Нежующие, или Как воспитать диктатора

      — Смотрите, какой золотой перстень с рубином! Он притягивает владельцу счастье, избавляет от печали и бессонницы и придаёт бодрости!       — А вот стекло, чистое и прозрачное, как вода в роднике!       — Плоды кроличьих деревьев — самые вкусные, нежные и питательные плоды мясных деревьев во всей стране!       Такие возгласы раздавались в этот день неподалёку от усадьбы богатого старейшины Према Кокуса. Обычно по всей Голубой стране ярмарки проходили вскоре после Торгового дня с рудокопами, но на этот раз был особый случай — пришёл купеческий караван из далёкого и таинственного Изумрудного города. Робкие Жевуны боялись даже ради успешной торговли покидать залитые солнцем поля и рощи родной страны и отправляться в другие земли сквозь угрюмые леса, полные опасностей. Всеми необходимыми товарами, которые они сами не производили, их обеспечивали рудокопы, которые торговали только с ними. И чужеземные купцы издавна сами приходили в Голубую страну за качественными инструментами и удивительной красоты коваными и чеканными изделиями жителей Пещеры. Но это случалось очень редко, потому что доставка товаров была делом не только опасным, но и очень трудным. У местных народов не было домашних животных, потому что разумные звери и птицы Волшебной страны ни за что бы не позволили обратить себя в рабство, как иногда бывало в старые времена. Все грузы люди носили на себе и только иногда для особенно тяжёлых работ вроде перевозки брёвен просили помочь крупных травоядных — оленей, слонов, быков.       Жевуны побаивались лесных зверей и более или менее спокойно общались только с жителями Лисьего королевства, близкими по культуре к людям и поэтому не вызывавшими страха. О перевозках договаривались старосты деревень, в которую надо было доставить груз, они же и оплачивали труд. Звери охотно откликались на просьбы, поскольку в награду получали лакомства, которых не было в лесу — капуста, свёкла и другие овощи, которые на огородах Жевунов вырастали под вечно жарким солнцем невиданно большие и вкусные. Ант Стин тоже время от времени посещал лес с той или иной просьбой, но для него это была обязанность не из самых приятных, вроде сдачи дани Гингеме, от которой ему ввиду удалённости Якки от пещеры повелительницы удавалось уклоняться. Однако любопытная дочка, которую он иногда брал с собой, легко находила общий язык с лесными жителями и общалась с ними с гораздо бо́льшим удовольствием, чем с сородичами.       Арзалы в повседневной жизни тоже иногда приглашали животных для подобной помощи, но идти в дальнюю дорогу через леса, полные хищников, все местные крупные копытные отказывались, слоны поблизости не водились, а жившие дальше в степях на северо-западе ближе к владениям Виллины лошади и мастодонты лесов не любили. Купцам приходилось нанимать носильщиков. Поскольку унести и увезти на тележках и тачках получалось не так уж много товаров, они ценились очень дорого и приносили большой доход, и носильщики зарабатывали хорошо. Но страх перед опасной дорогой пересиливал, и в носильщики нанимались только самые смелые и сильные искатели приключений.       Среди Жевунов таких смельчаков не находилось, пока в Голубой страны не узнали, что на строительстве Изумрудного города и дальнейшей работы в нём нужны мастера. Некоторые плотники, столяры, портные и сапожники, которые ещё не успели обзавестись семьёй, рискнули и ушли вместе с арзальскими караванами попытать счастья на новом месте, но до сих пор никто из них не решился проведать родных и рассказать о своей жизни в чудесном городе. Родственники довольствовались короткими новостями, которые по просьбе ушедших передавали им купцы из Зелёной страны.       В последний день ярмарки, как обычно, после окончания торговли начался праздник. Жевуны принесли множество разных кушаний и напитков, угощали купцов и угощались сами. Народу было много, и когда к ярмарке подошли парень и девушка с большими вещевыми мешками за спиной, на них никто не обратил внимания. Зато путники, особенно девушка, с большим интересом рассматривали пёструю толпу, в которой среди голубых кафтанов и платьев местных жителей виднелись зелёные одежды жителей Изумрудного города, а кое-где мелькали даже розовые жилеты Болтунов и жёлтые шляпы подданных Виллины. Только нигде не было видно людей в фиолетовом — Бастинда, в отличие от сестры, запрещала своим подданным покидать родину даже для торговли, и страна Мигунов уже давно была для остальных народов такой же закрытой и таинственной, как Пещера.       Путники о чём-то расспросили нескольких человек и подошли к коренастому купцу в зелёном с обрамлявшей обветренное лицо аккуратной бородкой.       — Добрый вечер! Вы глава каравана? — спросил парень.       — Вечер добрый. Да, я.       — У нас к вам просьба.       — Мы уже почти всё распродали, а остатки уже упаковали. Но если хотите, могу их показать, это недолго.       — Нет, мы не за этим. Мы хотим попросить вас взять нас с собой в Изумрудный город       Начальник пристально оглядел парочку и спросил:       — Вы уже давно здесь?       — С рождения, — немного удивлённо ответил парень.       — Странно. Вы не похожи на Жевунов — не жуёте всё время, и шляпы у вас без бубенчиков.       — Жевуны разные бывают, — насмешливо сказала девушка и с каким-то детским открытым интересом стала рассматривать главу каравана. Купец невольно улыбнулся и спросил:       — Что вы такого во мне увидели?       — Я в первый раз общаюсь с жителем Изумрудного города.       — Если вы в самом деле пойдёте с нами, то ещё на них насмотритесь, они вам даже надоесть успеют.       — Не успеют. Мы ведь ненадолго, посмотрим город и вернёмся. Купец усмехнулся.       — Вы сможете вернуться только лун через десять, когда в вашу страну соберётся следующий караван. А идти назад вдвоём даже не думайте.       — Почему?       — В лесах живут ужасные хищники, для которых вы такая же лёгкая добыча, как мышь для кошки.       — Мы с Гингемой общались и ничего, так что и со зверями как-нибудь поладим, — немного хвастливо заявила девушка.       — Дело ваше, конечно, раз вы такие отчаянные. Но я бы посоветовал вам пожить до следующего каравана в городе, даже с работой могу помочь. Чем вы занимаетесь?       — Я столяр и плотник, — ответил парень.       — Это отлично, работа для вас там найдётся — всем нужна мебель, дома тоже до сих пор строятся. А вы, девушка, что умеете?       — Я умею делать духи, лаки, краски для волос, ещё высаживаю клумбы и расписываю стены.       — Вот это да! Вы сможете трудиться в самом дворце! — воскликнул обрадованный купец. — Парфюмеров и художников у нас мало, а придворные дамы очень любят благоухать разными ароматами, да и сам Великий Гудвин до сих пор украшает свой дворец росписями и витражами. А клумб у нас в городе много, особенно в парке, над ними тоже надо поработать. Молодой человек и девушка переглянулись и радостно заулыбались.       — Хорошо, я вас беру. Как вас зовут?       — Миг.       — Эна. Я его жена.       — Я Бронг Рут. Ты будешь носильщиком, — сказал начальник каравана парню и обернулся к Эне. — А вы будете нести свои вещи, и только в особых местах — факел.       — В каких особых местах?       — В самых опасных. Факелами мы отпугиваем саблезубых тигров, которые живут в густых чащах около реки. После некоторого молчания Эна тихо спросила:       — Когда мы отправляемся?       — Завтра на рассвете, прошу не опаздывать. Эна, для похода переоденьтесь и закройте руки и ноги, а то вас комары заедят, их в лесу много.       Девушка недовольно нахмурилась, но не стала спорить.       Эта беседа произошла через несколько лун после необычной свадьбы, состоявшейся в маленькой жевунской деревушке Якка на севере Голубой страны. Долго после неё местные жители обсуждали неслыханное доселе посещение человеческого праздника мелкими зверями и птицами. Но вскоре жизнь вошла в привычное русло. На окраине деревни появился новый дом, в котором поселились молодожёны.       Эна не могла расстаться с Мигом даже на один день и тем более на одну ночь, поэтому молодой столяр временно отказался от заказов в других деревнях и занимался мелкой подсобной работой в Якке. Они ждали очередного похода купцов и старейшин в Лисоград, чтобы отправиться с ними посмотреть Лисье королевство, но обстоятельства сложились иначе, ещё лучше для Эны и ещё хуже — для её родных. Когда в Якке узнали о прибытии каравана из Зелёной страны, в доме старосты опять воцарилось беспокойство. Ант знал, что скрывать новость от дочери бесполезно — она всё узнает от птиц. Так и случилось. Как только Эна услышала о караване, она тут же рассказала о нём Мигу, а затем объявила родителям, что её мечта, наконец-то, сбылась и она отправляется в Изумрудный город.       Вечером всё семейство собралось обсудить дальнейшие действия. Миг заверил, что, в отличие от всех ушедших в Изумрудный город местных мастеров, они обязательно вернутся со следующим караваном. Но Ант и Армуна знали, что караваны ходят редко, поняли, что снова увидят дочь не раньше, чем лун через восемь-девять и горестно заплакали. Громче всех заревел Венд, которому было жалко расставаться с сестрой на такое долгое время, и который очень за неё обеспокоился. Миг и Эна с большими усилиями успокоили родственников и пообещали, что принесут из чудесного города кучу подарков.       Наутро молодые супруги отправились в сторону поместья Према Кокуса, где гости из других стран обычно устраивали ярмарку. Поместье находилось у самой дороги из жёлтого кирпича и примерно на равном расстоянии от самых дальних деревень страны, откуда можно было добраться в течение двух дней.       Расставание было гораздо более бурным, чем перед походом в Когиду, и на этот раз обильные слёзы были с обеих сторон. Эна с трудом высвободилась из объятий родных и пошла по дороге, немного пошатываясь от переживаний, так что Миг взял её под руку. Обычно сдержанная Эна в это утро не стеснялась крупных слёз, которые катились по её щекам. Миг вытер ей слёзы платком, словно ребёнку, и некоторое время она шла, держась за него. Но вскоре солнце взошло достаточно высоко, обогрело расстроенную девушку и окончательно высушило слёзы. К Эне вернулись силы и хорошее настроение, и она пошла своим обычным неторопливым плавным чуть неуверенным шагом.       Когда с первыми лучами солнца молодые супруги подошли к лагерю караванщиков, те уже тщательно накрывали тачки и тележки большими кусками плотной водонепроницаемой ткани и обвязывали их верёвками. Им помогали Жевуны, которые встали пораньше, чтобы проводить гостей. Бронг приветствовал новых участников похода, одобрительно посмотрел на Эну, одетую в куртку и штаны, и указал Мигу на большой тюк с лямками. Самые тяжёлые и твёрдые товары возили в тележках, а носили мягкие и более лёгкие. Бронг объяснил, что по пути часто устраиваются привалы, после которых носильщики и возчики меняются местами, чтобы в течение дня нагрузка на всех была примерно одинакова. Он посмотрел на Эну с двумя вещевыми мешками и предложил:       — Положите их на тележку. Вам будет легче идти.       — Я не хочу, чтобы мои вещи везли за меня, — ответила Эна.       — Очень рад слышать, что вы не уклоняетесь от работы, но она у вас ещё будет, причём очень ответственная. Поэтому берегите силы. Положите хотя бы мешок вашего мужа и несите только свой. Вас никто не упрекнёт.       Эна немного подумала и положила мешок Мига на одну из ещё не накрытых тележек.       — В походе меня надо слушаться, поскольку я главный, — добродушно, но твёрдо сказал Бронг.       — Хорошо, — буркнула Эна.       Вскоре караван длинной цепью тронулся в путь по жёлтой кирпичной дороге. Вместе с ним пошли несколько Жевунов, которым было по пути. Остальные провожавшие столпились на дороге, пожелали счастливого пути и замахали шляпами. Так под звон бубенчиков и началось путешествие молодых супругов в Изумрудный город.       Доставшийся Мигу тюк был большим и увесистым, но нести его было удобно, поэтому молодой столяр не очень уставал и рассматривал товарищей по походу. Вместе с ним и Эной караванщиков было четырнадцать человек, причём купцы несли и везли товары наряду с носильщиками, и поначалу нельзя было отличить одних от других, так как одеты все были почти одинаково. В середине шли два Болтуна в розовом и непрерывно переговаривались. Ближе к началу колонны покачивались две жёлтые шляпы и оттуда иногда слышались слова, произносимые со странным присвистыванием. Колонну замыкал Бронг с маленьким, но, судя по всему, весьма тяжёлым мешком за спиной. Миг предположил, что там золото.       Через пару часов сделали короткий привал. Караванщики уселись в густой тени росшего у самой дороги раскидистого дерева и перекусили бутербродами.       — Как впечатления? — спросил Миг у жены.       — Штаны жмут и натирают, и жарко в них, — сердито прошептала Эна. — Как ты в них только ходишь?       — Привык. Это всего на несколько дней.       — Ничего себе «всего»…       Караванщики с дружелюбным интересом посматривали на новых участников, особенно на Эну. Бронг объяснил молодым супругам, что женщины в таких походах участвуют очень редко, и невольно усмехнулся, добродушно и немного снисходительно, при виде того, как лицо довольной своей смелостью и исключительностью Эны расплылось в широкой улыбке.       После привала носильщики и возчики поменялись грузами. Миг отдал свой тюк одному из Болтунов, а сам покатил тележку. Он обратил внимание, что колёса тележек не стучат о кирпичи, потому что ободы покрыты каким-то серым веществом, и спросил у шедшего позади Бронга, что это такое.       — Это застывший сок фикусов, которые растут в лесах возле Розовой страны, — ответил начальник каравана. — Он липкий и упругий, поэтому колёса не стираются, не гремят и служат очень долго. Жаль, что эти растения не растут в нашей стране, а сок нельзя доставлять, он быстро густеет и становится таким, как сейчас. Поэтому Болтуны продают нам прямо целые колёса, уже намазанные соком.       С короткими и частыми привалами караван двигался весь день, надолго остановившись только пообедать и переждать пик полуденной жары. Жевуны понемногу прощались и уходили в сторону своих ферм и деревень, и к вечеру разошлись все. Поля с пшеницей и подсолнечником сменились нераспаханными пустошами, посреди которых всё чаще появлялись рощи. На ночлег караван остановился между двумя такими рощами, где на лужайке недалеко от быстрого чистого ручья чернело пятно кострища с обугленными деревяшками. Жители Зелёной страны так же, как и Жевуны, очень бережно относились к окружавшей природе и старались как можно меньше её засорять, поэтому стоянку выбрали в том же самом месте, где и несколько дней назад по пути на ярмарку.       Бутерброды, которые гостеприимные Жевуны натащили купцам, закончились, и на ужин пошли припасы, предварительно заготовленные уже самими караванщиками. Эна, немного поколебавшись, выложила из своего мешка все булочки, пирожки и прочие яства, которыми в дорогу её снабдила заботливая Армуна. Товарищи по походу с аппетитом съели угощение и устроили ей для отдыха лежбище из самых мягких тюков. Уставшая за первый походный день Эна устроилась поуютнее рядом с Мигом и стала слушать, что рассказывали друг другу сидевшие вокруг огня караванщики.       Рокс, пожилой спокойный купец из владений Виллины, который уже несколько раз бывал в Голубой и в Розовой странах, а в Изумрудный город ходил постоянно, поглаживал узкую острую бородку и говорил с легким присвистыванием:       — В нашей Жёлтой стране много всяких чудес. У нас начинается Большая река, но не из родника или озера, как обычные реки, совсем нет. Можете мне не поверить, но она течёт прямо с неба.       — Быть того не может! — ахнул один из новичков.       — Я был у её истока и сам видел. Недалеко от Кругосветных гор есть место, где всегда висят тучи, и из них с огромной высоты низвергаются целые потоки воды, а вокруг всё закрыто туманом из водяных брызг. Слишком близко подходить к тем потокам не даёт страшный шум, который слышен за десять миль.       — Вот это да! — оживлённо заговорил один из Болтунов. — У вас Большая река падает с неба, здесь течёт по земле, а в наших краях — уходит под землю! После того места, где в неё впадает наша Розовая река, она течёт всё быстрее. А перед самыми Кругосветными горами есть широкая и длинная пропасть, глубину которой никто не знает. Большая река падает в неё и исчезает под землёй.       — Получается, что река течёт с неба под землю? — спросил кто-то.       — Получается, что да, — ответил Болтун и недоумённо развёл руками.       — У нас всё может быть, — сказал один из арзальских купцов. — Если, как вы говорите, где-то здесь живут люди, которые ездят верхом на лошадях, то и река может течь с неба под землю.       — Кто такие лошади? — спросил Миг.       — Это такие звери, немного похожие на оленей, только без рогов, — ответил Рокс. — У нас в стране их много, они пасутся в степях.       — А что это за люди?       — Их очень редко видят в ваших лесах. Кто они такие, никто не знает, потому что они всегда скрываются прежде, чем к ним успеют подойти. Ведь лошади скачут впятеро быстрее бегущего человека.       — Почему эти лошади позволяют им залезать себе на спину? — немного недовольно произнесла Эна.       — Наверное, это волшебники, вот звери им и подчиняются, — ответил один из сторожей, долговязый жилистый парень с лихо торчащим из-под шляпы чубом. При упоминании волшебников все, не сговариваясь, умолкли и как-то быстро легли спать.       — Я очень хочу посмотреть, как река течёт с неба, — прошептала Эна, кутаясь в одеяло.       — Может быть, и посмотрим. Сначала надо добраться до города, — ответил Миг, устраиваясь так, чтобы Эне было удобнее лежать рядом с ним.       Ночь прошла спокойно, и наутро все двинулись дальше.       Рощи вокруг становились всё больше, смыкались между собой, и вскоре дорога уже шла по настоящему лесу. Откуда-то издали доносился стук топора — единственный признак того, что четырнадцать путешественников не одиноки и здесь есть ещё люди. Привычные звуки ударов ободряли Мига, которому было немного не по себе в таком диком лесу, гораздо более дикому, чем у входа в Пещеру.       Вершины деревьев постепенно сближались и, наконец, совсем сомкнулись. Караван шёл в царившей под тёмно-зеленым сводом полутьме. Топор замолк, и стало совсем тихо, только в ветвях перекликались птицы, да оба Болтуна что-то бормотали себе под нос. Мрачная торжественность покрытых мхами исполинских кедров и таксодиумов и стоявшая в воздухе сырость угнетали привыкшую к яркому солнцу, свежему воздуху и чистым водоёмам Эну, и она шла, понуро опустив голову. Полчища комаров звенели над видневшимися в чаще сквозь подлесок болотцами. Когда кому-то надо было отлучиться, весь караван останавливался, и тогда на путешественников налетали тучи насекомых. Обедать в таких условиях было неприятно, и Бронг сказал, что надо собрать силы и дойти без остановок до более сухой местности.       — Доберёмся до перекрёстка со столбом и там уже отдохнём как следует, — сказал он.       — С каким столбом? — поинтересовалась Эна.       — Скоро сами увидите.       После полудня деревья расступились, и стало видно солнце и ясное небо с несколькими облаками м. В траве и на кустах по бокам дороги появились яркие цветы, над которыми кружились такие же яркие бабочки, повеял свежий ветерок. К Эне снова вернулось хорошее настроение, она отошла в сторону, насобирала цветов и на ходу начала плести венок. Бронг сказал, что из колонны без особой надобности отлучаться нельзя. Эна слегка надулась, нехотя кивнула и водрузила венок на голову Мига.       Вскоре впереди показалась развилка. Влево уходила ещё одна дорога, такая же широкая, но не мощёная. Перед развилкой стоял столб с дощечкой, на которой была какая-то надпись. Караванщики расположились напротив перекрёстка на живописной полянке, а молодые супруги подошли к дощечке. Большими неровными буквами там было выведено

Путник, торопись! За поворотом дороги исполнятся все твои желания!

      — Глупость какая-то, — хмыкнула Эна. — Кто в это поверит?       — Кто это написал и зачем? — спросил Миг у подошедшего Бронга.       — Столб появился только недавно. Наверное, какой-нибудь ваш лесоруб подшутил над сородичами, которые начали уходить в город в поисках лучшей жизни.       — Эта дорога тоже ведёт к Изумрудному городу?       — Никто не знает, куда она ведёт. Несколько раз наши купцы из любопытства делали вылазки в ту сторону и видели вдали за деревьями очертания башен какого-то замка. Но после того, как однажды три караванщика, купец и два носильщика, решили узнать, что это за замок, и не вернулись, туда больше никто ходить не отваживался.       — Почему они пошли только втроём? Ведь здесь водятся чудовища, для которых три человека всё равно, что мышь для кошки, — спросила Эна.       — Они пошли на свой страх и риск, удержать их никто не мог. Их предупредили, что караван будет их ждать два дня, а потом уйдёт дальше, чтобы не подвергать опасности всех остальных. Когда через два дня они не вернулись, мы пошли дальше.       — Вы сказали «мы»? Так вы тоже были в том караване?       — Да. Более того, я был, как и сейчас, его главой. Я ведь уже давно хожу к вам в страну, раз десять точно был.       — Почему вы не запретили тем смелым парням отлучаться, как запрещаете нам?       — Я запрещал, но они меня не послушали. А что из этого вышло, вы и сами понимаете.       Бронг вздохнул и пошёл к лагерю, откуда уже пахло готовившимся на костре обедом.       — Не стоит даже думать об этом, — вполголоса сказал Миг при виде интереса, с которым Эна смотрела туда, куда уходила боковая дорога.       — Наверное, Рина мне рассказывала именно про этот замок, — ответила девушка. — Она говорила, что где-то в лесу к востоку от Лисьего королевства есть большой дом, где живут люди, которые убивают и едят животных.       — Может быть, они не только животных убивают, так что лучше с ними не встречаться.       Когда обед закончился, было ещё светло, но все очень устали, поэтому решили дальше не идти и заночевать прямо здесь. Караванщики собрали большую кучу хвороста и валежника, развели четыре костра и сложили товары в центр ограниченного кострами квадрата.       — Зачем вы развели сразу столько костров? — спросила Эна.       — Между ними мы в безопасности, — ответил Бронг. — В лесу полно диких зверей. Люди редко здесь появляются, и звери совсем их не боятся.       Словно в ответ на это, откуда-то из чащи донёсся глухой рёв. Эна замерла и стала напряжённо всматриваться в тёмные заросли на краю прогалины.       — Не бойся, к огню никто не посмеет подойти, — сказал Миг и обнял жену за плечи.       — Я не боюсь… почти, — прошептала девушка. — Просто я ещё никогда не ночевала в лесу. И лес здесь не такой, как у нас. Может быть, и звери более дикие.       — Приляг отдохни.       Эна не заставила себя уговаривать и тут же улеглась на мягкие тюки, завернулась в одеяло и вскоре задремала. Миг прилёг рядом и стал наблюдать за товарищами. Некоторые тоже дремали, другие занимались мелкой починкой одежды, обуви и тележек.       Наступила ночь, и из-за тучи выглянула яркая, начинавшая убывать луна. Бронг назначил двух сторожей, которые должны были следить, чтобы костры не потухали, и в случае появления врагов всех разбудить. Ещё двое в середине ночи должны были их сменить.       Несмотря на усталость после трудного перехода, Мигу было тревожно, и он никак не мог заснуть. Как и Эна, он ещё ни разу не ночевал в таком глухом лесу и вздрагивал всякий раз, когда вдали раздавался чей-то рёв. Наконец, он понемногу стал засыпать, как вдруг со стороны дороги из жёлтого кирпича послышался странный дробный стук. Он становился всё громче, можно было даже различить поступь четырёх ног. Миг приподнялся на локте, несколько дремавших купцов тоже привстали и глядели туда, откуда доносился топот, но стук начал понемногу стихать, пока совсем не затих, а из чащи так никто и не показался.       — Кто это? — наконец, решился задать вопрос Миг. — Олени?       — Так громко олени не скачут, — возразил Бронг. — Кто-то другой, а кто — не могу сказать.       — Наверное, это тот лесной волшебник, который ездит на лошади. Он прошлой ночью услышал, что мы говорим о нём и теперь бродит где-то неподалёку, — обеспокоенно заявил носильщик с чубом.       Потревоженные караванщики стали прислушиваться, но безмолвие ночи нарушали только отдалённые крики сов, и вскоре все снова улеглись и мирно проспали до утра.       На следующий день вдоль дороги всё так же тянулись густые заросли, и всё чаще из глубины леса доносились голоса зверей. Несколько раз впереди на дороге мелькали какие-то чёрные тени, которые быстро и бесшумно исчезали в кустах.       На обед остановились на освещённом солнцем пригорке, за которым местность заметно понижалась. Дорога из жёлтого кирпича ныряла и пропадала в тёмно-зелёном море растительности, за которым вдали что-то слабо блестело. Бронг сказал, что это и есть Большая река, а за ней начинается Зелёная страна. Эна обрадовалась, но глава каравана покачал головой и сказал:       — Радоваться будем, когда окажемся на берегу реки. Сейчас начинается самое сложное.       Когда перед обедом все собрались у костра, Бронг сказал:       — Для тех, кто с нами в первый раз — объясняю, для остальных — повторяю. Остался самый трудный участок пути — лес, в котором водятся саблезубые тигры. Эти очень большие и свирепые хищники часто нападают на людей. Идти придётся ночью, потому что они боятся огня, а днём огонь не так заметен. Сейчас все ложимся и спим до самого вечера. Когда стемнеет, отправляемся в путь, но не цепочкой, а как можно ближе друг к другу. Восемь человек зажигают факелы и идут два спереди, два сзади и по два слева и справа от возчиков и носильщиков. На всякий случай факелоносцы в другой руке держат орудия для защиты, носильщики тоже, возчики кладут его на тележки перед собой, чтобы в любой момент схватить. Всё понятно? Задавайте вопросы, если что-то неясно.       — Долго по этому лесу идти? — спросил Миг.       — Не очень. Он тянется довольно узкой полосой в низине вдоль Большой реки, — ответил глава каравана.       — А зачем вы ходите через этот лес? Лучше бы нашли другую дорогу, пусть более длинную, но не такую опасную, — сказала Эна.       — Мы пробовали, но везде выходили к болотам, по которым с тяжёлым грузом нельзя ни пройти, ни проехать. Кирпичи мешают дороге превратиться в такую же непролазную грязь.       После обеда все улеглись в тени росших посреди поляны кустов. Эна свернулась клубочком, прижалась к Мигу спиной и быстро заснула молодым крепким сном. Но сам Миг опять не мог заснуть и не только потому, что не привык спать днём. Он вспоминал слова Бронга перед походом о том, что Эна будет нести факел. Значит, она пойдёт не в безопасной середине, а с краю. Воображение молодого столяра нарисовало страшную картину — громадный зверь прыгает из кустов, сбивает девушку с ног и вонзает длинные клыки ей в горло… Только сейчас Миг вдруг ощутил с небывалой ясностью и силой, как ему дорога его любимая и как хрупка человеческая жизнь. Он лёг рядом с женой и нежно, словно в последний раз, её обнял и прижался к ней. Эна слегка улыбнулась сквозь сон. Тепло родного человека быстро успокоило и расслабило юношу, и он уснул.       Когда молодые супруги проснулись, солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Караванщики нарубили смолистых веток и с большим запасом сделали несколько десятков факелов, наскоро перекусили и собрали вещи. На этот раз большинство вещей было сложено на тележки, и носильщики надели на спину только самые лёгкие тюки. Затем Бронг назначил факелоносцев. Миг и Эна оказались в их числе.       — Вы, как новички, пойдёте впереди, — сказал он. — Если тигры выйдут на дорогу, говорите об этом, чтобы все слышали, и светите прямо на них. Если они всё же будут приближаться, передавайте факелы кому-нибудь из носильщиков и прячьтесь в середину. А это вам на всякий случай.       Начальник каравана протянул топор и длинный нож для масла. Миг взял привычный для него топор, хотя непривычно было то, что ни разу ещё он не брал топор в руки, чтобы им ударить кого-то, зверя или человека. Молодой столяр вспомнил нехорошее наваждение, слегка подбросил топор в руке и твёрдо сжал гладкую рукоятку.       Эна посмотрела на доставшийся ей большой нож с немного округлившимися глазами и приоткрытым ртом и перевела полный недоумения взгляд на Бронга.       — Если тигр бросится на вас или на кого-то другого, бейте его как можно сильнее, — спокойно ответил на её немой вопрос начальник каравана и добавил мягче: — Я понимаю, что вы никогда никого не убивали и даже не пытались кому-то повредить, но сейчас вы должны быть готовы защитить и себя, и других людей, в том числе вашего мужа. Мы все зависим друг от друга и должны в любое мгновение придти друг к другу на помощь.       Эна потупилась и молча кивнула. Бронг махнул рукой, и караванщики плотной почти бесшумной толпой, озаряемой красноватым светом факелов, начали спускаться по дороге в страшный лес.       Миг шёл впереди и внимательно смотрел на дорогу. Происходившее было настолько необычным, что ему порой казалось, что он спит и видит тревожный сон. Юноша представлял, что шедшим здесь на новые места его соплеменникам было так же страшно, и неудивительно, что никто из них до сих пор не решился проделать обратный путь. А может быть, даже не всем удалось благополучно пройти жуткий лес? Миг с детства был наслышан о происшествиях в этом лесу, но он старался отгонять нехорошие мысли.       Факел в руке весело потрескивал и казался островком безопасности в мире, внезапно утратившим размеренность и спокойную безмятежность и ставшим чужим и враждебным. И, конечно, его очень поддерживало то, что рядом была Эна. Чтобы её защитить, Миг был готов сразиться с кем угодно, и эти мысли придавали ему сил и уверенности. Конечно, больше всего на свете Миг хотел, чтобы сейчас его любимая не подвергалась смертельным опасностям, а мирно спала рядом с ним в их просторном новом доме на окраине Якки. Но Эна была здесь. Даже в такой ситуации она не забывала заботиться о внешности и держала факел подальше от одежды, а свои длинные волосы полностью убрала под шляпу и надвинула её на самые брови, словно шляпа могла уберечь от нападения. Но всё же было заметно, что обстановка её не столько пугала, сколько интересовала, хотя вокруг были видны только слабо освещённые ближайшие кусты, стволы и ветви деревьев, между которыми всё тонуло в непроглядной черноте.       Вдруг стоявшую до сих пор тишину прорезал пронзительный крик, от которого у Мига прошёл мороз по коже. Эна остановилась так резко, что на неё чуть не налетел шедший позади и чуть слышно что-то шептавший носильщик-Болтун. Остальные караванщики тоже остановились. Крик повторился, дикий, переливчатый, и закончился захлёбывающимся воплем, к которому присоединилось низкое рычание. Путешественники стояли в кольце своей защиты из света факелов и прислушивались, но вокруг опять воцарилось безмолвие.       — Идёмте, — наконец, негромко произнёс Бронг, и четырнадцать человек, которые почувствовали себя неуютно наедине с разгулявшимися в ночи силами, двинулись дальше.       Вскоре караван оказался на дне широкой ложбины, склоны которой поднимались над дорогой на несколько метров. Для нападения сверху место было очень подходящее, поэтому все подняли факелы повыше. Неожиданно Эна сбавила шаг и прошептала Мигу:       — Там кто-то есть.       — Где?       — Вон там, за кустами.       Впереди слева дрогнули ветки еле видного в полумгле орешника. Миг ещё крепче сжал в руке топор.       — Держись рядом со всеми, — сказал он Эне, вышел немного вперёд и поднёс факел ближе к зарослям слева. Ветки опять шелохнулись, послышался тихий треск валежника, словно кто-то отходил от огня подальше в чащу. Миг окинул взглядом нависавший обрыв, поравнялся с Эной и шепнул:       — Если посмотришь наверх, не пугайся, иди так же спокойно.       Девушка искоса взглянула наверх и тут же опустила голову так низко, что шляпа скрыла всё лицо.       — Не бойся, — продолжал Миг. — Я думаю, что они давно уже за нами следят, но боятся огня. Если они не напали с самого начала, то и сейчас не нападут.       Эна ничего не ответила. Миг постарался унять волнение, охватившее его, когда он посмотрел наверх и увидел в чаще несколько пар зеленоватых глаз, пристально смотревших прямо на него. Он обернулся и понял, что остальные тоже их заметили. Неопытные новички, которые везли тележки, выглядели испуганными, одного из носильщиков била мелкая дрожь. Оба Болтуна скрючились, словно стараясь стать меньше, но продолжали что-то испуганно шептать. Шедшие по краям с факелами купцы выглядели спокойными, и красноватый свет отбрасывал глубокие тени на их каменные невозмутимые лица.       Внезапно позади раздалось мощное хриплое рычание, ему ответило такое же рычание спереди. Миг и Эна нерешительно остановились и посмотрели на Бронга. Тот молча махнул рукой, и они двинулись дальше. Время от времени то ближе, то дальше в чаще слышались рёв, сопение и треск сучьев под громадными лапами. Вскоре далеко впереди на дороге появилась тёмная фигура, но люди продолжали приближаться, и фигура исчезла в кустах. Миг и Эна с замиранием сердца поравнялись с кустами, однако никто оттуда не выскочил, зато поодаль на дороге виднелись уже две фигуры.       — Они с нами играют, как с добычей, — тихо произнёс кто-то за спиной у Мига. Молодой столяр вспомнил о словах Бронга про кошку и мышку и понял, что идти вдвоём там, где даже четырнадцать человек чувствуют себя на волосок от гибели, было бы полным безумием. Тем временем две фигуры впереди исчезли, но время от времени из кустов впереди показывалась и сразу пряталась чёрная голова с горящими глазами, а на дорогу из жёлтого кирпича прямо под ноги путникам откуда-то вылетали обглоданные кости.       — Я больше не могу, — простонал ещё кто-то.       — Мы уже почти пришли, — послышался в ответ твёрдый спокойный голос Бронга.       Деревья, понемногу проступавшие в предрассветной мгле, стали расходиться в стороны, дохнул свежий ветер. По всему было видно, что близко опушка. И тут сзади прогремел оглушительный рёв. Все обернулись и, наконец, увидели своих неприятелей. На дороге стояли четыре бурых пятнистых зверя, напоминавшие огромных кошек с непомерно длинными белыми клыками, и свирепо смотрели вслед удаляющейся добыче. Видимо, караван уже пересёк границу их владений, они больше его не преследовали и только провожали яростным и разочарованным рычанием. Когда купцы удалились настолько, что зверей не стало видно во тьме, все вздохнули с облегчением.       Через пару миль сквозь уже довольно редкие деревья проглянуло бледневшее небо, ветер подул сильнее, и караван вышел на опушку страшного леса. Впереди показалась река. Между ней и лесом была довольно широкая полоса открытого пространства, поросшая высокой травой и отдельными группами кустов и деревьев. Но Бронг приказал отойти как можно дальше от леса, и привал устроили в нескольких десятках шагов от воды, где заканчивалась дорога из жёлтого кирпича.       Как только вещи были сложены, караванщики устало опустились на траву, и дало о себе знать нервное напряжение последних нескольких часов. Несколько человек заплакали, словно Жевуны, другие бессильно лежали или сидели, уронив голову на руки. Один из носильщиков был в глубоком обмороке, на него брызгали водой, стараясь привести в чувство. Эна крепко обняла Мига и долго молчала. Миг чувствовал, как сильно бьётся её сердце и как глубоко она дышит.       — Как себя чувствуешь? — спросил юноша через некоторое время.       — Мне ещё никогда не было так страшно, — призналась Эна. — Зато я увидела саблезубых тигров и не жалею, что побывала здесь.       — Я думал, что с ними ты, как с Лашкой, тоже захочешь поговорить.       — Я сначала хотела, но потом передумала.       — Почему?       — Не было смысла. Добровольно с миром они бы нас всё равно не отпустили, а угрозы бы их только насмешили.       Тем временем к ним неспешной походкой человека, выполнившего тяжёлую ответственную работу, подошёл Бронг и сказал:       — Ну что, молодые люди, вы хорошо справились со своими обязанностями. Поздравляю вас с первым переходом через Тигровый лес! Не у всех получается так спокойно его преодолеть.       Миг посмотрел в сторону постепенно приходившего в себя носильщика.       — Не буду вам мешать, отдыхайте. Здесь мы в безопасности — тигры никогда не выходят из леса, они избегают открытых пространств и яркого света. А других хищников поблизости нет — никто не смеет охотиться во владениях тигров.       Во сне Эна несколько раз невольно дёргалась, будила Мига и просыпалась сама. Она говорила, что ей приснились тигры, но Миг и так всё понимал. Ему тоже грезились чёрные грозные силуэты, которые постоянно выбегали на тропинку, пропадали и снова появлялись в отдалении. Некоторое время молодые супруги лежали и слышали по соседству сонные стоны и причитания — многие другие караванщики спали тоже плохо. Теперь Миг хорошо понимал, почему товары из других стран, даже те, которые на первый взгляд ничего особенного из себя не представляли, такие дорогие. При мысли о том, что хрустальные шарики, красовавшиеся на их шляпах, доставлены в их страну ценой таких переживаний, а, может быть, и чьей-то жизни, ему стало не по себе. Миг не стал делиться своими мыслями с женой, тем более, что Эна снова вскоре заснула, и с нежностью смотрел, как она мирно посапывала во сне своим чуть вздёрнутым носом с закруглённым кончиком. Потом задремал и он, на этот раз более спокойно.       Когда все мало-помалу проснулись, солнце стояло высоко. После нескольких дней, проведённых в прохладном сумраке леса, жара показалась сильнее обычной. Эна захотела искупаться, но Бронг покачал головой и сказал:       — В заводях у берегов встречаются крокодилы — большие зелёные чудовища с длинной пастью, полной острых зубов. Они часто нападают на тех, кто неосторожно зайдёт в воду, поэтому купаться в Большой реке нельзя.       — Что-то много у вас тут всяких чудовищ, — недовольно ответила Эна и вздохнула.       — Если вы очень хотите освежиться, то немного подождите. На том берегу будут маленькие чистые речки и озёра, в которых чудовищ нет. Пока можете одеться полегче. Леса закончились, дальше начинается наша страна. Она очень похожа на вашу.       Эна обрадовалась и ушла в ближайшие кусты переодеваться, а Миг посмотрел на другой берег. Прямо напротив так же в нескольких десятках шагов от воды снова начиналась дорога из жёлтого кирпича. Она уходила в даль и терялась среди жёлтых полей и перелесков.       Вскоре Эна вышла из кустов в своём лёгком голубом платье с жёлтыми и белыми цветами, достала зеркальце с драконами, расчесала волосы и надела шляпу. От вида прихорашивавшейся Эны в обычном платье на Мига словно повеяло домашним уютом, появились спокойствие и радость от того, что в мире, кроме мрачных лесов и смертельных опасностей, ещё остались красота и счастье. Другие купцы тоже украдкой посматривали на преобразившуюся девушку, и вскоре от владевшего ими подавленного настроения не осталось и следа. Все понемногу оживились, заулыбались и взбодрились. Миг догадался, что все почувствовали то же, что и он, и мысленно порадовался, что Эна невольно одним своим видом так быстро воодушевила приунывших товарищей. Он не испытывал никакой ревности. За время похода совместное преодоление опасностей сплотили всех караванщиков, в том числе и новичков, в единую дружную компанию. Эне, как единственной девушке, все уделяли повышенное внимание, по возможности старались окружить комфортом, во время еды отдавали самые вкусные яства, но в остальном относились как к товарищу. Если даже кто-то и испытывал к ней симпатию большую, чем просто дружескую, то прятал её в себе и не выказывал.       После обеда началась подготовка к переправе через реку. Купцы вынесли из густой рощи невдалеке две большие лодки, спустили их на воду и сложили в них товары и тележки. Миг помогал при погрузке и заодно поинтересовался, почему через реку нет моста.       — Может быть, когда-то здесь и был мост, — ответил Бронг. — Но сейчас он никому не нужен. На этот берег никто не стремится, сам понимаешь, почему. Однажды зашёл разговор о строительстве, но все окрестные жители испугались, что тигры по ночам будут переходить реку по мосту и нападать на деревни. Кроме того, для строителей представляли бы большую угрозу крокодилы. Поэтому мост так и не построили, и мы переправляемся на лодках.       — А зачем вы их прячете в чаще? — спросила Эна.       — Иногда во время сильного ливня река разливается и подтапливает берега. Чтобы лодки не унесло, мы их привязываем к стволам деревьев.       — Но ведь тигры не выходят из леса, почему местные жители их боятся? — полюбопытствовал Миг.       — О настоящих повадках тигров мало кто знает. Все предпочитают представлять себе опасность больше, чем она есть.       Эна саркастично усмехнулась и сказала:       — У нас так же.       — Люди везде одинаковы, — задумчиво ответил Бронг.       Караванщики поровну расселись в лодках, и вскоре шесть пар вёсел вспенили речную воду.       Миг и Эна ещё никогда не плавали на таких больших лодках по такой широкой реке и с интересом смотрели, как берег постепенно удаляется, и вокруг простирается водная гладь. Ближе к середине почувствовалось довольно сильное течение, и гребцы посильнее налегли на вёсла, чтобы лодки не сносило в сторону от курса.       — А если мы поплывём по течению, то куда попадём? — спросила Эна.       Рокс ответил:       — Смотря какого берега держаться. Если правого, то к ним. — Он кивнул на обоих Болтунов.       Услышав, что разговор зашёл об их родине, коренастые купцы в розовых кафтанах тут же наперебой затараторили:       — Надо доплыть почти до самых Кругосветных гор, там в Большую реку впадает наша Розовая река. Поворачиваем и вверх по ней поднимаемся прямо к нашему Розовому городу. Приезжайте к нам, у нас очень красиво! Наша правительница фея Стелла очень добрая, мы живём очень хорошо, никакую дань ей не собираем. Наоборот, она делает нам разные подарки, часто устраивает праздники и гулянья, всем всегда помогает в трудном случае.       — А если держаться левого берега? — спросил Миг, которого заинтересовало красноватое пятно на этом берегу ниже по течению.       — Там ещё хуже, чем у вас! Там скоро начинаются владения злой Бастинды, и горе тому, кто туда случайно попадёт!       — Это Фиолетовая страна? Я давно хочу там побывать, — сказала Эна.       — Об этом даже думать нельзя! — воскликнули Болтуны хором. — Бастинда сразу всех убивает или забирает в рабство.       От волнения они даже ненадолго замолчали, чтобы перевести дух. Купец в жёлтом воспользовался этим и заговорил:       — А если плыть вдоль левого берега вверх по течению, то достигнем моей родины, и туда можно смело приходить, у нас гостям всегда рады.       Наконец, лодки достигли берега. Миг первый ступил на землю Зелёной страны и помог выйти Эне, которая была несколько разочарована тем, что за время их плавания крокодилы так и не показались. Бронг несколько церемонно приветствовал их в своей стране. После разгрузки купцы спрятали лодки в ближайшей роще и двинулись дальше по дороге из жёлтого кирпича.       Вблизи страна и в самом деле напоминала страну Жевунов. Вокруг тянулись поля, на которых работали люди в очень похожей одежде, кое-где виднелись круглые фермерские домики с остроконечными крышами в виде шляп. Только всё — дома, изгороди, одежда — было зелёное. После мрачного и опасного леса Эна с радостью смотрела на пейзаж, который ещё несколько дней назад казался ей скучным и надоевшим.       Работавшие на полях Арзалы при виде каравана радостно махали руками и выбегали на дорогу, чтобы что-нибудь купить. Им продавали товары, специально отложенные для возможной продажи по пути, а часть товаров, предназначенную для торговли в самом городе, не трогали. Миг понял, что самые лучшие и редкие товары вроде плодов кроличьих деревьев купцы приберегают для более богатых горожан.       Около первой встретившейся на пути деревни караван остановился на ночлег. Местные жители купили всё, что им было надо, а потом разместили усталых путников у себя. Староста деревни, как и купцы, посчитал, что даме нужно предоставлять всё самое лучшее, и пригласил молодых супругов к себе. Когда за ужином он узнал, что отец его гостьи тоже староста, он рассмеялся и сказал, одобрительно кивая головой:       — Я сразу понял, что вы не простого происхождения. Обычная Жевунья ни за что бы не пошла через Тигровый лес. Сколько тут ни проходило ваших сородичей, среди них были только молодые смелые парни, такие, как ваш почтенный супруг.       Эна была очень польщена комплиментами и даже немного покраснела от удовольствия, но Мигу такое высокомерие, несвойственное даже самым зажиточным Жевунам, пришлось не по душе. «Если деревенские старосты здесь такие напыщенные, то какие же будут городские богачи?» — подумал он.       На ночь гостей разместили в зелёном домике, очень похожим на гостевой домик в усадьбе Стинов. Миг и Эна с наслаждением растянулись в мягкой постели и слушали, как за окном стрекочут ночные насекомые.       — Прямо как дома, — нарушила молчание Эна.       — Да… Здесь так же строят дома и одеваются, как и у нас. Наверное, и в Жёлтой стране так, и в Розовой. Видно, все мы — один народ, только предпочитаем разные цвета.       — Почему тогда здесь никто не жуёт, не ревёт и не гогочет?       — Не знаю… — задумчиво ответил Миг. — Бронг сказал, что люди везде одинаковы.       — А ещё Бронг сказал, что завтра к обеду мы уже придём в Изумрудный город. Миг, ты исполнил мою мечту. Спасибо тебе!       Молодой столяр даже в полумраке увидел, каким счастьем сияют глаза Эны, и все трудности путешествия показались ему уже не столь значительными.