***
Знакомая атмосфера клуба вызвала нежелательное чувство дежавю. Кларк уже никогда не станет здесь своей, так же, как и не ощутит иррационального счастья, которое раньше охватывало её при виде Беллами. Он совсем не изменился, и Кларк не понимает, почему вообще ожидала увидеть какие-либо изменения — времени с их последней встречи прошло не так много. Беллами всё так же улыбчив, так же добр — это можно заметить даже издалека лишь по языку его тела. Он расслаблен, будто за последний месяц не лишился любимой девушки и почти не лишился лучшей подруги. Позже Кларк заметит новую привычку Беллами: он часто поправляет волосы, откидывая локоны со лба. Раньше ей казалось милым то, как кудряшки спадали на карие глаза парня, но не теперь. Теперь один вид Беллами пробуждает где-то глубоко в груди Кларк отдалённое, давно забытое чувство, смахивающее на вину. Она не позволяла себе даже думать о том, как сильно ранила своего бывшего парня, так как его бесконечно доброе сердце не заслуживало такого обращения. Но Беллами всё понимал. Он убедил себя, что человек, подобный Кларк — это большая редкость, и такое сокровище нужно Лексе гораздо сильнее, чем ему самому. Это можно было пережить, забыть и выстрадать. — Здравствуй, принцесса. Беллами всё так же тактичен. Кларк выдавливает из себя улыбку. Она снова напоминает себе, что ей действительно нужно поговорить хоть с кем-то, кроме девушки, которая может свести любой разговор к сексу. Только вот Лекса уже пару недель с ней не спит. — Что тебя сюда привело? Я думал, ты покончила со всем, что со мной связано, — Кларк бросает в холод от этих слов, но Беллами не закончил подтрунивать над ней. — Кроме, конечно, моей лучшей подруги. — Ты знаешь, что я не хотела причинить тебе боли, — тихий, едва различимый за громыхающей музыкой голос Кларк отрезвляет Блейка. Он возвращает своему лицу осмысленное выражение и отгоняет от себя клиентов, освобождая место для бывшей девушки. Она улыбается — как бы Беллами ни был расстроен и одинок, он остаётся джентельменом. За это Кларк его и любила до сих пор. Парень, сидящий рядом с ней — это напоминание о тех днях, когда в душе Кларк не было ни одного светлого пятнышка. Вот только именно благодаря ему она стала тем, кто она есть. Здесь мало чем гордиться, но блондинка знает, что осталась в неоплатном долгу перед Блейком. — Я знаю. Всё я знаю, принцесса. Что-то случилось? — Значит, я не могу навестить своего близкого друга без повода? — Кларк игриво вздёргивает бровь и улыбается, пытаясь показаться расслабленной. — Я не стал бы так тешить моё самолюбие, Кларк. Беллами усмехается в миллионы раз правдоподобнее Кларк. Её совесть просыпается и убеждает блондинку прекратить никому не нужный цирк. Она глубоко вздыхает и садится рядом с Беллами. — Ты можешь рассказать мне, что бы это ни было. У меня, знаешь ли, не так много прав на осуждение. Кларк всё ещё молчит и собирается с мыслями. Лекса не выходит у неё из головы: её отрешённый взгляд, заторможенные движения и усталый вид. Ничто так сильно не пугало Кларк, как состояние её девушки в последнее время. — Давай же, Гриффин. Ты зря приехала сюда, если не собиралась поболтать со мной по душам. Беллами полностью разворачивается к Кларк, берёт её ладонь в руки и ободряюще улыбается. Она заставляет себя посмотреть в карие глаза. Ломаться действительно нет смысла — Блейк единственный на всём свете, кто мог бы её сейчас понять и дать хороший совет. В конце концов, он знает Лексу уже много лет. — Это Лекса, да? — вдруг догадывается он. — Что с ней? Она снова сидит? Я знаю, что она была чиста около месяца. Говори же, Кларк. — Она чиста… наверное. Ну, мне так кажется. Просто Лекса будто бы не Лекса. Кларк понимает, что у неё нет подходящих слов, чтобы подробно описать ситуацию. Остаётся только надеяться на Беллами и его неизменную проницательность, давшую сбой лишь раз за всё время их знакомства, когда он не заметил, что его девушка увлеклась его лучшей подругой. Блондинка выдёргивает свою ладонь из рук парня — ей вдруг ужасно захотелось перебирать пальцами нитки, торчащие из старых джинсов. Но Беллами молчит. Молчит долго, и Кларк кажется, будто он чего-то от неё ждёт. — Такое у неё бывает. Она стало другой после Эйдана. И снова это имя. Кларк так привыкла слышать его по ночам, когда Лекса что-то бормочет во сне. Пытаться достучаться до неё оказалось бессмысленным. При свете дня звук мужского имени заставлял зелёные глаза тускнеть, их обладательница прерывала любой вид деятельности и могла часами молчать. Такие бойкоты научили блондинку держать язык за зубами, а любопытство — на коротком поводке. — Расскажи мне о нём, — просит она Беллами. — Ну уж нет. Это касается Лексы и только Лексы. Тебе самой придётся всё выведать.***
В комнате темно и немного холодно. Видимо, Лекса решила открыть окно, чтобы выпустить дым от сигарет, но Кларк всё равно ощущает его на своей коже. С тех пор, как её девушка вернулась из долгого и запутанного путешествия по личному аду, она хранила по пачке в каждой куртке. Кларк долго не могла привыкнуть к запаху. А потом ей стало всё равно. Она как-то застала Лексу в её офисе курящей. Яркий огонёк сигареты горел в полумраке офиса, пока его хозяйка неотрывно пялилась в экран ноутбука. В тот день Лекса прожгла любимую рубашку и даже не заметила этого. А неделей позже обожгла губы о фильтр. Кларк до сих пор не может забыть шипение, которым отзывалась её девушка на самый нежный из возможных поцелуев. — Ты спишь? — голос блондинки звучит неестественно в абсолютной тишине спальни. Лекса не отвечает вслух, но качает головой, не отрывая её от подушки. — Тяжёлый день? — в ответ лишь кивок. Кларк не пытается завести разговор. Она снимает свитер и джинсы, идёт в ванную, а вернувшись, обнаруживает Лексу в точно такой же позе: по шею укрытой одеялом и лицом в подушку. Гриффин заползает в кровать, слегка дрожа, потому что футболка и трусы не очень-то спасают от декабрьского холода — отопление ей никогда не помогало. Лекса не двигается и будто бы не дышит, но Кларк знает, что она не спит: через минут сорок она встанет покурить и застрянет около распахнутого настежь окна на часа два. Они не раз встречались так на кухне посреди ночи. Одна вышла покурить, другая — выпить воды и найти первую. Загнать Лексу в кровать довольно сложно. Она отчаянно борется с организмом, нуждающимся во сне, когда движение на другой стороне кровати вдруг придаёт ей бодрости. Знакомое прикосновение вызывает табун мурашек по спине блондинки. Лекса легко скользит пальцами по её выступающим позвонкам, а потом, как ни в чём не бывало, обнимает её, прижимаясь грудью сзади. Она не предпринимает никаких попыток зайти дальше — просто обхватывает талию девушки, как всегда делала это раньше. — Это был тяжёлый день… без тебя, — едва слышно бормочет полусонная шатенка. Лекса привычно зарывается носом в золотистые локоны и глубоко вдыхает едва заметный запах шампуня. Кларк испытывает непреодолимое желание накричать на неё, обвинить во всех смертных грехах и выплеснуть всё напряжение за последние недели. Но она этого не делает. Она только прислушивается к чужому дыханию, молча наслаждаясь крупицами контакта, предложенными Лексой. — Мне начинало казаться, что ты забываешь обо мне. После тяжёлого дня у тебя всегда есть я. — Иногда я чувствую себя так, будто возвращаюсь к тому периоду. После случившегося, трудно привыкнуть к хорошему. Лекса не спала и не планировала уснуть. Её голос твёрд и спокоен. Кларк не помнит, слышала ли когда-либо столько горечи в словах своей девушки. — Ты о.? — Об Эйдане. Блондинке тянется к руке, покоящейся на её талии, подносит её к губам и целует костяшки. Лекса вздрагивает, и Кларк улыбается самой себе — она не одна пострадала от внепланового целибата. — Он был моим братом. На девять лет младше. Совсем ребёнок. Лекса замолкает. Кажется, она ждёт чего-то, какой-то реакции. Кларк не знаете что сказать или как её поддержать. Она не видит глаз Лексы, а голос девушки спокоен и ровен — Кларк уверена, за ним прячется буря эмоций — но Вудс никогда не позволит себе потерять самообладание. Больше не позволит. Тяжёлые времена прошли, и вместе с ними прошли вспышки гнева, безалаберное поведение и, возможно, тяга к наркотикам. Кларк знает, что Лекса больше не пользуется наличными. Они ей просто не нужны. — Мне было двадцать один. Кое-кто подбил меня закупить кое-что… Кларк знает, что это за кое-что. Лекса продолжала, пока блондинка прижималась губами к тёплой, мягкой ладони своей девушки. — В тот день Эйдан оставался у меня — родители привозили его погостить, когда уезжали вместе на какой-нибудь модный курорт. Дебильные попытки спасти брак. Кларк знает, что звук, который она только что услышала — всхлип. Но она также знает, что глаза Лексы сухие. Она не позволит себе расплакаться до того, как закончит. — Я думала, он спит. Я была полностью уверена. Кто мог знать, что он тенью проскользнёт за мной в машину? Я могла знать — он ведь так боится оставаться один, особенно ночью. Кларк чувствует, как трясутся плечи Лексы, но голос её такой же ровный, как и в начале разговора. Блондинка ничего не говорит, она лишь прижимает к себе руку Вудс и дышит глубже, потому что собственные слёзы уже собираются в уголках глаз. — Он спрятался на полу около задних сидений. Не издал ни звука — чёртов маленький ниндзя. Когда я оказалась около притона, адрес которого выбила у Беллами, Эйдан, наверное, уже был жутко перепуган. Я вышла, даже не подумав закрыть двери. В своё оправдание могу сказать, что волновалась, будто должна была встретить президента. Хотя, нет мне оправдания. Я разговаривала с торгашом довольно долго — он не был доволен тем, что мелкая девчонка вдруг включила характер и послала его к херам собачим, стоило ему недвусмысленно намекнуть на что-то настолько же мерзкое как секс с наркодиллером. Он начал громко ругаться и кричать, размахивать руками. Надо было перестать над ним смеяться, сломать его хилое лицо и бросить валяться в луже собственной крови. Ярость, досада и ненависть так отчётливо прозвучали в голосе Лексы, что Кларк не выдержала и резко развернулась в кровати. Она схватила лицо своей девушки, нежно проведя по щекам большими пальцами. Её ладони сразу же намокли — из прекрасных зелёных глаз водопадами текли слёзы. Лекса отчаянно цепляется за подол просторной футболки Кларк, прижимается к ней и прячет лицо в сгибе между шеей и плечом. Они переживут это. Они пройдут через всё. Они ведь обе так этого хотят. Лекса делает глубокий вдох, пытаясь остановить слёзы. В объятиях Кларк должно быть тепло и уютно, но она этого не чувствует. Она опять не здесь. Она на грязной, совсем не освещённой улице смеётся в лицо мужику с фигурой фонарного столба. Он зол, чертовски зол, но Лекса его не боится — он её забавляет, пока она не слышит громкий окрик, прозвучавший таким знакомым тонким голоском. Тело Лексы содрогается в руках Кларк при воспоминании о том, как сильно она ждала того дня, когда её братишка станет мужчиной, которым она будет гордиться. Эйдан здесь, он совсем рядом. Часть Лексы этому была несказанно рада, а другая молилась, чтобы мальчик не подходил ближе. Следующий крик Эйдана прозвучал громче, ближе. Паренёк бежал — его светящиеся кроссовки сверкали в темноте, и Лекса была готова заплакать прямо там. Она не могла знать, что уже плачет, дрожа в объятиях единственной девушки, способной вывести её из этого кошмара. Но она не единственная, кто боится. Барыга перед ней достаёт из-за пояса спортивных штанов пистолет. Его рука-зубочистка трясётся с оружием. Холодок пробегается по спине Лексы, будто она на самом деле стоит посреди пустынной улицы и мысленно умоляет своего брата развернуться и бежать в другую сторону. «Уходи, Эйдан, прошу тебя. Пожалуйста, беги отсюда». — Лекса! — кричал мальчик. Лекса знала, что этот маленький герой, как бы не боялся сам, прибежал её спасать. Где-то глубоко в её душе сорвался с цепи какой-то из демонов. Всё нутро подсказывало ей выбить из рук истерически напуганного мужика пистолет, а потом — всю дурь из него. Но она никак не могла успеть, хотя уже несколько лет убеждает себя в обратном. Лекса помнит досконально каждую деталь: узор на тротуаре, округлённые шокированные глаза торгаша, мимолётное движение справа от него, а затем — выстрел. Она зажмуривает глаза, а когда открывает их, пытается привести в порядок затуманившееся зрение и избавиться от звона в ушах. Вдобавок к этому букету появляется желание умереть на месте и сразу же оказаться в аду, если это уже не он: она увидела лишь копну светлых волос на тротуаре и синие кроссовки, под которыми заметила разного цвета носки. Торгаш пытался сбежать. Лексе до него не было дела. Она взяла брата на руки, пытаясь уловить признаки жизни в хрупком тельце — ни намёка на дыхание. Всхлипы застряли в горле Вудс. Запретив себе на время что-либо чувствовать, она везёт маленького героя в больницу, но там, как и ожидалось, надежды ей никакой не дали. Эйдан был мёртв. И по её вине. — Он убил его! Убил! — кричала Лекса то ли в подушку, то ли в волосы Кларк. Гриффин уже поняла, что что-то неладное происходит в душе её девушки, но помочь ей никак не могла. Она почти отчаялась, когда вдруг Лекса обратила на неё ясный, хоть и подпорченный и опухший из-за плача, но невероятно любимый ею взгляд зелёных глаз. — Я убила его, Кларк. Я убила собственного брата. — Лекса, милая. Я… я очень сильно хочу тебе помочь. Пожалуйста, позволь мне. Она покрывает лицо Вудс короткими, мелкими поцелуями, пытаясь выразить свои чувства. Схватив её в охапку, она садится в кровати, покачиваясь. Лекса всё ещё всхлипывает, но размеренные движение и тихий шёпот Кларк успокаивают её. Она устала. Она так сильно устала. — Кларк… Он просил о помощи. Он смотрел на меня и видел всесильного человека. Это был первый и последний раз, когда Лекса не была в состоянии дать что-то младшему брату. Уродливый шрам на ключице был тому доказательством — отчаянное желание отомстить дилеру не пошло ей на пользу. Повезло, что она не вылетела через лобовое стекло. — Позволь мне помочь, Лекса. Лекса всхлипывает и прячется в объятиях Кларк. Они вскоре засыпают, но, когда блондинка пытается лечь поудобнее в постель, у неё не получается выпутаться из цепких рук. Сонная и эмоционально вымотанная шатенка без особых усилий прижала её к себе и, видимо, не собиралась отпускать. Впервые за много недель Кларк засыпает спокойно.***
Утром прохладно. Настолько, что ей хочется нырнуть обратно к Лексе, закрыть глаза и пролежать в постели-облаке всю оставшуюся жизнь. Кларк встаёт совсем тихо, её шаги бесшумны, даже дверь за собой не закрывает полностью, но стоит ей сделать шаг за порог спальни, как вихрь каштановых волос поднимается с подушки, и вот Лекса раскрывает глаза. Она пытается сфокусировать зрение, а потом вдруг хмурится. Кларк еле сдерживает смешок. — Куда ты? — хрипит Вудс. — Иди сюда, — просит она, не дожидаясь ответа. Блондинка подходит к кровати, и девушка протягивает к ней руку из-под одеяла. Через секунду Кларк без толики грации падает в постель. Лекса улыбается ей, а потом целует. Совсем коротко, легко. По-утреннему нежный поцелуй, похоже, действительно был нужен Кларк больше кофе. — Лекс… И тебе доброе утро. — Доброе утро. Лекса остаётся довольной началом своего дня и укладывается обратно в постель, не забыв прижать своим телом Кларк к кровати. — Милая, я собиралась кое-куда. — Куда ты собралась в такую рань? — растерянный взгляд Вудс вызывает улыбку у блондинки. — Сейчас одиннадцать. Ты не пошла на работу. А мне нужно сходить домой. Осознание медленно проникает в зелёные глаза. Их обладательница не выглядит удовлетворённой таким ответом. Лекса снова целует Кларк. Она нагло углубляет поцелуй, и Гриффин чувствует, как ловкие пальцы проникают под её футболку, поднимаясь выше, к груди. Лекса всегда была хороша в этом. Кларк стонет в её губы, когда длинные пальцы обхватывают её сосок. Нахальная улыбка появляется на лице Вудс, и тогда девушка понимает, что происходит. — Лекса. Она не останавливается, переходя на уже оголённый живот, покрывая его поцелуями. Кларк невольно выгибается навстречу прикосновениям. — Лекса, прекрати. — С чего бы? Тебе же нравится. Я и забыла, как давно вот так прикасалась к тебе. — Ты знаешь, что это надолго. Лекса нехотя возвращается к припухшим губам Кларк, дарит ей ещё один долгий поцелуй. — Зачем тебе идти домой? — Переодеться, прибраться; хотелось бы вспомнить, как выглядит входная дверь. Кларк вновь встаёт с кровати, одёргивает футболку и бросает краткий взгляд на нежащуюся в постели Лексу. — Чёрт, я так хотела бы остаться здесь с тобой. Лекса открывает один смеющийся глаз, а затем и второй. Она видит свою девушку у двери, и выражение лица Вудс вмиг меняется. Всего на секунду, но Кларк замечает. — Так оставайся. Тебе не придётся уходить домой, если здесь будет твой дом. Кларк замирает на какое-то время. Она просто стоит посреди комнаты и смотрит на свою девушку, не разрывая зрительного контакта. — Что ты сейчас сказала? — её голос едва дотягивает до шёпота. — Я попросила тебя переехать ко мне. — Лекс, тебе не кажется, что это уже чересчур. Сначала из-за тебя я лишаюсь работы, а теперь у меня не будет собственного жилья? — Ты только что обвинила меня в том, что больше не торгуешь кокаином? Это ужасная шутка. Они обе это знают, но обе улыбаются. Кларк ныряет в ворох тёплых одеял и нежных объятий, целует свою девушку и почти не может поверить в то, как сильно изменились их отношения за одну ночь. — Я теперь здесь живу, чёрт возьми. Лекса хихикает, и этот звук оккупирует всё внимание Кларк. Она не отрывает глаз от идеального изгиба пухлых губ, а затем снова целует их. Потому что это Лекса — самый замкнутый и при этом самый эмоциональный человек, которого она знает. Может, сейчас Вудс и нуждается в посторонней поддержке как никто другой, но она самая сильная женщина на планете в глазах Кларк. — Мне действительно нужно забрать кое-какие вещи из дома, Лекс. Обещаю, я вернусь через пару часов. Лекса явно разочарована, хотя улыбается. Она нехотя выпускает Кларк из плена своих рук.***
Кларк никуда не опаздывает, но что-то подмывает её идти быстрее и быстрее к дому Лексы. Она чувствует себя окрылённой, полной сил. Голова немного кружится, когда девушка достаёт запасной ключ из кармана и открывает дверь. В квартире тихо. Она проходит дальше, решив, что Лекса, вероятно, снова уснула. Её предположение оказывается неверным — Вудс стоит около груды осколков, рассматривая бывшую вазу. Зелёные глаза не отрываются от вида битого стекла, даже когда Кларк окликает девушку. — Лекса, ты в порядке? Капля крови стекает по левой руке Лексы на пол, и Кларк делает два быстрых широких шага к ней, чтобы разжать кулак и отобрать у неё один из осколков. Вудс не похожа сама на себя. Она смотрит на блондинку, но будто бы не видит её. Кларк хватает её за плечи и направляет к умывальнику, чтобы тщательно смыть последствия очередного «отключения» от реального мира. Ей страшно оставлять Лексу на диване в гостиной, хоть дорога до ванной, где находится аптечка, составляет всего несколько метров. Кларк слышит собственное сбитое дыхание как будто издалека, пока обрабатывает рану и перебинтовывает её. — Ты здесь, — подаёт голос Лекса. — Ты вернулась. — Конечно я здесь, идиотка. Где ещё я могу быть? Слёзы незаметно для Кларк стекают по её лицу, и Лекса автоматически тянется, чтобы нежно стереть их, но шипит при соприкосновении. Она смотрит на свою перебинтованную ладонь, словно видит в первый раз. — Зачем ты это сделала? — Сделала что? Кларк проучилась в университете всего полтора года. Теперь она жалеет об этом, а также о том, что выбрала в качестве специальности не психологию. Лекса нуждается в ней даже больше, чем Кларк — в Лексе, но она не может помочь так, как мог бы профессионал. Однако Вудс этого не допустит. Блондинка молча признаёт своё поражение, утыкаясь носом в колени девушки, всё ещё немного сбитой с толку. — Я думала, ты сбежала, — вдруг громко выдаёт Лекса. — Я не сбегу, клянусь. Кларк поднимает голову, чтобы в упор посмотреть на свою девушку. Она говорит правду и не собирается от своих слов отступать. Гриффин подтягивается и невесомо целует шатенку. — Прости меня. Со мной бывает такое. Я выпадаю из реальности. Раньше я думала, что это из-за кокаина, но, как оказалось… — Мы справимся. Я ведь сказала, что не сбегу.