Нежующие, или Как воспитать диктатора

      До Когиды — небольшой деревни на краю полей у тихой речки, за которой начинался хмурый лес — путники добрались уже под вечер. Местные жители отдыхали после работы на скамейках возле домиков или занимались во дворах домашними делами. Они улыбались, издали здоровались с Мигом и с интересом смотрели на его спутницу. Жевуны были вежливым народом, и никто ничего не спрашивал, но привыкшая к жителям своей деревни Эна чувствовала себя неловко от того, что столько незнакомых людей обращает на неё внимание.       Путники подошли к дому, который отличался от других обилием резных украшений на столбиках крыльца, двери и ставнях. В углу двора худощавый Жевун в рабочем фартуке поверх повседневной одежды обтёсывал бревно. При виде Мига и Эны он положил топор, распрямился и крикнул:       — Амата, Миг вернулся! И не один!       Из окна выглянула полная круглолицая женщина и приветливо улыбнулась.       Когда хозяева подошли к путешественникам, Миг обнял спутницу за плечи и сказал:       — Добрый вечер, дядя Глент и тётя Амата! Познакомьтесь, это Эна.       — Здравствуйте, — сказала Эна и смущённо кивнула.       — Добрый вечер! Очень приятно, — ответили столяр с женой и внимательно посмотрели на девушку.       — Да, Эна тоже «нежующая», — подтвердил Миг их догадку, и Глент и Амата радостно рассмеялись.       Гостеприимная хозяйка сразу же предложила путникам искупаться с дороги, отвела Эну в душ и побежала в дом собирать на стол. Миг и Глент уселись на стоявшую у крыльца лавку и обговорили рабочие вопросы. Потом пожилой столяр многозначительно посмотрел на Мига и сказал:       — На этот раз у тебя всё серьёзно. Я угадал?       — Да, — ответил Миг.       — Тирн своих подружек постоянно ужинать приводил, даже тех, с кем только один вечер на ярмарке погулял. А вот ты в первый раз дома с девушкой появился. Значит, пришёл и твой черёд идти своим путём… Где вы познакомились?       Миг вкратце рассказал историю его взаимоотношений с Эной.       — Да, никогда не узнаешь, где и как жизнь повернётся. А я тут кое-какую работу на двоих нашёл, думал, как ты вернёшься, займёмся, а теперь придётся помощника звать… Ладно, это пустяки. Говоришь, там в округе столяров мало, работа у тебя всегда будет, а это главное. Ты нас не забывай, навещай иногда. Тирн хоть и редко, да заглядывает, и ты заходи.       — Обязательно буду заходить, — ответил Миг. Он совсем не удивился тому, что Глент не огорчился из-за его переезда в Якку, потому что знал, что для его приёмного отца гораздо важнее то, что его «нежующий» воспитанник больше не одинок.       За ужином Эна понемногу перестала стесняться и рассказала о себе, не преминув похвастаться тем, что она дочь старосты. Хозяев это не особенно впечатлило, поэтому она пустила в ход следующий козырь и поведала о встрече с Гингемой, с удовольствием наблюдая за испуганно вытянувшимися лицами столяра и его жены.       — И ты не побоялась так запросто говорить с госпожой и со змеёй? — поразилась Амата.       — Нет. Я и до этого иногда разговаривала со змеями, — невозмутимо ответила Эна.       — Зачем?       — С ними интересно. А с волшебниками, оказывается, ещё интереснее. Теперь я хочу встретиться с Гудвином.       Амата охнула и оглянулась, а Глент кашлянул и сказал вполголоса:       — Лучше о волшебниках слишком много не говорить.       — Почему? — совершенно искренне удивилась Эна, но, поймав взгляд Мига, вздохнула и стала со скучающим видом разглядывать занавески на окне.       — У нас, кроме жилья госпожи, поблизости есть ещё кое-что, — нарушил Миг неловкое молчание.       — Что же?       Эна попыталась произнести это равнодушным тоном, но у неё это совсем не получилось.       — Вход в Пещеру.       — Я думала, что ты не знаешь, где он.       — Я несколько раз помогал купцам доставлять товары к Пещере в Торговый день. Дорогу я помню, так что могу тебя завтра туда отвести.       — Миг, но зачем?.. — начал было хозяин.       — Всё в порядке, дядя Глент. Я обещал Эне показать всё самое интересное, что у нас есть. Мы начали с пещеры госпожи, завтра посмотрим на вход в Подземную страну, а в обратный путь отправимся послезавтра утром.       По обычаям всех окрестных деревень Миг старался лишний раз не упоминать имя Гингемы и говорил вместо него «госпожа», хотя в Якке вспоминал владычицу страны без особенного почтения. Но сейчас он берёг чувства приёмных родителей, которые родились и выросли неподалёку от жилища ведьмы, и страх перед ней навсегда укоренился в их душах. Только старейшины позволяли себе в разговоре с другими Жевунами говорить «Гингема» чтобы внушить надлежащее почтение и послушание.       — Я о другом… Ну ладно, сам смотри, — покачал головой пожилой мастер.       Эна нерешительно взглянула на Мига, но тот кивнул головой, и она ничего не возразила.       После ужина Миг привёл Эну в своё жильё. Ещё в юности, как только он более или менее освоил ремесло, он первым делом с помощью Глента довольно быстро построил рядом с домом приёмных родителей небольшой домик, похожий на тот, в котором жил родной сын хозяев Тирн.       Эна удивлённо разглядывала простую, даже аскетичную обстановку маленькой полутёмной комнаты, так не похожей на её просторную, светлую и полную вещей комнату в Якке. Кроме самых необходимых предметов мебели, здесь были только игрушки. Маленькие деревянные звери, птицы, люди, инструменты, вырезанные с удивительно мелкой и точной проработкой деталей, стояли повсюду — на столе, подоконнике и висевших на стене полках. Эна долго рассматривала то одну, то другую фигурку, потом снова обвела взглядом комнату и спросила:       — И ты здесь жил?       — Да, — ответил Миг.       — Тесно…       — Мне одному хватало, я ведь строил только для себя.       — В Якке ты построишь дом побольше, да? — нараспев произнесла Эна, глядя на низкий потолок.       — Гораздо больше, — тихо сказал Миг, обнимая девушку. — Такой, чтобы там хватало места для троих. Или даже четверых.       — Надо, чтобы для троих точно хватило, — совсем шёпотом ответила Эна.       Миг оставил подружку отдыхать в своём домике после долгой дороги и полученных в ней впечатлений, а сам ушёл в главный дом и там ещё долго разговаривал с Глентом. Он знал, что пожилой столяр не очень уважает старейшин и считает, что среди них много любителей жить за чужой счёт, и осторожно поинтересовался, что приёмный отец думает про его избранницу.       — С ней ведь ты будешь жить, тебе и решать, — ответил Глент. — То, что она дочь старосты, я сразу понял. Очень ухоженная, видно, что работает мало, и немного капризная, привыкла делать, что хочет. Но тебя любит, и сильно, а это главное. Скажу так — всё зависит от тебя.       Амита прибиралась по дому после дневных дел, и только когда Миг пожелал приёмным родителям спокойной ночи и собрался идти спать, у самого порога подошла к нему и прошептала, пугливо озираясь:       — Послушай, Миг, извини, если я что-то не то скажу, но твоя девушка случайно не считает, что она волшебница?       — Нет, она самый обычный человек, как и мы с тобой, — ответил Миг.       — Обычные люди по доброй воле не говорят со змеями, а уж с госпожой и подавно. И что это она удумала — к самому Гудвину идти. Ты её отговори, а то и сама пропадёт, и ты вместе с ней сгинешь.       — Тётя Амата, не волнуйся, я с ней поговорю.       Конечно, Миг соврал, чтобы успокоить тётю. Он не собирался отговаривать Эну от путешествий, и не только потому, что она бы его и слушать не стала. Молодой столяр по работе много ходил по стране, и всюду перед ним представали похожие друг на друга деревеньки, похоже одетые люди с похожим бытом. Однообразие не очень тяготило Мига, он привык к рутине и считал родные пейзажи и деревни очень красивыми, но под влиянием Эны у него появилось желание хотя бы на некоторое время сменить обстановку.       Наутро путешественники сразу после завтрака отправились к Пещере. Они перешли речку по узкому деревянному скрипучему мосту и углубились в лес по тропинке, которая вскоре вывела их на широкую утоптанную дорогу. Лес был более густой и тёмный, чем живописные перелески возле Якки и рощицы у пещеры Гингемы, поэтому Эна притихла и озиралась по сторонам немного боязливо. Хотя Миг и сказал, что здесь постоянно ходит много людей и поэтому хищных зверей поблизости нет, девушка старалась держаться рядом с ним и не уходила в сторону ни на шаг. Небо покрылось тучами и накрапывал дождь, отчего обстановка стала ещё более гнетущей.       Среди деревьями справа показалось что-то большое, и вскоре можно было различить очертания приземистой массивной каменной постройки, посередине которой чернел прямоугольный провал. Эна не могла пройти мимо такого места, поэтому путники свернули и подошли к зданию. Почерневшие от времени стены из массивных покрытых мхом глыб ничем не напоминали лёгкие, на вид словно воздушные домики Жевунов. По всему было видно, что это остаток древней эпохи, навсегда исчезнувшей даже из памяти людей. Над входом козырьком нависала большая плита, которую поддерживали обвитые плющом толстые колонны с еле заметными следами росписи.       — Что это такое? — наконец, прошептала Эна, смотревшая на строение во все глаза.       — Никто не знает, — ответил Миг. — В нашей стране кое-где попадаются такие руины. Говорят, что их построили рудокопы, когда они ещё жили не в Пещере, а здесь.       — А что там внутри? Вдруг там живёт какой-нибудь большой зверь или ещё какая-нибудь волшебница?       — Большой зверь здесь точно не живёт, нет ни следов, ни запаха, ни остатков еды. Да и сыро там, похоже. А Гингема вряд ли бы потерпела в своей стране другую волшебницу.       Миг набрал под росшими неподалёку соснами смолистых веток, связал их в два пучка и поджёг. Один факел он отдал Эне, второй взял сам, и осторожно подошёл ко входу. Огонь осветил большое квадратное помещение с полом, покрытым большими зелёными лужами, из которых кое-где выступали квадратные плитки. Как и на колоннах у входа, на стенах помещения тоже была роспись, но и здесь она сильно пострадала от времени и влажности. При тусклом свете факелов были видны только фигуры воинов в доспехах с оружием и каких-то неведомых чудовищ с огромными кожистыми крыльями. Напротив входа посередине комнаты на мраморном пьедестале возвышалась потрескавшаяся статуя непонятного существа, похожего на льва с большой человеческой головой.       — Что вам тут надо? — вдруг послышался сверху резкий писк.       Миг и Эна подняли головы и увидели под самым потолком висевших кверху ногами, уцепившись за балки перекрытий, целую стаю летучих мышей. Потревоженные зверьки шипели и сердито ворочали круглыми блестящими глазами.       — Простите, мы не хотели вам мешать, — ответила Эна. — Мы только хотели посмотреть, что тут есть.       — Ничего для вас, людей, тут интересного нет, — ответила одна из мышей, которая отличалась от остальных тем, что на ней была надета расшитая золотыми звёздами чёрная накидка. — Да будет вам известно, что это одна из резиденций её величества королевы Тарриги. Здесь она часто изволит отдыхать днём, и вам очень повезло, что сейчас она в другой резиденции, потому что на того, кто посмеет нарушить её сон, падёт весь её гнев! И поверьте, он ужасен. А вы дерзко явились сюда непрошеные, с отвратительно яркими горящими ветками.       — Пожалуйста, извините нас, — смиренно сказала Эна. — Мы уже уходим. Ещё раз простите, что мы вас потревожили.       Путешественники потушили факелы в луже у самого входа и под возмущённые писк и шипение пошли назад к дороге.       — Да, и в самом деле чудеса повсюду! — воскликнул Миг. — Сколько я здесь живу, но ни разу не был в этих развалинах. В детстве нас пугали какими-то чудищами, а когда вырос, почти сюда не ходил. Никогда я не видел летучих мышей в одежде и не знал, что у них есть королева.       — Чудеса порой совсем рядом, только они никому не нужны или их боятся, — ответила Эна. — Наверное, до нас никто в этот дом не заходил, потому что он выглядит как пещера Гингемы.       Вскоре местность начала понижаться, и дорога постепенно спустилась в широкий и глубокий овраг с отвесными известняковыми стенками, по дну которого бежал быстрый ручей. Путешественники зашагали по расчищенной тропинке между больших глыб породы, среди которых кое-где виднелись сломанные бочки и ящики. Дорога вела под горку, стены оврага поднимались всё выше, и вокруг становилось всё темнее. В этом царившем даже днём сумраке над головами путников чернели торчавшие из склонов толстые извилистые корни деревьев, похожие на когти или щупальца чудовищ. Не было слышно ни криков птиц, ни голосов зверей, ничто не нарушало мрачную тишину преддверия входа в подземную страну. Даже Миг, который несколько раз уже бывал в ущелье, чувствовал себя неуютно.       Когда впереди показались стоявшие по обе стороны ручья два столба с привязанными наверху красными тряпками, Миг остановился и сказал:       — Дальше нельзя. Здесь начинаются владения рудокопов, и ко входу в саму Пещеру могут подходить только купцы и работники с товарами и только в Торговый день.       — А отсюда посмотреть на вход можно? — спросила Эна.       — Можно, но недолго. Иди сюда.       Путешественники устроились около нагромождения глыб рядом с одним из столбов и осторожно заглянули в просвет между глыбами. Впереди в нескольких сотнях шагов в отвесной стене оврага темнело широкое продолговатое отверстие. В его глубине виднелся ряд подпиравших свод опор из железного дерева. Пространство между опорами занимала кладка из больших камней, настолько плотная, что от пола до потолка не было даже узкой лазейки. Эта стена преграждала путь, и пройти дальше в пещеру можно было только через расположенные посередине стены массивные потемневшие от времени ворота, рядом с которыми тускло блестел большой медный колокол. Квадратную площадку перед воротами устилали красноватые гладкие плиты. По её краям стояли столы и скамейки, которые, в отличие от ворот, выглядели совсем новыми.       В торговую ночь висевший рядом колокол так громко звонил, что его слышали даже в ближайших деревнях. Располагавшиеся неподалёку в лагере купцы, услышав этот звон, исходивший словно из-под земли, сразу принимались гадать, что же именно на этот раз выставят рудокопы на продажу. Молодые купцы, проявляя удаль, в надежде увидеть рудокопов часто подбирались к Торговым воротам как можно ближе. Это было весьма опасно, поскольку подземные жители очень не любили, когда за ними подсматривают и могли запросто подстрелить неосторожного храбреца из луков. Но те, кто отваживался на вылазку, видели только, как у открытых ворот снуют высокие тонкие тени, слабо освещённые шариками на верхушках их остроконечных шляп. Изредка отдельные счастливчики видели, как из подземелья выходят огромные шестилапые звери, светившиеся тем же бледным холодным светом, и рудокопы снимают у них со спины тюки с товарами.       Сейчас ворота были закрыты наглухо, но Миг знал, что через маленькие узкие окошечки жители Пещеры уже давно их заметили и внимательно следят, не перейдут ли незваные гости запретную черту.       — А нас они не подстрелят? — опасливо спросила Эна.       — Пока мы на своей земле — нет, — ответил молодой столяр. — Если бы рудокопы нападали на всех подряд, то с ними бы давно перестали торговать, а им это невыгодно. Они не могут обойтись без наших фруктов и овощей, потому что там почти ничего не растёт.       — Как они могут жить всю жизнь в таком месте и никогда не видеть солнца и зелёных деревьев? — сказала девушка даже с некоторым сочувствием.       Миг глубоко вздохнул.       — Пойдём, — коротко бросил он и зашагал назад по тропинке между валунами.       Вход в Пещеру напомнил юноше об изумрудных шахтах, где работал его отец и куда Миг часто носил ему обед. А каменная кладка была так похожа на обвал, засыпавший троих горняков, что у юноши к самому горлу подступил комок. Чтобы отогнать неожиданно нахлынувшую волну неприятных воспоминаний, он шёл очень быстро, так что Эна едва поспевала за ним.       Только наверху Миг немного успокоился и пошёл обычным размеренным шагом.       — Миг, прости меня, — сказала Эна после долгого молчания. — Я должна была отговорить тебя идти со мной сюда. Ты ведь говорил, что не любишь рудокопов и почему не любишь.       Миг остановился, внимательно посмотрел на девушку и улыбнулся.       — Всё в порядке, — ответил он. — Зато ты побывала там, куда мало кто ходит. Будет о чём рассказать в Якке.       Эна улыбнулась в ответ. Миг обнял её за плечо, и они не спеша пошли обратно по дороге через уже знакомый Эне и от того не такой мрачный лес.       На следующее утро Миг собрал в мешок самые необходимые вещи и инструменты, а Эна бережно упаковала к себе деревянных зверей. Глент и Амата проводили воспитанника и его избранницу до околицы, попрощались и ещё долго стояли и смотрели, как две человеческие фигурки постепенно уменьшаются и исчезают вдали. Пожилой столяр и его жена грустили, что вслед за родным сыном их дом покинул и приёмный, и они остались теперь совсем одни. Но они бы опечалились ещё сильнее, если бы знали, что один из них через много лет вернётся домой.