Кукла

Пролог. День возвращения, а точнее будет сказать, не возвращения моего в славный город N, запомнился мне надолго. Хотя все начиналось вроде бы как обычно и, можно сказать, даже банально… Но обо всем по порядку… Утро началось, как и всегда, с будильника. Незыблемая и вечная песня Верещагина возвратила меня из мира грез не менее верно, чем это сделала бы кружка холодной воды, однажды опрокинутая бедовым младшим братом на мою голову. Улыбнувшись воспоминаниям, я, немилосердно и преднамеренно фальшивя, пропела: - Не везет мне в смерти, повезет в любви, - и, вырубив будильник, сладко потянулась, мурлыкая под нос что-то малопонятное и не поддающееся музыкальному определению. Контрастный душ, звонок от отца с напоминалкой, куда я ещё должна зайти, бублик и чашка кофе на завтрак. Кинув взгляд на часы и узрев без пятнадцати семь, я прикусила хлебобулочное изделие. А поезда опоздавших, как всем известно, не ждут. - Ай-йя! – из-за бублика получилось невнятно, подорвалась, стремясь как можно быстрее сдернуть со спинки стульчика потертые джинсы и пытаясь найти куда-то запихнутые с вечера носки. И по закону подлости оные отыскались, естественно, в самом дальнем углу. Догрызая сушку и застегивая на ходу рубаху, я выскочила из квартиры и, захлопнув дверь, бодро поскакала вниз по ступенькам, привычно закинув на плечо рюкзак и предвкушая выставку. Мою первую в жизни выставку. Ну, не только мою, но комиссия отобрала целых пять моих работ! И я могла по праву гордиться собой. Как и куклами, созданными мною. Закатив глаза от предвкушения, я наступила на развязавшиеся шнурки и едва не впечаталась носом в чью-то широкую спину. - Оу… - вырвалось спонтанное, и я поспешила добавить: – Извините, - пытаясь проскользнуть мимо загородившей выход туши, одновременно вспоминая, кто из соседей мог бы быть настолько здоровым. Следующий момент привнес в мою размеренную и вполне обыденную мелодию жизни нотку боли. Кулак оставшегося неопознанным «соседа» опустился на мою многострадальную голову. Последнее, что я запомнила перед тем, как погрузиться в пучину бессознательного – странная прическа оглушившего меня. Напоминающая популярные у всяких неформалов дреды… Глава первая. Приплыли. Или прилетели?.. Боль. Она была везде. Пульсирующим, алым обручем сжимала голову, беспощадно вгрызаясь в виски. Волнами прокатывалась по телу, покалывая кончики пальцев, раскаленными иглами вонзалась в позвоночник, вырывая из блаженного небытия. И лишь во вторую очередь после того, как сознание начало возвращаться ко мне, я ощутила знакомый солоновато-металлический привкус на губах. - Хреново… - хриплый, как после беспробудной трехдневной пьянки, голос хоть как-то разбавил окружающую тишину. Попытка перевернуться на бок, чтоб хоть как-то уменьшить болезненные ощущения, отозвалась новой порцией их же. Глухо звякнула цепь, и я все-таки сумела открыть глаза, наконец-таки ощущая холодящий запястья металл. Протяжная, малоцензурная, трехэтажная и наиболее полно отображающая моё отношение к ситуации в целом и в частности лексическая конструкция несколько облегчила моральное состояние. А неяркий оранжево-красный рассеянный свет позволил ещё и разглядеть место, в котором волею капризной леди Судьбы я имела честь оказаться. Небольшое помещение без окон и с единственной дверью, непонятной конструкции светильник на потолке, который освещал означенное помещение, тонкий матрац-подстилка, на котором я лежала и довольно длинные цепи с наручниками, кои собственно и были защелкнуты на моих запястьях. Концы же цепей уходили в два малоприметных отверстия в стене. Конструкция была явно призвана, чтоб удержать невольных «гостей» сих апартаментов от любезных раздач «плюшек» «гостеприимным» хозяевам. Ситуация попахивала, да что там попахивала, откровенно смердела, чем-то противозаконным. «Рабство? Похищение с требованием выкупа? Сексуальная эксплуатация?..» - мелькали в голове заголовки газетных и Интернет-статей. Я иронично хмыкнула, чуть поморщившись. Если боль в позвоночнике стала затихать, то башка продолжала «радовать» новыми, до сих пор неведомыми оттенками. Особенно болел отчего-то затылок. Версию с выкупом я отвергла практически сразу же. Мои родители не бедствуют, но к богатым людям нас отнести сложно. Обычная семья достатка чуть выше среднего. Рабство или сексуальная эксплуатация? Тоже странно. Похищают обычно тех, кого искать не будут. Или не за что искать. А с моей мамочкой и её знакомствами в некоторых специфических сферах лучше не связываться. Такой кипишь поднимет, что хоть стой, хоть падай. Поморщившись, я вспомнила, что она устроила, когда я отправилась на природу с друзьями, и у меня сел телефон. Три дня блаженного ничегонеделания пополам с шикарным отдыхом и наряд ментов, встречающих у поезда по приезду… м-да… «А может, все это просто плохой сон?..» - подняла ладонь, прикладывая кандалы к пылающему затылку. И тут же скептически фыркнула. В плохих снах не бывает настолько реальных ощущений. Вопрос «кто виноват?» не обсуждался. Виноват, конечно же, тот урод, на которого я налетела в подъезде. Вопрос «что делать?» разворачивался во всей красе. Боль только подстегнула злость и включившуюся «думалку». Для начала, о, гений мысли – выбраться из той задницы, в которой оказалась. Как – это уже иной вопрос. И для того, чтоб придумать это самое «как?», нужно увидеть того или тех, кто запихнул меня в эту душегубку… Словно отклик на мои не слишком радостные мысли в стене что-то загрохотало и цепи в быстром темпе стали втягиваться в стену, вынуждая меня вздернуть бренное тело на дрожащие, подкашивающиеся ноги. Выматерив «хозяев» ещё раз, я кое-как прислонилась к стене, пытаясь придать лицу выражение абсолютного пофигизма. Попыталась посмотреть на ситуацию со стороны и кисло поморщилась. Происходящее не радовало. Неведомо где, неведомо зачем, неведомо когда. Сколько времени я пробыла без сознания, мне известно не было. И тут я почувствовала себя дурой. В квадрате. Карманы-то не проверила. Рюкзак, впрочем, отсутствовал. А там, между прочим, были ценные инструменты, которые нужны мне для работы. И которыми можно было бы попробовать расковырять эти чертовы цепи. Я подвигала запястьями в наручниках, пытаясь проверить – не пролезут ли ладони, довольно узкие и небольшие, к слову, в кольца, сковавшие руки. Ну что же. Надежда – хорошее чувство. Да уж. Размышления прервала открывающаяся дверь, и я поспешно закрыла глаза, чтоб не ослепнуть от неожиданно-яркого света, проникнувшего в эту «обитель скорби». Тяжелые, гулкие шаги выдавали в пришедшем мужчину. Очень крупного мужчину. Нервно сглотнув, приоткрыла глаза и если бы не цепи, то шарахнулась бы в сторону. - Блять, что это?! – вырвалось у меня, когда увидела, что вошло в камеру. «Ну, радует, что хоть с гендерной принадлежностью я не ошиблась…» - подумалось. Это по всем внешним признакам было мужского пола. Очень высокий, гораздо больше двух метров роста, в странной одежде, напоминающей броню. Здоровые пятипалые руки-лапы с внушительными когтями. Я сглотнула, представив, как он этими самыми когтями раздирает мне горло. Знакомо выглядящие волосы-дреды и морда, лицом это обозвать у меня не выходило, ночного кошмара. Стойкое намерение выглядеть пофигисткой растаяло без следа, подобно куску рафинада в горячем кофе, – Ёб, твою мать… - после некоторой лирической паузы добавила, продолжая разглядывать существо. Почему-то вспомнился Высоцкий и его строки «Каждому хочется малость погреться - будь ты хоть гомо, хоть тля, - в космосе шастали как-то пришельцы - вдруг впереди Земля, наша родная Земля!», и я неожиданно закашлялась, от сдавившего горло истеричного смеха. Долетались, блин. Вдруг, пришелец отчетливо повторил каким-то странным голосом: - Ёб, твою мать, - и я содрогнулась, представив подобное и тут же ляпнув: - Не, уж ты-то мою мать точно не ёб… - меня передернуло, когда представила подобную харю вместо своего лица. А с воображением у меня проблем никогда не было. Внеземной «собрат по разуму» то ли обиделся, то ли ещё что, но отчетливо негодующе заорал что-то, растопырив челюстные мандибулы. То ли пытался напугать, то ли что-то другое. Я так и не поняла, но, видимо, мой мозг сказал, что с него хватит новых впечатлений, и в спешном порядке отключился, утягивая меня с грани сумасшествия в относительно-безопасную тьму. Второй приход в сознание ознаменовался ноющими запястьями и всё той же харей. Вздрогнув, я снова попыталась отодвинуться. Не вышло. - Самка, - несколько презрительно сообщили мне в лицо. Ага. Значит это «чудо гороховое» все-таки разговаривает понятным языком, - Пьод амедха (прим. авт.: «мягкое мясо», презрительное обозначение человеческой расы среди яутжа), недостойная, - поджав челюстные пластины и одаривая меня брезгливым взором. В груди вскипела ярость. Это космическое недоразумение двинуло меня по башке, приволокло неведомо куда, отобрало мои инструменты и ещё смеет обзываться?! Как всегда чувства и тело действовали быстрее мозга, ноги обрели былую твердость и я не совсем красиво, но чтоб наверняка, со всего размаху двинула ему в пах. - Ай-и-и-и-и! – вырвалось невольно. Склероз не поощряется. И как можно было забыть, что этот гад в броне? На ноге теперь наверняка будет синяк. Второй мыслью было то, что меня сейчас будут бить. Возможно, даже ногами. Но, к счастью, из меня предсказательница, как из топора букет. Пришелец издал какой-то звук, явно обозначающий некоторую степень удовлетворения, и развернулся, оставляя меня в этой каморке в одиночестве. - Эй! Ты куда?.. – запоздало выкрикнула я и тут же прикусила язык. Перспектива остаться одной не радовала, но быть в компании этого? М-да… вывод неутешителен, но, все же, кажется, на почве стресса у меня поехала крыша. Глупо хихикнув, я упустила момент, когда цепи все же ослабли, и повалилась на матрац в очередном приступе истерического хохота. - Черт, меня украли инопланетяне, - размазывая по щекам невольно выступившие слезы, ржала я, – Кому скажешь – в желтый дом отправят… - выдохшись, я полежала ещё несколько минут, пытаясь прийти в себя после приключившейся истерики. А что? Вполне нормальная реакция относительно нормального человеческого существа, помещенного в абсолютно ненормальную обстановку. Это только в книжках все герои смелые, психически устойчивые и готовые на немедленные подвиги во имя Родины, Свободы для всех униженных и оскорбленных, Мира во всем мире и прочей малопривлекательной, но общественно-полезной деятельности. А реалии гораздо суровей и круче. Как и правда, которая состоит в том, что всем разумным и не очень хочется жить. И мне тоже. Очень хотелось жить. А значит – придется выжить. Для начала, хотя бы. Поставив себе задачу, зажмурилась и стала считать. Сначала до десяти. Потом до ста. И досчитав примерно до трехсот с хвостиком наконец-то более или менее успокоилась. «Сейчас не будем думать о размерах случившейся задницы. Подумаю об этом позже…» - ободрив себя подобным немудреным образом, я, наконец-таки, принялась за собственные карманы. Зеркальце в жестяном футляре, плоская карманная расческа, ключи с универсальным брелоком, мобильник. До боевого минимума не хватало лишь зубной щетки, пасты и белья, но все это оставалось в рюкзаке. Включив мобильник, проверила время и количество заряда. Судя по тому, что значилось на дисплее, с момента, когда я покинула свою квартиру, прошло около полутора суток и, конечно же, отсутствием сигнала сотовой сети. В желудке протестующе заурчало, напоминая, что неплохо было бы покушать. - Да, дружок… я и сама бы рада… - сочувственно похлопав себя по животу, сказала, чтоб хоть как-то разбавить тишину и поежилась от того, насколько дико прозвучал мой голос в этой обстановке. Но, собственно, этого самого покушать в ближайшее время, все-таки, не предвиделось. Раздраженно покусав ноготь, я распихала телефон, расческу и зеркальце обратно по карманам. А вот ключи оказались настоящим подарком капризной госпожи Удачи. Особенно – брелок с кучей дополнительных функций, вроде кусачек, пилочки для ногтей, шила и ножика. Повертев кандалы, попыталась обнаружить хоть что-то, напоминающее замок или заклепку. И выматерилась ещё раз. Зазоры были настолько плотно подогнаны, что фиг подковырнешь. Осмотрела, ощупала и даже куснула звенья. Тоже без подвохов. И рассерженно зашипела, громыхая цепями как неупокоенный дух. - Русские не сдаются! – непонятно кому погрозила в потолок и принялась ковырять шилом наручники. И по фигу, что по национальности я не являюсь русской. Ну, по крайней мере наполовину - точно. Шило соскользнуло по плотному металлу, впиваясь в кожу чуть повыше синяков, оставленных кандалами и ломаясь. - Пиздец… - выдохнула, пытаясь достать осколок из руки и заменяя остальные рвущиеся с губ ругательства шипением. Наконец, это удалось, и я немедленно, как вампир, присосалась к ранке, зализывая болячку и кося глазом на металл, на котором от моих усилий не осталось и следа. Интересно, что за сплав используют эти «пришельцы»? - Арр… - выдохнула раздраженно и откинулась назад, растягиваясь в полный рост на матраце. Желудок время от времени напоминал о себе урчанием, уже не просто намекая, а активно требуя жратвы. «Интересно, как у них тут с сервисом?» - меланхолично размышляла я, мысленно привычно раскрашивая потолок в ядовито-желтые цветочки-лютики, – «Помыться там, в туалет сходить…» - нет, пока мне было не критично, но когда припечет, хотелось бы гадить в строго отведенном месте, а не под себя. Помечтав о ванной или, хотя бы, о душе, я перевернулась на бок и снова взялась за брелок, теперь уже ковыряя спайку цепей. Все равно заняться было нечем. Плохонький китайский металл тупился, искрил и ломался, будто звенья цепи были сделаны из чего-то подобного алмазу. Недовольно фыркнув, прекратила тупые и бесполезные попытки и устроилась поудобней, зажимая в кулаке ключи так, как когда-то показывали в универе на лекциях по цивильной обороне. «Як не зъим, то понадкусюю…» - решила про себя, – «Если не прибью этого гада, так хоть нервы попорчу…» - и провалилась в какую-то странную полудрему, чутко дергаясь на любой лишний звук. Сколько времени так пролежала – не знаю. Очнулась от звуков шагов, задающихся за дверью. Было странно, что цепи не втянулись в стенку снова, и я решила использовать шанс на всю катушку. Дверь тихо открылась. «Так, дыхание легкое, ровное. Спим-спим-спим. Нет, что вы, я не опасна ни капельки…» - так лиса подманивает глупых ворон, прикидываясь дохлой. И когда шаги затихли рядом с подстилкой, я неуклюже кинулась на противника, метя кулаком с зажатыми меж пальцами ключами в морду лица этого существа. «Да-а, идея была ничё, исполнитель – лузер…» - нервно сглотнула, когда меня перехватили за «вооруженное» запястье и подняли до уровня морды. Боль в вывернутом плечевом суставе была наименее худшей платой за ошибку. Немного поглядев мне в глаза и дав понять, чтоб не маялась фигней, он разжал руку, соизволив сказать: - Борешься. Хорошо, - затем мне сковали запястья другими наручниками и отцепили от цепей, – Пойдем. Я мотнула головой, упираясь ногами в пол. - К'жит! (прим.авт.: Черт!) – недовольно фыркнул конвоир и легко, как котенка за шкирку, вздернул меня в воздух, закидывая затем на плечо, – Когда старшие говорят – ты слушаешь, самка! – и спокойно, не обращая внимания на мои попытки вывернуться, направился к своей цели. - У меня имя есть, между прочим, - дернула его возмущенно за дреды-отростки и получила лапищей по заднице. Нижние «девяносто» обожгло болью, и я взвизгнула, автоматически двинув коленкой и попав по какому-то щитку. - Нет, - коротко ответили мне, более не утруждая себя разговорами и ответами на мои вопли, он продолжал упрямо тащить меня куда-то. «А вдруг меня там будут жрать?» - выползла из глубин сознания паническая мысль, и я удвоила усилия в попытках освободиться. На что получила второй шлепок и ненадолго притихла. - Ну и подавись, - злобно фыркнула, снова дергая его за дреды. И внезапно для себя заинтересовалась кольцами-подвесками, украшающими эту гриву. Остаток пути прошел довольно тихо, если не считать мои попытки содрать хотя бы одну подвеску себе на сувениры. Конвоир, явно решив, что, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не кусалось, только время от времени недовольно шипел в ответ на мои попытки потрошить его прическу. И я настолько увлеклась, собственно, процессом, что пропустила момент, когда меня внесли в округлый зал, по полу которого стелился довольно густой туман. Сбросив меня с плеча как мешок с картошкой, конвоир скрестил кулаки на груди, коротко кланяясь другому монстру и проговорив что-то на своем ломано-шипящем языке. Плечо ныло, отбитая об ладонь и об пол задница – тоже. И неизвестно, что было тверже – ладонь или пол… А пока я мысленно поносила «честное собрание», они о чем-то договорились, и меня снова вздернули на ноги. - Внимай, - хмуро рыкнул конвоир.