***
Война — это когда за интересы других гибнут совершенно безвинные люди. "Уинстон Черчилль"
***
Прошло два дня, как чужаки прибыли в Рохан. Все это время Агилес с молчаливого приказа своего короля наблюдал за ними. И сказать он мог лишь то, что они ему не нравились, вот совершенно. Цель их похода была не ясна, хотя компания собралась довольно разношёрстной: гномы, эльфы, человек, полурослики, которые вообще славились тем, что не думали ни о чем, кроме уюта и еды, а тут нашелся один, который спокойно находился вдали от родного дома, и, конечно, сам Гэндальф Серый. Агилес много слышал про этого немного чудного, но великого волшебника, однако ни разу его не видел. Что ж, теперь у него появился такой шанс. Воин видел, что король Тенгель не особо рад видеть гостей - он относился к ним довольно настороженно и подозрительно, особенно когда они заявили про предательство Сарумана. Никто не хотел в это верить, ведь Саруман Белый всегда был им верным другом. Однако Агилес лично видел белые отметины на мордах орков, и с сожалением он был вынужден подтвердить чужие слова. Тогда, скрипя зубами, королю ничего другого не оставалось, как принять чужаков в своем королевстве. Однако цель их путешествия все еще оставалась загадкой. Но все тайны отошли на второй план, когда во дворец вернулся раненый дозорный. Совсем молодой парнишка, харкая кровью, поведал про огромную армию, что двигалась в их сторону. — Они идут, — с трудом говорил дозорный. Он был бледен, а лекарь только грустно качал головой. Увы, он не мог остановить кровь из глубокой раны на животе. — Кто? — требовательно спросил Тенгель. Хоть ему и было жаль парня, но у него был долг короля. Поэтому, отключив все чувства и эмоции, он продолжал допрос. — Орки, огромная армия… — Сколько их? — спросил Агилес, все, кто присутствовал, подобрались. — Тысячи, десятки тысяч… — в бледно-голубых глазах парнишки был даже не страх, а всепоглощающий ужас. Он знал, видел, что по их души идет самая настоящая смерть. Поэтому спасительная темнота стала для него неким спасением, освобождением. Когда парнишка потерял сознание, лекарь был вынужден выгнать всех из лазарета, чтобы хотя бы попытаться спасти чужую жизнь. Он не мог просто сидеть и ничего не делать - таков был его долг. Но, к сожалению, его попытки были тщетными, и через пару часов мучений дозорный умер. И пусть его было жаль, но жалеть нужно живых, а не мертвых. От полученной информации живые были в самом настоящем ужасе. Никто просто не знал, что делать, никто не был готов к войне, особенно против армии в десятки тысяч голов. Король Тенгель был очень наглым, самоуверенным и гордым человеком, но в то же время он был честным, благородным и справедливым королем. Пусть он не доверял чужакам, но другого выбора у него просто не было. Он не мог рисковать своим народом, своим наследием. Вызвав к себе гостей, он открыто заявил, что его королевству нужна любая помощь, иначе их перебьют как скот. — Тогда нужно что-то решать, и быстро, — серьезно сказал Гэндальф опираясь на свой посох. — У нас не больше трех дней, прежде чем войско Сарумана будет здесь. — Я готов выслушать любые предложения, — кивнул король. — Простите за грубость, Ваше Величество, — начал Арагорн, — но территория слишком открыта. Здесь мы словно мыши в клетках, которые ждут голодного кота. — Согласен, — поддержал Странника Торин, задумчиво смотря на карту местности. — Нам совершенно негде укрыться, чтобы держать оборону, а идти в открытую против такой армии будет просто самоубийством. — Возможно, нам стоит уйти в Хельмову Падь? — внес предложение Сариф, советник короля и отец Агилеса. Это был довольно зрелый мужчина лет пятидесяти. Седина и мудрость в глазах говорили, что он уже давно ходит по этой земле. Он был стар, и хоть он и побывал во многих кровопролитных битвах, но он не желал участвовать еще в одной, где мог потерять своего единственного сына. И пусть умереть в битве — это честь и почет, но родители не должны хоронить своих детей, чтобы потом в горе и утрате доживать свой несчастный век. — Эта крепость защищена достаточно, там есть место, где можно укрыть женщин и детей. Ее окружают высокие горы и скалы, враг не сможет напасть на нас со спины. — Это больше тянет на бегство, — вышло немного раздражённо, но Дубощит просто не привык убегать от врага. Пусть он даже сам прекрасно понимал, что любая крепость лучше того, где они сейчас находились, но гном просто не привык прятаться как крыса. Тычок от Бильбо показал, что сейчас он ведет себя грубо, но извиняться мужчина был не намерен, однако все же добавил: — Хотя если эта крепость защищена лучше, чем это место, то тогда нам действительно лучше уйти туда. — Возможно, нам стоит отправить весточку Гару и Трандуилу? — подала голос Арвен, которая до этого предпочитала просто молчать и слушать. В военных делах она разбиралась не слишком хорошо и предпочитала не лезть туда, куда ее не просили. Но напомнить остальным про их друзей она уж точно могла. Да и в данной ситуации помощь им точно будет нужна. Все же, Гар и Трандуил были отличными воинами. — Неплохая идея, — кивнул Фили, — Меня тревожит то, что я не знаю, как там мой брат. — С ним все в порядке, — уверенно заявил Бильбо. — Наверняка Гар уже вылечил Кили. — Махал Благослови, — пробормотал Торин. Он очень переживал за племянника и надеялся, что с тем уже все хорошо. — Значит, решено, — король поднялся со своего трона, обводя собравшихся серьёзным взглядом. — Мы отправляемся в Хельмову Падь. Сариф, предупреди людей, пусть собирают вещи, но не берут много - только самое необходимое. Советник кивнул и покинул зал, отправляясь выполнять приказ короля, за ним ушел и Агилес. Члены братства тоже отправились собираться - точнее, пошли Арвен, Бильбо и Фили, а вот Торин, Леголас, Арагорн и Гэндальф отправились во двор, за самые ворота. Старик изъявил желание отправиться за Гаром и Трандуилом. — Ты уверен, Гэндальф? — спросил Леголас. — Я могу отправиться за ними. Разве это не будет быстрее? — Нет, Леголас, твоя помощь может понадобиться, — волшебник улыбнулся краешком губ, смотря на серьезного эльфа, готового сорваться куда угодно, если это сможет им помочь. Этим он очень был похож на отца, когда тот был еще юн и горяч. Тогда Трандуил был готов свернуть горы. Гэндальф мотнул головой - сейчас было не время предаваться воспоминаниям, старик мастерски засвистел. Сначала ничего не происходило, но спустя буквально пару минут на горизонте словно из ниоткуда появился прекрасный белый жеребец. Он словно находился в ореоле чистого света, такого теплого, успокаивающего и завораживающе прекрасного. — Это же конь из породы Мэарос, если мои глаза не обманывают, какое это колдовство, — эльф был поражен до глубины души. Ведь этих лошадей осталось мало, и они очень хорошо скрывались от чужих глаз. — Серогрив. Вожак всех коней и друг, не раз меня спасавший, — Гэндальф нежно погладил коня по загривку. — Тебе не нравится идея с Хельмовой Падью, не так ли? — за год путешествия Торин неплохо научился читать волшебника. Он прекрасно видел, что того что-то грызет. Глаза выдавали старика, как и угрюмая складка между бровей. — Принимая решение, он желает народу блага. Хельмова Падь не раз спасала его народ, — заметил Арагорн, защищая решение короля. — Из этого ущелья нет выхода. Тенгель загоняет себя в ловушку. Он думает, что ведёт их к спасению, но приведёт на бойню. Воля его сильна, но я боюсь за него. Меня страшит будущее Рохана. Ты нужен ему в трудный час, Арагорн. Народ Рохана не сможет без тебя обойтись. Выстоять — это их долг, — волшебник очень внимательно посмотреть на мужчину, но тот лишь устало прикрыл глаза. — Не проси меня об этом, Гэндальф, — мотнул головой Арагорн. Мужчина не боялся своей судьбы и своего наследия, однако и готов он к нему не был. Да и не считал мужчина себя достойным. Ведь кто он? Обычный следопыт, но никак не король. И пусть его предки несомненно были достойными людьми, совершили много великих поступков, однако темные пятна некоторых из них вынуждали его сомневаться, а не поддастся ли он сам той тьме, что их окружает? Он был не готов. — Я знаю, что ты не готов, — понимающе кивнул старик, кладя руку на плечо мужчины в знак поддержки, — но это твоя судьба. И долго от нее ты бегать не сможешь. — Когда ты вернешься? — спросил Торин, который знал ситуацию с наследником Исильдура и даже в каком-то смысле понимал Арагорна — сам таким был. Однако такова была доля всех королей. Они становятся перед выбором, несут тяжкое бремя всю свою жизнь ради благополучия собственного народа. Раньше и гном был таким, отрицал то, кем является, и это чуть не привело его к смерти. Да даже когда он принял наследие своих великих предков, когда стал королем, смерть все равно продолжала дышать ему в затылок. Однако он устал убегать от своей судьбы, все равно бегать всю жизнь не получится. В один миг ты, так или иначе, споткнешься и упадешь - тогда-то смерть и придет по твою душу, уводя в царство Махала. — Ждите меня там с первым лучом солнца, я приду на пятый день с востока. Мужчинам оставалось только кивнуть, Гэндальф же, несмотря на свой возраст, легко запрыгнул на коня, и тот в тот же миг сорвался с места, унося своего всадника все дальше и дальше. Тьма сгущалась все сильней, она плотной тучей окутывала мир, медленно высасывая из него все светлое и доброе. В своей башне Саруман водил над шаром, что стал его глазами. Следя, как его армия движется вперед, неся смерть и разрушение, он чувствовал, как мощь его нового хозяина растет с каждым днем. Где-то глубоко внутри ему все еще было страшно, но в то же время он торжествовал, собственная вседозволенность и власть кружила голову. Старик был глупцом, что падал все глубже в бездну,в которой его не ждало ничего, кроме огня и пустоты. И уж точно Саруман никак не мог предположить, что в подземных туннелях Мории набирает силу народ воинственных дроу, который знатно может подпортить его планы. Нет, падший волшебник этого не знал - сейчас всё его внимание было направленно на Рохан, он внимательно следил за тем, что происходит в королевстве коневодов. Решение тех уйти в Хельмову Падь с одной стороны взбесило его, а с другой - обрадовало, ведь он знал слабое место этой крепости. Он когда-то сам давал советы прадеду Тенгеля, как ее лучше построить. Неприятная усмешка исказила лицо Сарумана, делая его жутким и неприятным. В дополнение с темными синяками под глазами и всклоченными волосами зрелище было не очень приятным. Ранее светлые глаза волшебника стали темными, как два провала, их заполнила тьма, от которой, увы, уже не было спасения. Но было уже плевать, сейчас Саруман желал лишь связаться со своими урук-хаями, чтобы те немного сменили курс.***
Бальтхар Амонэ Ратхан знал, что что-то происходит, он буквально чувствовал это каждой клеточкой своего тела. Зло пробудилось и беспощадным зверем пожирало все вокруг, даже его новый дом стал жертвой этого голода. Дроу понимал, что он и его народ не могут вечно прятаться в темноте, что пора выйти на свет, даже если этот свет стал серым, а они еще не до конца восстановились. Нужно было идти и сражаться, чтобы их новая жизнь не оборвалась так же резко, как и началась. Появление божественной сущности не стало для него сюрпризом, разве что немного удивило, что это был ребенок — девочка. Бальтхар почтительно опустился на колени. — Встань, дитя, я пришла сюда не за этим, — сказала Мэл. — Я не твоя богиня, но жизнь тебе дал мой сын, поэтому я имею право требовать от тебя услугу. — Все, что пожелаете, Великая. — Ты стал повелителем своего народа, поэтому ты поведешь их в бой против своих падших братьев. Отправляйся в Хельмову Падь и защищай людей, что в ней укрылись. Там есть избранные Великими Валарами, и без них этот мир будет обречен. — Хранитель тоже будет там? — спросил дроу, внимательно смотря на девочку. — Он будет там, но позже, ты должен защитить его друзей, — ответила Мэл, после чего исчезла так же внезапно, как и появилась. Пусть это было против решения местных богов — не вмешиваться в дела смертных, да и сама она привыкла этого не делать, давая волшебникам возможность жить так, как они того хотели. Только вот Мэл уже знала, к чему может привести бездействие и отстраненность. Если бы ее связь с Гаром была не такой сильной, они бы оба просто погибли, а так Средиземье стало домом для них обоих, тем самым дав им шанс начать все сначала - не допуская ошибок прошлого. Поэтому сейчас судьба ее нового дома была намного важнее глупых правил. Она не могла позволить, чтобы ее дорогой ребенок вновь страдал. И пускай Богиня не могла предотвратить грядущее, она, по крайней мере, могла немного помочь. В остальном же она была бессильна - все было в руках тех, кто хотел защитить сей мир.