят Богам Хаоса проверить жителей этого мира на прочность и человечность, или это Боги этого мира хотят понять, стоит ли его жителям вообще существовать. *** Портал перенёс Серафима в Храм Рисующего, в зал с зеркалами. Было довольно темно. Лучи заходящего солнца, пробивающиеся сквозь цветные витражи, расположенные почти под самым куполом, почти не давали света. Парень опустился на пол, не в силах куда-то идти, но все ещё сжимая в руке свой клинок, и беззвучно заплакал. Погибли его самые дорогие люди: отец, няня, дед, которого знал так мало, но который сумел дать внуку так много, брат, сестра, учитель… Есть ещё Иль, но от него придётся самому отказаться. Иллианелль будет теперь сам считать его погибшим. — Сим, хватит страдать! Слышишь? — активизировалась Тень. — Серафим, очнись! Мы в Храме не одни. К тебе кто-то бежит… по звукам это может быть только Миша… Серафим! — Миша? — на это имя юноша среагировал мгновенно и прислушался, боясь поверить в чудо… топоток, раздающийся из переходов, и правда напоминал звуки, издаваемые братиком, когда тот бегал. В этот момент в проёме арки появился мальчик. Он на секунду замер, а потом с отчаянным криком бросился к всё ещё сидящему на полу Серафиму. — Сима! — закричал он, вцепившись в брата и заливаясь слезами. — Ты пришёл, пришёл, а нас хотели убить, а мы не умерли. Нас Щит спас. Как хорошо, что ты пришёл! Я знал, что ты придешь. Знал. Я верил. — Братик... — Серафим почувствовал на себе ещё одни руки, обнимающие его. Мирабелла. Живая. Они живы. Он отстранился и внимательно всмотрелся в их лица, ему так хотелось убедиться в правдивости того, что происходит, убедиться, что это не мираж или иллюзия, что они по-настоящему живы. Потом сгреб их обоих в свои объятия и снова заплакал, теперь уже от счастья. — Я рад, что ты жив, и догадался переместиться в Храм сразу, как закрыл прорыв, — услышал он голос наставника и вздрогнул, замерев. — Кстати, а прорыв… ты ведь смог его закрыть? Печать поставил? — Да, — кивнул Сим, он не верил своим глазам и ушам. Наставник? Живой? Но как? — Серафим, — обратился к нему тот после ещё одних крепких и таких желанных объятий, — не расслабляйся, мой мальчик. Не время. Ничего ещё не закончено. — Увидев удивление на лицах детей, уточнил: — Для вас, ребятки, опасность стала ещё явственнее. Вам надо отсюда уходить, и как можно скорее. Вы теперь слишком дорогая добыча, всякий захочет заполучить вас. Храм первым проверят. Я иду с вами, прикрою, пока на ноги не встанете. Печать на месте прорыва продержится несколько столетий, так что церемониться с вами у них нет причин. А приучить можно и ваших детей. Поверьте, они найдут способ, как их заполучить… — Учитель, вы живы? — пробормотал юноша, не слыша ни слова из только что сказанного наставником. Он был счастлив. — Слава Богам! Как же вы выбрались? Упасть в Провал — это верная смерть. — Так ты видел, — вздохнул тот с какой-то затаённой болью, — как я туда свалился? — Да, видел, но ведь вы не сами… вас в спину ударили, потом столкнули… та эльфийка, которую вы спасли… — Да… — он поморщился как от зубной боли. — Серафим, давай я позже всё тебе расскажу, а сейчас надо уходить. Иди проверь, всё ли забрали из твоей комнаты, и уходим. Из Храма они вышли через пятнадцать минут. Вещей у них было немного: только самое необходимое и пара рюкзачков с драгоценными камнями. А ещё через пару минут беглецы друг за другом, ведя коней под уздцы, шагнули в открывшийся портал. Конец первой части