***
— Ты куда нас привёз? — Чимин недоверчиво рассматривает гей-клуб с неоновой вывеской «Sweet Candy». — Мне всегда здесь обламывается, — ухмыляется Чонгук, рассматривая охранников, что стоят с двух сторон от входа и тщательно осматривают всех желающих попасть в это заветное место. — За что ты мне такой на голову свалился… — шепчет Чимин, следуя за Чонгуком, что стремительно движется к дверям. Клуб наполнен разгорячёнными людьми, двигающимися в такт бешеной музыке. Кто-то танцует, кто-то пьёт, флиртует или же просто отдыхает после работы, как Чонгук… Все здесь чувствуют себя комфортно. Запах пота и алкоголя ударяет в нос сильной волной, слева лестница, ведущая в вип зону, в которой обычно отдыхают богатенькие мужчины, жаждущие подцепить молоденького паренька на одну ночь. Справа бар с огромным выбором напитков для угощения тех, кто глазками стреляет, лишь бы не платить за себя. Чонгук садится на высокий металлический стул, рассматривая полюбившийся танцпол с мельтешащими людьми. Где-то видны девушки, что веселятся и прыгают под громкий ремикс к песне «Often — The weeknd». Они приходят просто отдохнуть, зная, что никто не станет приставать, задирая юбку, никто не будет нагло лезть в нижнее бельё, хотя даже в гей-клубе есть отморозки. — Чонгук, я отойду! — говорит Чимин, указывая в сторону туалета и перекрикивая громкую басовую музыку. Чон на это лишь кивает, заказывая двойной виски со льдом, поворачивается, смотря как некоторые парни притираются к другим, готовя их к сегодняшней ночи. Чонгук выпьет и сам пойдёт в толпу, нужно немного времени, дабы найти свою жертву. — Ваш виски, — бармен ставит стакан перед ним, протирая стойку тканевой салфеткой чёрного цвета. Чонгук благодарит и разворачивается на стуле, тщательно вглядываясь в разных парней, что похожи друг на друга. Такие обычные, ничем не примечательные смазливые мальчики, а сегодня настроение найти универсала, а тут только пассивы на первый взгляд. В глаза бросается кудрявая макушка, выделяющаяся из толпы, словно чёрное пятно. Свет софитов гуляет по гибкому телу, заставляя Чонгука приглядываться сильнее, буквально щуриться, дабы рассмотреть любую деталь столь необычного гостя этого клуба. Мужчина двигается плавно, в такт музыке, размеренно, словно тянущаяся тёмно-сладкая карамель. Басы бьют по ушам, но Чонгука это ни капли не волнует, всё внимание прикреплено к человеку, который медленно поворачивается, танцуя и поглаживая своё тело через тонкую жёлто-синюю рубашку, покрытую мелкими стразами, что ярко сверкают при свете прожекторов. Незнакомец откидывает голову назад, открывая вид на крепкую шею с двумя жилками и острыми ключицами, выглядывающими из чуть расстёгнутой рубашки. Ведёт ладонью вверх к линии челюсти, словно призывает Чонгука к нему подойти. Слегка виляет упругой задницей, обтянутой чёрными джинсами, и переступает с ноги на ногу под расслабляющую песню «Movement — Ivory». — Чёртов дьявол… — шепчет под нос Чонгук, отпивая крепкий алкоголь. Тёмная жидкость обжигает горло даже когда Чонгук подходит ближе к прекрасному созданию, что пальцами губ касается и хищный взгляд на Чонгука бросает — заметил, как на него смотрят. Пристраивается сзади, танцуя вместе с ним, повторяет движения его тела, сливаясь воедино, двигается ближе, чувствуя, как этот кудрявый парень бёдрами подаётся назад, прижимаясь спиной к его крепкой груди. Чонгук ведёт ладонями по предплечьям к бицепсам, ощущая напряжённые мышцы, явно отработанные в качалке. Носом вдыхает мужской одеколон с нотками сладкого шампуня, чувствуя как тело в его руках начинает изгибаться сильнее, прижиматься задницей ближе. Медленно опускает руки на широкую талию, губами собирая капельки испарины на шее, ведёт ладонями вверх к рёбрам, приглушённо слыша низкие постанывания через громкую музыку, а тот тянет руки назад и зарывается ладонями в коротко подстриженные прямые волосы Чонгука, путая в своих пальцах. Мужчина в его руках поворачивается, сверкая глазками сквозь прикрытые тёмные ресницы, а Чонгук, тяжело дыша от накатившего возбуждения, рассматривает мягкие черты лица, всматривается в лисьи глаза, что кажутся чёрными из-за освещения, смотрит на крупный нос и пухлые губы. — Не стыдно лапать меня? — низко, но громко басит незнакомец, притягивая Чонгука ближе к себе, чувствуя запах крепкого виски, и слабо кусает его за мочку уха, горячо обдавая дыханием чувствительную кожу. — Нет, ни капли, — Чонгук целует его в линию челюсти, чувствуя как чужое колено давит на его пах, от чего он уже готов этого парня на полу разложить и сам под него лечь. — Как твоё имя?! — громко спрашивает Чонгук у незнакомца, что перебирает и легонько оттягивает тёмные пряди на затылке. — Зови меня Ви, — улыбается ему парень квадратной улыбкой, открывая вид на белые ровные зубы.***
Чонгук еле разлепляет глаза, в голове обрывки: ресторан, клуб, парень по имени Ви, стоны, горячие поцелуи, охуенный секс в разных позах и местах, и всё… Темнота. Он отрывает голову от мягкой кровати и рассматривает просторную светлую комнату с большим телевизором, низким столиком, на котором лежит пару журналов «Vogue». Сверху матовый, льняного оттенка потолок, а вокруг чистота и порядок, словно они здесь просто сидели всю ночь, смотря какую-то юмористическую программу по телевизору. В воздухе витает слабый аромат секса и пота, но этот прекрасный запах перебивает автоматический освежитель с запахом персика и каких-то цветов. Номер в отеле достаточно дорогой на вид, но Чонгук не помнит, как платил за него, зато помнит горячие поцелуи на ресепшн и выпученные глаза девушки по ту сторону стойки. Осталось найти Чимина, который звонил ему тридцать два раза за сегодняшнее утро… И Чонгуку скорее всего влетит за то, что не отвечал, но у него есть причина: судя по всему, он тут развлекался с ахуенным красавчиком, от которого всё тело ломит, а на торсе красуется несколько синих засосов, оставленных таинственным парнем из клуба. Оторвался так оторвался. Как ни странно, в его номере никого не оказалось, словно он здесь один был всю ночь, но только Чонгук не настолько много выпил, чтобы забыть низкие всхлипы и громкие шлепки тел друг о друга, пока он втрахивал податливое тело в светлую постель, и насколько искусно и быстро трахал его загадочный Ви, что рычал Чонгуку на французском «Tu es si étroit». Чон взглянул на часы, у него ещё есть немного времени на бытовые дела, и на работу он ещё успевает. Чимин будет орать, потому что как всегда опоздает минут на тридцать-сорок, но не страшно, может и потерпеть ради ресторана. Чонгук встаёт с кровати и направляется в ванную комнату, дабы освежиться после бурной ночи и, окончательно проснувшись, отправиться на работу. — Ты где ходишь? — Чимин выглядит нервным, подбегая к Чону, когда тот даже двери не полностью раскрыл. Как всегда сейчас будет лечить, что Чонгук безответственный болван, который не ценит труд своих работников, что прикрывают его, пока он голову от подушки пытается оторвать. — Ты чего? — непонимающе таращится он на Чимина, который его быстро на кухню тянет, буквально расталкивая официантов по пути. — Нам сообщили, что инспектор приедет сегодня, а ты на двадцать минут опоздал уже, — Чимин хлопает дверью в кабинет Чонгука, нервно кусая губы. — Так что ты мне не позвонил?! Так… Иди в зал, я займусь на кухне. У нас всё готово? — Я тебе раз тридцать звонил, придурок! Я тебе говорил, чтобы ты не нажирался! Мало того, что я тебя вчера в клубе не нашёл, так ты ещё и на телефон не отвечал. Ладно, не об этом сейчас. Мы заказали продукты, привезут через час. А что если инспектор приедет раньше? — Не волнуйся, всё пройдёт хорошо. Иди. Самое главное быть спокойным и делать всё как обычно. Чимин несколько раз мелко кивает и быстро удаляется из кабинета, оставляя Чонгука наедине со своими мыслями. Он очень давно готовится к этому дню, но всё-таки нервы берут вверх над разумом. Ему уже двадцать девять, а он всё ещё трясётся, как подросток перед ответом у школьной доски. Самое главное — направить свои силы и способности в нужное русло.***
— Он приехал! Мать твою, он здесь. Повара немного шевелятся, начиная быстрее делать свою работу, которую им ещё утром поручил Чонгук. На часах около пяти вечера, и за это время Чонгук успевает разобраться на складе, заказав недостающие продукты, разобрать бумаги, которые откладывал в тёмный ящик для лучших времён. — Не расслабляемся, у нас сегодня много работы, особенно для сегодняшних гостей, — обращаясь, говорит Чон, но сам нервничает, словно должно произойти что-то страшное. — Чимин, не паникуй, мы справимся. Ясно? — Чонгук, мы не знаем, кто из этих посетителей инспектор, мы должны тщательно подойти к каждому гостю, — спокойно говорит Чимин, но его трясущиеся руки выдают его тревожное состояние. — Конечно. Всё будет на высшем уровне. — Новый заказ! — кричит су-шеф, подходя к кассовому аппарату и забирая чек. — Я пойду. Не паникуй, понял? Чимин лишь кивает и, сглотнув слюну, выходит с кухни. Направляясь в зал, и останавливаясь возле барной стойки, тщательно рассматривает гостей, надеясь заметить что-то странное в поведении одного из них: три влюблённые пары, беседующие о чём-то непринуждённом и мило смеющиеся над шутками друг друга; одна пожилая женщина, облачённая в дорогие украшения; двое мужчин, обсуждающие какой-то договор; мужчина с чёрными еле вьющимися волосами, приятной модельной внешности, на вид чуть старше Чонгука, который не сразу привлекает внимание Чимина, что очень странно, ведь Пак всегда первыми замечает красивых, по его мнению, людей. Одет скромно, но дорого: белоснежная рубашка с туго затянутым бордовым галстуком; чёрные брюки и пиджак. Чимин нагло пялится на чересчур серьёзного гостя, который взглядом бегает, внимательно разглядывая зал, словно делает какие-то выводы. Чимин удивляется, когда мужчина открывает блокнот и что-то отмечает, очень уж похоже на поведение инспектора… Официантка, принявшая у него заказ, движется в сторону кухни, но Чимин, хватая её за локоть, разворачивает на себя, смотря ей в глаза, от чего та мгновенно краснеет, когда между ними оказывается несколько сантиметров. — Что написано в его блокноте? — заинтересованно шепчет Чимин, а девушка только растерянно переспрашивает, не слыша ничего, кроме его мужского одеколона. — Что в его блокноте написано? — Чимин на нервах сильнее сжимает её руку, от чего та приходит в себя, выходя из дзена, в который погрузилась на мгновение. — Что-то на французском или итальянском… Я не вглядывалась. — Инспектор. Предупреди шефа, что за седьмым столиком сидит инспектор Мишлен. Скорее, — нервно проговаривает Пак, подгоняя молоденькую официантку, которая слегка заторможенно бежит на кухню. — За седьмым столиком сидит инспектор! — выкрикивает девушка, залетев в жаркое помещение, в воздухе которого витает запах жареного мяса, свежих овощей и пекущихся булочек. — Где шеф? — Принимает продукты, там какие-то проблемы с поставкой… Его уже минут десять нет, — говорит молодой повар, бросая мелко-нашинкованный лук в сковороду с огненным маслом. — Чёрт… Там же инспектор! — паникует девушка, зарываясь пальцами в волосы, аккуратно забранные в длинную косу. — Не беспокойся, я всё сделаю, красотка, — подмигивает ей парень, выходящий из угла уборной на кухню. — Лихун? Тебя шеф три раза хотел уволить за отвратительное приготовление блюд. — Да, лучше сюда не суйся. Это работа шефа… — поддакивает официантке парень, ловко разделывающий рыбу. — Давайте без нытья. Там инспектор сидит, лучше уж приготовить и подать, чем заставлять его ждать, — спорит Лихун, хватая нож. — Ну? Что он заказал? — На этот раз шеф тебя точно уволит… Бёф-бургиньон он заказал. — Слушай, если что, то мы тут не причём. Ты сам вызвался готовить для инспектора, — опасливо машет ножом парень, хватающий лимоны с металлической миски. — Да понял я… Ещё завидовать будете, когда ресторан звезду получит благодаря моему блюду, — с улыбкой на лице произносит Лихун.***
— Я не собираюсь это есть. Мясо передержано, соус слишком острый, а овощи переварены. Кто это готовил? — недовольно спрашивает мужчина, смотря на официантку, что глаза в пол опускает, смущаясь и одновременно жутко переживая о происходящем. — Я вас спрашиваю, — со сталью в голосе произносит гость, разглядывая коричневую обложку свой записной книжки. — Шеф-повар… — отвечает девушка, сжимая в руках ручку с блокнотиком. — Позовите управляющего, — мужчина резким движением отодвинул тарелку в сторону, показывая свою неприязнь к блюду. — Вас зовёт тот господин, — тихо шепчет девушка, опустив голову вниз и подходя к Чимину, решающему вопросы по поставке алкоголя. — Что? Что произошло? — Чимин, обеспокоенно хмуря брови, вглядывается в зал, рассматривая мужчину и его идеальную укладку, открывающую лоб. — Говорит, что блюдо ужасно приготовлено, — хныкает официантка, прикрывая краснеющее лицо ладонью. — Это моя вина… Шеф отлучился, а я сказала Лихуну, что заказал инспектор и подала его блюдо. Простите… — хныкает девушка, часто шмыгая носом и вытирая катящиеся слёзы рукавом формы. «Чонгук, ну ты придурок конченый совсем? Я тебе потом пиздюлей дам, ублюдок…» — думает Чимин и велит девушке привести себя в порядок и идти дальше работать, а сам направляется к недовольному гостю. — Прошу прощения, что-то произошло? Я управляющий рестораном, моё имя Пак Чимин, — вежливо обращается к нему блондин, сложив руки в замок. — Да, произошло. Ваш шеф-повар ужасно приготовил блюдо. — Просим прощения от всего нашего ресторана, мы сейчас всё исправим… — Не стоит, вы себя уже проявили. Я инспектор Мишлен. Проводите меня на кухню, хочу видеть шеф-повара, который приготовил этот ужас. — Да, конечно. Пройдёмте за мной, — Чимин слабо улыбнулся, следя как мужчина берёт в руку тарелку, а в другую блокнот со вложенной внутрь чёрной гелевой ручкой. Пак идёт чуть позади, ощущает всю мощь этого парня, от чего становится невыносимо нервно и даже страшно. Пак слегка открывает дверь, приглашая инспектора пройти на кухню, стараясь скрыть дрожь в руках. — Кто шеф-повар? — с громким звуком ставит тарелку на деревянный стол и опирается руками о край, смотря из-под густых бровей, бегая пожирающим взглядом по каждому повару. — Я, — из угла выходит очень знакомый парень, снимая по пути куртку. Шеф-повар? Парень из клуба? Быть не может… Тэхён только больше злиться начинает, осознавая, что скорее всего его ресторан продвигает богатый папочка, раз здесь так ужасно готовят. — Добрый вечер, хотя для меня он испорчен. Меня зовут Ким Тэхён, я инспектор Мишлен. Скажите, пожалуйста… как ваше имя? — Чонгук рот раскрывает и пялится, как дурак, на соблазнительного Ви из клуба, что сейчас кажется ему угрожающе опасным мужчиной. Он явно чем-то недоволен. Что произошло на кухне, пока он решал проблемы, появившиеся с продуктами? Он переводит взгляд на тарелку, стоящую рядом, и невольно догадывается, хотя думать, на самом-то деле, боится. — Моё имя Чон Чонгук, — делая акцент на своей фамилии, говорит парень, поправляя фартук, повязанный на пояснице, и подходя к раковине, открывая кран. — В чём проблема? — В этом, — кивает на тарелку, стоящую перед ним на столе. Чонгук, вымыв руки и промокнув белым полотенцем, подходит ближе, вглядываясь в блюдо, что похоже на переваренное месиво. — Я заказал Бёф-бургиньон. Вы знаете, как оно готовится? Из кусочков говядины, слегка обжаренных, а затем тушенных в духовке в густом винном соусе на говяжьем бульоне. Приправляется грибами, луком-шалотом и морковью. А это, извините, полусырое мясо, политое соусом чили, купленным в первом попавшемся супермаркете, с переваренными овощами, — недовольно басит Ким, поджимая губы в тонку линию. Рассматривает хмурое лицо Чонгука, который, видимо, сам уже понимает, что это не французская кухня, а еда для собак. — Это не моё блюдо. Меня не было на кухне — решал проблемы с поставкой. Я сейчас всё исправлю, — Чонгук берёт тарелку и кидает её в мусорный бак. — Не стоит, вы уже показали насколько бездарный повар, я не собираюсь пробовать вашу еду, — Тэхён озлобленно вздыхает, разворачиваясь на невысоких каблуках своих чёрных лакированных туфель, собираясь уйти. — Вы даже не попробовали моё блюдо, а уже говорите, что я бездарен. Можно подумать, если вы знаете, из чего готовится бёф-бургиньон, то вы профессионал? — смеётся Чонгук, наблюдая как Ким медленно останавливается, вслушиваясь. — Я шеф-повар, и вы не имеете права делать выводы, не попробовав то, что я приготовлю. — Раз вы шеф, то почему посетителю выносят это… отвратительное блюдо. Почему вы отсутствовали на кухне? Вы вообще следите, что готовят ваши повара? Даже если вы профи, то сам факт, что я попробовал в качестве гостя — ужасно. Я уже сделал выводы о вашей кухне. — Та вы даже Нисуаз не сможете приготовить, о чём можно говорить…? — шипит под нос Чонгук, сжимая ладони в кулаки. Его последний раз бездарностью оскорбляли, когда он был простым поваром, работающим за три копейки, и он в то время буквально выживал вместе с Чимином на кухне. — Я уж получше вашего приготовлю, — язвит Тэхён, поворачиваясь, суя руки в карманы свободных тёмных брюк. — А давайте поспорим? Приготовим одинаковые блюда и подадим одному и тому же гостю, и пусть он скажет, какое вкуснее. Тот, чьё блюдо окажется лучше — загадывает желание проигравшему. Идёт? — с азартом в глазах протягивает руку Чонгук, скрипя зубами и сверля взглядом привлекательного мужчину, чьи низкие стоны до сих пор на повторе звучат в голове. — Идёт, готовьтесь к проигрышу, — Тэхён мягко проводит ладонью, пожимая чужую руку, наблюдая, как Чонгук ухмыляется, а затем неожиданно и резко притягивает Кима к своей груди, слегка касаясь губами чужого уха. — Это ты готовься, потому что моё желание заставит тебя щебетать на французском «Plus profond je te demande». — Voyons qui va crier, — с улыбкой в голосе говорит Ким, отстраняясь от крепкого тела. — Что ж. Какое блюдо, мистер Ким? — Coq au vin. Надеюсь… Вы осилите, — Тэхён снимает пиджак и закатывает рукава белоснежной рубашки, по локоть оголяя жилистые руки, на которых красуются еле-заметные синие пятна от чонгуковых пальцев, когда он прошлой ночью трахал его на кровати, сжимая запястья, чтобы не ласкал себя, а кончил лишь от его члена. Чонгук улыбается своим мыслям, пока Тэхён уходит к раковине мыть руки. Ким хватает курицу и рубит её на четыре части, откладывая в сторону, шинкует бекон на мелкие куски, складывая их на раскаленную сковороду. Чонгук слегка удивляется тому, насколько аккуратно и быстро он всё делает, насколько его движения отточены до идеала. Но Чонгук сдаваться не собирается, наоборот, хочет показать, кто шеф на этой кухне. Он тянется за луком, а Тэхён, что держит в руках нарезанное мясо, сложенное в глубокой стеклянной миске, протискивается между Чонгуком и столом, будто не специально проезжается своей аппетитной и упругой задницей по его паху, а после, стреляя развратным взглядом из-под чёрных ресниц, забирает лук, к которому тянется Чонгук, начиная быстро шинковать крупными кусками. — У вас бекон подгорает, мистер шеф, — улыбается Тэхён, высыпая ровно нарезанный лук в сковороду к поджаристому бекону. — Решил играть по-чёрному. Ну хорошо, инспектор Ви… — шепчет Чонгук, но Тэхён его прекрасно слышит и ухмыляется, пока выгнанные с кухни повара пытаются что-то разглядеть за матовым стеклом двери, соединяющей зал и кухню. Чонгук быстро переворачивает бекон и хватает другой лук. После обжарки шинкует шампиньоны и откладывает их в сторону, чувствуя, как Тэхён становится рядом и опирается локтями о стол, нагибаясь. И Чонгук снова засматривается на его сочную задницу, пока Тэхён что-то ищет в корзине с овощами. Так ещё и в пояснице прогибается, и Чонгук еле сдерживается, стараясь следить за подгорающим блюдом. Тэхён переворачивает мясо и добавляет тимьяна и розмарина для придания более изысканного вкуса и запаха. Чонгук уже ставит своё блюдо в духовку, предварительно залив вином. Чон наливает полусладкое в бокал и, подойдя к Тэхёну, облокачивается о стол, наблюдая как тот быстро переворачивает ароматные кусочки мяса. — У вас такое серьёзное лицо, неужели всё-таки надеетесь на победу? — спрашивает Чонгук, делая небольшой глоток вина. — Не передержите курицу, — отвечает Тэхён, выливая на поджаренное мясо подготовленным ранее соусом с одним бокалом вина. Чонгук подходит ближе, становясь сзади практически вплотную. — Я уже придумал своё желание, так что советую тебе специально передержать свою, sucré, — Чонгук отходит на два шага назад ближе к духовке и достаёт огненный противень.***
— Ну? Что там? — спрашивает молодой повар, пытаясь протиснуться сквозь толпу, что собирается у дверей на кухню. — Да мы сами ни черта не видим, редко переговариваются, готовят шедевры… — отвечает молодая официантка с жёлтым блондинистым гнездом на голове вместо белоснежного блонда. — Так, а ну разошлись, — тихо велит Чимин, разгоняя работников по залу. — Вот и наши блюда, отнесите гостю, пусть сравнит, — низко говорит Тэхён официанту, что мелко кивает и, взяв приготовленные блюда, несёт в зал. — Советую сдаться, — стреляя хищным взглядом, басит Ким, но Чонгук ничего не слышит, когда тот так элегантно и сексуально отпивает вино из бокала, облокотившись поясницей о стол из светлого дерева, на который ставят блюда перед тем, как их заберут официанты. Чон подходит почти вплотную, вглядываясь в горящие азартом глаза напротив. — Перестань издеваться, — Чонгук дёргает Тэхёна за галстук, оказываясь в миллиметре от его губ, что так и тянет прикусить и ощутить слабоватый металлический вкус крови на языке, словно терпкое вино. — А то что? Трахнешь меня? — Тэхён шумно опаляет жарким дыханием чужие едва раскрытые губы и всматривается в чёрные зрачки напротив. Удивительно, издалека глаза кажутся чёрными бусинами, где и зрачков-то не видно. — Прекрати… — тяжело дыша, шепчет Чонгук. — …Трахнешь на этом самом столе, на котором готовят твои повара…? — Я сказал… — …Обольёшь меня вином и будешь слизывать с моего тела всё до последний капли? — Тэхён поворачивает голову в сторону, отпивая красную жидкость, чувствуя, как по языку расплывается терпкий вкус с нотками кислинки и сладости. Чонгук хватает Кима за подбородок и, резко поворачивая к себе, целует, чувствуя, как дорогое вино льётся по подбородку. Слышит, как Тэхён шумно сглатывает и поддаётся вперёд, давая себя схватить за загривок и грубо оттянуть пряди назад, чтобы раскрыл рот сильнее. И он слушается. Чонгук не церемонится, целует мокро, пошло, глубоко толкается языком, смешивая вино со слюной, а Тэхён льнёт ближе и слабо улыбается, когда они стукаются зубами, и хватается за бицепсы парня напротив, что с силой мнёт его бёдра. Чонгук отстраняется, тяжело дыша, и засматривается на красные и слегка припухшие губы человека, которого сейчас разорвать на части готов, лишь бы получить эту близость, которая так необходима обоим. — Шеф… — официант резко открывает дверь, обращаясь к Чонгуку, а тот от неожиданности отпрыгивает от Тэхёна назад, мол, ничего не было, а Ким на такую забавную реакцию улыбается, как дурак, прикусывая губу и мило смущаясь, будто школьник, которого спалили целующимся с первой любовью. — Ну? Какое он выбрал? — хмурится Чон, смотря, как официант голову вниз опускает и ставит принесённые обратно блюда на подносе. — Не ваше, шеф… — У Чонгука глаза яростью загораются от своего проигрыша, а Тэхён сзади подходит, следя, как официант удаляется, лишь бы не нарваться на злого шефа. Утыкается носом в изгиб шеи, сжимая талию большими ладонями. — Честно говоря, я не придумал желание, но думаю, что мы как-то решим эту проблему… — шепчет Ким, притягивая тяжело дышащего Чонгука ближе к себе. — И что же мы будем делать? Везде повара, которые сейчас пялятся на нас через стеклянную дверь с левой стороны… — Чонгук разворачивается к Тэхёну лицом, кивая в сторону толпы, скопившейся возле входа на кухню, и слабо улыбается. Чёрт с этим проигрышем, когда такой приз перед ним губки сладкие кусает и сам взглядом просит себя трахнуть на этом чёртовом столе. — Закрой ресторан и вели поварам уходить, — с ухмылкой на лице проговаривает Ким. Чонгук хмурит брови, не переставая улыбаться слабо, следит, как Ким ослабляет галстук на шее и двигается к открытой бутылке вина, наливая тёмно-красную жидкость в бокал. Жадно облизываясь Чонгук всё же слушается и быстро выходит с кухни. Подходя к Чимину, быстро тараторит, чтобы он закрывал ресторан и выгонял всех к чёртовой матери. Тот непонимающе спрашивает, что произошло — не забыв назвать его конченым кретином, потому что оставил кухню — но Чонгук кидает в ответ, мол, всё отлично, заходит обратно, приглушая верхний свет, дабы создать интимную атмосферу для обоих. Оставляет гореть только несколько ламп над столом, у которого стоит Ким, испивая вино и предвкушая сегодняшний вечер, наполненный невероятным удовольствием. — Ты так сильно меня хочешь? — спрашивает Чонгук, подходя к Тэхёну, что постукивает указательным пальцем по хрупкому стеклу, поворачивая бокал с бордовым содержимым. — Я думал, это очень заметно, разве не так? — Тэхён ставит стакан на стол и запрыгивает на стойку, веля Чонгуку оставаться на месте. Он аккуратно ведёт пальцами по губам, спускаясь к шее, и слегка улыбается, расстёгивая пуговицы белоснежной рубашки, глаз не сводит с Чонгука, что стоит неподвижно и наблюдает, облокотившись о противоположный стол. Тэхён физически ощущает, как он его взглядом пожирает и думает, как бы быстрее прижать к себе. — Знаешь, чего я хочу? — басит Ким, стягивая брюки, оставаясь в галстуке и в расстёгнутой рубашке, через которую видны вставшие тёмные соски. — Чего же? — сглатывая, спрашивает Чонгук, чувствуя, как в штанах становится невыносимо тесно, наблюдает, как Тэхён стягивает обувь и забирается на стол полностью, опираясь руками о деревянную поверхность, как гуляет ладонями по своему разгорячённому телу и вздрагивает с тихим всхлипом, когда касается соска, а Чонгука от этого зрелища только сильнее ведёт. И хочется зубами впиться в потемневшую кожу, а затем зализать болезненное место. Снова услышать, как Тэхён будет кричать под ним, прося толкаться сильнее, как просил прошлой ночью… — Я хочу, чтобы ты смотрел, не отрываясь, — басит Тэхён, бросая сверкающий взгляд на Чонгука, что уже с ноги на ногу переступает, дабы уменьшить давление в брюках. Ким медленно стягивает нижнее бельё, открывая вид на тёмно-розовый анус и тяжелые яйца. Тэхён такой недостижимый, горячий, развратный и открытый перед ним, что уже невыносимо просто следить, не имея возможности прикоснуться. Ким взмахивает чёрными ресницами и, приоткрывая рот, громко плюёт на ладонь, не сводя взгляда с Чонгука, что смотрит, не отрываясь, словно загипнотизированный. И это вызывает внутренний восторг и ликование. Ведёт тыльной стороной ладони по часто вздымающейся груди вниз, оставляя тонкие дорожки слюны, что сразу же холодеют и вызывают мурашки по телу, от чего Тэхён поскуливает, приоткрывая влажные губы. Прикрывает веки, закатывая глаза с громким низким стоном, хватается за вставший член, из которого стекает предэякулят. Чонгук облизывается, следя, как Тэхён медленно размазывает слюну по всей длине пульсирующего члена, низко постанывая от накатившего возбуждения. Он готов кончить только от осознания того, что на него смотрят с непреодолимым желанием и страстью, следят, как он ласкает своё тело, как сжимает соски, а другой рукой нагло водит по члену тянущимися движениями прямо на кухонном столе, на который ставят готовые шедевры. Готов кончать, зная, что его взглядом липко облизывают и так хотят схватить за шею, грубо придавливая щекой к холодному столу. Низ живота невыносимо стягивает тугим узлом, и Чонгук тянет руку вниз, расстёгивая ширинку узких брюк, и вздыхает с облегчением, чувствуя немного свободы в паху. Оба сгорают от желания прикоснуться друг к другу, от чего хочется растянуть удовольствие чуть дольше. В помещении становится душно, да так, что у Чонгука появляется желание включить кондиционер, но отвести взгляд от такого развратного Тэхёна он себе не позволяет, продолжая наслаждаться похотливым зрелищем. — Тебе нравится… смотреть, как я ласкаю себя? — прерывисто скулит Тэхён под хлюпающие звуки, не сводя взгляда с Чонгука, что сжимает свой член через нижнее бельё. — Ты бы видел себя со стороны, sucré… — тихо произносит Чонгук, шумно втягивая носом воздух, пропитанный ароматом приправ и запечённых овощей. — Принеси смазку, пожалуйста, — мурлычет тот с ухмылкой на лице, следя, как Чонгук подрывается с места, забегает в кабинет. Недолго роется на полках и быстро возвращается, ставя большой прозрачный тюбик лубриканта перед Кимом. — Ого… Тут чуть меньше половины. Что? Ублажаешь посетителей? — низко посмеивается Тэхён, садясь на пятки и открывая синюю крышку. — Вы первый посетитель, которого я трахну на этом столе, — отвечает Чон, хватая бокал за тонкую ножку, а Тэхён улыбается ослепительно, выдавливая смазку на пальцы, и тут же стонет, когда подушечками пальцев касается сжатого колечка мышц, размазывая прохладный лубрикант. Чонгук отпивает холодного вина, внимательно следя, как Тэхён закатывает глаза и поскуливает, вводя сразу два пальца внутрь. — Приподними рубашку, мне плохо видно, — просит Чонгук, тяжело дыша и расстёгивая верхние пуговицы своей чёрной рубашки правой рукой, открывая вид на ключицы. Тэхён, улыбаясь, выполняет просьбу, чуть задирая ткань, и быстрее двигает пальцами, раздвигая узкие стенки. Тихо, протяжно скулит от мелкой тянущей боли и приятного давления на простату. — Я слишком сильно хочу к тебе прикоснуться, — хватаясь за член, шумно выдыхает Чонгук, прикрыв глаза, стараясь преодолеть желание схватить такого распутного Тэхёна и вытрахать из него всю душу до сорванных связок в голосе. — Я знаю… агх… смазка съедобная? — спрашивает Тэхён, со всхлипом добавляя третий палец. — Да, я ведь повар, — посмеиваясь, отвечает Чонгук, запуская руку в боксёры и тут же шумно выстанывая на французском протяжное «Oh oui…» — Тогда слижи всю смазку с меня, mignon, — Тэхён задирает рубашку выше, опираясь о стол локтями, и отставляет задницу вверх, выгибаясь в пояснице и вытягивая руки чуть вперёд. Демонстрирует хлюпающий, пульсирующий, раскрасневшийся анус, что сжимается вокруг непривычной пустоты. Чонгук делает пару шагов вперёд, наконец сокращая это мучительно небольшое расстояние между ними, ставит бокал с красной жидкостью рядом и сразу обеими руками хватает упругую задницу, впиваясь пальцами в мягкую кожу до болезненных покраснений. Тэхён поскуливает, чувствуя, как Чонгук влажно целует оголившееся плечо, как со сталью в голосе велит снять рубашку, и он не смеет ослушаться — быстро скидывает ненужную вещь, оставаясь в одном галстуке винного цвета. Ким ощущает горячие покалывания и лёгкое жжение на ягодице от звонкого шлепка чужой ладони, а затем мягкое поглаживание в месте удара, словно Чон просит прощения за неожиданный удар по упругому месту. Тэхёна это только больше раззадоривает, и он сам подставляет задницу, трётся о вставший член, словно просит повторить. И Чонгук пару раз шлёпает снова, оставляя огненные покрасневшие следы. — Прикоснись к моим соскам, пожалуйста, — скулит Тэхён, кусая влажную губу. Чонгук опускает руку, ведя к распухшему ореолу, и аккуратно поглаживает бусину, слегка сжимая двумя пальцами, — Oh, merde! — вскрикивает Ким, толкаясь задницей назад. — Ты такой податливый, даже не думал, что будешь таким открытым передо мной, — шепчет Чонгук, громко целуя заднюю сторону шеи, от чего Тэхён выгибается сильнее, буквально отдавая себя на растерзание. И уже не сдерживаясь, громко всхлипывает от сильного возбуждения, когда Чонгук кончиком языка по позвоночнику вниз ведёт, оставляя мокрые дорожки, и останавливается, не доходя до мокрой дырки, и Тэхён задницей виляет, лишь бы привлечь внимание. Чонгук ухмыляется и берёт бокал с вином, делая большой глоток. Поднимаясь к шее, целует, слегка приоткрыв рот. — Что… ты делаешь? — Тэхён вскрикивает, когда холодное вино стекает с губ Чонгука вниз между лопаток, мелкими струйками по горячей коже, затекая меж ягодичных половинок, ласкает мелкими каплями грудь и соски. Тэхёна словно лихорадит, он дрожит и голову назад запрокидывает, вставая на колени и опираясь головой о чужое плечо, скрытое чёрной рубашкой, щекочет растрёпанными волосами Чонгукову щёку. — Ты хотел, чтобы я слизал с тебя всё до последней капли… — шепчет Чонгук, слушая низкие умоляющие стоны. Тэхён хватается одной рукой за расстегнутые брюки Чона, притягивая к себе ближе, дабы получить хоть какое-то трение. — Пожалуйста… — тихо поскуливает Ким. — Что такое, sucré? — Чонгук смотрит из-под чёрных ресниц на мокрую шею, по которой стекают струйки красного вина. — Трахни меня языком, прошу, — молит Тэхён, отпуская брюки Чонгука и хватаясь за стол мокрыми ладонями опирается локтями. Чонгук встаёт на колени, гуляя руками по нагому телу, проводит несколько раз языком, слизывая вино, смешавшееся с солёным потом, слыша, как Ким громко и рвано дышит сверху; опаляет горячим дыханием пульсирующее отверстие и слабо проводит языком, чувствуя приторную смазку с нотками терпкого полусладкого. Тэхён хватает Чонгука за волосы, грубо прислоняя его лицо к своей заднице. Чонгук ухмыляется и размашисто проводит мокрым языком от мошонки вверх, слизывая лубрикант и протяжно мыча от вкуса манго вперемешку с вином, и опаляет горячим дыханием красное колечко мышц. Толкается языком внутрь, тщательно вылизывая растянутые стенки, вызывая этим у Тэхёна сильную дрожь. Ким крепче сжимает тёмные волосы Чонгука, чувствуя скользкий, огненный язык внутри. Сам насаживается неосознанно, чувствуя вибрацию, когда Чонгук, прикрыв глаза, низко стонет. Тэхён опускает голову вниз и видит пунцовую головку члена, что весь истекает природной смазкой, капая на стол. Чонгук ускоряет движения языком, сминая упругие бёдра в ладонях, иногда шлёпает, наслаждаясь хриплым мычанием сверху. — Divinement… — щебечет Тэхён на французском, насаживаясь на горячий язык. Чонгук чуть отстраняется и сплёвывает на красную дырку, вставляя три пальца, и, найдя нервный комок, слегка давит, из-за чего Тэхён громко стонет, раскрыв губы, по которым течёт вязкая слюна вниз по подбородку. — Сука… — Чонгук резко вытаскивает пальцы, ловя разочарованный и жалобный всхлип Кима, встаёт на ноги и резким движением переворачивает Тэхёна, придавливая того спиной к столу, — я не могу так долго сдерживаться… — шепчет Чонгук, впиваясь в искусанные губы Тэхёна, что расстёгивает его рубашку, а в итоге нетерпеливо разрывает, слыша, как звонко пуговицы бьются об пол, рассыпаясь в разные стороны. И улыбается хитро в поцелуй, когда Чонгук грубо хватает его за шею и слегка душит. — Трахни меня уже, — просит Тэхён, хватаясь за плечи Чонгука, притягивая его ближе к себе. Чон скидывает надоедливые брюки и бельё, наконец чувствуя долгожданную свободу. Разрывает упаковку презерватива, раскатывая его по всей длине, и хватает тюбик, выдавливая размазывает по члену, что уже пульсирует от жажды разрядки. Медленно, максимально аккуратно входит в Тэхёна, смотря, как тот дрожит то ли от удовольствия, то ли от боли. Чонгук замирает, давая Тэхёну привыкнуть, а тот сам начинает насаживаться и ёрзать по столу, мыча что-то непонятное. — Ты такой узкий, чёрт… — Чонгук толкается снова, слыша всхлип снизу. Тэхён жмурится, приоткрыв губы и сведя брови к переносице, чувствуя, как бёдра сводит мелкой судорогой. — Пожалуйста… Быстрее. Я хочу, чтобы ты меня оттрахал, как вчера ночью, — шепчет Тэхён, расслабляясь и приоткрывая влажные губы. Такой мокрый, весь разгорячённый и возбуждённый, жаждущий члена… Чонгук входит резко по самое основание, ловя удовлетворённую улыбку и лёгкий смех долгожданного удовольствия с уст Тэхёна, тянет за бордовый галстук, наматывая его на кулак, и дёргает на себя, от чего Ким только слаще стонет. Целует глубоко, прикусывая и оттягивая пухлую губу, пока плавно, но быстро трахает Тэхёна, слушая оглушающе низкие утробные стоны. Чонгук не жалеет, жёстко вдалбливая Тэхёна так, что тот ног не чувствует. У обоих голова кружится из-за недостатка кислорода в лёгких, а в ушах эхом проносятся хлюпающие звуки и развратные шлепки. Тэхён голову назад запрокидывает, открывая вид на полюбившуюся Чоном шею. Чонгук не сдерживаясь тянет его за галстук сильнее, не переставая трахать, кусает несильно, ловя хриплый протяжный стон. — Я хочу тебя оседлать… — тяжело говорит Ким, сбивчиво дыша, когда Чонгук слегка сбавляет темп. — Как скажешь, sucré, — Чонгук делает последний толчок и, вытаскивая член из Тэхёна, меняется с ним местами, садится, облокотившись руками назад. Ким, еле поднявшись на онемевшие ноги, чувствует, как ягодицы горят огнём, перекидывает ногу, садясь сверху, и самостоятельно вставляет в себя член, начиная постепенно двигаться, а затем резко и быстро, шлёпая своим влажным членом о живот Чона. Ощущает, насколько сильно Чонгук сжимает его задницу, как он беспорядочно и смазанно целует его грудь, слышит сладкие стоны снизу, которые хочется слушать везде, где бы он не находился, на повторе. Он клянётся, что если они ещё раз встретятся, то он обязательно запишет их на диктофон и поставит на будильник. Тэхён впивается короткими ногтями в плечи Чонгука, слыша лёгкое шипение вперемешку со шлепками о тела друг друга. — Боже, я сейчас кончу, — всхлипывает Тэхён, чувствуя как член Чонгука ритмично бьёт по простате. Ким слегка замедляется и насаживается полностью, смотря Чонгуку в глаза. У того во взгляде власть, словно он себе Тэхёна подчиняет, а его от этого только сильнее ведёт. — Я тоже. Попробуешь без рук? — интересуется Чонгук, горячо обдавая дыханием чужие губы. — Нет, сегодня я не смогу. Помоги мне, пожалуйста… — сладко тянет Тэхён, хватая чужую ладонь и перемещая её на свой пах. — Ладно, мой Ви, — Чонгук сплёвывает вязкую слюну и быстро начинает водить по члену, вызывая у Тэхёна рваные вздохи и заставляя его снова двигаться быстро без остановок. — Чонгук… — резко выдыхает Тэхён, сжимая свои бёдра, часто дышит и скулит имя Чона с французским акцентом, ощущая яркие судороги по всему телу. Тэхён кончает, видя, как член дёргается, выстреливая белёсыми нитями на крепкий живот Чонгука. Следом кончает и сам Чон, сильно сжимая чужие ягодицы, закрывает глаза, ловя звёзды от частого дыхания. Ощущение отрешённости и чистой пустоты быстро наполняет их головы, оба липкие, мокрые валятся на стол, лениво посмеиваясь, словно не хорошо потрахались, а приняли мощнейшую дозу наркотиков. Перед глазами всё размыто, словно в расфокусе, в ушах стоит приятный звон, а тишина непривычно давит на барабанные перепонки. Всё, словно в вакууме… — Ты всё-таки должен попробовать то, что я приготовил… — хрипло говорит Чонгук, смотря в потолок, а после переводит взгляд на Тэхёна, что со слабой улыбкой пялится на него, словно отблагодарить хочет. — Да, я голоден, если честно. И я не против перекусить твоей стряпнёй, — смеётся Тэхён, ведя указательным пальцем по чонгуковой груди. И втягивая носом воздух, с блаженной улыбкой убирает руку, обессиленно свесив её с края стола. — Нам нужно принять душ, — подрывается Чонгук с места, слыша, как Тэхён начинает слабо и хрипло посмеиваться. — Ты чего? — Ты, что, меня в носках трахал? — слезая следом, спрашивает Тэхён, вытирая тыльной стороной ладони высыхающие слюни на подбородке. — Я не думал о том, чтобы их снять. Это не смешно, и вообще отвернись, я голый, — с наигранной обидой Чонгук облокачивается поясницей о стол, взяв полюбившийся стакан с вином. — Так интересно, я в одном галстуке, а ты в одних носках… — беря бутылку в руки Тэхён подходит ближе и облокачивается на стол рядом с Чонгуком. — Ты выглядишь более сексуально в галстуке, чем я в носках, — Тэхён поворачивается и словно не слыша, что тот ему сказал, смотрит на профиль Чонгука, впервые видя его при чётком освещении настолько близко в трезвом состоянии. — Ты красивый. Очень, — Тэхён слегка улыбается, когда Чонгук, не ожидавший таких слов, забавно брови поднимает, выпучив глаза. — Ты ещё красивее. — Я завтра вечером улетаю обратно во Францию, не хочешь со мной? — Тэхён отпивает немного вина, следя, как тот завис, обдумывая предложение. — У меня ресторан, я не могу, — с лёгкостью выпаливает Чонгук. — Уверен? Не отказывайся сразу, подумай до завтра. К тому же, там ты сможешь открыть новый ресторан, я тебе с этим помогу. — Ты даже не попробовал мою еду, а зовёшь во Францию. Я не хочу менять ресторан, в который всю свою душу вложил, только потому, что ты можешь дать звезду за ахуенный секс, так ещё и забрать меня хер пойми куда, лишь бы трахаться на постоянной основе. Я так не хочу, поэтому и отказываюсь сразу. — Это огромная возможность. Ты мне действительно понравился, я не стану тебя уговаривать, но в Корею вряд ли ещё вернусь, поэтому и предлагаю подумать. — Тэхён… Я всё понимаю, но ты хотя бы курицу мою попробуй, прежде чем во Францию звать, — хмуря брови, поворачивается Чонгук, поджимая губы. Ким усмехается и, взяв вилку, подходит к противоположному столу. Отрывая маленький кусок мяса, кладёт в рот, переводя удивлённый взгляд на слегка улыбающегося Чонгука. Нежный сок с оливковым привкусом расплывается по языку, слегка обжигает язык остротой, отдавая вином и нотками чего-то сладкого. Это действительно удивительно, просто волшебно. Блюдо холодное, слегка заветренное, но даже так Тэхён готов слизывать жирный соус с тарелки. — Это… Шикарно, — Тэхён кладёт вилку в тарелку, проводя языком по тёмным губам, собирая остатки. — Я надеюсь на звезду не потому, что мы переспали, а потому, что блюдо действительно превосходно, понимаешь? — Да. Но всё-таки ты профессионал, и я бы очень хотел, чтобы ты открыл ресторан в Марселе или Париже. Ты довёл себя до идеала… Ладно, если ты передумаешь, то позвони мне, если будешь в Марселе, хорошо? Я буду рад с тобой встретиться, — Тэхён тянет визитку тёмно-бордового цвета с выгравированным золотистым контуром номер телефона. — Хорошо, но могу ли я звонить просто так? Если скучно станет? — с расслабленной улыбкой спрашивает Чонгук. — Да, но не часто. Я всё-таки работаю во Франции, да к тому же дорого так созваниваться. — Договорились, я в душ, — Чонгук хватает свои вещи и бежит в ванную комнату, находящуюся рядом со складом. Как ни странно, он оказывается один на кухне, когда выходит в тот день из душа в надежде хотя бы попрощаться с Тэхёном. Только вот ни Тэхёна, ни его визитки Чонгук не находит. А сейчас, когда он, загоревший, ошарашенно выпучив глаза, смотрит на Чона, стоя посреди магазинчика, что находится в Марселе, и держит в руке молоко, Чонгук спустя три года после их последней встречи может смело сказать, что вспоминал. Не часто, но и забыть себе не давал, горячо вспоминая, закрывшись в комнате и запасаясь салфетками. Тэхён в светлых шортах стоит и смотрит, словно приведение увидел, а Чонгук просто вышел из отеля за апельсинами и вообще не думал, что встретится с ним при таких обстоятельствах, хоть и надеялся, когда летел в Марсель. — Привет, давно не виделись, — с лёгкой улыбкой на лице говорит Чонгук, рассматривая Кима, что начинает слабо улыбаться ему в ответ, сжимая бутылку в руке. И только потом Чонгук узнаёт, что Тэхён сам забрал визитку и буквально выбежал из ресторана, не застегнув до конца рубашку. Тэхён до сих пор не понимает, почему принял такое решение, но уверен, что это было неспроста, возможно, надеялся на то, что они больше не встретятся? Возможно и так, только сейчас это не имеет никакого значения. Узнаёт, что таинственному и горячему Ви очень нравится холодный латте, хотя многие почему-то думают, что он фанат капучино. Тэхён обожает ужастики и триллеры, но иногда его тянет на сопливую романтику, от которой снова начинает тошнить через некоторое время. Нравится одному прогуливаться по парку и ни о чём не думать, давая себе небольшую разгрузку после тяжёлого рабочего дня. Чонгук получил заслуженную звезду Мишлен и отблагодарил за это Тэхёна стаканчиком холодного латте, купленным в каком-то французском ларьке, за что тот смущённо посмеялся в ответ, залившись краской. Чонгуку было приятно видеть, как Тэхён улыбается и бегает взглядом по ярким фонарикам, развешанным в парке, рассказывая о том, насколько сильно он обожает Францию за её красоту, загадочность и величие. Чонгук смеялся над его порой глупыми шутками, а Тэхён рассматривал его в ответ с искрами в глазах, изучая. И проснуться на следующее утро вместе не стало для них чем-то неожиданным.