***
— Какого чёрта ты тут делаешь? — выкрикивает Лекса, только выйдя из ванной. Кларк Гриффин сидит в её гостиной, устроившись с пледом на диване. Она улыбалась до того, как Лекса открыла рот. Приветливое выражение сразу же исчезает с её лица, сменяясь обычным сдержанным недовольством. Кларк смотрит на Леску так, будто это она ворвалась к блондинке домой. На шее у Вудс осталось немного пены от геля для душа, от девушки пахнет персиками, а мокрые волосы беспорядочно лежат на плечах. Кларк глубоко вдыхает фруктовый запах, убеждая себя не закричать что-нибудь в ответ. — Я написала, что вышла по делам, — тихо, но твёрдо говорит блондинка. — Вот на этом клочке бумаги. Кларк перевела взгляд на скомканную ранее заметку в своей руке. Лист попытались разгладить, но спасти его никак нельзя. Лекса вырывает его у Кларк, чтобы увидеть на обратной стороне дополнительное сообщение. Вудс вновь обращает внимание на свою гостью, только когда та поднимается, а затем бесцеремонно проводит ладонью по её плечам и шее. Лекса не чувствовала холода до этого, но прикосновения Кларк ощущались как языки пламени на её коже. — Ты дрожишь, — бормочет блондинка. — У меня вчера был передоз, — слабо отвечает Вудс. — Тебе нужно отдохнуть. Как ты вообще смогла встать? — С божьей помощью — Лекса пожимает плечами, отворачиваясь от девушки. Кларк хватает её за предплечье и тянет на себя. В следующую секунду их лица разделяют несколько сантиметров, а голубые глаза полные гнева смотрят прямо в зелёные. — И что ты теперь собираешься делать, Лекса? Вчера я нашла тебя на полу твоей кухни, захлебывающуюся собственный слюной. Да ты была практически синего цвета, и тебя трясло, как прокажённую! Если бы мозг Лексы и мог сгенерировать какой-либо ответ, слова просто-напросто застряли бы у неё в горле. Взгляд Кларк пригвоздил её к месту, конечности отказывались повиноваться. Когда блондинка поняла, что Лекса так и будет молчать, она оттолкнула девушку. — Я не знаю, что я теперь буду делать, — спустя время слышится голос Вудс. Кларк пытается не обращать внимания на явное отчаяние в словах девушки. Она хочет сделать вид, будто Лексы нет в этой комнате, будто её будущее вообще не интересует блондинку. Кларк, однако, смотрит на Вудс, мнущуюся посреди собственной гостиной в одном полотенце. Лекса сейчас совсем беззащитная, одинокая и почти незнакомая ей девушка, жизнь которой, по неведомой Кларк причине, имела для неё значение. — Кто такой Эйдан? — неожиданно даже для себя выпаливает Гриффин. По лицу Лексы проходит весь спектр негативных эмоций, которые только способен ощутить человек. Это длится лишь мгновение, прежде чем Вудс снова спокойна и собрана. Кларк знает, что задела оголённый нерв. — Где ты услышала это имя? — Ты бормотала это вчера вечером перед тем, как я отвела тебя спать. — Это долгая история. Я думаю, мы могли бы позавтракать. — Я купила кофе и печенье. Кларк решает, что она хочет вернуться к этой теме когда-нибудь… А пока они могут поесть получёрствое печенье из пекарни напротив и выпить остывший кофе в неловкой тишине. У них обеих бывали утра и похуже. — Я думала, что ты — галлюцинация, — выдаёт Лекса, отпив из своей кружки. Кларк почти захлёбывается. — Я вполне реальна. Почему ты так решила? — Передозировка, Кларк. Помнишь? — Я вряд ли это когда-то забуду. Они допивают кофе и минут пять просто сидят за столом. — Эйдан тоже был галлюцинацией? Кларк умеет быть настойчивой. Не будь она такой симпатичной, Лекса даже не подумала бы отвечать ей даже пресловутым «нет, отвали». — Я не хочу об этом говорить. — Но я хочу узнать тебя, — продолжает блондинка. Она не отрывает взгляда от лица Лексы, будто пытается прочитать ответы на свои вопросы там. — Зачем? Я просто очередная наркоманка из сотни тех, кого снабжает твой парень. — Во-первых, ты его лучшая подруга, Лекса. Во-вторых, много ты видела наркоманов с гигантскими апартаментами в стиле ар-деко? Лекса не может сдержать смеха, как бы плоха не была шутка. Что-то подсказывает ей, что Кларк хочет рассмешить её, поднять настроение, и Вудс готова поддаться этой манипуляции. Радость быстро проходит, и вот уже Лекса смотрит на Кларк, — по крайней мере, туда, где Кларк только что сидела — но не видит перед собой девушку. Вокруг всё плывёт, снова пробивает озноб. Она прикрывает глаза, надеясь их потом открыть и вернуться в реальный мир, где шикарная блондинка отчитывает её на кухне, пронзая голубым взглядом. Свет меркнет на секунду. А потом возвращается. Свет отдалённо золотистый, похож на шёлк. — Лекса, очнись. Я с тобой разговариваю. Лекса! Кларк щёлкает перед лицом девушки, но это никак не работает. Тогда Гриффин хватает ещё влажные плечи и встряхивает шатенку. Взгляд Лексы фокусируется. — Что такое? — Что такое?! Ты побывала в другом измерении! Лекса, прекрати меня пугать. Кларк собирается сесть на место, но подрывается со стула и начинает рыскать по кухонной мебели. Детально осмотрев каждый шкафчик, она поворачивается к Лексе, всё ещё немного сбитой с толку резко возросшей агрессией гостьи. — Что ты успела принять, пока меня не было? — требует Кларк. Она наклоняется над столом, упираясь в него ладонями. Лекса чувствует себя так, будто находится на допросе с пристрастием. — Душ, — просто отвечает она. — Не прикидывайся умственно отсталой, Вудс. — Пока тебя не было, я приняла только душ. Ничего больше. У меня во рту не было ничего, кроме зубной щётки и пасты. — Тогда что с тобой? Ты буквально выпадаешь из реальности. Мы не в комедийном детективе, и то, что с тобой происходит, совершенно не нормально. — Для меня — да. Такое часто случается, смирись. — Лекса… — Я не буду больше об этом говорить. И сворачивай свою благотворительную кампанию, я того не стою. Лекса встаёт из-за стола и направляется в спальню. Ей нужно одеться, подумать, выкинуть из головы десяток-другой мыслей, а лучше заменить все одной конкретной, доступ к которой пытается перекрыть симпатичная блондинка. Эта самая блондинка заводится в пол-оборота. — Да прими ты людскую помощь хоть раз. Беллами пытался два года. Два года он ходил как привидение. А у тебя не хватило совести хотя бы сделать вид, что ты благодарна. Лекса, ты губишь себя, и это нужно прекратить! — Я сказала тебе не лезть не в своё дело. Ты девушка Беллами, так и оставайся ею. Мы обе знаем, почему ты стала частым гостем в моей квартире, вот и не прикидывайся святой Матерью Терезой. Оставь меня в покое, Гриффин, ты мне не нужна. — Ты не понимаешь, что говоришь, — вставляет Кларк. — Ты не понимаешь, что делаешь! Ты решила, будто ты такая упорная и хорошая, и можешь починить меня, как будто я робот на радиоуправлении. Засунь своё эго себе в задницу, Кларк. Прикрывайся Беллами сколько хочешь, но истина так и останется очевидной: тебе не нужно увидеть меня здоровой и на пути к восстановлению, ты хочешь знать, что ты причина этого. А я не собираюсь поддаваться твоему детскому капризу. На секунду Лекса решает, что Кларк её ударит. И не просто даст пощёчину (третью по счёту), а смачно впечатает кулак в лицо Вудс. Но Кларк только разворачивается на пятках, уходит в прихожую и возвращается со своей курткой. Она шарится по карманам, когда Лекса понимает, что конкретно ищет блондинка. — Бери, — приказывает Гриффин, протягивая ей пакетик с порошком. — Возьми — раз ты готова пойти по головам ради этой дряни, значит, она действительно тебе нужна. Лекса тянется за пакетиком, но стоит ей вспомнить большие водянисто-голубые глаза мальчика, смотрящие прямо в душу, она одёргивает ладонь, как от раскалённого железа. — Не стану я это брать. — Почему? — Просто не стану. — Ведь ты хотела вновь почувствовать эйфорию, принимая дозу значительно больше той, которую может выдержать твой организм? Давай. — Нет. — Почему? — Я сказала: нет. — Дай мне причину, Лекса. «Нет», в данном случае — не ответ. — Я боюсь. Если бы ты выжила, выпав из окна двадцатого этажа, ты бы боялась высоты. Кларк молчит. Внимательно смотрит на Лексу, а потом вдруг встаёт и высыпает весь пакетик в кухонную мойку. Она отряхивает руки, оборачивается и с вызовом смотрит в зелёные глаза. — Теперь ты спокойна? — Кларк не дожидается ответа и просто уходит в гостиную. Лекса следует за ней. — Что с тобой не так? Кажется, ты как раз этого и хотела. Видишь, я отказалась от кокаина. Можешь возвращаться к своему Беллами и сказать ему, что его драгоценная подруга больше не заявится на его порог. — Дело не в Беллами, Лекса. — Тогда в чём? — Я рассталась с Беллами в тот же день, когда я последний раз появилась у тебя с товаром. Он не мог отказать тебе, так что делал всё моими руками. Вот только я тебе отказать смогла и, пожалуй, это лучшее решение в моей жизни. Если встречаться с Беллами означает губить чью-то невинную душу, я готова разорвать с ним любую связь. Тишину комнаты нарушает лишь тяжёлое дыхание Лексы — она ещё не совсем отошла от своего приступа. Кларк устало опускается на диван, проводя рукой по волосам. Они не смотрят друг на друга. — Не такая уж у меня и невинная душа, Кларк. — И зачем ты мне это говоришь? — А почему нет? Иногда мне кажется, что когда все получали от бога моральные качества, моя душа стояла в очереди за автографом Люцифера. Кларк смешно морщит нос, но улыбается. — Это как минимум глупо, а ещё пафосно и мерзко. Тебе стоит писать романы для девочек-подростков. Лекса бросает Кларк лёгкую улыбку, прежде чем уйти в комнату. Она откидывает полотенце и достаёт из шкафа удобную домашнюю одежду. Спор с блондинкой утомил её, а тело всё ещё пробивает озноб. Стоит отдать Кларк должное — она стучит, прежде чем войти, однако, не ждёт ответа. Лекса успевает только развернуться на звук удара по дереву, так что теперь она стоит полуголая (она успела натянуть нижнее бельё) перед девушкой, из-за которой и без того запутанные мысли превращаются в один гигантский клубок. Кларк удивлённо ахает, но не отворачивается. Лекса глубоко вдыхает и даже не пытается прикрыться. Они одновременно делают два шага друг к другу. Рука Кларк автоматически тянется к шраму на ключице Вудс — её хорошо приложило к приборной панели в тот день. — Что это? — спрашивает блондинка. — История из другой жизни. Лекса мягко перехватывает ладонь девушки, не позволяя изучить шрам более детально. Иногда ей кажется, что он ещё болит, а потом она вновь видит глаза маленького мальчика, умоляющего о помощи. — Я… Лекса… Слова путаются и упорно не хотят слетать с языка, потому что Кларк не может оторваться от бесстыдного разглядывания тела Лексы. Безобразный шрам ни капли не портит картину. Может, наркотики и высосали все соки жизни из организма Вудс, но не испортили фигуры. — Я знаю, что ты меня поцеловала, Кларк. Но я не знаю, зачем. — Можно я тебя сейчас поцелую? — Для справки: это вряд ли заставит меня лечь в клинику. — Мы ещё посмотрим. Последние слова Кларк шепчет прямо в пухлые губы Лексы. Дыхание блондинки ласкает щёки Вудс, и она вот-вот провалится в небытие из-за переизбытка эмоций. Первое прикосновение — невесомое. Лекса дрожит, хотя ей жарко, её трясёт, но — впервые — это состояние приносит удовольствие. Она невольно тянется вперёд, желая почувствовать больше, потому что Кларк явно ждёт ответа. Руки Кларк на её талии холодные, почти ледяные. Может, именно поэтому по всему делу бегут мурашки. Лекса углубляет поцелуй, притягивая девушку за рукава свитера. Блондинка стонет в губы напротив, почувствовав смешанный вкус кофе и зубной пасты. Это странно, непривычно, но чертовски приятно. Лекса чуть-чуть отстраняется, чтобы вновь проанализировать каждую чёрточку на лице девушки, упорно пытающейся оттащить её от обрыва. Но у Кларк другие планы. Она сокращает между ними расстояние, но на этот раз поцелуй отчаянный, почти грубый. Кларк вкладывает в него всё своё негодование, и Лекса это знает. Она запускает пальцы в светлые волнистые локоны и кусает чужие губы. Блондинка в отместку царапает нижнюю часть спины Вудс, ощутимо проведя ногтями по нежной коже. — Тебе нужно бросить, Лекса, — не унимается Кларк. — Тебе нужно снять это, Кларк. Лекса стягивает с неё свитер, а затем резко прижимается к Кларк, кожа к коже. Они одновременно громко выдыхают, изучая руками каждый открытый участок. — Я не стану спать с наркоманкой, — продолжает Гриффин, перемещаясь на кровать. Она расстёгивает джинсы, пока Лекса медленно проводит по стройным ногам снизу вверх. — Но ты спала с наркоторговцем. Игривый тон Лексы заставляет Кларк улыбнуться, и Вудс на секунду замирает, заворожённая этим новым открытием: расширенные от возбуждения зрачки, хитрая улыбка, и всё это дополняют идеально взлохмаченные золотые локоны. — Это другое, — возражает блондинка, и Лекса возвращается в реальный мир. Она опускает лифчик Кларк, открыв себе доступ к бледной коже груди. Стоит Лексе коснуться губами любой точки, как девушка выгибается, оглушая другую громким стоном. Тело Кларк податливое, будто создано для прикосновений Лексы, а та и рада их предоставить. Она жадно изучает каждый участок, каждую родинку и царапину. Кларк подаётся бёдрами вперёд, сталкиваясь с промежностью Лексы, и в комнате раздаются смешанные стоны обеих девушек. Вудс накрывает своим тело блондинки так, чтобы при каждом движении создавалось трение схожее с жесточайшими пытками. Она ещё раз целует её — нежно, будто Кларк может рассыпаться. Эмоции, переполняющие Лексу, ищут выхода: воздух застревает в лёгких, глаза наполняются слезами. Она слишком привязалась к кому-то, кто угрожал ей расправой. И этот человек, по иронии, единственный, кто действительно пытался помочь. — Лекса! Если царапины на спине Лексы до сих пор были лишь красными полосами, то теперь они стали глубже и заметнее. Кларк сжимает между пальцев тёмные пряди, пока Вудс медленно опускается ниже, покрывая мокрыми поцелуями сначала грудь, затем каждое ребро, судорожно сжимающиеся мышцы живота, а затем выпирающую бедренную кость. Тело Кларк пробивает дрожь. Ощущается Кларк лучше, чем кокаин. Лекса думает о словах, сказанных ею, прежде чем случился их первый поцелуй. Мысли прерываются громким стоном блондинки, почувствовавшей горячий язык на своём клиторе. Одной рукой Кларк сжимает волосы Лексы, а другой, видимо, пытается выдрать кусок из белой простыни. — Ещё, пожалуйста, — просит она, а Лекса даёт. Она отдала бы ей всё, чего бы не захотела блондинка, а потом и больше. Пальцы Лексы проскальзывают внутрь легко, и она делает быстрые, жёсткие толчки, поднимаясь поцелуями выше и выше, пока не добирается до желанных губ. Кларк дышит тяжело, почти ничего не видит, но ей удаётся притянуть Лексу максимально близко и вовлечь её в страстный, хаотичный поцелуй. Стоны блондинки, её безупречность и непрекращающиеся толчки возымели свой эффект — Лекса чувствует, как сильно она намокла, её тело, впервые за очень долгое время, желает прикосновений. Она перекидывает ногу через бедро Кларк, не прекращая движений своих пальцев. Блондинка удивлённо распахивает глаза, почувствовав, насколько влажной была девушка. Она сгибает ногу в колене и подмахивает бёдрами, стараясь задеть чувствительные точки. — Лекса… Голос Кларк слабый, едва различимый за громкими шлепками двух сталкивающихся тел. Они обе на грани. — Лекса… — повторяет Кларк. В следующий раз она выкрикивает её имя, резко прогибаясь в спине. Лекса не прерывает контакта, пока оргазм Кларк не ослабевает. Стоит только голубым глазам взглянуть на неё более ясно, но с тем же желанием, как Вудс ломается, полностью опускается на блондинку, мелко подрагивая. Она уже не знает, почему слёзы текут по щекам — из-за головокружительного секса или глубочайшей ненависти к самой себе.***
Больше нет вопросов, недовольных и подозрительных взглядов. Кларк просто находится рядом. Она делает кофе по утрам и ходит на нормальную работу. Лекса обещает ей, что скоро ляжет в клинику. Они обе не совсем понимают, хорошо или плохо сложились обстоятельства в тот вечер, но поднимать тему отношений не рискуют. Кларк всем сердцем желает оградить Лексу от её же проблем, а Лекса мечтает когда-нибудь жить нормально. Лекса обещает Кларк это «когда-нибудь».