Гордость и Предубеждение и Саурон

      Моргот дышал в лицо Саурона. И хотя запах был свежим, отдавая ледяным холодом, Саурону казалось, что он сейчас задохнётся. Темный вала восседал на своем троне, склонившись к нему. Темное сияние окружало его бледное иссеченное шрамами лицо, и тьма вокруг, казалось, пожирала свет. Темные одежды спускались низко до пола, острые зубцы черной короны протыкали воздух. А сам вала пожирал взглядом своего верного чародея. Затем довольно грубо подтащил к себе, схватив стальной перчаткой зашиворот, подарил ему жадный поцелуй, прикусывая его губы.       Когда-то внимание Моргота льстило Саурону. Красивый, статный, самый яркий из Валар. Под стать не менее яркому Майрону. Но на проверку Моргот оказался совершенно не таким, как ожидал Саурон. Майа хотел хоть немного его тепла, но получал лишь вековечный холод. Моринготто он был нужен только как исполнитель: отличный кузнец, великолепный оратор, верткий дипломат, талантливый инженер, грамотный полководец и горячий любовник. Но на этом функции Майрона оканчивались. Моргот не любил его, даже не симпатизировал. Возможно, хозяин тьмы и мороза вообще не способен был на душевные переживания. Жаль, что Майрон не понял этого раньше. Вот и теперь темный вала просто брал свое, не считаясь с чувствами Саурона, и грубо подтащил к себе: он запрещал ему принимать воплощение крупнее собственного - ему льстило, когда Саурон был более хрупким.       - Раньше ты был горячее. Да что с тобой? Взгляд как у дохлой рыбы, - и Моргот отвесил ему пощечину, не грубую, но ощутимую, расцарапав кожу. Потом силой удержал на месте вырывающегося Саурона, выкручивая ему запястья, языком облизал несколько капель крови и продолжил целовать - жестоко, будто ему нравилось кусать своего слугу. Перчатки упали на пол, обожжённая ладонь прошлась по груди Саурона. - Снимай с себя это все. Я жду тебя у себя.       Майрон разделся быстро - Моринготто не любил ждать. И полностью обнаженный, аккуратно ступая по ледяным плитам, вошёл в спальню темного вала. Немного небрежных ласк, ни малейшей попытки подготовить его - и вот Моргот навалился сверху, шумно дыша и вжимая Саурона в постель. Ему было безразлично, он бы охотно трахал его и на голых камнях - это была единственная маленькая уступка своему слуге. Он овладевал им, насаживая на себя. Череда грубых толчков буквально вбивала его в постель. Первое время это доставляло боль, но Саурон молчал. Тело привыкло, к тому же он знал, что спустя пару толчков появится своя смазка и близость пойдет легче. Моргот брал его, не заботясь об его удовольствии, и, напротив, запрещал в такие моменты напоминать, что у него есть между ног "это недоразумение", как он называл его небольшой в сравнении с собственным член. Он намотал гриву рыжих волос на руку, заставляя запрокинуть голову, укусил в беззащитно открывшуюся шею, и принялся трахать его ещё глубже. Движения стали частыми и резкими, но затем ритм замедлился, указывая на то, что темный вала готов излиться. Ещё несколько движений - и лоно Саурона заполнило его семя.       Майрон вздохнул. Моргот всегда кончал внутрь, сколько они вместе. А отвары и пессарии, что Саурон регулярно принимает, далеко не всегда срабатывают на Валар. Вот только снова нести он не хотел. Прошло не так много лет с предыдущего раза. А тот аборт запомнился ему надолго. Ибо сразу после Моринготто отослал его с войском, не дав даже суток отлежаться.       Сейчас он рухнул на него всем весом - а весил он немало. И лишь за секунду до того, как Саурон задохнулся, соизволил слезть с него. Нежности он не любил, любые признания в любви презирал, и относился к Саурону скорее как к собственности. Сейчас он медленно тяжёлым взглядом оглядел его. Взгляд был хозяйским, внимательным.       - Надеюсь, в этот раз не будет никаких... Неприятностей? А если и да - ты знаешь что делать. Иди.       Майрон поднялся и, легко поклонившись, вышел из спальни господина. Сейчас ему нужна ванна. Это все, о чем он мог сейчас желать.       - Не забудь, я жду тебя вечером с новостями! - Моргот напомнил ему, что пришло время объехать все крепости и составить отчёт об их состоянии. А затем, разумеется, вновь удовлетворить его - этого он требовал ежедневно.       На фоне того, что Валар уже всерьез взялись за Моринготто, свободного времени у Майрона и так не было. А часы любви давались ему сугубо за счёт времени для сна. И даже Саурон, будучи айнур, чувствовал, как невыносимо устал. Мелькор же был ненасытен и будто не уставал совсем. Желания плоти были для него едва ли не важнее любых других. Поэтому, стоило Саурону закончить с описанием состояния крайних рубежей, на пояс ему снова легла рука. В этот раз Мелькор и вовсе не церемонился и заставил его лечь грудью на стол, сам же задрал на нем одежды, двумя пальцами касаясь узкого входа в лоно.       - Документы помнутся, - произнес Саурон, однако попыток оттолкнуть господина даже не рисковал делать.       Резкое движение вперёд впечатало его в стол. Моргот стиснул его за талию, не давая отстраниться, и принялся трахать вновь - ему нравилось, как тот сдерживает стоны и послушно изгибается, и нарочно старался брать его грубее, чтобы сорвать с этих надменных губ хоть один стон.       - Я ещё не закончил с подсчётами, - прошептал Саурон, прикусывая губу и стараясь отодвинуть исписанные листы, чтобы не испортить их. Моргот на темном наречии коротко приказал ему молчать, уткнув лицом в стол, и за несколько движений снова кончил, глубоко внутрь, вжавшись в него. - Если вы так против приплода, почему всегда кончаете в меня, - не выдержал Саурон, ощущая, как в очередной раз за день по его ногам стекает чужое семя.       За дерзость Мелькор одарил его очередной пощечиной.       - Не указывай мне, что делать, Саурон, - зло прошипел он. - Я буду делать это столько раз, сколько захочу. Ты что, не сможешь избавиться от приплода?       - Смогу, но сейчас у нас не то положение, чтобы... Не хотелось бы терять и толики сил, когда весь Валинор задался идеей уничтожить нас.       - Не изображай страдальца, - Мелькор толкнул его на стол, не обращая внимания, что бумаги разлетелись и упали на пол. - Ты меня не подведешь?       - Конечно нет, мой господин, - произнес Саурон, уткнувшись лбом в сложенные руки.       Ещё один раз овладев им и одарив новой порцией своего семени, Моргот оставил его так.       - Приведи себя в порядок. Выглядишь как ощипанная курица, а не прекраснейший из майар.       Саурон от последнего замечания лишь тяжело вздохнул. Он и не собирался ходить как шлюха из самого злачного района Тириона-на-Туне.       Мелькор позабыл о нем на некоторое время, поскольку занимался тем, что натаскивал своих драконов, но когда вернулся, то не оставил Саурона без внимания.       - Как дела на краях моих земель? Как поживает мой светлый братец и его мерзкое воинство?       - К сожалению, хорошо, - мрачно ответил Саурон.       - Что с ним? Они готовятся наступать? - нервно вскричал Мелькор.       - Он передо мной не отчитывается. Но по всем признакам - да. Он мобилизует армию и стягивает ее сюда. Вряд ли это просто демонстрация силы...       Темный вала разразился долгими проклятиями. Чело его потемнело.       - Я должен видеть. Покажи мне карту. И я должен знать, сколько у нас сил.       - У нас хватает, но... У нас нет преимущества, - произнес Саурон, склонившись над картами. - Разве что только то, что это наша земля и мы ее знаем лучше, но во всем остальном... Я не берусь предсказывать итог битвы. Слишком много переменных.       Мелькор прошёлся по его спине ладонью, потискал за бедра и ягодицы. Даже перед лицом опасности он не хотел отказываться от близости.       - Покажи мне себя, - потребовал он.       - Это точно то, что сейчас уместно? - зло прошипел Саурон. - Я никогда не отказывал вам, но сейчас надо сосредоточиться на другом! Ваш брат вряд ли в очередной раз проявит благосклонность и отвернется в сторону, восседая на вершине Таникветиль, дав вам возможность сбежать!       - Минуты ничего не решают, - заломил ему руки за спину Мелькор. - Делай, что я говорю! Сколько раз я приказывал тебе не сметь спорить со мной? Ты начинаешь злить меня, Саурон.       Скрипнув зубами Саурон был вынужден подчиниться. Все таки, желания Моринготто это не то, что можно просто игнорировать.       Вид обнажившегося слуги несколько унял гнев хозяина Мрака. Мелькор оценивающим взглядом проходился по его бёдрам, по входу в лоно меж узких складочек, не заметных с первого взгляда, по небольшому члену и мошонке, тоже небольшой, поскольку в ней было всего одно яичко. Потом он брезгливо скривился.       - Ты что, уже понес? Живот торчит. Мне не нужен твой приплод. Ты нужен мне работоспособным, Саурон.       Саурон и сам чувствовал - то, чего он опасался, снова произошло. Вот только сходить к лекарям времени все не было.       - В следующий раз я укорочу твой язык и отрежу тебе лишние части тела, если не прекратишь хамить. Отправляйся к лекарю и избавься... От этого. Вечером я тебя жду.       Саурон готов был выть в голос. После абортов он чувствовал себя... Никак. Особенно первые сутки. А мутило так вообще все трое. И нельзя сказать, что лекари Ангбанда были дурны. Напротив, Мелькор собирал лучших из лучших среди атани. Светила своего дела, по своему мастерству они превосходили эльдар. Моринготто ценил их и их работу, так что ни в лекарствах, ни в инструментах те не знали нужды. Но... Скинуть плод не так просто, тело сопротивляется, а лекарства тоже имеют свое действие. Но Моргот никогда не даст ему отдохнуть после... Однажды один из тех атани, что избавлял его от плода, предложил радикально решить проблему, сделать так, чтобы Саурон никогда не смог бы понести вновь. Предложение была заманчиво, вот только Саурон понимал, что без когтей орлов Манвэ или чего-нибудь ещё, пропитанного божественной энергией насквозь, его хроа регенерирует за пару лет. Да, тогда процедуру можно будет повторить, но... Систематически переносить то, что в его животе будут копаться как в свиной туше, Саурон хотел ещё меньше, чем с той же периодичностью избавляться от детей Мелькора.       Мелькор не хотел видеть наследников по естественной причине: он жаждал власти над всем, что имел, и не хотел ею делиться. Тот же, в чьих жилах будет течь половина его крови, вполне может однажды претендовать на нее. А этого темный вала не желал. Как и всякая стихийная сила, он был лишён любой жалости, и на состояние Саурона ему было наплевать, пока тот исправно выполнял собственные обязанности. А их у майа Саурона было предостаточно. И сейчас, когда половина неба потемнела, закрытая наступлением полчища драконов, а вторая ослепительно сияла под крылатым воинством светлых майар, от Саурона требовались все его силы. При этом он же в это же время лежал, истекая кровью, в унизительной позе, обнаженный до пояса. И, что хуже всего, сразу после этого ему требовалось подняться и собрать всю свою волю в кулак и заняться тем, что действительно важно.       Пути к отступлению были закрыты, море покрылось парусами кораблей эльфов-ваниар, и они действовали решительней нолдор, и были куда многочисленнее. Одна битва следовала за другой, а Моргот следил за сражениями, взирая на них с высоты грозовых туч.       - Наконец-то ты соизволил явиться, - прохладно кивнул он Саурону, явившемуся доложить об необходимости отступления. - И я жду тебя вечером.       Чем хуже шли дела и чем больше орков погибало, тем хуже относился к Саурону Моргот. Он словно отыгрывался на нем за все неприятности и вел себя более чем безжалостно. В этот вечер, понимая, что его силы вынуждены отступать, он с недовольством обернулся на вошедшего к нему Майа.       - Как ты объяснишь все это? - кивнул он на ту половину неба, что не темнела даже ночью, освещённая вспышками молний.       Но ответа он не ждал, а вжал Саурона в стену, оглаживая стройное тело и срывая одежды, и сам сбросил латы на пол.       - Ты избавился от... этого? Хорошо. Иди сюда, - и он навис над ним, раздвигая его бедра коленом. Резким долгим движением он вошёл в его лоно и недовольно зашипел. - Не смей так сильно зажиматься. Мне больно! Не изображай из себя невинность, ты вполне готов принять меня в себя, и я это знаю.       - Ты мог бы заниматься чем-то более продуктивным, чем трахать меня, когда твой брат хочет получить твою голову на блюде! - не выдержал Саурон.       - Это займет всего пару минут, если ты будешь послушнее, - и он похлопал его по щеке. - Что касается моего брата, то мы ещё посмотрим.       И он принялся вколачиваться в него, прижимаясь и наслаждаясь тем, каким неожиданно узким Саурон ему показался. Тот в это время старался максимально расслабиться, и это ему даже удалось. Но покоя не давало другое: они проигрывали и переломить исход войны могло разве что чудо.       - Можешь, когда захочешь, - и Моргот наградил Саурона грубым поцелуем, зарыв пальцы в его волосы. И, расслабившись, вновь излился в него.       Он сам понимал их положение, но хотел или выиграть, или умереть, - это вполне отвечало его духу разрушения.       Небо сияло как в летний полдень, молнии пересекали горизонт. И это был конец. Моргот пленен, а Саурон с жалкой кучкой воинов ничего не мог им противопоставить.       Далеко на вершине Таникветиль, взирая на необозримые просторы Арды, восседал вала Манвэ. Ослепительное сияние исходило от его короны, ее острые зубцы протыкали воздух, кончики белых перьев на краях его крыльев подметали пол, когда он спускался вниз, чтобы выслушать майа Эонвэ, явившегося к нему.       - Усмирен ли этот безумный мятежник, мой брат, вала Мэлько?       - Он схвачен, но усмирен ли...       - Я слишком милостив, чтобы лишать его жизни, дарованной Эру, но ему более не место среди нас. Потому вала Аулэ выковал для усмирения его цепь Ангайнор. Он должен быть закован и выдворен за Грань мира. Позаботься об этом. Пусть его корона станет его ошейником, и цепи позволят ему лишь рваться в бессильной злобе, но не разорвать их.       - А что делать с теми, кто следовал за ним?       - Эти ничтожные порожденные им существа? Что ж, если они не погибли, то будут влачить жалкое существование на просторах искажённой моим братом Арды. Мы бессильны облегчить их участь. Не позволяй мнимому милосердию овладеть тобой, Эонвэ.       - Они ещё обороняются.       - В таком случае обрушь наш гнев на их головы и не дай им ни единого шанса спастись. И никогда не доверяй им. Один раз мы уже пошли у них на поводу и доверились словам о раскаянии. Больше такого не повторится.       - А что делать с Майроном?       - С кем? Ах, этот отщепенец, бывший слуга Аулэ, - крылья Манвэ затрепетали от возмущения. - Полагаю, он весь искажен Морготом и облик его стал отвратителен? Ни малейшего снисхождения. Строгое заключение, ошейник и цепи.       - Его облик нисколько не изменился с тех пор, как он был слугой Аулэ, - произнес Эонвэ, решив умолчать, что пусть облик и остался неизменным, но вкусы в макияже и одежде явно сильно изменились.       - Неважно. Эонвэ, пусть его вид тебя не обманывает. Он заслуживает суровой кары наравне со своим господином. Отправляйся, я отдаю его в твою власть, и пусть твоя рука не дрогнет.       Эонвэ сжал кулаки, его крылья зашелестели, но он быстро взял себе в руки и вышел.       Майрон... Он всегда был красив. Красивее некоторых Валар. Он нравился ему тогда, да и сейчас его сердце сбивается с ритма от него. И... Эонвэ вовсе не хотел смерти Майрона. Этот яркий огонь не должен погаснуть.