Брошенные

Эйрахнид смотрит на висящего в цепях автобота и чувствует, будто стены, до этого по ощущениям смыкающиеся вокруг неё, расходятся в стороны, давая сделать глубокий вдох. «Праймус, спасибо!..» И она делает шаг в полумрак пыточной, усмехаясь и не обращая внимания на Старскрима: облегчение окутывает Искру. Ноги и пальцы больше не дрожат; Эйрахнид спокойна и хладнокровна. Но в горле всё так же сухо, а сглатывать нельзя — сочтут за тревогу и нервозность. — Так-так, кто у нас здесь? Она цокает каблуками сапог, ходит вокруг автобота кругами, нагнетая обстановку. Хотя казалось бы — куда ещё больше? В пыточной пахнет кровью — этот запах впитался в стены, осел на полу, застыл тёмными пятнами на стене и цепях. Эйрахнид уже привыкла, ей всё равно. Она привыкла к едва горящим лампам по краям комнаты, привыкла к холодному блеску лежащих на низком столике инструментов, которые она с радостью использует. И энергетическую плеть, горящую приятным фиолетовым. Старскрим включает основной свет — и он слепит, отчего Эйрахнид шипит, скаля клыки. — Не лезь. Займись своими делами. Игнорируется то, что Старскрим выше неё по званию — она на своём рабочем месте и здесь нет никого выше неё. Она специалист по допросам, а не он. Старскрим с ненавистью смотрит на неё, замерев в дверях. Эйрахнид это бесит ещё больше: как работать, если не дают погрузиться в её власть над пленником, если мешают пугать и наслаждаться чужим страхом? А самое главное — как под чужими взглядами наконец выдохнуть и расслабиться от осознания того, что в плену не Арси? Представление для Старскрима и этого автобота — Бамблби вроде зовут — ещё не закончено. Оно только начинается. Но если она сейчас узнает информацию о местонахождении базы, то автоботам придётся скрываться, и про Арси никто — Эйрахнид уверена в этом — не вспомнит. Потому что будут другие проблемы, потому что теперь и им придётся думать о том, что делать, чтобы выжить. Кому будет в этой ситуации дело до оставшейся без еды женщины, до того, что она смертельно больна? Эйрахнид понимает, что в этом случае за то время, пока она будет здесь, Арси умрёт от жажды или голода. А уйти, чтобы принести ей еду, точно не дадут — точнее дадут, сбежать она сумеет, но это билет в один конец, вернуться не выйдет. И это будет крах всего. Шансов не останется. «Нужно, чтобы ушёл Старскрим, — мелькает в голове, — иначе он помешает всему». Её проверяют. Эта мысль заставляет замереть, раскрыв лапки. Раз Старскрим не ушёл, а в углу мигает огонёк на камере, значит и Мегатрон, и Саундвейв смотрят. Они не простят ей промедления. Ни один из них. Избиение — в лучшем случае. Избиение и вышвыривание с корабля — конец. Смерть — тем более. Даже если вышвырнут, можно будет предпринять что-то, например нападение на Немезис. Послать инсектиконов, в это время пробраться в медотсек... Похватать буквально все лекарства, которые она увидит... Нет. Не пройдёт. Она должна остаться, должна узнать, что нужно для лекарства — иных путей нет. Взгляд Старскрима становится злым. Точнее даже злобно-торжествующим. — Растеряла хватку, раз так долго думаешь, что делать с одним жалким автоботишкой! Я прав, мой лорд? Вопрос риторический, но внутри всё сжимается. «Нельзя допустить, чтобы он продолжал говорить!» Эйрахнид хватает Бамблби за подбородок, царапает его ногтями, смотрит в глаза — в них гнев. Она помнит, что он немой, что общается только на двоичном коде с помощью прибора. Главное его не повредить. Эйрахнид снимает с пленника броню, не даёт встать на ноги, давит двумя лапками на плечи, лезвиями впиваясь в плоть. Оставшаяся одежда явно ей не помеха. Эйрахнид резко выдергивает лезвия — с них капает кровь. Криков она не добьётся и она знает это. Этот автобот попросту на них не способен. Гнев и отблеск боли в его глазах пьянят лучше абсента, глаза будто заволакивает густой пеленой и Эйрахнид погружается в это марево своего безумия, затягивая на чужой шее верёвку, задаёт вопросы, усмехаясь довольно: не голосом, но языком тела Бамблби проявляет свою боль. Жмурится, дрожит, хватает ртом воздух, дёргается. Порезы на его груди и плечах уже почти не кровоточат — затянулись коркой, которую Эйрахнид изредка срывает, чтобы побольше боли причинить. — Где ваша база? — тишина. Молчит, шарков автобот. Действительно, за своих товарищей молчать будет. Иронично. Старскрим давно ушёл, за ней не следят, но Эйрахнид продолжает пытки. Использует плеть, свою кислоту — она шипит на щеке Бамблби, оставляя уродливый шрам. Он дёргается, почти обвисает в цепях и Эйрахнид будто что-то силком вытягивает из того состояния, в котором она была в последние клики . «Я же хотела его... Не сильно пытать!». Как знать, может быть с клика на клик он скажет информацию, чтобы прекратить пытки? Чтобы не мучали дальше. Саундвейв это зафиксирует сразу же, если такое произойдёт. Изорванная одежда, следы от верёвки на шее, раны на плечах, груди... И кровь на полу. Кровь испачкала её рубашку, брюки, сапоги, пальцы и лицо. И нет, ей не жаль дурака автобота, попавшего в её цепкие когти. Ей жаль того, что может произойти с Арси, если она выбьет-таки местонахождение вражеской базы. Автоботы её враги. Как и десептиконы. Но если ненависть к последним приходится прикрывать лживой преданностью, то эти святоши хлебнут её сполна. Захлебнутся и погрязнут. Мысли выливаются в громкое шипение, полное густой чёрной злобы и яда. Яда, капающего кислотой с её клыков. Продолжить бы пытки, выместить гнев... Но Бамблби теряет сознание, обмякает в цепях. И только тогда Эйрахнид уходит к Мегатрону отчитываться о... Неудаче. Старскрим уже там, смотрит с насмешкой. Такой, что хочется в лицо плюнуть кислотой и стереть с него все эмоции. Посмертно. — Нецелесообразно продолжать пытки сейчас, Господин. Лучше подлечить и продолжить, это будет чувствоваться сильнее и больше подкосит авто-... Она получает пощёчину и отшатывается. — У тебя было задание — узнать информацию о том, где база автоботов! Кажется ты у нас специалист по допросам. А сейчас смеешь приходить ко мне и говорить, что не выполнила приказ?! — Мегатрон нависает над ней, яростно сверкая глазами. Эйрахнид изнутри пронзает жгучий страх — если сейчас её вышвырнут... Щека горит огнём и на контрасте с ледяной ладонью обжигает. — Мой Лорд, но-... — Не смей оправдываться! Твои оправдания жалки! — Мегатрон хватает её за шкирку, швыряет к дверям. Старскрим позволяет себе смешок, но тут же получает удар. — Тебе смешно, Старскрим?! Вы, сборище бесполезного сброда, недостойны даже десептиконами называться! Единственный, от кого здесь есть польза... «...Саундвейв», — мрачно добавляет про себя Эйрахнид, с трудом вставая и зажимая кровоточащий нос. — ...Это Саундвейв! Вот кто может называть себя полноправным настоящим десептиконом. А теперь пошли вон, бестолковые идиоты. Ничего доверить нельзя, всё равно ничего не сделаете. Эйрахнид на лапках выходит из помещения, всё ещё зажимает нос. Следом выбегает Старскрим, поджимая к себе крылья: через всю левую щёку у него идёт след от когтей. — Ну что, подмазался? — Эйрахнид усмехается в нос, идёт быстрее: цокот лапок разносится по коридору. Щека уже болит чуть меньше и в этом несомненный плюс. — Заткнись уже! Хозяин прав, какой от тебя прок вообще? Только продукты переводить будешь. — Скримми, заглохни. По крайней мере я не жалуюсь. Ей не на что жаловаться, на самом деле. Её не вышвырнули с корабля — этого достаточно. Но второго промаха ей не простят. А можно ведь... Можно ведь запытать до смерти. Сказать потом, что всё равно хорошо вышло, раз один из врагов умер. Их стало меньше, а победа десептиконов — ближе. «Это только на крайний случай, — обрывает саму себя Эйрахнид, — если завтра или послезавтра его не придут спасать автоботы». В том, что придут — она почему-то уверена. И не свято — давно уже поздно говорить о какой-то святости. Скорее уж «чертовски уверена». Дверь в медотсек такая же, как остальные — темно-фиолетовая, с грязными разводами — лишь бы Мегатрон в наказание не приказал драить этот корабль и эту самую дверь. Зато внутри стерильная чистота. Такая же, какую она помнила ещё с тех времен, когда была десептиконом. И лампы здесь не фиолетовые, а белые, как и полагается, и помещение просторное, и стены не давят. Чистые инструменты на своих местах; но Эйрахнид замечает на столе медика окровавленный скальпель и ещё пару предметов, названия которых не знает. — Чем это ты тут занимаешься, а, доктор? — Медицинскими делами. — Опять препарировал кого-то? — Старскрим поджимает губы, облокачиваясь на стену: щека у него залита кровью. Нокаут, как обычно, в белом халате, выходит к ним, надевая перчатки. — Ну что, за что опять получили? Хотя в твоём случае, Скримми, не опять, а снова. Предоставив Старскриму возможность распинаться по поводу идиота-твари-мудака-уебка-выблядка Мегатрона, не понимающего, какой исключительный заместитель ему попался, Эйрахнид даёт Нокауту осмотреть себя и оказать помощь. Кровь останавливается меньше, чем через клик. — Иди уже, — усмехается он, подходя к Старскриму. Но Эйрахнид задерживается, бросая взгляд на стеклянный шкаф, стоящий в самом дальнем углу медотсека. Там лежат лекарства, там лежат нужные вещества для лекарства. Но как добраться? Эйрахнид решает подумать об этом чуть позже и уходит. Голова раскалывается, а застывшая кровь неприятно стягивает кожу. Одна из кабинок как и ожидалось, оказывается занятой. Кто-то из вехиконов решил после рабочего дня вымыться. Но есть вторая кабинка и стесняться... Шлак, смысл? Всё равно никто не расскажет. Эйрахнид заходит внутрь, закрывает за собой и снимает грязную одежду, забираясь под душ, настраивая воду сразу же и тихо вздыхая. Едва не сорвалась. Едва не испортила всё, что только можно было испортить. А потом в голову бьёт оглушительное: «Я не попросила Нокаута заняться ранами автобота!», — и Эйрахнид вылетает из-под воды, надевает грязную одежду, быстро идёт в медотсек, игнорируя мокрые волосы, с которых стекает вода. Жизнь Бамблби сейчас важна для жизни Арси. Косвенно, но важна. Нокаут удивлённо смотрит на неё, когда она появляется на пороге. — Забыла сказать, что нужно, чтобы ты осмотрел раны пленника и немного его подлатал. Для завтрашних пыток. — Ну ладно, посмотрю. Дело сделано. Но возвращаться под душ не хочется и уставшая Эйрахнид плетется в свой отсек. А там скидывает одежду, бросая её в угол, переодевается в чистую и заваливается на кровать. Работы нет, а на глаза Мегатрона лучше не показываться. Значит можно полежать и отдохнуть. А это дорогого стоит. Особенно сейчас, после того, как она крупно облажалась перед лидером десептиконов. Эйрахнид засыпает, спит до утра, завернувшись в одеяло, как в кокон. Но шум и аварийная сирена будят лучше всего. А потом и голос Мегатрона из комлинка: — На Немезис напали. Собираем все силы, чтобы отразить атаку. Эйрахнид вскакивает, быстро натягивает на себя подкладку с броней, перед этим скинув рубашку и брюки — предчувствие боя холодит руки. Как же непривычно сражаться ещё за кого-то, кроме себя! Как же непривычно делать что-то для десептиконов. Но как же привычно сражаться за то, что нужно ей самой. Правда сейчас о её желаниях не идёт и речи. Эйрахнид выскакивает в узкий коридор и бежит к основному — именно оттуда слышны звон оружия, выстрелы и крики. Автоботы пришли раньше, чем планировалось. Но ещё сонный разум не может сообразить, зачем они здесь. Пока она не замечает Балкхеда, сбивающего с ног Старскрима и вбегающего в пыточную. За Бамблби пришли, значит... И холод сменяется яростью: значит для того, чтобы спасти этого мальчишку, они сюда забрались, а чтобы спасти Арси, найдя тут для неё лекарство — нет?! Кишка тонка оказалась?! Ненависть ведёт её за автоботом в зелёной броне, ненависть заставляет нападать, не думая о своей безопасности. Уебки «безгрешные». Значит как Арси спасать, так в нору забились, а как за Бамблби прийти, так сразу и план, как на корабль попасть, придумали. Прыжок назад. Удар лапками. Увернуться. Она быстрее. Но Балкхед крепче. И многие удары уходят в молоко — защищает броня. Удар. Звон цепей. Шум из коридора. Эйрахнид отскакивает, чтобы не попасть под удар Прайма, встаёт на лапки, приподнимающие её над полом сантиметров на тридцать. Следом вбегает Мегатрон, но Балкхед с Бамблби на руках уже убегает. Неужели вдвоём пришли? И новый виток ярости заставляет броситься за автоботом. Как они выжили вообще здесь, на корабле, полном десептиконов?! Балкхед уже выдохся, она это видит. Подволакивает ногу, оставляет за собой кровавый след, не бежит, а медленно идёт. Кому-то после возвращения нужен будет медик. Но преследовать их... Нет, нельзя. Добить или взять в плен их получится легко, а тогда под ударом будет Арси. Без еды, без воды... Как бы сильно она ни ненавидела их, приходилось признавать — жизнь Арси сейчас во многом зависит от них. Пусть развернётся и ударит, чтобы она не могла преследовать. Остальные не бегут за ней. У него будет время. Удар — и Эйрахнид отлетает к стене, лишь отскочив так, чтобы просто потерять сознание, а не получить серьёзную травму. Она падает на пол — и больше ничего не видит. Приходит в себя она лишь в медотсеке. Нокаут ходит рядом с ней и рассуждает: — Ну пришли вот, забрали... Но вдвоём? Ты же понимаешь, что это как-то странно? Ещё и Арси с ними нет уже очень давно. Может заболела или умерла? И даже сквозь боль в голове Эйрахнид понимает, что она должна сказать, чтобы достать лекарство.