Лотосовая дева

— Месяц! Месяц, А-Ли! Двери обеденного зала громыхнули, выпуская в комнату Цзян Ваньина. Взвинченное состояние главы замечали все, а агрессивному Саньду Шеншоу лучше не попадаться. Эта истина простая, такая же, как и то, что чтобы плавать — нужно грести руками или ногами. Слуги, что стояли около двери, боязно расступились, пропуская главу. Вздрогнул даже Вэй У Сянь, до этого беззаботно рассказывавший сестре истории с последней охоты и надежды на будущюю. А вот Цзян Янли лишь подняла на ворвавшегося брата глаза. — Месяц, А-Ли, ушёл на расторжение твоего брака! Гулев месяц! — Цзян Чэн подскочил к столу, за котором сидели его родственники. — Но все закончилось? — в голосе Янли слышались улыбка. — Вот и славно. Возможно, эта улыбка успокоила и Цзян Чэна, потому что он выдохнул и опустился за стол рядом с Вэй У Сянем. — Да, теперь все. Твой ребёнок остаётся у Цзиней и станет наследником после павлина. — Цзян Чэн резко оборвал речь и уставился на Янли. Вэй Ин тоже резко начал смотреть на сестру. Янли лишь непонимающе оглянула их. — Что? — Мы просто думали что ты сейчас заступишся за Цзинь Цзысюаня… — Ну как всегда, шицзе, скажешь, мол «не павлин он вовсе». — Да нет. — Цзян Янли хмыкнула и пожала плечами. — Он больше не мой муж, не жених. Чего теперь заступаться? Золотой надутый павлин. Братья переглянулись, после чего Цзян Чэн продолжил: — Но если вдруг клан Цзян не оставит наследников, то… Цзинь Жулань сможет претендовать на место. Палочки в руках Янли в момент остановилось. Она замерла, выражение лица сменилось. Что-то в груди ёкнуло, навки заскребли в душе. Ладно. Если бы не развелась, то не только сын бы мог претендовать на трон, но и внуки. Хоть какой-то плюс. Братья заметили замешательство сестры, но Янли отмерла прежде, чем Вэй У Сянь произнёс хоть слово. — Но надеюсь ты, дорогой братец, не полный дурак и оставишь наследников. В голосе слышались молнии и железо. И откуда эта злоба, это раздражение? Никогда же не было…особенно к братьям. Цзян Янли не хотела. не хотела делать больно, но сделала. И это видно по глазами младшего из братьев, который растерянно пытался подобрать слова. Взгляд пурпурных глаз смягчился, и Янли заметила, что Цзян Чэн держится за рукав Вэй Ина, пытаясь придумать что ответить. Девушка распылась в тёплых воспоминаниях, прям как в детстве: Цзян Ваньин прятался за Вэй У Сянем, а он за ней. И так они шли к матери оправдываться за то, что сбежали кататься по льду. Цзян Янли улыбнулась, придавшись воспоминаниям, чем ещё больше ввела в ступор братьев. — А-Ли, ты же понимаешь что… — Что прямых наследников у Юнмэнь Цзян не будет. Цзян Янли вздохнула. Плечи дрогнули и опустились. Она ещё раз улыбнулась. — Я и не говорила о прямых. Усыновите брошенного ребёнка, как тебя, А-Ин, или просто подготовите ученика. Вэй У Сянь выдохнул, а Цзян Чэн наконец отпустил его рукав. — Спасибо за понимание. — Конечно, А-Чэн, А-Сянь, я всегда за вас, вы помните? Как вы за меня. Мы же семья.

........ …

Оказалось, бессысленно болтаться по городу давольно интересно. Раньше, если такая возможность и предоставлчлась, то Янли ей не пользовалась. Ведь она — старшая дева рода Цзян. Ей не положено. А с детских времен, когда семилетней девочкой она убегала от уроков в город, воспоминания стёрлись. Лишь яркие пятна, повествуюшие о том, что было весело. Взгляд фиолетовых глаз то и дело цеплялся за яркие вывески и диковинные товары, а слух за зазывающих торговцев. Главная улица, что ведет к самой Пристани Лотоса, всегда славилась своей особой жизнью. Уличные ярмарки пристани лотоса по праву лучшие в поднебесной. Но и в обычные, не праздничные дни, улица играла яркими красками пёстрых тканей, витиеватых украшений, спелых фруктов… Дальше город вновь становился обычен, но не скучен. В Юнмэне не место скуке. Яркие торговые ряды сменялись богатыми домами Юнмэньской элиты. Ну, тех кто остался. И всякого рода мастерскими. На госпожу Цзян обращали внимание. Пока она самая эпотажная. Чтож, к чему и шли. Чёрные подолы развивались и летали при ходьбе, при каждом шаге, как и верхние слои привычных Юнмэню раскрасок. Колыхалась отросшая чёлка — волосы Янли вернула в прежнюю причёску. К чему ей золото замужества? Родной Юнмэнь, любимые улицы окутывали чувством свободы. Цели достигнуты, многие, но не главная. Главная недостижима. Цзян Янли бродила по улицам, потому что дел на пристани не было, А-Чэн справлялся сам, а Вэй Ин с адептами ушли на охоту. Ни тренировок, ни управления. И даже дева Вэнь куда-то пропала. От того ведомая скукой Янли бродила по улицам. И правда, успела уже что-то купить. За своими мыслями и мелькающими прилавками, девушка не заметила как сошла с главной улицы. Очнулась лишь когда голоса забыв стихли, ушёл основной шум. А в воздухе повисло нечто иное. Это что-то пахло дурно, знакомым Янли запахом. Точнее дева Цзян была знакома с его чистым проявлением, без примесей излишней похоти. В каждом уважающем себя городе был бордель. И даже у святош-Ланей в главном городе Цзян Янли точно помнила дорогу к троим. Бордель это же…отдых души и тела, приюты для детей, неплохой трактир и, возможно, ночлег. Смотря кто хозяин. И сейчас Янли стояла перед популярнейшим публичным домом их города. Он ближе всех к главной улице, ближе всех к пристани. Дева Цзян лично знакома с хозяином и знает, сколько денег он вносит в казну ежегодно. Знать то знала…только не понимала. Саму концепцию. Если желание мужчин получать удовольствие без женитьбы было ей ясно, то причины девушек… сколько бы Янли не думала, приходила к одному — безысходность или привычка. Чтож, кто как живёт, кому как повезло. Приличные женщины не ходят в дома удовольствий. Приличные женщины вовсе делают вид, что этих заведений не существует. А госпожа из дома Цзян стояла и смотрела на него уже несколько минут. Ей не хватало эмоций. Тьма внутри бушевала, ей хотелось…войти. Да и кто сказал, что приличная девушка не может хотеть соитий? Может так оно и есть, Янли бы не узнала, себя приличной она не считала. Сомнения как-то резко ушли, тёмные подолы колыхнулись. Кошелёк на поясе звякнул количеством золота и серебра. Цзян Янли пошла ко входу, намереваясь снять волнения терзаемой любовью души, как до боли знакомый голос её остановил. — Госпожа Цзян, не ожидала вас здесь встретить. Янли замерла. Какая к черту тьма, когда прямо перед глазами из дверей сего порочного заведения вышло самое прекрасное создание во всей поднебесной? В сознании билась мысль, что Вэнь Цин здесь выглядит крайне неправильно. Ей бы впору дорогие шёлка и убраные по последней моде покои, а не стены борделя. Дева Вень не глупа, она умеет видеть людей и их эмоции. И она видела Цзян Янли, её замешательство и её взгляд. Желающий и влюблённый. Вэнь Цин усмехнулась одной стороной прекрасного лица и начала медленно спускаться. Цзян Янли же растерялась. — А вы что здесь делаете, дева Вэнь? Вопрос на вопрос, Цзян Янли думала уйти от ответа или немного сбить эту невероятную женщину. Однако Вэнь Цин лишь завершила спуск и теперь стояла рядом, прямо перед ней. И все равно возвышалась. Вся невероятно сильная и гордая, подбородок поднят высоко. И этот взгляд… — Я здесь отдыхаю. Знаете, бывает устаёшь…а в женской компании можно прекрасно провести время. — усмешка в голосе и ухмылка сводили Янли с ума. — Неужто вы просто болтаете там? — Как же, госпожа Цзян слишком наивна. Бутоны дев из домов удовольствий давольно вкусны. Земля ушла у тёмной заклинательницы из-под ног. Янли чуть ли не молилась на прекрасный образ Вэнь Цин, а теперь она возвышается над ней, хитро, дьявольски улыбается и говорит такие слова. Дыхание забылось, сердце ушло глубоко внутрь. — Ходят слухи, госпожа Цзян, будто вы ушли от мужа от того, что распробовали розы. — Слухи врут. — и все же Янли невероятна благодарна тьме за то, что в нужный момент играет с сознанием. В глазах тёмной девы мелькнула искра. — Я не пробовала. — Но желали. За тем и пришли сюда. — Прошу меня простить, но пришла я сюда случайно, а розу хочу вполне определённую. Хитрая улыбка поползла на лицо Янли, и что делать с собой она уже не знала. Зато знала тьма. Бессознательно, она на неплотной черной дымчатой платформе приподняла хозяйку. Теперь дева Цзян могла смотреть в глаза возлюбленной прямо. — О, неужели. Я слышала про ту, которую вам хочется. — между тем продолжила Вэнь Цин, чуть подавать вперёд. — И что же вы об этом думаете? — Цзян Янли приблизилась ещё, да так, что расстояния между ними почти не осталось. Глаза в глаза, дыхание в дыхание. — Что хочу того же в ответ, моя госпожа. Кто первой потянулась сказать не выйдет. Девушки слились в поцелуе, не в том невинном что под венцом, а в том, который дарят друг другу лишь истинно влюблённые. Язык Вэнь скользнул в рот Янли, что податливо открылся, та повторила действия. Стоять неподвижно невозможно, дева Цзян закинула руки за шею возлюбленной, Цин же уложила их на её талии. Неистово и страстно. Чувства, ранее неизвестные или хорошо забытые, захлыстнули девушку с головой, расплавили и растворили в единой мечте, что стала явью, в единой радости. Кто отстраился первой тоже не сказать. Просто в один момент девушки расстали губы. Дыхание сбилось, приоткрытый рот так и манил продолжить ласку. А эти глаза. Цзян Янли утонула. Раз и навсегда, ещё в первую встречу. И продолжала тонуть сильнее. Выбраться уже нельзя, но можно уйти ко дну красиво. — Хотите продолжить в покоях? — Только и жду, моя госпожа. Со двора публичного дома благородных дев сдуло быстро, унесло ураганом, окрашенным в красный, чёрный и фиолетовый. Шли быстро, периодически заваливаясь в углы. Возбуждение кричало внутри, не давало спокойно дойти. Сказать честно, они и не пытались. Янли пыталась не закончить лишь от эмоций и поцелуя. Как они ввалились, как закрылись двери покоев, все не важно. Важно лишь то, что к этой самой двери Цзян Янли оказалась и прижата. Страстные голодные поцелуи вновь терзали рот, пока не перешли на шею. Алые пятна расцвели, отдаваясь скулежом в голосе. Но дверь не удобна, дева Цзян оторвалась от неё и уже сама уверено повела возлюбленную к кровати, где целовала, целовала и целовала. И получала поцелуи и ответ. Слой за слоем ханьфу обоих девушек оказались где-то, что-то на кровати, что-то на полу. Вэнь Цин перевернула их, вновь целовала, лизала, кусала раскрывшуюся перед собой Цзян Янли. А та наблюдала. Как она прекрасна! Эти плечи, шея, грудь…все как во снах. И Янли страдала от всего, от каждого касания, каждый поцелуй отзывался стоном блаженства. Она старалась отвечать, целовать шею, кусать и оставлять свои метки. Её. Её сокровище. А руки? Руки девы Вэнь блуждали по телу госпожи Цзян, трогали груди и соски, обводили пупок, ласкали животик. А руки Янли ходили по спине возлюбленной, оглаживали позвонки и рёбра, все косточки, каждый миллиметр кожи. Они растворялись друг в друге. Много чувств, запредельно много эмоций. Через край, переполнение. Много, много! Счастье, страсть, любовь. Всего этого надолго не хватило. Цзян Янли надолго не хватило. Возбуждение ушло в блесую субстанцию внизу и громкий стон. Через замутненные глаза она видела прекрасное лицо Цин. Её глаза, улыбка…нечто…слишком живое чтобы быть сном или слишком хорошее чтобы быть реальностью. — Моя госпожа уже закончила…быстро…но я её не виню. — говорила Вэнь с придыханием, через стоны и поцелуи. Цзян Янли же улучила момент, лишь бы оказаться сверху, чтобы сползти вниз, устроится между ног…и сделать то, что хотелось давно. А дева Вэнь доверчиво и невероятно сногшибательно открылась ей. Горячий язык коснулся желанного, нежно и ласково, насколько получалось, и прошёлся дальше, глубже, насколько вошёл. Янли вылизывала свою обожаемую даму, ее сок, её вкус, все это теперь…её. Она постарается, чтобы это стало её. Ответом на старания служили стоны сверху и скорый солоноватый вкус. Дева Цзян быстро отстранилась, как только пошло семя, и вновь прильнула к шее. Пока её не отстранила Цин, пока не завлекла в очередной поцелуй, столь яркий и живой, что доводил но новой неги блаженства. Все мечты, все старания всё-всё…будто вся жизнь лишь для этого. Цзян Янли хотелось бы, чтобы это было так. Девушки лежали поперёк кровати. Грудь Янли вздымалась от тяжёлого дыхания. А в глазах искры блаженства. Со стороны Вэнь Цин послышался тяжёлый вздох и капошения. Однако все быстро прекратилось — видно силы закончилось не только у Янли. — И как на вкус розы, моя госпожа? — голос Цин понизился, почти рокотал. Но веял каким-то спокойствием. — Лучше не бывало. — Цзян Янли повернула голову и теперь смотрела на изящную шею. А потом и в невозможные глаза напротив. — Только хочется ещё…каждый день…наслаждаться вами, дева Вэнь. В ответ Янли увидела улыбку. Чистую и немного усталую. — Конечно. И думаю уже можно перейти на «ты».